Признаки ясности
В начале "Войны и мира" Пьер считает себя очень умным человеком, восхищается Наполеоном, думает о благе человечества. Ему кажется, что он все видит ясно, а на самом деле это не так, если судить по результатам.
Он женится на "мраморной красоте" тела Элен, фактически просто платя за это тело немыслимую цену. Занимается обустройством своих крестьян так, что это только идет им во вред, пьянствует, развратничает, потом масонствует :), превратясь в обычного отставного камергера со склонностью к философии. Но после всех тягот плена, когда Пьер остается в Москве, чтобы убить Наполеона, после ощущения той свободы, какую никакие беды не могут отнять у человека, приходит новая ясность. В числе прочего, он понимет всю тщетность попыток переубеждения людей.
Вот как описывает это Лев Николаевич Толстой:
"В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по-своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку".
Кроме того, эта новая ясность меняет поведение Пьера в деловых вопросах:
"В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде.
Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» - спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой - иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким-то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и
чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно".
п.с. Кастанеда (страх-ясность-сила) сразу вспоминается, да))
Он женится на "мраморной красоте" тела Элен, фактически просто платя за это тело немыслимую цену. Занимается обустройством своих крестьян так, что это только идет им во вред, пьянствует, развратничает, потом масонствует :), превратясь в обычного отставного камергера со склонностью к философии. Но после всех тягот плена, когда Пьер остается в Москве, чтобы убить Наполеона, после ощущения той свободы, какую никакие беды не могут отнять у человека, приходит новая ясность. В числе прочего, он понимет всю тщетность попыток переубеждения людей.
Вот как описывает это Лев Николаевич Толстой:
"В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по-своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку".
Кроме того, эта новая ясность меняет поведение Пьера в деловых вопросах:
"В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде.
Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» - спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой - иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким-то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и
чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно".
п.с. Кастанеда (страх-ясность-сила) сразу вспоминается, да))