Об усвоении христианства
Настоящее, "идеальное", полностью аутентичное христианство, "платоновская идея христианства", как было у Христа должно полностью отрицать богатство. Без всяких примечаний и оговорок. И оно отрицает его. Достаточно посмотреть Евангелие обычным, незамутненным взглядом.
Учение Христа полностью оторвано от жизни, и так и должно быть.
Оговорки и примечания возникают в результате синтеза "платоновской идеи" христианства и "материи" - народа, взятого как единое живое целое, с его (языческой) историей и уже сложившимся характером. Вот тут уже и начинаются всякие толкования про врата и игольное ушко, про кесаря на монете, и прочее.
Так и должно быть. "Чистая материя", народная толща, взятая сама по себе верит только в богатство, наслаждения и силу. Наложившись на "чистую идею" христианства, все вместе дает синтез - историческое исповедание данного народа. Народ в целом не может жить святым духом и подставлять другую щеку. Это удел единиц, которые сумели впитать христианство полностью. Или почти полностью. А христианство, воспринятое народом, весьма коррелирует с его историческими особенностями, предпочтениями и характером в целом. Оно не может, и не должно быть "чистым", но становится национальным. Поместная Церковь может и должна иметь свои интерпретации христианства и свои грехи.
"Чистая идея" христианства накладывается на "чистую материю" народа. На выходе мы получаем результат: удовольствия, богатство и сила могут существовать, но должны занять второе место от духовных ценностей. Быть подчиненными им. Что, собственно, и требовалось. Более и не требуется. Уже и то хлеб.
Не смешно ли, что весь народ станет состоять из святых?
Отсюда получаем вывод: для того, чтобы получить нужное "на выходе", изначальная идея христианства должна быть именно что идеальной. То есть отрицать все материальное вообще. Оставь всё, и иди. А остальные люди - они мертвецы (в духовном смысле этого слова).
Единичные теоретики и в самом деле могут позволить себе точное, аутентичное понимание богословских проблем, но они должны прекрасно отдавать себе отчет, что поместная церковь в их трудах не нуждается. Нужно быть достаточно умным, чтобы понять, что следует работать для своего круга лиц, а не пытаться изменить такую махину, как национальная Церковь. Или пытаться реформировать ее. Вновь реформированная церковь будет ничем не лучше предыдущей, ведь "исходный материал", народ, один и тот же. Идея не в состоянии полностью изменить материю. Материя косна, она меняется постепенно, под воздействием идеи+силы.
Нужно хорошо понимать это, или не заниматься теоретизированием вообще.
Отсюда получаем второй вывод: то, что имеется на настоящий момент, и есть "хорошо весьма". Нормальному человеку нужно просто слушать(ся), чему его учат национальная христианская традиция, и местные церковные иерархи, и особо не мудрствовать. А если мудрствуешь - то потихоньку, среди себе подобных теоретиков, не вынося размышления на суд широких масс. Они другим живут, не поймут. Малое стадо не должно смущать большое стадо. "Порядок - душа держав".
Это порочный либеральный миф, что если популярность среди единомышленников есть благо, то самая широкая популярность есть большее благо. Никакое это не благо: самые чистые и святые идеи обязательно извратят, и чем они чище, тем сильнее. Так что нужно работать среди своих.
А вообще - стремление быть услышанным _м_н_о_г_и_м_и_, намерение поучать их - ни что иное, как проявление гордости. Причем гордости сугубой, камуфлирующейся в одежды "bien public". Стремление к славе связано с гордостью неразрывно.
И не только: так как популярность несет в себе немалое удовольствие, то это еще и особая форма сладострастия. Духовный онанизм, типа. Вроде как кайф получил, а пользы-то с него?