В СССР воровать было доблестью, много утащившего хвалили. Меня вёз таксист в 89 году, он участвовал в строительстве мемориального комплекса на Поклонной горе. Рассказывал, что воровали все, мрамор увозили в багажниках. А их бригадир построил себе дачу полностью из мрамора - даже стены. И лоханулся - мраморный пол оказался ледяной, его не прогреешь.
Обыватели из которых в большинстве состоит общество, мыслят конкретно.
У моего предприятия есть хозяин, я его знаю. И я его боюсь.
Если я украду, то он меня накажет.
Потому что мне легко поставить себя на его место. Я бы наказал. Моё - это святое.
Если предприятиями владеет государство, а вся собственность называется "общенародной", то хозяин становится абстракцией. Кто он? Где он? Я его не видел. То есть получается, что всё вокруг "плохо лежит".
Кроме того, я же имею право на часть собственности. Я ведь тоже "народ". Почему я плохо живу? Вся пресса постоянно твердит, что мы самые передовые.
Поэтому из советского строя напрямую вытекает советское же тотальное воровство.
Русские всегда были несколько вороватыми. Но советский строй усилил эту способность до бесконечности. Перевел из разряда греха в доблесть. Советский строй вообще многое поставил с ног на голову. Но самое главное - лишил чувства хозяина.
Пресечь воровство можно было только "кнутом". Поэтому из сущности социализма неизбежно следуют и репрессии. "Кнут" многократно перевешивает "пряник" в виде "светлого будущего", которое лично мне не достанется. И, воруя с предприятия, я некоторым образом мщу истории за это. Восстанавливаю историческую справедливость. Ну, и живу чуть-чуть получше. Ведь своя рубашка ближе к телу?
Интересно, что великим теоретикам строительства социализма всё это не пришло в голову. Тогда о чём они думали? О прибавочной стоимости?