Памяти Алины
Отец виноват не в том, что неправильно хранил ружье.
Это вторичное.
Он был неправильным отцом.
1. В школах травят только заторможенных, психически слабых детей. По которым сразу видно, что лишены "стержня". И имеют заниженную самооценку. По отношению к ним реализуется звериный инстинкт "слабого затрави".
Подростковый возраст - самый несчастливый и вообще идиотский, душа мечется из стороны в сторону. Готова ухватиться за все, что угодно.
Психика вожака травящих, его собственные комплексы - это отдельная тема.
2. Заниженная самооценка напрямую связана с ситуацией в семье. Либо отец отсутствует, либо неправильно воспитывает. В случае Алины - второе.
3. И вот здесь ключом к пониманию родителя является ружье. Его наличие. Нормальные люди в России ружей не держат. Если, конечно, не живут в Сибири и оно нужно для охоты и пропитания. Деревенскому жителю - для защиты от волков.
У отца Алины были какие-то сложности в характере, которые и привели к покупке ружья. Эти сложности и сказались в воспитании Алины. Возможно, он строил из себя мачо, не установил тонкий душевный контакт с ребёнком, и попытки ребёнка поделиться переживаниями поднимал на смех. Это и была его главная неправильность. Если бы отец установил контакт с ребёнком, ружье бы не понадобилось.
Отец не был опорой для ребёнка. Вот кого надо наказывать. Это он больше всех виноват. Что взять с травящих одноклассников? Они действовали под влиянием животного инстинкта. Была ли у них свобода не травить? Не знаю. Не уверен. Вопросы свободы - самые запутанные в мире.
Теперь о психологии школьных убийств.
Подростки мгновенно учуяли заниженную самооценку Алины, её слабость и неспособность дать отпор, и начали её травить. Причём всегда есть костяк травящих, лидеры (они и были убиты). А весь класс при этом поддерживает травлю, весело улюлюкает. Что не менее важно.
Если бы класс разделился на поддерживающих травлю, и защишающих, было бы куда легче. Класс же разделился на поддерживающих и тихо сидящих в стронке: "Хорошо, что не меня!"
Вскоре Алину совсем затравили. Для подростка всё в жизни стало беспросветно.
Далее по тексту "Психология утешения".
Выхода нет. Вокруг ад из сплошных негативных переживаний. Тогда психика ищет хоть какую-то "выделенную точку", соломинку, чтобы за неё зацепиться. Идеально, если бы имелся друг, особенно на пару лет старше. Тогда психика Алины зацепилась за него и, пусть и с трудом, переработала переживания.
Но друга не имелось.
Душа Алины зацепилась за то, что лежит на поверхности в информационном поле - за уже существующие в мире эпизоды школьной стрельбы. Это был самый примитивный и лёгкий выход, но другого не нашлось.
Вот он, выход! И она испытывает облегчение: её поддерживает мечта, что она может отомстить. Жить стало легче, и даже веселее.
Постепенно идея мести становится навязчивой. Это уже психическая доминанта, стягиваюшая в себя все психические реакции. В мозгу создаётся очаг напряжения, и все сигналы по нейрончикам бегут не напрямую, куда положено, а сначала сворачивают в него. Как тут устоять?
У Алины появляется одна, но пламенная страсть. Человек живёт одним только этим.
Почему Алина убила себя? В первую очередь потому, что единственная и великая мечта реализована. Жить больше незачем. Этот эффект многократно описан в психологии. Я бы назвал его, "человек перемечтал больше, чем нужно". Мечты было слишком много. Она вытеснила реальность.
Но есть и более глубокие, метафизические вещи, которые я описал в первых текстах о Пушкинском "Моцарте и Сальери", около 30 лет назад: убивая другого, мы убиваем себя. Об этом высказывался и Конфуций: "Прежде, чем мстить, выкопай две могилы".
Как и все дети с заниженной самооценкой, Алина была человеком с тонкой, эмоциональной, развитой душой. Смутно она чуяла, что не сможет дальше жить с грехом массового убийства на душе. Примешивался и страх, что родители убитых детей ещё больше её затравят. Неизвестно, что будет после, но ясно, что очень плохо. Жизнь есть сплошная травля. А может, и все равно убьют.
То есть страхи Алины стали максимальным. Она рассматривала смерть как освобождение от немыслимых страданий.