Храбрость индейцев каяпо
Индейцы Амазонии успешно противостояли колонизаторам и золотоискателям, им удалось остановить строительство дамбы.
Сегодня они вынуждены сражаться за свой образ жизни.
Молодая индианка по имени Ньяктат с осиротевшей паукообразной обезьянкой на плечах идет по Кенджаму - деревне на севере Бразилии.
Каяпо иногда берут на воспитание детенышей животных, на которых охотятся.
Миссионеры, искатели Эльдорадо, работорговцы, охотники за шкурами ягуаров, собиратели каучука... Несколько веков назад первые исследователи юго-восточной части бассейна Амазонки были вынуждены неделями подниматься в лодках против течения. Когда сентябрьским утром в конце сухого сезона мы отправляемся к индейцам каяпо, в нашем распоряжении есть кое-что получше лодок - одномоторная «Сессна».
Самолет лавирует между клубами дыма от лесных пожаров близ города Тукумы. После получасового полета на юго-запад со скоростью 190 километров в час мы пересекаем извилистое русло мутной Риу-Бранку, и внезапно под нами исчезают огни, дороги, стада на вырубках, превращенных в пастбища. Всего этого нет, остался лишь непроходимый лес, окутанный туманом. Мы летим над территорией индейцев каяпо. Лес, который мы видим под собой, - заповедник размером с Исландию, один из самых больших защищаемых участков тропических джунглей в мире. Его контролируют 9000 коренных местных жителей, в большинстве своем не умеющих читать и писать и ведущих натуральное хозяйство в 44 деревнях, которые соединены между собой только реками и практически невидимыми тропами. Команда National Geographic направляется в одну из самых отдаленных деревень под названием Кенджам, что значит «стоячий камень». Топоним появился благодаря темно-серой горе - она вырастает перед нами, вздымаясь на 245 метров над зелеными зарослями, словно выброшенный на берег кит. Чуть дальше блестит лента реки Ирири, главного притока Шингу, которая, в свою очередь, является крупным притоком Амазонки. «Сессна» опускается на земляную посадочную полосу и мчится мимо маленьких возделанных участков и окаймляющих круглую площадь домов с крышами из тростника.
На языке каяпо «глупый» - это ама кре кет, то есть «без дырок в ушах».
Мы выбираемся из самолета, и около десятка детишек, одетых в лучшем случае в одни шорты, окружают нас, усевшись в тени крыльев. В мочках ушей у всех торчат увесистые деревянные конусы. Ритуал прокалывания ушей очень важен - таким образом символически расширяются способности ребенка понимать язык и социальную сферу жизни. На их языке «глупый» - это ама кре кет, то есть «без дырок в ушах».
Дети пристально наблюдают за тем, как мы выгружаем снаряжение и подарки для хозяев: рыболовные крючки, табак, 10 килограммов высококачественных чешских бусин. Барбара Циммерман, директор «Проекта каяпо», финансируемого фондами охраны природы Канады и США, знакомит нас с вождем племени Пукатире - мужчиной средних лет в очках, шортах и шлепанцах. «Акатимей! - произносит он, пожимая нам руки, и добавляет пару фраз на английском, которые выучил в поездке по Северной Америке: - Привет! Как дела?».
Два воина каяпо обедают длинноперым окунем, которого только что поймали в реке.
Кажется, что Кенджам стоит здесь вечно, но деревня была основана лишь в 1998 году, когда Пукатире и его сторонники откололись от стоящей выше по течению деревни Пукану из-за спора о заготовке леса. Такой «раскол» - типичный для каяпо способ разрешения конфликтов и снижения нагрузки на природные ресурсы в отдельно взятом районе.
Женщины из Кенджама волочат алюминиевые лодки вверх по порогам реки Ирири, спокойной во время сухого сезона. Они направляются за ягодами асаи и плодами диптерикса. Мужчины сопровождают их, чтобы защищать от ягуаров и других диких животных, а заодно поохотиться.
Сложив на камень головной убор и очки, вождь Пукатире погружается в реку Ирири, совершая ежевечернее купание. Пукатире - ключевая фигура в борьбе за права каяпо. Он уже поднимал свой народ на защиту родной земли, и он сделает это снова.
Несмотря на классический облик, в Кенджаме есть блага цивилизации: генератор в фельдшерском пункте, построенном государством; комплекс солнечных батарей, окруженный забором с колючей проволокой; спутниковые тарелки на столбах. В некоторых домах есть телевизоры: индейцы любят смотреть бразильские мыльные оперы и свое домашнее видео - записи праздников и церемоний.
Дневная жара усиливается, и деревню охватывает мирная дремота, время от времени нарушаемая собачьим лаем или криком петуха. На краю капоте - центральной площади - женщины сидят в тени манго и пальм, лущат орехи и готовят рыбу: заворачивают ее в листья и запекают на углях. К вечеру жара спадает. Кучка юных футболистов затевает игру. Два десятка женщин с нитками бус на шеях и детьми в слингах на бедрах собрались на капоте и ходят по кругу, распевая песни. Некоторые индейцы целыми семьями спустились к Ирири для ежедневного вечернего купания, но с приближением темноты все поспешат обратно - в реке водятся кайманы. На широте 8 градусов южнее экватора солнце заходит очень быстро. Обезьяны-ревуны перекрикивают гудение цикад, а ночной воздух наполняется ароматами сельвы.
Деревня Кенджам, что на языке каяпо означает «стоячий камень», названа в честь близстоящей крутой горы, с которой открывается живописный вид на земли индейцев. Каяпо часто поднимаются по склонам Кенджама в поисках целебных растений.
Кенджам выглядит раем на Земле. Но каяпо не всегда существовали в райских условиях. В 1900 году, через 11 лет после основания Республики Бразилия, население каяпо составляло 4000 человек. Когда шахтеры, лесорубы, собиратели каучука и поселенцы хлынули на территорию индейцев, миссионеры и правительство пытались «умиротворить» коренные племена, подкупая их тканями, металлической посудой, ножами мачете и топорами. Кроме всех этих даров переселенцы принесли болезни, к которым у индейцев не было иммунитета. К концу 1970-х, когда было построено Трансамазонское шоссе, численность каяпо сократилась до 1300.
Молодой отец, облаченный в праздничные одежды, ждет, когда начнется церемония наречения его сына.
Но превратности судьбы не сломили индейцев. В 1980-1990-х они объединились под руководством легендарного поколения вождей - таких как Раони и Мекарон-Ти. Вожди использовали воинственную культуру своего народа для достижения политических целей. Вооруженные отряды каяпо прогнали нелегальных поселенцев и золотоискателей: выбор у тех часто был невелик - покинуть землю индейцев в течение двух часов или быть убитыми немедленно. Воины патрулировали границы своих земель и контролировали стратегически важные броды. Нарушителей каяпо брали в заложники или отправляли обратно в город, раздев догола.
Нрайкатыр носит длинные нити разноцветных стеклянных бус, очень модных среди женщин каяпо.
Пукатире, могущественный вождь Кенджама, раскрасил тело краской, сделанной из фруктов, орехов и угля.
Уньире демонстрирует свою воинственную натуру с помощью головного убора из перьев попугая.
Подготавливая Пайн-Оти к одному из обрядов, на голове девушки выбрили клин волос.
Прославленный вождь Раони - один из немногих каяпо, которые до сих пор носят губной диск.
Мекарон-Ти, великий вождь, говорит по-португальски и активно защищает права своего народа.
Бепро носит бусы и обернутые хлопком серьги, которые мальчики получают во время наречения.
Бепран-Ти облачился в роскошный наряд из перьев, предназначенный для обряда инициации.
В борьбе за автономию и право распоряжаться собственной землей вожди выучили португальский язык и могли обратиться за помощью в организации по охране культуры и окружающей среды, а также к знаменитостям вроде рок-звезды Стинга.
В 1988 году каяпо добились включения статьи о правах коренных жителей в новую конституцию Бразилии и признания законности своих притязаний на территорию. В 1989 году они протестовали против сооружения дамбы «Карарао» на реке Шингу - некоторым индейским землям грозило затопление. Изначальный план, предусматривавший постройку шести дамб в этом регионе, был отменен после масштабных демонстраций, в которых группы защитников природы присоединились к каяпо на мероприятии, вошедшем в историю как Альтамирское собрание.
Группа воинов каяпо бредет по лесу с ружьями и топорами в поисках добычи.
«На митинге 1989 года в Альтамире вожди каяпо блестяще использовали военные традиции своего племени, превратив шествие своих людей в медиаспектакль, - говорит антрополог Стефан Шварцман из Фонда охраны окружающей среды. - Они изменили условия ведения переговоров».
Численность каяпо сейчас стремительно растет. Они успешно перенимают технологии и практики соседствующего материалистичного общества, начиная от ружей и алюминиевых катеров и заканчивая страничками в Facebook. Индейцы используют видеокамеры, чтобы снимать свои танцы и церемонии, а также документировать переговоры с государственными чиновниками.
Каяпо, живущие рядом с поселениями белых, ходят за едой в супермаркеты вроде этого, в городе Тукуме.
Каяпо научились объединять усилия в достижении общих целей и стали самым богатым и могущественным из 240 коренных племен, оставшихся в Бразилии. Их церемонии, системы родственных связей, язык же, знание леса и ощущение неразрывной связи между человеком и миром природы - все это остается нетронутым. Что еще важнее, индейцы сохранили свою землю и не утратили национального самосознания.
По крайней мере, пока. Одно дело - передавать потомкам навыки и культурные традиции; совсем другое - объяснить, как умение приготавливать яд для стрел или хранить черепашье мясо может принести пользу поколению, очарованному айфонами и едой из супермаркета. Интерес к традиционной одежде, вышивке бисером и ремеслам предков все еще силен в Кенджаме, но не повсеместно. В любом случае внешний мир представляет для коренного населения серьезную угрозу.
Власти Бразилии пытаются продвигать удобные для них законы. Например, такие, которые позволяют игнорировать интересы коренного населения при добыче полезных ископаемых или строительстве электростанций - можно будет при необходимости даже передвигать границы территорий индейцев. Пожалуй, самыми болезненными являются попытки восстановить проект, о котором каяпо благополучно забыли два десятилетия назад. Проект «Карарао» вернулся под новым именем: гидроэлектрический комплекс «Белу-Монти».
Коренная жительница с мачетой в руках протестует против строительства гидроэлектростанции вблизи реки Шингу 20 мая 2008 года.
На второй день пребывания в Кенджаме мы отправились вниз по реке Ирири с двумя индейскими лучниками: Окетом, парнем 25 лет, отцом трех дочерей и четырех сыновей, и Мейкаре, 38-летним мужчиной, - у него два мальчика и пять девочек. Мейкаре надел желто-зеленые бисерные браслеты, а к головной повязке прикрепил длинное синее перо. Мы вышли на двух алюминиевых катерах с водометными моторами, которые позволяют ходить по мелкой воде во время сухого сезона.
Добравшись до широкого пролива, Окет направляет лодку к открытой местности на западном берегу Ирири и глушит мотор. Мы сходим на берег. Окет и Мейкаре грациозно скользят по лесу - один с луком и колчаном за спиной, другой с ружьем. Через пять минут я не имею ни малейшего понятия, где восток, а где запад, не представляю, в какой стороне от нас находится река. Если бы мне пришлось возвращаться к лодке самостоятельно, то, боюсь, я остался бы в сельве навсегда.
Женщина с ребенком на руках на акции протеста в Альтамире, Бразилия, 19 мая 2008 года.
Похоже, мы наткнулись на едва заметную звериную тропу. Мейкаре показывает на помет ошейникового пекари, маленького дикого кабанчика, а затем у края тропы обнаруживает примятую траву - здесь животное спало. Мои спутники стремглав бросаются вперед. Через 15 минут я слышу выстрел, затем еще два.
Когда я настигаю охотников, мертвый пекари уже покоится на ложе из листьев. Мейкаре скрутил из полосок коры некое подобие бечевки и связал ноги животного. Взвалив добычу на плечи, он понес 14-килограммовую тушу с такой легкостью, словно это была кашемировая шаль.
Все это время остальные каяпо были заняты рыбалкой. Сначала они заткнули запасные выходы в гнезде медведок на отмели, затем раскопали его и набрали кучу насекомых, чтобы использовать их в качестве наживок для пираний. Пойманных зубастых рыбок быстро порубили на куски, в свою очередь, насадили на крючки и наловили длинноперых окуней и харацинов. С помощью зажигалок BIC рыбаки развели на берегу реки костер и приготовили обед на свежевыструганных вертелах.
Вечером того же дня вождь Пукатире забрел в наш лагерь с фонариком. «Все, что нам нужно от культуры белых, - это фонарики, шлепанцы и очки», - дружелюбно заметил он. Было поздно, и Пукатире пожелал нам спокойной ночи. Следующий день обещал стать очень важным. В Кенджаме ждали приезда великих вождей - Мекарон-Ти и Раони. Спустя два с лишним десятка лет они возобновили борьбу против дамбы, призрак которой опять замаячил перед их племенем.
Индейцы на акции протеста в Альтамире, Бразилия, 21 мая 2008 года.
Чего только не случилось за годы борьбы! Амбициозные планы, инженерные исследования, протесты, пересмотренные проекты, принятые и отмененные судебные постановления, блокады, международные апелляции и иски... Все это было - и прошло. Совсем недавно, в 2011 году, началось строительство гидроэлектростанции «Белу-Монти» стоимостью 14 миллиардов долларов. Комплекс из каналов, резервуаров, плотин и двух дамб располагается на Шингу в 480 километрах к северу от Кенджама, там, где русло реки образует большую петлю, названную Волта-Гранди. Проект с максимальной генерирующей мощностью в 11233 мегаватта планируют закончить к 2015 году. Мнения граждан разделились: сторонники строительства упирают на то, что станция - жизненно важный источник электроэнергии, а защитники природы пророчат социальную, экологическую и финансовую катастрофы.
В 2005 году Национальный конгресс Бразилии проголосовал за возведение дамбы на том основании, что это необходимо для безопасности быстро растущей нации. В 2008-м каяпо и другие племена, чьи интересы затронуло строительство, во второй раз собрались в Альтамире. Федеральная прокуратура Бразилии подала несколько исков с целью остановить работы, тем самым натравливая одни правительственные службы на другие. Дело дошло до Верховного суда страны, который отложил его в долгий ящик. Строительство «Белу-Монти» тем временем продолжалось. Для каяпо это мина замедленного действия: лишь по официальным оценкам, сменить место жительства придется 20 тысячам человек. По мнению ряда экспертов, эта цифра занижена вдвое.
Жужжание самолета привлекло толпу к взлетно-посадочной полосе на следующий день где-то около четырех. Раони и Мекарон-Ти сошли на землю вместе с третьим вождем, Уте-и.
Индейцы автобусом отправились в Альтамир, Бразилия, 21 мая 2008 года. Индейцы Амазонки и активисты продолжают протестовать против гидроэлектростанции вблизи реки Шингу.
Раони - один из пяти старейшин каяпо, которые до сих пор носят губной диск: размером с оладью пластину из красного дерева, растягивающую нижнюю губу. С собой у него деревянная боевая дубинка в форме средневекового меча.
Тем же вечером Раони обратился к жителям Кенджама. Он бурно жестикулировал и потрясал дубинкой: «Мне не нравится, что каяпо имитируют культуру белых. Я не люблю золотоискателей. Не люблю лесорубов. Мне не нравится эта дамба!»
Одна из целей его визита в Кенджам - узнать, почему вожди восточных земель не брезгуют деньгами от государственной энергетической компании Eletrobras. Деревня Раони и другие южные поселения твердо отказались принимать помощь от энергетиков. Синдикат, возводящий дамбу, участвовал в финансировании строительства колодцев, больниц и дорог в регионе, а также ежемесячно тратил 30000 бразильских реалов (около 15000 долларов США) на пособия жителям десятков деревень. Стефан Шварцман из Фонда охраны окружающей среды называет это попыткой подкупа противников строительства «Белу-Монти» - в сущности, платой за молчание.
Много лет назад, впервые познакомившись с потертыми бразильскими банкнотами, каяпо придумали экспрессивное выражение для обозначения денег: пи-о каприн, или «унылые листочки». Все больше и больше «унылых листочков» входит в жизнь индейцев, особенно в деревнях, расположенных неподалеку от городов. В деревне Туреджам близ Тукумы вырубки леса и интенсивное сельское хозяйство негативно отразились на рыболовных угодьях каяпо, и те все чаще стали заходить в супермаркеты за замороженной курицей.
Индеец Амазонки с сыном на акции протеста против строительства плотины в Альтамире, Бразилия, 22 мая 2008 года.
Три ночи подряд Пукатире приводил Раони, Мекарон-Ти и Уте-и в наш лагерь: они сидели, дымили трубками, пили кофе и рассказывали истории, не обращая внимания на летучих мышей, носившихся в тусклом нимбе флуоресцентной лампочки.
«В прежние времена мужчины были мужчинами, - говорил Раони. - Их растили воинами, они не боялись смерти. Они не боялись подкрепить свои слова действиями. Они выходили против ружей с луками и стрелами. Много индейцев тогда погибло, но и белых мы здорово потрепали. Я тоже так воспитан: я никогда не боялся говорить то, во что верю. Я никогда не унижался перед белыми. Они должны уважать нас - но и мы должны их уважать. Я считаю, что воинские традиции еще живы. Если возникнет угроза, каяпо снова станут бороться, но я наказал своим людям не искать стычек намеренно».
Полгода спустя после нашего визита в Кенджам 26 вождей каяпо собрались в Тукуме и подписали письмо, в котором отказывались в дальнейшем принимать деньги от синдиката, строящего дамбу: «Мы, люди каяпо, решили, что не хотим ни монеты ваших грязных денег. Мы не принимаем ни “Белу-Монти”, ни любую другую дамбу на Шингу. Наша река бесценна, наша рыба бесценна, счастье наших внуков бесценно. Мы никогда не прекратим борьбу… Шингу - наш дом, и вам здесь не рады».
Каким-то образом вся деревня узнала: бледнолицые без дырок в ушах собираются на гору Кенджам. Не успела наша группа дойти до середины взлетно-посадочной полосы, как за нами увязалась ребятня - десятка полтора мальчишек и девчонок подросткового возраста и младше, все с раскрашенными лицами и водой в старых бутылках из-под газировки. В группу затесался босоногий мальчонка лет четырех - совсем малыш. Никого не беспокоило, что ребенок может потеряться, что его съест ягуар, или укусит гремучая змея, или он раздерет ноги о колючки какого-нибудь из местных растений.
Некоторое время мы шли гуськом, а потом «группа сопровождения» рванула вперед, к высоким кустам: ребята пригнули ветки дикого растения инга, нарубили и тут же принялись уплетать его съедобные стручки.
Фотографии тропических лесов Амазонки в северной бразильском штате Пара.
Через 45 минут тропа стала круче. Наверху маячила серая гора, отвесные стены без расселин и видимых трещин. Северный, южный и западный склоны выглядели неприступными, зато восточный уходил в лес. Мальчишки и девчонки, хохоча, карабкались вверх, перепрыгивая через бревна и раскачиваясь на лианах. Узкая тропинка извивалась по кромке скалы и вела сквозь теснину.
К куполообразной вершине тянулась длинная гряда. Ребятня уже сидела наверху, на фоне молочно-голубого неба. Я, пыхтя, взбирался за ними. Вокруг сновали серо-коричневые ящерицы, а дети словно брали с них пример. Мой четырехлетний знакомый резвился на краю 150-метровой пропасти, смеясь и радуясь так, словно для него это был самый замечательный день в году.
Пока мы спускались, мальчик умчался далеко вперед, а я вспомнил вечер после отъезда главных вождей. Один из проводников, Джоти, пришел навестить нас, и в конце разговора мы спросили у него: «Можно ли быть каяпо, не живя в лесу?» Джоти задумался, потом покачал головой: «Нет». А после долгой паузы - он словно пытался осмыслить немыслимое - добавил: «Ты все еще будешь каяпо, но уже без своей культуры».
Еще сравнительно недавно многие антропологи превращали чистоту культуры коренных народов в фетиш и шарахались от современных технологий. Но, подобно биологическим видам, традиционные общества приспосабливаются к изменениям, используя новые возможности. Сегодня трудно представить себе североамериканских индейцев без их коней, но не будем забывать, что эти скакуны когда-то были заимствованы у испанцев. Сильные традиционные культуры получат преимущество, принимая изменения, которые добавят комфорта в их существование. Какой охотник лучше: тот, что носит головной убор из перьев попугая и набедренную повязку, или другой, в футболке с Бэтменом и спортивных шортах? Конечно, тот, кто лучше понимает лес и животных, населяющих его, тот, кто чувствует себя как дома наедине с природой и ценит чистую воду и прозрачный воздух превыше всего.
Зеленая зона. Карта
Территория каяпо представляет собой один из крупнейших в мире районов нетронутой сельвы. Пять граничащих друг с другом резерватов каяпо со всех сторон окружены дорогами, животноводческими фермами, золотыми копями и поселениями бледнолицых.
Один из важнейших уроков, преподанных нам Амазонией, состоит в том, что «цивилизованные» чужестранцы, которые на протяжении пяти веков пытались эксплуатировать, уничтожить и обратить в свою веру местных жителей, теперь обращаются за помощью к коренным племенам. И делают это ради спасения экосистем, признанных жизненно важными для здоровья нашей планеты, - чтобы защитить ценнейшие участки земли от неуемных аппетитов развитого мира.