Александр Ходаковский: Донбассу тревожно от того,
что могут устроить в России на почве традиционных противоречий
Насколько войны в Чечне повлияли на формирование отношений между чеченцами и русскими? Вопрос, по сути, риторический. Когда в Ингушетии случился минимайдан по поводу передачи земель Чечне, один ингушский старейшина оскорбил Рамзана Кадырова, сказав, что Рамзан из рода пастухов.
Рамзан приехал в селение к обидчику и состоялся разговор, в котором он напомнил, что в его роду много погибших от рук русских - тем самым подводился общий примиряющий знаменатель.
Думаю, что не будь войны, отношение русских к чеченцам не выходило бы за усреднённые рамки. Я служил с «дагами», нередко мы толкались плечами в бытовке, предубеждение было даже где-то на генетическом уровне, но не большее, чем к любым другим кавказцам, включая чеченцев. Но после войны в Чечне многое поменялось.
Когда на Донбассе количество чеченских добровольцев начало становиться критическим - начались проблемы. Покойный Захарченко стремился всех «тревожных» парней подтягивать к себе, будь это чеченцы, или системный криминал. Он стремился таким образом отчасти обезопасить себя, отчасти поставить себе на службу. Но если криминал был разрозненным и не отличался высоким потенциалом, то с чеченцами нужно было быть внимательными.
После нескольких инцидентов стало понятно, что ситуация не контролируется и скоро начнутся серьезные осложнения - чеченцев было уже около трехста и базировались они компактно и организованно, становясь постепенно внушительной силой. Несложно было спрогнозировать, что может произойти со временем. Мы бы, конечно, справились, но имея войну с Украиной отвлекаться на локализацию чеченцев было бы неправильно. Неправильно это было бы и с моральной точки зрения - официально люди прибыли нам на помощь. Что делать?
Мы вышли на начальника полиции Чечни Апти Алаудинова, обозначили проблему, и он организовал мне встречу с Адамом Делимхановым. Мы часа три обсуждали ситуацию и сопутствующие вопросы с Адамом в его резиденции в Грозном, пришли к пониманию - через короткий срок чеченцы покинули нашу территорию. Но это была отдельная ситуация, где политические последствия могли быть невыгодными ни нам, ни чеченскому руководству, а чеченцы на Донбассе при этом представляли управляемую массу.
Сейчас в сети много вирусных сюжетов об инцидентах с участием кавказцев, особенно чеченцев. Складывается устойчивое ощущение, что мы на пороге серьезной межэтнической напряженности. Совершенно искренние реакции на инциденты со стороны сочувствующих - отличный инструмент ее нагнетания. Мы ведь много говорим о том, что Россию будут «растягивать», - не так ли? Внешнее давление и внешние проблемы, требующие разрешения - одна головная боль. Внутренние проблемы - другая. Если взвинтить одно и другое одновременно - Россия затрещит. Мы на Донбассе ждём попутного ветра, чтобы завершить начатое, и нам тревожно от того, что могут устроить в России на почве традиционных противоречий. Тогда нам не о переходе в наступление нужно будет думать, а о том, где искать пятый угол.
Александр Ходаковский
Насколько войны в Чечне повлияли на формирование отношений между чеченцами и русскими? Вопрос, по сути, риторический. Когда в Ингушетии случился минимайдан по поводу передачи земель Чечне, один ингушский старейшина оскорбил Рамзана Кадырова, сказав, что Рамзан из рода пастухов.
Рамзан приехал в селение к обидчику и состоялся разговор, в котором он напомнил, что в его роду много погибших от рук русских - тем самым подводился общий примиряющий знаменатель.
Думаю, что не будь войны, отношение русских к чеченцам не выходило бы за усреднённые рамки. Я служил с «дагами», нередко мы толкались плечами в бытовке, предубеждение было даже где-то на генетическом уровне, но не большее, чем к любым другим кавказцам, включая чеченцев. Но после войны в Чечне многое поменялось.
Когда на Донбассе количество чеченских добровольцев начало становиться критическим - начались проблемы. Покойный Захарченко стремился всех «тревожных» парней подтягивать к себе, будь это чеченцы, или системный криминал. Он стремился таким образом отчасти обезопасить себя, отчасти поставить себе на службу. Но если криминал был разрозненным и не отличался высоким потенциалом, то с чеченцами нужно было быть внимательными.
После нескольких инцидентов стало понятно, что ситуация не контролируется и скоро начнутся серьезные осложнения - чеченцев было уже около трехста и базировались они компактно и организованно, становясь постепенно внушительной силой. Несложно было спрогнозировать, что может произойти со временем. Мы бы, конечно, справились, но имея войну с Украиной отвлекаться на локализацию чеченцев было бы неправильно. Неправильно это было бы и с моральной точки зрения - официально люди прибыли нам на помощь. Что делать?
Мы вышли на начальника полиции Чечни Апти Алаудинова, обозначили проблему, и он организовал мне встречу с Адамом Делимхановым. Мы часа три обсуждали ситуацию и сопутствующие вопросы с Адамом в его резиденции в Грозном, пришли к пониманию - через короткий срок чеченцы покинули нашу территорию. Но это была отдельная ситуация, где политические последствия могли быть невыгодными ни нам, ни чеченскому руководству, а чеченцы на Донбассе при этом представляли управляемую массу.
Сейчас в сети много вирусных сюжетов об инцидентах с участием кавказцев, особенно чеченцев. Складывается устойчивое ощущение, что мы на пороге серьезной межэтнической напряженности. Совершенно искренние реакции на инциденты со стороны сочувствующих - отличный инструмент ее нагнетания. Мы ведь много говорим о том, что Россию будут «растягивать», - не так ли? Внешнее давление и внешние проблемы, требующие разрешения - одна головная боль. Внутренние проблемы - другая. Если взвинтить одно и другое одновременно - Россия затрещит. Мы на Донбассе ждём попутного ветра, чтобы завершить начатое, и нам тревожно от того, что могут устроить в России на почве традиционных противоречий. Тогда нам не о переходе в наступление нужно будет думать, а о том, где искать пятый угол.
Александр Ходаковский