Психологические механизмы православной непорядочности
Как выглядит изначальная схема?
У нас есть некий обычный и нормальный (то есть нецерковный) человек, который из некого долга вынужден сделать нечто, что ему тяжело, неприятно и вообще не хочется.
Между ним и действием находится Посредник.
Это Дух. В котором гнездится ещё и Совесть.
Если не сделаешь, то - при развитом Духе - потом Совесть загрызёт.
Если Дух развит (получил достаточное развитие), то он подчиняет человека с его похотями и сиюминутными желаниями себе.
Если Дух не развит - как, например, у ребёнка - то человеческое естество подчиняет себе Дух с Совестью.
В этом случае Совесть безмолвствует. Она не терзает человека. Человек придумывает себе обоснование, чтобы не делать то, что не хочется. Как говорят, "договаривается с совестью".
Собственно, тут речь идёт о приоритете, о первичности и вторичности. Если Дух сильно развит, он первичен перед желаниями. Если развит слабо, желания и примитивные потребности первичны и почти всегда побеждают.
Если человек нормально развивается, то он развивает в себе и Дух и Совесть. Со временем у него появляется и чувство долга, и угрызения Совести, способность себя заставлять, и всё такое прочее.
Такое развитие зависит от множества факторов, прежде всего от родительской семьи. Но также и от окружения во дворе, от учителей, и прочего. Нельзя исключать и неопределенный элемент. Гены там, всякие случайные влияния...
Итак, в нормальном состоянии человек разрывается между двумя полюсами - Духом/Совестью и земными желаниями.
Что мы видим у воцерковленного христианина?
Дух и совесть у него по факту есть. Они у всех есть, в какую конфессию не приди)) Игнатий Брянчанинов писал, что "человек, приходящий в церковь не оставляет свой желудок за оградой". Тогда получаем, что приходя в церковь человек не оставляет за оградой и совесть.
Но это не имеет никакого значения. Потому что к этой промежуточной инстанции, к нашему Посреднику-Духу в результате церковного "промывания мозгов" подсоединяется дополнительная инстанция. Не присущая человеку, но привнесённая извне, церковью. Назовём её "церковной духовностью". Верующие, к слову, считают её единственной и вполне достаточной. Для них духовность только одна. Та, которая связана с церковью. Та, которая в церкви и развивается.
Эта духовность_по_церковному напрямую связана с сознанием собственной греховности. Греховность надо усиленно преодолевать, чтобы спастись. А спасение, как мы знаем, высшая ценность (см. недавний текст).
Итак, человек грешен. Самое главное для него - бороться с этой греховностью, чтобы обрести спасение в жизни вечной. Чем лучше борется, тем выше шанс.
То, что мы называли Духом (с его Совестью), то есть, собственно, Совесть оказывается в подчинённом положении у церковной_духовности. Первая становиться вторичной, как бы меркнет перед последней. Самое главное - моя греховность, а Совесть... ну, да, это, конечно, важно, но ведь не так существенно!
Неявно предполагается, что если верующие борются с греховностью, то тем самым у них развивается и Дух_который_включает_Совесть. Считается, что они как бы идут в одной связке. Хотя это не доказано. И я докажу, что происходит прямо противоположное. И связки как таковой нет.
Итак, греховность (борьба с нею) оказывается более важной. И бороться мы должны прежде всего с греховностью, с чином падшего естества. У нас есть более высокая и более важная цель, нежели развить свой Дух, чтобы поступать по Совести. Таковая цель более не ставится. Она не то, чтобы отрицалась напрочь, но оказывается малоценной. Меркнет на фоне более высокой.
И получается интересная вещь. Та самая Совесть (как равно и Дух) как бы засыпает. Промежуточная инстанция, необходимая для действия, для понуждения себя к должному в некотором роде исчезает. Её место занимает суррогат, та самая духовность_по_церковному.
Человек и в этом случае разрывается между двумя полюсами, но теперь иными. Между "высшей духовностью/желанием спастись" и своими сиюминутными желаниями и похотями.
Что мы имеем? Теперь человек поступает так, как ему хочется. При этом Совесть у него спит. Знаете, когда погружаешь внутренний взор в свою душу и видишь, чувствуешь там свою правоту/неправоту? Типа, рассматриваешь своё поведение под микроскопом.
Однако верующий не делает этого. Вместо этого он думает лишь о том, совершает ли грех.
Эта общая мысль о греховности как бы заменяет Совесть, они между собою не связаны. Не то, чтобы заменяет полностью, на 100%. Но в значительной мере. В достаточной для того, чтобы сделать выводы.
Тут начинается самое интересное. Совершён грех, но ведь его потом можно исповедать и замолить. "Да, мы грешим, но ведь мы и каемся. Не то, что ЭТИ ВСЕ" (то есть жалкие безбожники, скитающиеся в сумраке атеистических заблуждений. Те, для кого порядочность и совесть - самое главное).
Следует добавить, что Совесть напрямую связана с самоуважением. Если у человека есть самоуважение, то есть оно достаточно развито; если его научили уважать себя; если это для него жизненно важно - то он стремится поступать по Совести.
Между тем, в православии самоуважение связывается с гордыней. В христианстве это вообще самый страшный грех, из-за которого, к слову, Сатана отпал от Бога. "Гордыня - мать всех грехов"
Человек - ничто без Бога! Бог - и только он - должен помочь нам стать лучше. Его надо об этом постоянно униженно просить. "Без Бога не до порога".
А самоуважение есть грех и до добра не доведёт.
Только покаянный дух. Только тотальное ощущение собственного ничтожества. Но как может развиваться Совесть, как человек может фиксироваться на всех этих тонких материях, если у него нет самоуважения?
Что есть самоуважение? Осознание ценности себя как личности (в данном случае, нравственной) и, самое главное - желание эту ценность сделать ещё выше. То есть стать более нравственным человеком. Самоуважение не существует без самоусовершенствования: одно включает другое.
В первом случае человек делает усилия сам. Учится преодолевать свою хотелку. Оттого и "само-уважение". Во втором тут же ставится вопрос: как это - улучшение без помощи Бога? Такого не может быть никогда.
Но если мы произносим слово "Бог", тут же оказываемся на зыбкой почве понятий спасения и греха. Всё остальное как бы отступает.
Таким образом, Совесть (тот самый Дух, с которого начали) не развивается у большинства православных. Вопреки смелым наитиям как отдельных святых отцов, так и (уххх... дайте вздохну побольше... ужас, что сейчас скажу) соборному мнению всей церкви. Хотя и предполагается, что Совесть должна развиваться вместе с Духом. На самом деле нет.
Действительно, широко распространена фраза "совесть - голос Бога в человеке". Предполагается, что поступок не по заповедям автоматически включает голос совести, и человек сам решает, глушить его или идти (исправлять) исповедоваться, каяться и всячески заглаживать свой грех. То есть вроде как связывают человеческую совесть и "церковную совесть верующего" (с которой "работают" в таинстве покаяния). То есть голос совести вроде как есть, но направляет человека в одну сторону - покаяния.
Эта фраза хоть и красива, но и показательна: все редуцируется к Богу, сам человек ничто. Падшее существо. Если у него что-то и получится, то только если ему поможет Бог.
Указанный подход несовместим с полноценным развитием и самоуважением. Он заточен под узкую цель спасения. И духовность как таковая связывается не с Совестью, не с развитием внутренних душевных мускулов, не со способностью понуждать себя во имя долга, но с преодолением чина падшего естества - при помощи Бога и Его благодати. С преодолением общей греховности.
Мысль, что участие в таинствах способствует нравственному (и даже физическому - "во укрепление плоти и духа" говорится при причастии) усовершенствованию человека, на деле усыпляет Совесть. При этом на словах все признают, что надо любить ближнего, и вообще...
Тут начинается последний акт марлезонского балета. В народной церковной толще общепринято, что наша духовность развивается благодаря участию в таинствах и соблюдению всевозможных ритуалов. Мы должны как можно лучше выполнять ритуалы, а оно само собою и сложится.
Таким образом, совершая всё это, человек искренне уверен, что он совершенствуется, что у него развивается и тот Дух_который_Совесть.
Что мы видим? Когда от человека ситуация требует совершить над собою душевное усилие, то есть поступить по Совести, он вместо этого оказывается как бы переключённым на проблемы греха и спасения (я поставил "как бы", то есть использовал модальность). Осмысляет ситуация только в этой системе координат. Там, где нужно заставить себя, переломить свою хотелку и поступить в соответствии с долгом, выполнить неприятное и нежелательное, человек как бы засовывает голову в песок и малодушно уходит от проблемы.
Чем он себя оправдывает? А он вообще не делает этого. Так вопрос не стоит. Оправдываться, получается, не в чем. Человек не видит особой проблемы. У него ведь планов громадье - надо душу спасать. Бороться с грехами...
Именно поэтому, как ни парадоксально, у православного искреннее сознание (перед самим собою), решимость сломать себя, готовность преодолеть душевную лень, вообще всё то, что Пушкин называл "прямая честь" - в значительной степени отсутствуют. По крайней мере, более отсутствуют, чем у закоренелого атеиста. Который никакими духовными материями не живёт, но имеет обычную человеческую установку поступать по совести. И имеет некоторые силы, чтобы ломать самого себя.
У воцерковленных всё это как-то гибко обходится и упирается в ритуалы. Ну, вот мы же ходим в церковь, мы же исповедуемся. Значит, становимся лучше. И вообще - как можно сравнивать правильно живущего православного и какого-то нехристя? Ясно, что первый поступает хорошо, а второй плохо.Ведь первый водим самим Богом. А также богоизбранным начальством...
Важно отметить, что всё изложенное касается неких усреднённых людей, типических героев. Вполне возможно, что есть отдельные герои, у которых всё не так. Духовник особенный попался, благотворное влияние уникально подобравшегося окружения... Но нас интересует, как работает механизм в целом. На материале простого обывателя, так сказать
Итак. Если в случае с жалким, погрязшим в заблуждениях атеистом мы имеем внутреннее (душевное и волевое) усилие над собою, которое человек совершает, то во втором случае получаем его внешнее усилие по наиболее точному и добросовестному исполнению ритуалов.
Да, момент внутреннего, душевного усилия над собой, по усовершенствованию себя также обговаривается в аскетической практике. Не имеется в виду примитивно-механическое соблюдение. Однако факт остаётся фактом - борьба с греховностью как таковой выходит на первое место.
Не ставится задача развития Совести, задача как таковая. Нет такой сверхцели - поступать по Совести. Есть базовая оппозиция "совершаешь грех <-> не совершаешь грех". Совесть вроде как и есть, но уже потом.
Главное не грешить. А греховность связана с ритуалами. Чтобы не грешить, надо ходить в церковь, поститься, молиться, и слушать радио "Радонеж"...
В результате эта система, подход, заточенный под спасение души, губит в индивиде Совесть, Вытесняет определенным суррогатом. Человек теряет способность погружать внутренний взор в свою душу и либо находить там нежелательные элементы, или заставлять себя поступать по Совести. Вместо этого он сознательно фиксируется на факте греха.
В православном мире над собою усилия делаются не в том плане, что развивают некие стороны души, и если совершают неправильный поступок, то потом мучаются и осуждают себя. Нет, совсем в другом направлении. Не судят себя. Суд вообще прерогатива Бога. Стремятся исполнять ритуалы всё лучше и лучше.
Тем самым человеческий Дух, связанный с нашей Совестью неизбежно хиреет.