Сумеречная зона
Когда за окном темнеет, мне делается не по себе.
Я не могу поверить, что 16 лет мне было и притом уже очень давно. Меня пугают мысли о собственном возрасте.
Иногда мне кажется, что я живу уже не одну сотню лет, но как-то все не "прибирают". Возможно потому, что "там" никому нет дела до такого старья, а может быть, просто проморгали и забыли, что срок годности истек. Иногда эти навязчивые мысли невыносимы.
По вечерам я прихожу домой и долго сижу в тишине, не зажигая света. Я могу сидеть так очень долго, почему-то это успокаивает.
Сегодня приелось это:
"Смеркалось... На столе, блистая,
Шумел вечерний самовар,
Китайский чайник нагревая;
Под ним струился легкий пар".
Порой в голове наступает radio silence. Иногда я подолгу не могу вспомнить, как меня зовут.
Я общаюсь с дорогими мне людьми во снах: в них жизнь драматична и щедра на события и декорации, а еще там никто не врёт.
У этого состояния есть мелодия, больше всего подходит вот эта:
У меня нет денег на психоаналитика, но мне это все равно. Так же, как все равно аналитикам.
Я не могу поверить, что 16 лет мне было и притом уже очень давно. Меня пугают мысли о собственном возрасте.
Иногда мне кажется, что я живу уже не одну сотню лет, но как-то все не "прибирают". Возможно потому, что "там" никому нет дела до такого старья, а может быть, просто проморгали и забыли, что срок годности истек. Иногда эти навязчивые мысли невыносимы.
По вечерам я прихожу домой и долго сижу в тишине, не зажигая света. Я могу сидеть так очень долго, почему-то это успокаивает.
Сегодня приелось это:
"Смеркалось... На столе, блистая,
Шумел вечерний самовар,
Китайский чайник нагревая;
Под ним струился легкий пар".
Порой в голове наступает radio silence. Иногда я подолгу не могу вспомнить, как меня зовут.
Я общаюсь с дорогими мне людьми во снах: в них жизнь драматична и щедра на события и декорации, а еще там никто не врёт.
У этого состояния есть мелодия, больше всего подходит вот эта:
У меня нет денег на психоаналитика, но мне это все равно. Так же, как все равно аналитикам.