Китеж-2007: Мой первый полет на «Планету "Китеж"
Совершилось! В моем сознании созрели те несколько глав моего китежского дневника, которые я хотел бы показать миру. Как мне кажется, здесь нет лишних мыслей, пустодумных размышлений. Скорее... Это просто констатация факта: «Я там был!»
Такие надписи можно найти везде и совершенно на всех языках мира. Даже в Константинополе, в храме под самым куполом, некто давным-давно начертал несколько слов рунами викингов...
Есть еще дни. Но они не созрели. Наступит время, когда они перестанут «кислить» и тогда я раскрою их тайны миру.
Дневник первого и второго моего пребывания в «Китеже». Без доли преувеличения, я бы его назвал «ночник», потому как большинство записей сделано именно ночью…
20.08.07 Ночь
Мы попрощались. Я пожелал Максу спокойной ночи и, закрыв дверь в дом, в коридоре принялся натягивать кроссовки. Перед самым выходом из дома я взглянул на часы - они показывали двенадцать часов ночи. Предполагая в недрах сознания, что за дверью темно, я шустро схватился за ручку, совершенно не обращая внимания на подозрения «недр», и отворил дверь на себя, но моментально вернул ее в прежнее положение: мой взгляд устремился в поглощающую его плоскую черноту. Растерявшись, я стал искать выключатель и, найдя его, автоматически стукнул по нему пальцами, и этим непродуманным действием выключил себе свет в коридоре. Осознав проигрышность своего положения, я зажег свет обратно. Потом я понял, что одна из кнопок выключателя отвечает за свет в коридоре, а другая за свет на веранде.… (Но это было потом, спустя несколько дней.)
Но другого выхода, кроме, как идти в «Ангельский», у меня не было… С какой-то искренней осторожностью, какая обычно возникает у человека, перед всем неизвестным и враждебным, я открыл дверь и шагнул в эту густую черноту. Пока моя нога была в полете, я вспомнил, что внизу, на полу веранды живут котята, и не совсем (скорее, даже, совсем не) хорошо было бы кого-нибудь из них раздавить. Но, к счастью, все обошлось без травм и под моей ногой не оказалось ничего мягкого. Когда я твердо стоял на веранде, что-то очень ярко вспыхнуло за кронами близстоящего леса. Сознание мигом нарисовало картину вчерашней грозы с проливным дождем и яркими молниями, освещавшими деревянные домики, словно дневной свет. Пока я шел, вспышки новой грозы, белым светом освещали дорогу мне на доли секунды. Но, ужас…
Наверное, впервые в жизни я почувствовал страх при виде светло-фиолетовой дуги в белом сиянии на противоположной линии горизонта. Проходя между низкими срубами «Китежа», среди ночи, ощущаешь себя, как в поле. Это тебе не городские стены, бастионом окружающие своего жителя!
Осторожно, пытаясь не сойти в канаву, я шагал по каменным дорожкам, все острее осознавая всем своим большим «Я» встреченные в разговоре с Максом противоречия. И снова-таки, во мне сформировался новый «цикл», новая неразрешимая проблема. В моем комке противоречий, коим я являюсь, образовался новый узелок…
Но я упрямо шел. Упорно и смело, насколько, только я мог найти этой смелости. Наверное, зря я так наивно надеялся, что глаза привыкнут к такой темноте - светлее не становилось.
Отшатнувшись от напугавшего меня (я думал, что он нападает на меня!) мирно стоящего куста, я, пройдя метров десять, почувствовал под ногами покатую дощатую поверхность моста. По другую сторону моста, поперек ему, шла дорога, которой я осмелюсь присвоить имя «Главной Китежской дороги». До «Ангельского» от этого места можно дойти двумя способами: кругами, по этой большой дороге, и наискосок, по маленькой каменно-плиточной дорожке... Я потопал наискосок. Было очень темно и «стремно», подсознательно хотелось скорее очутиться дома. То там, то сям с небес с грозными и басистыми ударами сокрушались светло-сиреневые, а иногда чуточку розовые, фракталы грозовых молний. Каждая веточка, от неба до земли, далеким, ярким, но холодным светом, проходила сквозь сознание, подтверждая беспомощность бытия человека перед сокрушительной мощью природного безумия. Своей шкурой, самым дорогим, что у меня на тот момент было с собой, я чувствовал веселое озорное настроение природы, неожиданно «подпрыгивая» при каждом «буме», растекающемся звуковой волной по поверхности планеты...
Несколько секунд я постоял возле ступенек на веранду «Ангельского». Люблю я такую погоду. С характером! А ночью, когда я сидел и читал, пошел дождик, ритмично барабаня по стеклам окон и крыше.
Китеж - Тула.
22.08.07 Ночь.
День был почти обычным. Хм… если бы он был обычным, то сюда бы не попал! Отличился он двумя вещами: ссорой с Валей под самый занавес дня и вписыванием солдата в историю ВОВ.
С первой все ясно: уже все сказано. Замечу, что тогда это была ПРОСТО ссора, и я еще не знал печального будущего наших отношений и наивно надеялся на скорую поправку.
Полдня я красил веранду «Первой Обитель». За все это время (как положено, пять часов) я докрасил все внутри. Когда время работать бесследно прошло, у меня возникло желание покататься на роликах, и я пошел в «Ангельский» отмыться от краски. От краски я отмылся, но в дверях «Ангельского» нарисовался Юра и сообщил, что идет в мастерские. Я пошел с ним - давно уже обещал, что помогу ему там.
По дороге в мастерские, мы свернули не на ту тропу и «ушуршали» бы глубоко в калужские леса… но во время опомнились и поправили положение.
Мастерские оказались достаточно хорошо оборудованными. Несмотря на многообразие станков, работали мы только на абразивном круге, затачивая режуще-дробящие инструменты. Было приятно, что в этом деле оказываются полезными знания, полученные мною при изготовлении доспехов в клубе. Очень удивился, когда узнал, что затачиваемые мною инструменты будут использоваться для работы по камню! Никак не мог догадаться, где Юра будет работать по камню, но он сказал, что покажет. Местная китежская собачонка, которая увязалась за нами, все время, пока мы работали на станке, рылась в опилках на полу, валялась там и постоянно звучно чихала…
Памятник, на котором нам предстояло работать, стоял с другого входа в «Китеж». На одной из табличек этого мемориального комплекса Юра уже начал выбивать имя опознанного солдата: Гордеев А.С. Не знаю как донести те эмоции, которые испытываешь, глядя на пестрые ряды имен на каменных табличках… Когда до твоего обывательского и, в общем-то миролюбивого, сознания доносится, что здесь лежит тысяча солдат. Некоторые, из которых, такие же, как ты, если не моложе…
Со слов Юры, после заточки, работать стало легче. Ничего не могу сказать, легче или нет, ведь мне не с чем сравнивать… Достались мне для выточки инициалы «А» и «С». Эти буковки были написаны черным маркером на бетонной плите и немножко «прокарябаны» маленьким керном. Работа была исключительно царапально-скрежетательной и не отличалась простотой. Это сперва только кажется, что нет ничего сложного в процарапывании каменной плиты. Как-то сразу вспоминаешь, как этим занимался на стенах в детстве (например, всеми не безызвестная надпись: «я здесь был!»). Ностальгия!
Но тут все было всерьез. Нашей работе мешали только машины, поднимавшие на дороге за нашими спинами облака пыли, которые накрывали нас едкой и скрипучей на зубах пылью. Так мы работали до ужина (семи часов вечера), чуть не пропустив его.
Работу после ужина продолжил я. Наверное, это был единственным случаем, когда я нашел в себе сил работать после ужина! Обычно хочется отдохнуть и погулять по Китежу. На самом деле, мне стало как-то скучно. Валя была с подругой. После обеда они мирно спали в «первой» и я решил их не будить и красил веранду сам. Разбудил их только к ужину, когда не смог их дождаться в столовой. Мне по-настоящему хотелось одиночества… Такое бывает!
Работал я в гордом одиночестве. Юра обещал подойти попозже, но так и не смог найти время. Дел в Китеже невпроворот! Но я был рад одиночеству и полностью погрузился в работу. Молоточек мягко постукивал по керну, тот, в свою очередь, скользил, прорезая в камне канавку. Иногда, я брал керн в руку и резал камень им. Так получались маленькие и узенькие канавки. Для углубления и расширения их, Юра сделал большой керн из напильника. Так и работал.
Иногда, от долгого сидения на корточках, ноги затекали и начинали мучительно ныть, напоминая о своей принадлежности к моему организму. Тогда я вставал и начинал ходить в тени мемориала, прочитывая многочисленные надписи на табличках, изучая величественный белый памятник. В тенях от вечернего солнца, придающих ему еще больший объем и рельеф памятник выглядел, не побоюсь этого слова, по-живому, и казалось, что среди этих камней и табличек ты не один… Если идти к памятнику с дороги, то пройдя по плиточной дорожке, упираешься в плиту из черного камня, на которой нарисована каска и выбито имя сержанта, погибшего в этих местах (д. Некрасово). Страшно подумать, что ему было ровно тридцать лет… Жить да жить! А этот солдатик, портрет которого висит на одной из табличек. Видимо, фотографию притащили его родные. А ведь ему лет не больше чем мне. Некоторым кажется, что даже меньше…
Когда работа совсем уморила меня, и я понял, что потерял внимательность, я решил пойти в Китеж. К тому же близился час, когда мы с Максом должны были бегать.
Китеж - Тула.
26.08.07 01:06
Наступила ночь, которая, казалось, не предвещала никаких перемен и радостей. Я утопал от Макса половина двенадцатого в «Ангельский». Пока шел, удивился свету луны: он был настолько яркий, что я вполне обходился без фонарика. Пусть я перешагнул внутри себя через проблему «В», но свет в ее окошке сильно зацепил за душу…
Скучал. Пытался почитать Лема «Приключения Ийона Тихого», но чтение не шло. Начал жалеть, что не взял от Макса «Сумеречный дозор», который читал весь сегодняшний день. Может быть, я и его не смог бы читать: рана висела на первом плане, все время возвращая образы последних дней.
Помотавшись по комнатам дома, я решил улечься спать. Сон не приходил. Причина была все та же…
Вдруг, что-то начало стучать около меня. Сперва я решил, что это мои соседи сверху и не придал шуму никакого значения. Зашуршал пакет, словно бы на него (или из него) что-то упало. Потом что-то ударилось в дверь (по ощущениям удар был в нижней части двери и с моей стороны). Я вскочил и включил свет. О-па! Возле порога на паласе, как ни в чем не бывало, сидела жаба. Крупная такая и бурая, как раз под цвет этого паласа. Я, оголтело натягивая штаны, кинулся ее ловить… Но, видимо, слишком рьяно - жаба несколькими прыжками проскочила под ящиком с игрушками, и упрыгала под диван. Я посветил фонариком и определил ее местоположение. Первой мыслью: сдвинуть этот диван - все и закончилось. Он стоял слишком прочно и уверенно. Убедившись в его несдвигаемости, я просто сел на него и стал ждать…
Хорошо, что комната эта предназначается для плей-терапии и в ней безумно много игрушек. При поиске подходящего инструмента для поимки земноводного мой чуткий взор сразу упал на цветастую игрушечную швабру, раза в два-три меньше обычной. Пока я бегал за шваброй (а, может, пока думал), мой гость уже выскочил из-под дивана и, перемахнув через мое спальное место (мат, на котором лежит матрас, одеяло и подушка) ускакал в другой конец комнаты. О, ужас!!! Там стояло несколько ящиков с о-очень большим количеством всевозможных игрушек. Переворачивая все это вверх дном, переставляя пластмассовые ящики с пола на диван, я пытался уследить за перемещением земноводного. Все мои попытки изловить ее голыми руками оканчивались неудачей: она была слишком скользкой! В полном незнании, как и чем поймать ее, я начал лихорадочно раскидывать все, что попадало под руку, надеясь, найти банку или корытце…
В итоге, загнав животину в самый угол, под батарею, мне удалось схватить ее голыми руками. Она храбро сопротивлялась, поэтому ей удалось несколько раз бежать из моих рук, пока я нес ее на улицу.
Все-таки, я оказался проворнее и невзирая ни на что, смог отпустить жабу на улицу. Пусть там прыгает.
Китеж - Тула
Такие надписи можно найти везде и совершенно на всех языках мира. Даже в Константинополе, в храме под самым куполом, некто давным-давно начертал несколько слов рунами викингов...
Есть еще дни. Но они не созрели. Наступит время, когда они перестанут «кислить» и тогда я раскрою их тайны миру.
Дневник первого и второго моего пребывания в «Китеже». Без доли преувеличения, я бы его назвал «ночник», потому как большинство записей сделано именно ночью…
20.08.07 Ночь
Мы попрощались. Я пожелал Максу спокойной ночи и, закрыв дверь в дом, в коридоре принялся натягивать кроссовки. Перед самым выходом из дома я взглянул на часы - они показывали двенадцать часов ночи. Предполагая в недрах сознания, что за дверью темно, я шустро схватился за ручку, совершенно не обращая внимания на подозрения «недр», и отворил дверь на себя, но моментально вернул ее в прежнее положение: мой взгляд устремился в поглощающую его плоскую черноту. Растерявшись, я стал искать выключатель и, найдя его, автоматически стукнул по нему пальцами, и этим непродуманным действием выключил себе свет в коридоре. Осознав проигрышность своего положения, я зажег свет обратно. Потом я понял, что одна из кнопок выключателя отвечает за свет в коридоре, а другая за свет на веранде.… (Но это было потом, спустя несколько дней.)
Но другого выхода, кроме, как идти в «Ангельский», у меня не было… С какой-то искренней осторожностью, какая обычно возникает у человека, перед всем неизвестным и враждебным, я открыл дверь и шагнул в эту густую черноту. Пока моя нога была в полете, я вспомнил, что внизу, на полу веранды живут котята, и не совсем (скорее, даже, совсем не) хорошо было бы кого-нибудь из них раздавить. Но, к счастью, все обошлось без травм и под моей ногой не оказалось ничего мягкого. Когда я твердо стоял на веранде, что-то очень ярко вспыхнуло за кронами близстоящего леса. Сознание мигом нарисовало картину вчерашней грозы с проливным дождем и яркими молниями, освещавшими деревянные домики, словно дневной свет. Пока я шел, вспышки новой грозы, белым светом освещали дорогу мне на доли секунды. Но, ужас…
Наверное, впервые в жизни я почувствовал страх при виде светло-фиолетовой дуги в белом сиянии на противоположной линии горизонта. Проходя между низкими срубами «Китежа», среди ночи, ощущаешь себя, как в поле. Это тебе не городские стены, бастионом окружающие своего жителя!
Осторожно, пытаясь не сойти в канаву, я шагал по каменным дорожкам, все острее осознавая всем своим большим «Я» встреченные в разговоре с Максом противоречия. И снова-таки, во мне сформировался новый «цикл», новая неразрешимая проблема. В моем комке противоречий, коим я являюсь, образовался новый узелок…
Но я упрямо шел. Упорно и смело, насколько, только я мог найти этой смелости. Наверное, зря я так наивно надеялся, что глаза привыкнут к такой темноте - светлее не становилось.
Отшатнувшись от напугавшего меня (я думал, что он нападает на меня!) мирно стоящего куста, я, пройдя метров десять, почувствовал под ногами покатую дощатую поверхность моста. По другую сторону моста, поперек ему, шла дорога, которой я осмелюсь присвоить имя «Главной Китежской дороги». До «Ангельского» от этого места можно дойти двумя способами: кругами, по этой большой дороге, и наискосок, по маленькой каменно-плиточной дорожке... Я потопал наискосок. Было очень темно и «стремно», подсознательно хотелось скорее очутиться дома. То там, то сям с небес с грозными и басистыми ударами сокрушались светло-сиреневые, а иногда чуточку розовые, фракталы грозовых молний. Каждая веточка, от неба до земли, далеким, ярким, но холодным светом, проходила сквозь сознание, подтверждая беспомощность бытия человека перед сокрушительной мощью природного безумия. Своей шкурой, самым дорогим, что у меня на тот момент было с собой, я чувствовал веселое озорное настроение природы, неожиданно «подпрыгивая» при каждом «буме», растекающемся звуковой волной по поверхности планеты...
Несколько секунд я постоял возле ступенек на веранду «Ангельского». Люблю я такую погоду. С характером! А ночью, когда я сидел и читал, пошел дождик, ритмично барабаня по стеклам окон и крыше.
Китеж - Тула.
22.08.07 Ночь.
День был почти обычным. Хм… если бы он был обычным, то сюда бы не попал! Отличился он двумя вещами: ссорой с Валей под самый занавес дня и вписыванием солдата в историю ВОВ.
С первой все ясно: уже все сказано. Замечу, что тогда это была ПРОСТО ссора, и я еще не знал печального будущего наших отношений и наивно надеялся на скорую поправку.
Полдня я красил веранду «Первой Обитель». За все это время (как положено, пять часов) я докрасил все внутри. Когда время работать бесследно прошло, у меня возникло желание покататься на роликах, и я пошел в «Ангельский» отмыться от краски. От краски я отмылся, но в дверях «Ангельского» нарисовался Юра и сообщил, что идет в мастерские. Я пошел с ним - давно уже обещал, что помогу ему там.
По дороге в мастерские, мы свернули не на ту тропу и «ушуршали» бы глубоко в калужские леса… но во время опомнились и поправили положение.
Мастерские оказались достаточно хорошо оборудованными. Несмотря на многообразие станков, работали мы только на абразивном круге, затачивая режуще-дробящие инструменты. Было приятно, что в этом деле оказываются полезными знания, полученные мною при изготовлении доспехов в клубе. Очень удивился, когда узнал, что затачиваемые мною инструменты будут использоваться для работы по камню! Никак не мог догадаться, где Юра будет работать по камню, но он сказал, что покажет. Местная китежская собачонка, которая увязалась за нами, все время, пока мы работали на станке, рылась в опилках на полу, валялась там и постоянно звучно чихала…
Памятник, на котором нам предстояло работать, стоял с другого входа в «Китеж». На одной из табличек этого мемориального комплекса Юра уже начал выбивать имя опознанного солдата: Гордеев А.С. Не знаю как донести те эмоции, которые испытываешь, глядя на пестрые ряды имен на каменных табличках… Когда до твоего обывательского и, в общем-то миролюбивого, сознания доносится, что здесь лежит тысяча солдат. Некоторые, из которых, такие же, как ты, если не моложе…
Со слов Юры, после заточки, работать стало легче. Ничего не могу сказать, легче или нет, ведь мне не с чем сравнивать… Достались мне для выточки инициалы «А» и «С». Эти буковки были написаны черным маркером на бетонной плите и немножко «прокарябаны» маленьким керном. Работа была исключительно царапально-скрежетательной и не отличалась простотой. Это сперва только кажется, что нет ничего сложного в процарапывании каменной плиты. Как-то сразу вспоминаешь, как этим занимался на стенах в детстве (например, всеми не безызвестная надпись: «я здесь был!»). Ностальгия!
Но тут все было всерьез. Нашей работе мешали только машины, поднимавшие на дороге за нашими спинами облака пыли, которые накрывали нас едкой и скрипучей на зубах пылью. Так мы работали до ужина (семи часов вечера), чуть не пропустив его.
Работу после ужина продолжил я. Наверное, это был единственным случаем, когда я нашел в себе сил работать после ужина! Обычно хочется отдохнуть и погулять по Китежу. На самом деле, мне стало как-то скучно. Валя была с подругой. После обеда они мирно спали в «первой» и я решил их не будить и красил веранду сам. Разбудил их только к ужину, когда не смог их дождаться в столовой. Мне по-настоящему хотелось одиночества… Такое бывает!
Работал я в гордом одиночестве. Юра обещал подойти попозже, но так и не смог найти время. Дел в Китеже невпроворот! Но я был рад одиночеству и полностью погрузился в работу. Молоточек мягко постукивал по керну, тот, в свою очередь, скользил, прорезая в камне канавку. Иногда, я брал керн в руку и резал камень им. Так получались маленькие и узенькие канавки. Для углубления и расширения их, Юра сделал большой керн из напильника. Так и работал.
Иногда, от долгого сидения на корточках, ноги затекали и начинали мучительно ныть, напоминая о своей принадлежности к моему организму. Тогда я вставал и начинал ходить в тени мемориала, прочитывая многочисленные надписи на табличках, изучая величественный белый памятник. В тенях от вечернего солнца, придающих ему еще больший объем и рельеф памятник выглядел, не побоюсь этого слова, по-живому, и казалось, что среди этих камней и табличек ты не один… Если идти к памятнику с дороги, то пройдя по плиточной дорожке, упираешься в плиту из черного камня, на которой нарисована каска и выбито имя сержанта, погибшего в этих местах (д. Некрасово). Страшно подумать, что ему было ровно тридцать лет… Жить да жить! А этот солдатик, портрет которого висит на одной из табличек. Видимо, фотографию притащили его родные. А ведь ему лет не больше чем мне. Некоторым кажется, что даже меньше…
Когда работа совсем уморила меня, и я понял, что потерял внимательность, я решил пойти в Китеж. К тому же близился час, когда мы с Максом должны были бегать.
Китеж - Тула.
26.08.07 01:06
Наступила ночь, которая, казалось, не предвещала никаких перемен и радостей. Я утопал от Макса половина двенадцатого в «Ангельский». Пока шел, удивился свету луны: он был настолько яркий, что я вполне обходился без фонарика. Пусть я перешагнул внутри себя через проблему «В», но свет в ее окошке сильно зацепил за душу…
Скучал. Пытался почитать Лема «Приключения Ийона Тихого», но чтение не шло. Начал жалеть, что не взял от Макса «Сумеречный дозор», который читал весь сегодняшний день. Может быть, я и его не смог бы читать: рана висела на первом плане, все время возвращая образы последних дней.
Помотавшись по комнатам дома, я решил улечься спать. Сон не приходил. Причина была все та же…
Вдруг, что-то начало стучать около меня. Сперва я решил, что это мои соседи сверху и не придал шуму никакого значения. Зашуршал пакет, словно бы на него (или из него) что-то упало. Потом что-то ударилось в дверь (по ощущениям удар был в нижней части двери и с моей стороны). Я вскочил и включил свет. О-па! Возле порога на паласе, как ни в чем не бывало, сидела жаба. Крупная такая и бурая, как раз под цвет этого паласа. Я, оголтело натягивая штаны, кинулся ее ловить… Но, видимо, слишком рьяно - жаба несколькими прыжками проскочила под ящиком с игрушками, и упрыгала под диван. Я посветил фонариком и определил ее местоположение. Первой мыслью: сдвинуть этот диван - все и закончилось. Он стоял слишком прочно и уверенно. Убедившись в его несдвигаемости, я просто сел на него и стал ждать…
Хорошо, что комната эта предназначается для плей-терапии и в ней безумно много игрушек. При поиске подходящего инструмента для поимки земноводного мой чуткий взор сразу упал на цветастую игрушечную швабру, раза в два-три меньше обычной. Пока я бегал за шваброй (а, может, пока думал), мой гость уже выскочил из-под дивана и, перемахнув через мое спальное место (мат, на котором лежит матрас, одеяло и подушка) ускакал в другой конец комнаты. О, ужас!!! Там стояло несколько ящиков с о-очень большим количеством всевозможных игрушек. Переворачивая все это вверх дном, переставляя пластмассовые ящики с пола на диван, я пытался уследить за перемещением земноводного. Все мои попытки изловить ее голыми руками оканчивались неудачей: она была слишком скользкой! В полном незнании, как и чем поймать ее, я начал лихорадочно раскидывать все, что попадало под руку, надеясь, найти банку или корытце…
В итоге, загнав животину в самый угол, под батарею, мне удалось схватить ее голыми руками. Она храбро сопротивлялась, поэтому ей удалось несколько раз бежать из моих рук, пока я нес ее на улицу.
Все-таки, я оказался проворнее и невзирая ни на что, смог отпустить жабу на улицу. Пусть там прыгает.
Китеж - Тула