(no subject)
Пластиковое ведерко, булькнув, погружается в прозрачную лужу с суетящимися головастиками.
Я очень люблю головастиков, и буду любить их еще года три, пока мне не стукнет шесть. И я совсем не понимают, почему мама и папа не хотят подержать их в руках и кричат, чтобы я выбросила эту гадость - как вообще можно их не любить? Во-первых они, головастики, с выпуклыми глазками в которых даже маленькие зрачки, во-вторых, у них есть хвост и они очень вертлявые и щекотные, и гладкие, как морские голыши, в-третьих - у них толстое брюшко, а это красиво, а у некоторых даже по две лапки.
Так что ловля головастиков - мое самое большое наслаждение. А тут еще новое ведро купили. Красное, не поцарапанное. И домой ужинать, - хотя сонное солнышко уже в бурьян скрывается, в который и трамвайные рельсы, уложенные вдоль нашего барака, уходят, - до сих пор не зовут.
Нет, ну разве может быть у одного человека столько счастья.
И полное ведро головастиков, выловленных в глубокой луже между ржавых трамвайных рельсов.
Я очень люблю головастиков, и буду любить их еще года три, пока мне не стукнет шесть. И я совсем не понимают, почему мама и папа не хотят подержать их в руках и кричат, чтобы я выбросила эту гадость - как вообще можно их не любить? Во-первых они, головастики, с выпуклыми глазками в которых даже маленькие зрачки, во-вторых, у них есть хвост и они очень вертлявые и щекотные, и гладкие, как морские голыши, в-третьих - у них толстое брюшко, а это красиво, а у некоторых даже по две лапки.
Так что ловля головастиков - мое самое большое наслаждение. А тут еще новое ведро купили. Красное, не поцарапанное. И домой ужинать, - хотя сонное солнышко уже в бурьян скрывается, в который и трамвайные рельсы, уложенные вдоль нашего барака, уходят, - до сих пор не зовут.
Нет, ну разве может быть у одного человека столько счастья.
И полное ведро головастиков, выловленных в глубокой луже между ржавых трамвайных рельсов.