Кружок по интересам
Когда я итожу то, что прожил, вспоминаю одно и то же: эстрада всегда была большим клубом по интересам - точно таким же, как кружок макрамэ, качковый подвал или гей-клуб. В эстрадные зрители совсем незачем рекрутировать людей с классической ориентацией.
Надежда услышать Бродского в исполнении Петросяна всегда остаётся зыбкой. Но и посыпать дустом всех, кому нравится Кадышева, это, на мой взгляд, обыкновенный фашизм.
Помню, как я был совершенно убит горем, когда столбовая дворянка Александра Эрнестовна Бауман, которую на старости ее лет опекал мой приятель-врач, поведала мне о своем равнодушии к театру Райкина и добила меня мрачным признанием, что никогда не находила ничего смешного в его миниатюрах.
Сам же мой приятель, человек весьма образованный и глубокий знаток классической музыки вполне мог высидеть эстрадный концерт и нередко помогал мне с репризами, когда я "пробовал" на нем сырые тексты. Монолог "Пауза в мажоре", не в обиду сатирику Мишину, отчасти дополнен этим любителем-музыковедом, и его шутки даже несколько "переигрывали" исходный текст.
Феномен эстрады - это точно не телевизионный феномен. Именно он рождает вечное недоумение "над чем они смеются?", поскольку сам смех адресован именно некоему сообществу людей, принявшему условности коллективного смеха, в отличие от искусства, адрес которого всегда персональный слушатель.
Вопрос даже не в качестве материала, который разнится для эстрады и стихотворного вечера, а именно в том, что и стихотворный вечер, и эстрадный концерт - это закрытые тусовки людей, вероятность встречи которых определена только общей нуждой ходить в магазин или пользоваться метрополитеном.
Сравнительная численность таких собраний, конечно, тоже неравноценна. Но зато сколько вальяжности придает любому меньшинству сознание своей исключительности.
Самым разумным было бы, как в известной шутке, просто не устраивать парад гордости в день десантника. И не навязывать как картошку Бродского там, где зачитываются Донцовой.
Надежда услышать Бродского в исполнении Петросяна всегда остаётся зыбкой. Но и посыпать дустом всех, кому нравится Кадышева, это, на мой взгляд, обыкновенный фашизм.
Помню, как я был совершенно убит горем, когда столбовая дворянка Александра Эрнестовна Бауман, которую на старости ее лет опекал мой приятель-врач, поведала мне о своем равнодушии к театру Райкина и добила меня мрачным признанием, что никогда не находила ничего смешного в его миниатюрах.
Сам же мой приятель, человек весьма образованный и глубокий знаток классической музыки вполне мог высидеть эстрадный концерт и нередко помогал мне с репризами, когда я "пробовал" на нем сырые тексты. Монолог "Пауза в мажоре", не в обиду сатирику Мишину, отчасти дополнен этим любителем-музыковедом, и его шутки даже несколько "переигрывали" исходный текст.
Феномен эстрады - это точно не телевизионный феномен. Именно он рождает вечное недоумение "над чем они смеются?", поскольку сам смех адресован именно некоему сообществу людей, принявшему условности коллективного смеха, в отличие от искусства, адрес которого всегда персональный слушатель.
Вопрос даже не в качестве материала, который разнится для эстрады и стихотворного вечера, а именно в том, что и стихотворный вечер, и эстрадный концерт - это закрытые тусовки людей, вероятность встречи которых определена только общей нуждой ходить в магазин или пользоваться метрополитеном.
Сравнительная численность таких собраний, конечно, тоже неравноценна. Но зато сколько вальяжности придает любому меньшинству сознание своей исключительности.
Самым разумным было бы, как в известной шутке, просто не устраивать парад гордости в день десантника. И не навязывать как картошку Бродского там, где зачитываются Донцовой.