С Днем Победы!
Дед, Хромов Иван Макарович
Был призван в самом начале войны, где-то в Белоруссии попал в плен; дальнейшее достойно саги, даже в том поневоле сухом и кратком пересказе, что дошел до меня через вторые руки, но в войне он, по не зависящим от него обстоятельствам, больше не участвовал.
Двоюродный дядя, Алеша Селуянов
Погиб на Курской дуге; считался пропавшим без вести, но где-то в семидесятых его матери написали следопыты: нашлась могила.
Тут как-то внезапно осознал, что этот год - первый, когда с нами не осталось никого, кто помнит ту войну и тот день победы. Матушка умерла полтора года назад, в этом году ушли глюковские старики. Мы войну помним уже только по рассказам, и не столько саму войну, сколько жизнь в тылу, то, что видели дети. Про эвакуацию, про Татарию, про козу Катьку (все эти истории в основном отнюдь не трагические, наоборот: жизнь в эвакуации для моей матушки явно была самым ярким и памятным событием детства. Ну и то сказать: уезжала она затюканной маменькиной дочкой, а вернулась практически взрослым, самостоятельным человеком). Про то, как глюковская матушка от крыс на шкафу пряталась, пока мать и старший брат были на работе. Но и то для нас это в основном "рассказы дядюшки Бильбо", про дракона и про каменных троллей. А когда и мы уйдем, еще лет через тридцать, эта война и День Победы из реального исторического события окончательно превратится в народный праздник, когда все ходят в пилотках, поют старинные песни и пекут сдобные булочки в виде танков. И вечером салют.
Таков путь; думаю, это нормально. Не получится помнить все так, как будто война "вчера закончилась". И делать вид, будто война была только что, и требовать от тех, кому сейчас двадцать или четырнадцать, чтобы помнили, как все было на самом деле - это тупиковый путь развития, и ведет к не очень хорошим вещам: либо к официозному лицемерию, когда все изо всех сил делают вид, что чувствуют то, чего не чувствуют, либо к дурной наведенке и экзальтации, в конечном счете - к "можем повторить!" Истории надо дать уйти в историю, поднимать покойников во всех сказках - не лучшая идея. То, что в итоге встает из могил - не совсем то, что хотелось бы вернуть.
Был призван в самом начале войны, где-то в Белоруссии попал в плен; дальнейшее достойно саги, даже в том поневоле сухом и кратком пересказе, что дошел до меня через вторые руки, но в войне он, по не зависящим от него обстоятельствам, больше не участвовал.
Двоюродный дядя, Алеша Селуянов
Погиб на Курской дуге; считался пропавшим без вести, но где-то в семидесятых его матери написали следопыты: нашлась могила.
Тут как-то внезапно осознал, что этот год - первый, когда с нами не осталось никого, кто помнит ту войну и тот день победы. Матушка умерла полтора года назад, в этом году ушли глюковские старики. Мы войну помним уже только по рассказам, и не столько саму войну, сколько жизнь в тылу, то, что видели дети. Про эвакуацию, про Татарию, про козу Катьку (все эти истории в основном отнюдь не трагические, наоборот: жизнь в эвакуации для моей матушки явно была самым ярким и памятным событием детства. Ну и то сказать: уезжала она затюканной маменькиной дочкой, а вернулась практически взрослым, самостоятельным человеком). Про то, как глюковская матушка от крыс на шкафу пряталась, пока мать и старший брат были на работе. Но и то для нас это в основном "рассказы дядюшки Бильбо", про дракона и про каменных троллей. А когда и мы уйдем, еще лет через тридцать, эта война и День Победы из реального исторического события окончательно превратится в народный праздник, когда все ходят в пилотках, поют старинные песни и пекут сдобные булочки в виде танков. И вечером салют.
Таков путь; думаю, это нормально. Не получится помнить все так, как будто война "вчера закончилась". И делать вид, будто война была только что, и требовать от тех, кому сейчас двадцать или четырнадцать, чтобы помнили, как все было на самом деле - это тупиковый путь развития, и ведет к не очень хорошим вещам: либо к официозному лицемерию, когда все изо всех сил делают вид, что чувствуют то, чего не чувствуют, либо к дурной наведенке и экзальтации, в конечном счете - к "можем повторить!" Истории надо дать уйти в историю, поднимать покойников во всех сказках - не лучшая идея. То, что в итоге встает из могил - не совсем то, что хотелось бы вернуть.