Про святое
Френдесса на фейсбуке пишет:
"Помнится, наша преподавательница детской литературы в институте никак не могла смириться с тем, что Хармс не любил детей.
Ой, чего она только ни говорила, каких конструкций ни строила... И все это вместо того, чтобы принять простую вещь:
Хармс не любил детей. Точка.
Что не мешало ему писать клевые детские стихи".
Я вот думаю... Я думаю, что многим людям (не всем!) нужны какие-то святые. Кто-то, в чью непогрешимость и безупречность можно верить, как в детстве верил в святость и непогрешимость родителей (а взрослым так уже не получается). Положим, у верующих с этим просто; а вот из людей нерелигиозных, но интеллигентных многие себе находят таких идолов в классиках. Тем более, среда способствует. Вот то издание Пушкина, про которое я писал давеча, оно очень показательно в этом смысле. Оно как бы собрание сочинений, да... но неполное. И очень видно, что там отфильтровано. Все грубое, низкое, непристойное, шутовское - все то, чего у Пушкина дофига, все то, что не позволяет принимать его всерьез, не дает смотреть снизу вверх, не просто позволяет - заставляет относиться к нему на равных. Нет, что вы, как можно: ведь это же ПУ-УШКИН! Его же дети читать будут! Это - или похожие - издание и в самом деле было популярным подарком школьникам: у Глюка где-то лежало такое же с дарственной надписью "Ученику такой-то школы отъ... (какого-то начальства)". Как Библия, только Пушкин, понятно, да? На то он и классик (тот, кого преподают в школе, в классах, тот, чье назначение - служить образцом, примером во всем). И не только Пушкин. Любой классик не просто может - обязан быть святыней, святым. Поэтому любой недостаток, а уж тем более порок непременно надо затушевать, отретушировать, замять, замолчать. Не мог Чайковский быть геем! Не мог детский поэт Хармс не любить детей! Не мог великий Лермонтов быть сволочью редкостной! Не мог, не имел права, о таком даже и помыслить нельзя! Серьезно, у людей реально на этой почве истерики случаются. Двойка по литературе за одно предположение, что, а может, Дантес или там Мартынов по-своему не так уж и виноват, в конце концов - наименьшее, чем можно поплатиться за непочтение к святыне.
"Помнится, наша преподавательница детской литературы в институте никак не могла смириться с тем, что Хармс не любил детей.
Ой, чего она только ни говорила, каких конструкций ни строила... И все это вместо того, чтобы принять простую вещь:
Хармс не любил детей. Точка.
Что не мешало ему писать клевые детские стихи".
Я вот думаю... Я думаю, что многим людям (не всем!) нужны какие-то святые. Кто-то, в чью непогрешимость и безупречность можно верить, как в детстве верил в святость и непогрешимость родителей (а взрослым так уже не получается). Положим, у верующих с этим просто; а вот из людей нерелигиозных, но интеллигентных многие себе находят таких идолов в классиках. Тем более, среда способствует. Вот то издание Пушкина, про которое я писал давеча, оно очень показательно в этом смысле. Оно как бы собрание сочинений, да... но неполное. И очень видно, что там отфильтровано. Все грубое, низкое, непристойное, шутовское - все то, чего у Пушкина дофига, все то, что не позволяет принимать его всерьез, не дает смотреть снизу вверх, не просто позволяет - заставляет относиться к нему на равных. Нет, что вы, как можно: ведь это же ПУ-УШКИН! Его же дети читать будут! Это - или похожие - издание и в самом деле было популярным подарком школьникам: у Глюка где-то лежало такое же с дарственной надписью "Ученику такой-то школы отъ... (какого-то начальства)". Как Библия, только Пушкин, понятно, да? На то он и классик (тот, кого преподают в школе, в классах, тот, чье назначение - служить образцом, примером во всем). И не только Пушкин. Любой классик не просто может - обязан быть святыней, святым. Поэтому любой недостаток, а уж тем более порок непременно надо затушевать, отретушировать, замять, замолчать. Не мог Чайковский быть геем! Не мог детский поэт Хармс не любить детей! Не мог великий Лермонтов быть сволочью редкостной! Не мог, не имел права, о таком даже и помыслить нельзя! Серьезно, у людей реально на этой почве истерики случаются. Двойка по литературе за одно предположение, что, а может, Дантес или там Мартынов по-своему не так уж и виноват, в конце концов - наименьшее, чем можно поплатиться за непочтение к святыне.