Веха
Нет, я не умер, я тут. Продолжаю бытописание.
Шесть лет с сушилкой. У нее - тысячи трусов, простыней и блузок. И след от них: растянутое пузо, вздувшиеся жилы, внутри - драматически ржавый надлом.
У меня - все те же трусы, простыни и блузки, одна любовь, одна ненависть, пара влюбленностей, одна собака. Внутри - драматически ржавый надлом. И одна сушилка - моя первая покупка для взрослого гнезда.
Поблагодарила ее за веру и правду, проводила на помойку к чужим дверям и косым шкафчикам.
Начинаю жить с новой. Зеленой.
Шесть лет с сушилкой. У нее - тысячи трусов, простыней и блузок. И след от них: растянутое пузо, вздувшиеся жилы, внутри - драматически ржавый надлом.
У меня - все те же трусы, простыни и блузки, одна любовь, одна ненависть, пара влюбленностей, одна собака. Внутри - драматически ржавый надлом. И одна сушилка - моя первая покупка для взрослого гнезда.
Поблагодарила ее за веру и правду, проводила на помойку к чужим дверям и косым шкафчикам.
Начинаю жить с новой. Зеленой.