Gacela del recuerdo del amor
С особенным замиранием мы подходим к переводам самых любимых стихотворений Лорки, пережитых и присвоенных, как то переживание, в которое можно возвращаться снова и снова. Непредсказуемость перевода оборачивает знакомое незнакомым, неузнаваемым, и мы встречаемся с совершенно новым стихотворением. «Газелла о воспоминании» в переводе А. Гелескула для нас почти неотделима от музыки Харисова, какой мы её впервые услышали и сами многажды пели. Строчка «черешневый трепет нежный в январской ночи кромешной» повторялась и нашептывалась как одно из самого красивого и точного, что мы когда-либо слышали. В этой интерпретации Газелла была для нас преимущественно кромешной, темной и лихорадочной - жар от печки в зимней ночи, с затаенной слабостью и болезнью. В нашем подстрочнике неожиданно появились иные цвета и цветы. Самая кромешная строчка пронзается белым, blanco cerezo. А цветы подводят к вопросу о смысловой важности растительной и цветовой символики, которой так легко жертвует А. Гелескул ради рифм. В комментариях Натальи Малиновской к сборнику «Цыганское романсеро» приводятся следующие толкования:
черешня (cerezo) - юность
ирис (lirio) - чистота, робость, надежда на утешение, душевная мука
айва (membrillo) - мольба о взаимности
тюльпан (tulipán) - безответная любовь, гордость
цикута (cicuta) - вероломство, измена
Все они заполняют сад, где глаза, словно псы, ночь напролет. Герань Гелескула, знакомая и понятная для русского восприятия, невольно перекликается с «тянутся цветы герани за оконный переплет», и создает законченную картину кромешного студеного российского января, но никак не боли безответной любви.
Газелла о воспоминании любви
Не уноси своё воспоминание.
Останься одна в моем сердце,
трепет белой черешни
в мучении Января.
Меня отделяет от мертвых
стена дурных снов.
Отдаю печаль свежего ириса
ради сердца из гипса.
Всю ночь, в саду
мои глаза, словно псы.
Всю ночь, истекая
ядом айвы.
Иной раз ветер
тюльпан страха,
тюльпан больной,
рассвет зимний.
Стена дурных снов
меня отделяет от мертвых.
трава покрывает в тишине
серую долину твоего тела.
Сквозь арку встречи
проросла цикута.
Но оставь своё воспоминание,
останься одна в моём сердце.
Gacela del recuerdo
del amor
No te lleves tu recuerdo.
Déjalo solo en mi pecho,
temblor de blanco cerezo
en el martirio de enero.
Me separa de los muertos
un muro de malos sueños.
Doy pena de lirio fresco
para un corazón de yeso.
Toda la noche en el huerto
mis ojos, como dos perros.
Toda la noche, comiendo
los membrillos de veneno.
Algunas veces el viento
es un tulipán de miedo,
es un tulipán enfermo,
la madrugada de invierno.
Un muro de malos sueños
me separa de los muertos.
La niebla cubre en silencio
el valle gris de tu cuerpo.
Por el arco del encuentro
la cicuta está creciendo.
Pero deja tu recuerdo
déjalo sólo en mi pecho.
черешня (cerezo) - юность
ирис (lirio) - чистота, робость, надежда на утешение, душевная мука
айва (membrillo) - мольба о взаимности
тюльпан (tulipán) - безответная любовь, гордость
цикута (cicuta) - вероломство, измена
Все они заполняют сад, где глаза, словно псы, ночь напролет. Герань Гелескула, знакомая и понятная для русского восприятия, невольно перекликается с «тянутся цветы герани за оконный переплет», и создает законченную картину кромешного студеного российского января, но никак не боли безответной любви.
Газелла о воспоминании любви
Не уноси своё воспоминание.
Останься одна в моем сердце,
трепет белой черешни
в мучении Января.
Меня отделяет от мертвых
стена дурных снов.
Отдаю печаль свежего ириса
ради сердца из гипса.
Всю ночь, в саду
мои глаза, словно псы.
Всю ночь, истекая
ядом айвы.
Иной раз ветер
тюльпан страха,
тюльпан больной,
рассвет зимний.
Стена дурных снов
меня отделяет от мертвых.
трава покрывает в тишине
серую долину твоего тела.
Сквозь арку встречи
проросла цикута.
Но оставь своё воспоминание,
останься одна в моём сердце.
Gacela del recuerdo
del amor
No te lleves tu recuerdo.
Déjalo solo en mi pecho,
temblor de blanco cerezo
en el martirio de enero.
Me separa de los muertos
un muro de malos sueños.
Doy pena de lirio fresco
para un corazón de yeso.
Toda la noche en el huerto
mis ojos, como dos perros.
Toda la noche, comiendo
los membrillos de veneno.
Algunas veces el viento
es un tulipán de miedo,
es un tulipán enfermo,
la madrugada de invierno.
Un muro de malos sueños
me separa de los muertos.
La niebla cubre en silencio
el valle gris de tu cuerpo.
Por el arco del encuentro
la cicuta está creciendo.
Pero deja tu recuerdo
déjalo sólo en mi pecho.