места
Есть места, которые свершаются как событие. Соучастие людей в нём - основа - звучит, что бы ни было наполнением встречи. Мало кто способен довольствоваться основой, видеть её полноту. Людям необходимо что-то делать. Они возводят строения дел, принесённых с собой, и укрываются в них. Да и как же ещё быть людям друг с другом? Но есть места, встреча в которых становится встречей с самим местом. История, причастность ей или хотя бы знание, не будет решающей, это не паломничество памяти. Наоборот. В этих местах настоящее свершается полноправно и непосредственно. Только бы уметь открыться тому, что сейчас, прямо сейчас, есть. Сказать ли - происходит? Прямо сейчас происходит влажная от ночной росы трава, опрометь тропинки, хоровод неба. Как упустить это настоящее, это переживаемое "сейчас", в котором не нужно спешить, в котором люди происходят на равных с травой и звёздами?
Такая открытость возможна только при соразделённости. Несовпадение, переживаемое как непонимание другим мгновения, отчаянно и рушительно. Когда вкрадывается разлад, неузнавание, не то - и остаёшься один перед недосягаемостью человека, отделённого множеством слоёв. Рушение соразделённости переживания непоправима в том, что ты сам сквозь слои видишься искажённо. Природа этого искажения в особой расфокуссировке взгляда, при которой не видят прямого, но высматривают предпосылки и последствия, домыслы и замыслы. Когда люди боятся, когда люди не доверяют настоящему, цепляясь за множество предпосылок и отсылок, пребывание превращается в игру. Но не в игру детей, где полнота захваченности самоценна. А в игру ради выигрыша, опирающуюся на разделение происходящего и подразумеваемого. Неспособность к непосредственному событию кроется в удерживаемой обособленности. Оборотная сторона такого самообладания - подозрительность привыкшего к уловкам и лову. Будто река - это рыбалка, где ты либо рыбак, либо рыба. Но река - это река. И нужно не бояться быть в ней свободным.
Такая открытость возможна только при соразделённости. Несовпадение, переживаемое как непонимание другим мгновения, отчаянно и рушительно. Когда вкрадывается разлад, неузнавание, не то - и остаёшься один перед недосягаемостью человека, отделённого множеством слоёв. Рушение соразделённости переживания непоправима в том, что ты сам сквозь слои видишься искажённо. Природа этого искажения в особой расфокуссировке взгляда, при которой не видят прямого, но высматривают предпосылки и последствия, домыслы и замыслы. Когда люди боятся, когда люди не доверяют настоящему, цепляясь за множество предпосылок и отсылок, пребывание превращается в игру. Но не в игру детей, где полнота захваченности самоценна. А в игру ради выигрыша, опирающуюся на разделение происходящего и подразумеваемого. Неспособность к непосредственному событию кроется в удерживаемой обособленности. Оборотная сторона такого самообладания - подозрительность привыкшего к уловкам и лову. Будто река - это рыбалка, где ты либо рыбак, либо рыба. Но река - это река. И нужно не бояться быть в ней свободным.