Жертвы репрессий
Всегда любила слушать стариков. Старые люди любят поговорить и далекое прошлое помнят лучше событие сегодняшнего утра. И это здорово, потому что хороший рассказчик оживляет прошедшее.
Но в последнее время я стала замечать некоторые детали, внимательнее что ли стала.
Итак, две истории о пламенных революционерах.
Семейная легенда
Дама с бурным прошлым, кожанкой, феминизмом, кокаином в перстне и прочей атрибутикой "оптимистической трагедии". Непримиримая и бескомпромиссная "революционная Кармен". В тридцать восьмом у нее появились внуки, которые и рассказывают, что бабушка стала жертвой "карательной психиатрии", что ее "залечили" по политическим мотивам. Диагноз бабушке поставили "параноидная шизофрения". А перед этим бабушка писала в прокуратуру, милицию и прочие органы, что ее преследуют, травят и покушаются на ее жизнь бывшие политические оппоненты, потом уволилась с работы, поставила несколько засовов на дверь, ела одни яйца, и только потом уж ее "карательно госпитализировали". Как считают внуки, за то, что отказывалась работать на "преступную власть". После выписки время от времени бред преследование повторялся. Но бабушка прожила долгую жизнь неотравленной и умерла своей смертью в преклонном возрасте. Потомки, видимо, сочли, что преследователи удовлетворились "карательным лечением".
А я задумалась, что же она делала в юности такого, чтобы ТАК бояться расплаты?
Байка на историческом фоне
Саму историю о маленьком мальчике и его шалостях я опущу. В повествовании присутствуют персонажи, детали образа их жизни, костюмов, интерьеры.
Итак. 1933 год. Ленинград. Дама в вечернем туалете с декольте до самых ягодиц, экзотическим именем и длинным мундштуком, в декорациях одной из наших печально знаменитых коммуналок в гостях у бедных родственников. Ее муж - в прошлом революционер, анархист, а к описываемому моменту - "подпольный миллионер", организовавший производство "левой" продукции на советских предприятиях и ее сбыт доверчивым гражданам. И вскользь упомянается, что в тридцать седьмом ему "припомнили" революционное прошлое...
Для потомков весьма утешительная версия.
И тут меня замутило.
1933. В стране голод, тот самый, который украинцы именуют "голодомором", моя бабушка в Киеве беременна моей мамой.
А тут какие-то блядские мундштуки, декольте и "король трикотажа".
Какое, к чертям, "революционное прошлое"! Какой, к собакам, антисемитизм!
Насквозь аморальная тварь, бандит и уголовник, я не знаю, чем он грешил в анархической юности, но на момент повествования он нарушает закон, обворовывает обложенную санкциями страну, наживается на голодающем народе, а в 37 - ну, разумеется, ему "припомнили" - кто бы сомневался? - идеологию и национальную принадлежность.
Слушайте рассказы стариков, господа. Слушайте внимательно.
Но в последнее время я стала замечать некоторые детали, внимательнее что ли стала.
Итак, две истории о пламенных революционерах.
Семейная легенда
Дама с бурным прошлым, кожанкой, феминизмом, кокаином в перстне и прочей атрибутикой "оптимистической трагедии". Непримиримая и бескомпромиссная "революционная Кармен". В тридцать восьмом у нее появились внуки, которые и рассказывают, что бабушка стала жертвой "карательной психиатрии", что ее "залечили" по политическим мотивам. Диагноз бабушке поставили "параноидная шизофрения". А перед этим бабушка писала в прокуратуру, милицию и прочие органы, что ее преследуют, травят и покушаются на ее жизнь бывшие политические оппоненты, потом уволилась с работы, поставила несколько засовов на дверь, ела одни яйца, и только потом уж ее "карательно госпитализировали". Как считают внуки, за то, что отказывалась работать на "преступную власть". После выписки время от времени бред преследование повторялся. Но бабушка прожила долгую жизнь неотравленной и умерла своей смертью в преклонном возрасте. Потомки, видимо, сочли, что преследователи удовлетворились "карательным лечением".
А я задумалась, что же она делала в юности такого, чтобы ТАК бояться расплаты?
Байка на историческом фоне
Саму историю о маленьком мальчике и его шалостях я опущу. В повествовании присутствуют персонажи, детали образа их жизни, костюмов, интерьеры.
Итак. 1933 год. Ленинград. Дама в вечернем туалете с декольте до самых ягодиц, экзотическим именем и длинным мундштуком, в декорациях одной из наших печально знаменитых коммуналок в гостях у бедных родственников. Ее муж - в прошлом революционер, анархист, а к описываемому моменту - "подпольный миллионер", организовавший производство "левой" продукции на советских предприятиях и ее сбыт доверчивым гражданам. И вскользь упомянается, что в тридцать седьмом ему "припомнили" революционное прошлое...
Для потомков весьма утешительная версия.
И тут меня замутило.
1933. В стране голод, тот самый, который украинцы именуют "голодомором", моя бабушка в Киеве беременна моей мамой.
А тут какие-то блядские мундштуки, декольте и "король трикотажа".
Какое, к чертям, "революционное прошлое"! Какой, к собакам, антисемитизм!
Насквозь аморальная тварь, бандит и уголовник, я не знаю, чем он грешил в анархической юности, но на момент повествования он нарушает закон, обворовывает обложенную санкциями страну, наживается на голодающем народе, а в 37 - ну, разумеется, ему "припомнили" - кто бы сомневался? - идеологию и национальную принадлежность.
Слушайте рассказы стариков, господа. Слушайте внимательно.