Тайна урочища Песок
Как и обещал, рассказываю о том, что творили те, кого амнистировали при Хрущёве.
[Амнистированные...]«…необходимо умертвить жиденят…»
В конце января в кабинете начальника управы Тарнавского состоялось закрытое совещание, на котором кроме всего присутствовали врачи Смирнов и Ходот. В повестке дня значилось единственный вопрос - уничтожение детей-евреев, семьи которых ранее расстреляли. В свою очередь немецкое командование требовало быстрого «решения вопроса». По словам Ходот, Тарнавский тогда сказал ему:
«По приказу немецкого командования необходимо умертвить жиденят, которые остались после расстрела евреев в этом должны принять участие и вы. Смирнову поручено приготовить раствор морфия и вечером не позднее 7 часов должны появиться в полицию, откуда вместе со Смирновым, который имеет по своему усмотрению взять из поликлиники фельдшера, пойдёте выполнять задачи.».
Позже в кабинете дежурного по полицейскому участку Егора Соловья зазвонил телефон - послышался голос руководства:
«Получил распоряжение начальника полиции Иордана взять с собой трёх полицейских и вместе с ними зайти к нему в кабинет. Когда я вошёл в канцелярию полиции, то там застал Иордана, Тарнавского, Супруна и врачей Ходот и Смирнова. Других людей не помню.
Мы, полицейские, получили приказ от Иордана пойти к еврейским детям и присутствовать при делании противотифозных уколов. Получив распоряжение, я, полицейские Николенко, Дробитько ... и врачи вышли из здания полиции.
По дороге мы - я и полицейские - выражали сомнение в том, что на самом деле детям будут колоть НЕ противотифные лекарства, а что-то другое...».
Дети тогда спаслись - врачи и полицейские вошли в дом, но так и не смогли выполнить приказ. И к самому зданию пришли не все - фельдшер Горбань и медсестра Галь исчезли в неизвестном направлении.
«Галь тогда сказала, что догадывается, куда мы идём, и не будет этого делать. Я сказал то же самое, и мы разошлись в разные стороны. На третий день, когда я появился на работе, Ходот мне рассказал, что Тарнавский угрожал мне и Галь из-за нашего побега. Впоследствии он приказал вызвать к себе доктора Иордана и фельдшера Задоя.», - признался Георгий Горбань.
Те, кто остался в группе, впоследствии вернулись в участок. Их там уже ждали...
- Вы выполнили задание? - спросил Тарнавский Ходота.
- Нет. - ответил Ходот.
- Почему?
- Соловей не захотел при этом присутствовать...
- Эх вы, герои... - сказал Супрун. - В таком случае пойдём туда с Иорданом (речь идёт о враче - брате начальника полиции), возьмём ещё врача и сделаем это.
В итоге выбор пал на фельдшера Григория Ивановича Задоя (уроженец села Бродщина Кобелякского района), который в то время работал у Иордана - врача. В тот же день указанная группа лиц отправилась в дом с еврейскими детьми. Уколы были сделаны, но результат разочаровал немцев - умерло только несколько детей.
«Безобразие, наверное Смирнов украл часть морфия, потому что не все дети умерли», - предположил Тарнавский.
«... дядя сделает укол и мы не будем здоровы»
Рассказывает Ольга Диденко, которая во время войны проживала по улице Короленко, 12:
«Улица Короленко во время оккупации была переименована в Сагайдачного. Около месяца я жила в одном доме с еврейскими детьми, проживающими в соседней квартире. Их поселили к нам за две недели до Рождества. Почти каждый день была у них, потому что старшие девочки обращались за помощью и советами в приготовлении им пищи.
Они часто спрашивали о своих родителях - я говорила, что те живут в лесу в тёплых квартирах. Так мне приказывали говорить полицейские и помощник их начальства Супрун.
В январе 1942 года недели через две после Рождества после захода солнца я рубила дрова на пороге своей квартиры. В этот момент ко мне подошли 5-6 полицейских, среди которых был Егор Соловей и его племянник Петр Манько. Все они были вооружены ружьями. Других полицейских я не знала.
Кто-то из них приказал мне быстро идти в дом. Позади них шёл врач Смирнов, который был одет в пальто тёмно-коричневого цвета, в шапке с «наушниками» и в белых валенках. Я с разрешения полицейских унесла дрова себе в квартиру. Выйти из неё мне не разрешили.».
- Будешь ходить и выходить позже, сколько тебе будет угодно, а сейчас этого делать нельзя, - заявил женщине один из полицейских.
Впоследствии врач Соловей вышел из квартиры и приказал двум из них охранять место.
Пока полицейские спорили о том, кто и как будет нести караул, из соседней квартиры, где жили в это время еврейские дети, послышался плач.
- Не плачь, Йося, дядя сделает укол и мы не будем здоровы, - сказал девичий голос.
Минут через 15-20 в квартиру к женщине снова зашел полицейский и обращаясь к полицейскому, который сидел в комнате сказал:
«Мы пошли, а вы пока будьте здесь».
Как рассказывала Ольга Диденко, полицейские перед тем, как уйти, опломбировали замок квартиры евреев и предупредили, чтобы женщина не трогала ни замок, ни детей. В противном случае «будет отвечать головой».
«После их ухода я стала протапливать свою квартиру, 2 часа от соседей ничего не было слышно. Неожиданно послышались крики детей, шум и стоны. Они плакали, началось такое оживление, будто кто-то переносит с места на место.
Дети начали стучать в стену, а Этя Танцурова, которая успокаивала Йосю, просила меня зайти к ним.».
Дети хотели пить, у них пересохло в горло. Это было следствием передозировки морфином. Женщина не решилась нарушить немецкий приказ, но через разбитое окно подала им 7-8 небольших кружек воды. Затем она пыталась закрыть щель в окне тряпьём, но это увидели немецкие солдаты.
«Он (солдат) мимикой показал, чтобы я ушла, угрожая ружьём. Я ещё час слышала детский стон. После того, как он уменьшился, заснула...
На следующее утро в 9-10 часов я собралась идти на базар. Через окно увидела у порога сани с двумя лошадьми. Полицейские-то завернули в одеяло и тряпки, выносили из квартиры, где проживали еврейские дети, и клали на сани. После этого полицейские закрыли квартиру и уехали.
Примерно через неделю ко мне на квартиру пришла Этя Танцурова с сестрой и просили у меня хлеба. Я не отказала.», - призналась женщина.
Женщина пыталась узнать у девушки о том, что произошло той ночью.
«Мы долго спали, нам было плохо. Говорить нам об этом нельзя, потому что полицейские нас за это побьют.», - признавалась тогда девочка, которая потеряла из-за уколов брата Йосю.
Детей часто запирали на замок, поэтому чтобы хоть как-то прокормиться, им приходилось пролезать через окна. Также местным жителям приказали не давать еврейским детям вёдер, не позволять им брать воду из колодца и вообще не приближать к себе, потому что они «были недавно привиты и заразные».
Сам дом по улице Короленко, 12 имел две квартиры по четыре комнаты с общим коридором. При входе в коридор налево проживала Диденко со своими детьми, а одна комната была проходной. С правой стороны в проходной комнате проживало 8 детей и две старые женщины. Во второй комнате их квартиры находилась мебель.
«Из детей знаю Танцурову Этю, лет 11-12, её сестру (имя не помню) лет 10-и, Танцурова Йосю 5 лет и мальчика Козловского, которому было лет 9-ть», - рассказала во время одного из допросов Диденко.
Следует заметить, что в это же самое время другая (около 10) часть еврейских детей жила в доме по Короленко, 9.
Мария Воронова (актриса местного театра):
«Примерно в марте ко мне домой пришли Рива Фарфель, Роза Гершвельд и ещё один мальчик. Знаю только, что его мать звали Соня и работала она в одном из галантерейных магазинов. Я их накормила и начала расспрашивать как они живут. Когда Рива поела, у неё началась рвота. На вопрос о причине девочка ответила, что вчера им делали уколы против тифа. Где именно? В область левой груди.».
Наталья Каплуновская (жительница Кобеляк):
«Дом, в которых согнали детей, находился напротив артели «Заря», на территории которого проживал полицейский Соловей. Я позже слышала, что дети проживали и в другом доме этой улицы, чуть дальше от первого. Впоследствии их всех согнали в одно здание.
В течение трёх недель ко мне приходили дети: Оля Клецельман 7 лет, приёмный сын парикмахера Тимофеева 7 лет, Роза Гершвельд 12 лет, Витя Рогольський 11 лет, девушка Якубовская, кажется, Роза и Богуславский Йося. Дети рассказали, что многие не хотели, чтобы им делали уколы, убегали из дома, но полицейские их ловили. Йося Богуславский рассказывал, что им делал уколы Василий Смирнов и какой-то «красный» дядя. Недели через три они перестали ходить...».
Параська Жовтяк (домохозяйка):
«Роза рассказывала, что к ним приходил Смирнов и ещё один «маленький рыжий дядя».
- Знаете, тётя, это тот, кто на базаре мясо проверяет, - сказала она.
Я поняла, что это был Ходот. Когда я назвала эту фамилию, девочка подтвердила моё суждение.».
Ещё несколько дней на кобелякском базаре можно было увидеть маленьких еврейских детей. Местные жители, несмотря на различные запреты, пытались хоть как-то им помочь (деньгами и продуктами).
Через две-три недели (ориентировочно в ночь с 7 на 8 марта) «врачи» и полицейские совершили ещё одну попытку убийства, перед этим сделав детскую жизнь невыносимой (жителям было запрещено предоставлять им пищу и воду). Она, к сожалению, оказалась успешной - все погибли. Дети повторили судьбу своих семей, нашли последний покой в урочище Песок.
Врач Михаил Ходот и полицай Егор Соловей были осуждены к высшей мере наказания через два года после кровавых событий - 10 января 1944 года. В тот же день в 17:00 обоих публично повесили на Базарной площади Кобеляк, тела согласно процедуры ч.1 Приказа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года сняли с виселицы и похоронили через 3 дня.
Кто подавал запрос об их реабилитации, история умалчивает, но 25 февраля 1996 года в реабилитации обоих детоубийц было отказано.
Врача Василия Смирнова, сделашего яд, нашли повешенным в камере №4 изолятора временного содержания РО НКВД г. Кобеляки в 5 утра 27 октября 1943 года. Причиной смерти указали самоубийство. Сокамерники утверждали, что Смирнов накануне сильно нервничал и постоянно говорил: «Меня за это повесят, позор моей семье».
Фельдшер Григорий Задой мобилизовался на работу в Германию в июле 1943 года.
Начальник полиции Константин Иордан был пойман бойцами Красной Армии, и в 1945 году его приговорили к высшей мере наказания (расстрелу).
Врач Виктор Иордан, брат начальника полиции, вместе с женой, полицай Василий Супрун, доктор Циглер (гетто), комендант Гош и гебитскомисар Герман бежали.
Полевой комендант Ганс Кюппер был задержан бойцами Красной Армии в конце войны. Во время Рижского процесса был признан виновным в военных преступлениях. Повешен на площади Риги 3 февраля 1946 года.
Судьба остальных соучастников убийства либо неизвестна, либо сложилась благополучно - благодаря хрущёвской амнистии ни один из них не досидел отмеренного судом срока, после чего все имели беспрепятственную возможность вернуться в места своего проживания.
В т.ч. и отдававший приказы об уничтожении мирного населения, а впоследствии амнистированный Отто Шеффлер.
Первая часть...
P.S.: Уже после написания этого материала по запросу Отто Шеффлер нацист я получил неожиданный результат:
Grave site information of Otto Scheffler (27 Mar 1905 - 10 May 1993) at Friedhof ... demagogue, and Pan-German revolutionary, who was the leader of the Nazi.
Информация о могиле Отто Шеффлера (27 марта 1905 г. - 10 мая 1993 г.) во Фридхофе ... демагоге и пангерманском революционере, который был лидером нацистов.
Friedhof Eidelstedt, Eidelstedter Dorfstraße 27, 22527 Hamburg, Германия. Кладбище Эйдельштедт (военное). Нацистское кладбище.
[Амнистированные...]«…необходимо умертвить жиденят…»
В конце января в кабинете начальника управы Тарнавского состоялось закрытое совещание, на котором кроме всего присутствовали врачи Смирнов и Ходот. В повестке дня значилось единственный вопрос - уничтожение детей-евреев, семьи которых ранее расстреляли. В свою очередь немецкое командование требовало быстрого «решения вопроса». По словам Ходот, Тарнавский тогда сказал ему:
«По приказу немецкого командования необходимо умертвить жиденят, которые остались после расстрела евреев в этом должны принять участие и вы. Смирнову поручено приготовить раствор морфия и вечером не позднее 7 часов должны появиться в полицию, откуда вместе со Смирновым, который имеет по своему усмотрению взять из поликлиники фельдшера, пойдёте выполнять задачи.».
Позже в кабинете дежурного по полицейскому участку Егора Соловья зазвонил телефон - послышался голос руководства:
«Получил распоряжение начальника полиции Иордана взять с собой трёх полицейских и вместе с ними зайти к нему в кабинет. Когда я вошёл в канцелярию полиции, то там застал Иордана, Тарнавского, Супруна и врачей Ходот и Смирнова. Других людей не помню.
Мы, полицейские, получили приказ от Иордана пойти к еврейским детям и присутствовать при делании противотифозных уколов. Получив распоряжение, я, полицейские Николенко, Дробитько ... и врачи вышли из здания полиции.
По дороге мы - я и полицейские - выражали сомнение в том, что на самом деле детям будут колоть НЕ противотифные лекарства, а что-то другое...».
Дети тогда спаслись - врачи и полицейские вошли в дом, но так и не смогли выполнить приказ. И к самому зданию пришли не все - фельдшер Горбань и медсестра Галь исчезли в неизвестном направлении.
«Галь тогда сказала, что догадывается, куда мы идём, и не будет этого делать. Я сказал то же самое, и мы разошлись в разные стороны. На третий день, когда я появился на работе, Ходот мне рассказал, что Тарнавский угрожал мне и Галь из-за нашего побега. Впоследствии он приказал вызвать к себе доктора Иордана и фельдшера Задоя.», - признался Георгий Горбань.
Те, кто остался в группе, впоследствии вернулись в участок. Их там уже ждали...
- Вы выполнили задание? - спросил Тарнавский Ходота.
- Нет. - ответил Ходот.
- Почему?
- Соловей не захотел при этом присутствовать...
- Эх вы, герои... - сказал Супрун. - В таком случае пойдём туда с Иорданом (речь идёт о враче - брате начальника полиции), возьмём ещё врача и сделаем это.
В итоге выбор пал на фельдшера Григория Ивановича Задоя (уроженец села Бродщина Кобелякского района), который в то время работал у Иордана - врача. В тот же день указанная группа лиц отправилась в дом с еврейскими детьми. Уколы были сделаны, но результат разочаровал немцев - умерло только несколько детей.
«Безобразие, наверное Смирнов украл часть морфия, потому что не все дети умерли», - предположил Тарнавский.
«... дядя сделает укол и мы не будем здоровы»
Рассказывает Ольга Диденко, которая во время войны проживала по улице Короленко, 12:
«Улица Короленко во время оккупации была переименована в Сагайдачного. Около месяца я жила в одном доме с еврейскими детьми, проживающими в соседней квартире. Их поселили к нам за две недели до Рождества. Почти каждый день была у них, потому что старшие девочки обращались за помощью и советами в приготовлении им пищи.
Они часто спрашивали о своих родителях - я говорила, что те живут в лесу в тёплых квартирах. Так мне приказывали говорить полицейские и помощник их начальства Супрун.
В январе 1942 года недели через две после Рождества после захода солнца я рубила дрова на пороге своей квартиры. В этот момент ко мне подошли 5-6 полицейских, среди которых был Егор Соловей и его племянник Петр Манько. Все они были вооружены ружьями. Других полицейских я не знала.
Кто-то из них приказал мне быстро идти в дом. Позади них шёл врач Смирнов, который был одет в пальто тёмно-коричневого цвета, в шапке с «наушниками» и в белых валенках. Я с разрешения полицейских унесла дрова себе в квартиру. Выйти из неё мне не разрешили.».
- Будешь ходить и выходить позже, сколько тебе будет угодно, а сейчас этого делать нельзя, - заявил женщине один из полицейских.
Впоследствии врач Соловей вышел из квартиры и приказал двум из них охранять место.
Пока полицейские спорили о том, кто и как будет нести караул, из соседней квартиры, где жили в это время еврейские дети, послышался плач.
- Не плачь, Йося, дядя сделает укол и мы не будем здоровы, - сказал девичий голос.
Минут через 15-20 в квартиру к женщине снова зашел полицейский и обращаясь к полицейскому, который сидел в комнате сказал:
«Мы пошли, а вы пока будьте здесь».
Как рассказывала Ольга Диденко, полицейские перед тем, как уйти, опломбировали замок квартиры евреев и предупредили, чтобы женщина не трогала ни замок, ни детей. В противном случае «будет отвечать головой».
«После их ухода я стала протапливать свою квартиру, 2 часа от соседей ничего не было слышно. Неожиданно послышались крики детей, шум и стоны. Они плакали, началось такое оживление, будто кто-то переносит с места на место.
Дети начали стучать в стену, а Этя Танцурова, которая успокаивала Йосю, просила меня зайти к ним.».
Дети хотели пить, у них пересохло в горло. Это было следствием передозировки морфином. Женщина не решилась нарушить немецкий приказ, но через разбитое окно подала им 7-8 небольших кружек воды. Затем она пыталась закрыть щель в окне тряпьём, но это увидели немецкие солдаты.
«Он (солдат) мимикой показал, чтобы я ушла, угрожая ружьём. Я ещё час слышала детский стон. После того, как он уменьшился, заснула...
На следующее утро в 9-10 часов я собралась идти на базар. Через окно увидела у порога сани с двумя лошадьми. Полицейские-то завернули в одеяло и тряпки, выносили из квартиры, где проживали еврейские дети, и клали на сани. После этого полицейские закрыли квартиру и уехали.
Примерно через неделю ко мне на квартиру пришла Этя Танцурова с сестрой и просили у меня хлеба. Я не отказала.», - призналась женщина.
Женщина пыталась узнать у девушки о том, что произошло той ночью.
«Мы долго спали, нам было плохо. Говорить нам об этом нельзя, потому что полицейские нас за это побьют.», - признавалась тогда девочка, которая потеряла из-за уколов брата Йосю.
Детей часто запирали на замок, поэтому чтобы хоть как-то прокормиться, им приходилось пролезать через окна. Также местным жителям приказали не давать еврейским детям вёдер, не позволять им брать воду из колодца и вообще не приближать к себе, потому что они «были недавно привиты и заразные».
Сам дом по улице Короленко, 12 имел две квартиры по четыре комнаты с общим коридором. При входе в коридор налево проживала Диденко со своими детьми, а одна комната была проходной. С правой стороны в проходной комнате проживало 8 детей и две старые женщины. Во второй комнате их квартиры находилась мебель.
«Из детей знаю Танцурову Этю, лет 11-12, её сестру (имя не помню) лет 10-и, Танцурова Йосю 5 лет и мальчика Козловского, которому было лет 9-ть», - рассказала во время одного из допросов Диденко.
Следует заметить, что в это же самое время другая (около 10) часть еврейских детей жила в доме по Короленко, 9.
Мария Воронова (актриса местного театра):
«Примерно в марте ко мне домой пришли Рива Фарфель, Роза Гершвельд и ещё один мальчик. Знаю только, что его мать звали Соня и работала она в одном из галантерейных магазинов. Я их накормила и начала расспрашивать как они живут. Когда Рива поела, у неё началась рвота. На вопрос о причине девочка ответила, что вчера им делали уколы против тифа. Где именно? В область левой груди.».
Наталья Каплуновская (жительница Кобеляк):
«Дом, в которых согнали детей, находился напротив артели «Заря», на территории которого проживал полицейский Соловей. Я позже слышала, что дети проживали и в другом доме этой улицы, чуть дальше от первого. Впоследствии их всех согнали в одно здание.
В течение трёх недель ко мне приходили дети: Оля Клецельман 7 лет, приёмный сын парикмахера Тимофеева 7 лет, Роза Гершвельд 12 лет, Витя Рогольський 11 лет, девушка Якубовская, кажется, Роза и Богуславский Йося. Дети рассказали, что многие не хотели, чтобы им делали уколы, убегали из дома, но полицейские их ловили. Йося Богуславский рассказывал, что им делал уколы Василий Смирнов и какой-то «красный» дядя. Недели через три они перестали ходить...».
Параська Жовтяк (домохозяйка):
«Роза рассказывала, что к ним приходил Смирнов и ещё один «маленький рыжий дядя».
- Знаете, тётя, это тот, кто на базаре мясо проверяет, - сказала она.
Я поняла, что это был Ходот. Когда я назвала эту фамилию, девочка подтвердила моё суждение.».
Ещё несколько дней на кобелякском базаре можно было увидеть маленьких еврейских детей. Местные жители, несмотря на различные запреты, пытались хоть как-то им помочь (деньгами и продуктами).
Через две-три недели (ориентировочно в ночь с 7 на 8 марта) «врачи» и полицейские совершили ещё одну попытку убийства, перед этим сделав детскую жизнь невыносимой (жителям было запрещено предоставлять им пищу и воду). Она, к сожалению, оказалась успешной - все погибли. Дети повторили судьбу своих семей, нашли последний покой в урочище Песок.
Врач Михаил Ходот и полицай Егор Соловей были осуждены к высшей мере наказания через два года после кровавых событий - 10 января 1944 года. В тот же день в 17:00 обоих публично повесили на Базарной площади Кобеляк, тела согласно процедуры ч.1 Приказа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года сняли с виселицы и похоронили через 3 дня.
Кто подавал запрос об их реабилитации, история умалчивает, но 25 февраля 1996 года в реабилитации обоих детоубийц было отказано.
Врача Василия Смирнова, сделашего яд, нашли повешенным в камере №4 изолятора временного содержания РО НКВД г. Кобеляки в 5 утра 27 октября 1943 года. Причиной смерти указали самоубийство. Сокамерники утверждали, что Смирнов накануне сильно нервничал и постоянно говорил: «Меня за это повесят, позор моей семье».
Фельдшер Григорий Задой мобилизовался на работу в Германию в июле 1943 года.
Начальник полиции Константин Иордан был пойман бойцами Красной Армии, и в 1945 году его приговорили к высшей мере наказания (расстрелу).
Врач Виктор Иордан, брат начальника полиции, вместе с женой, полицай Василий Супрун, доктор Циглер (гетто), комендант Гош и гебитскомисар Герман бежали.
Полевой комендант Ганс Кюппер был задержан бойцами Красной Армии в конце войны. Во время Рижского процесса был признан виновным в военных преступлениях. Повешен на площади Риги 3 февраля 1946 года.
Судьба остальных соучастников убийства либо неизвестна, либо сложилась благополучно - благодаря хрущёвской амнистии ни один из них не досидел отмеренного судом срока, после чего все имели беспрепятственную возможность вернуться в места своего проживания.
В т.ч. и отдававший приказы об уничтожении мирного населения, а впоследствии амнистированный Отто Шеффлер.
Первая часть...
P.S.: Уже после написания этого материала по запросу Отто Шеффлер нацист я получил неожиданный результат:
Grave site information of Otto Scheffler (27 Mar 1905 - 10 May 1993) at Friedhof ... demagogue, and Pan-German revolutionary, who was the leader of the Nazi.
Информация о могиле Отто Шеффлера (27 марта 1905 г. - 10 мая 1993 г.) во Фридхофе ... демагоге и пангерманском революционере, который был лидером нацистов.
Friedhof Eidelstedt, Eidelstedter Dorfstraße 27, 22527 Hamburg, Германия. Кладбище Эйдельштедт (военное). Нацистское кладбище.