Главное отличие. Часть 2
Продолжение. Начало здесь
Раздаток услуги «образование» в российском университете
Как говорил один из еще недавно гремевших классиков, нельзя жить в обществе и быть свободным от общества. Очевидно, вуз, существующий в обществе с раздаточной экономикой (каковым было российское общество и в дореволюционные, и в советские, и остается в постсоветские времена), также включен в раздаточные отношения и действует по правилам раздатка. Это требует пояснений.
Начнем с того, что вуз готовит специалистов в той или иной области, необходимой для жизни общества. На Западе эти специалисты попадают на рынок труда, где продают свои услуги той или иной частной или государственной фирме (организации). В российском обществе, прежде всего в те времена, когда оно ближе всего было к чистой раздаточной модели, а именно - в советские, вуз готовил специалистов, которых государство распределяло по тем или иным сегментам общественной жизни (это так и называлось - распределение молодого специалиста: по решению вуза выпускник обязан был поехать туда, куда ему укажут, и отработать на государство не менее трех лет). Перед нами, очевидно, раздаток специалистов-выпускников. Итак, основной ресурс, который государство раздает гражданам, поступившим в вузы и ставшим студентами, - это право занять в обществе определенное место (инженера, врача, учителя, агронома и т. д.), что в идеале значительно повышает статус гражданина по сравнению с тем, который имеют лица без высшего образования. Симон Кордонский справедливо называет это «сословной социализацией»[15], поскольку то или иное место в обществе с раздаточной экономикой означает принадлежность к тому или иному «сословию» - наследственной или ненаследственной группе, созданной государством для исполнения каких-либо функций.
С основным ресурсом связаны два дополнительных - получение знаний и умений, необходимых для обладателя того или иного «сословного места», и получение средств, необходимых студенту для учебы (отсрочка от армии (для юношей), прописка в данном городе, место в общежитии, стипендия, льготы на питание и на проезд в общественном транспорте, право пользоваться библиотекой вуза, аудиториями и лабораториями и т. д. и т. п.). Несмотря на то что главной целью высшего образования у нас всегда провозглашалось духовное развитие личности, расширение ее интеллектуального горизонта, на самом деле собственно образование, получение знаний было и остается здесь вторичным. Главное - социализация, и в этом состоит фундаментальное отличие наших вузов от западных. Не случайно у нас всегда придавалось большое значение участию студентов в общественной работе, самодеятельности. Те, кто иронизирует по этому поводу - мол, в наших вузах студенты поют и пляшут вместо того, чтобы учиться, - не понимают специфики раздаточного высшего образования, где таким образом, например через участие в общественной работе, человек социализируется, завязывает важные связи, получает навыки руководящей работы, что предопределит его будущую профессиональную биографию (в советские времена карьера начальника непосредственно начиналась в комсомольской и партийной организациях вуза).
Право на получение и основного, и дополнительных ресурсов подразумевает обязанность использовать их по назначению. Например, отсрочка от армии предполагает, что все это время студент будет учиться, в противном случае он будет отчислен и лишен отсрочки. Получение комнаты в общежитии предполагает, что студент будет там жить, соблюдая правила, если он их нарушит (попытается ее сдать в аренду, будет водить посторонних), то он ее лишится. Все это венчает связь права на получение основного ресурса - права на повышение социального статуса с существовавшей в советские времена обязанностью отработать три года на государство в месте, которое укажут чиновники.
Сосредоточимся на раздатке знаний внутри вуза: на этом примере ярко видны отличия раздаточного образования от рыночного. Российский вуз не продает студентам услуги по передаче знаний и проверке их наличия, как западный рыночный университет, а именно раздает их. То есть в идеале (как это было в советские времена) студенты получают их бесплатно и даже могут рассчитывать на определенное вознаграждение за хорошую учебу, потому что хорошая учеба для них - сдача (ресурс, который их социальной группе положено сдавать государству). Любопытно, что это нашло отражение даже в языке российских студентов. В России студенты говорят, что они сдают зачеты и экзамены, тогда как в Германии, например, в такой же ситуации говорится: Die Prufung bestehen - выдержать (преодолеть) экзамен (проверку). То есть немецкий студент выдерживает проверку знаний и умений, устроенную ему профессионалом в этой области - преподавателем, а российский студент сдает преподавателю как чиновнику, приставленному к нему государством, положенную дань в виде демонстрации усвоенных знаний и навыков (а преподаватель - принимает). В итоге всех этих студенческих сдач из абитуриента получается специалист, который в чистом раздаточном обществе (как, например, в сталинском, где роль рынка была сведена к минимуму) вузом сдается государству в соответствии с планом по выпуску специалистов (как металлурги сдают государству чугун, а колхозники - хлеб), а уж оно распределяет («раздает») специалистов по разным регионам как важный народнохозяйственный ресурс. В постсоветском обществе распределение отменено (хотя регулярно возникают проекты вернуть его, хотя бы для студентов-бюджетников), но экзамены и зачеты студенты все равно сдают в соответствии с планом (расписанием), установленным администрацией и подписанным ректором.
Преподаватели также занимаются сдачами и раздачами. Раздача, которую осуществляют преподаватели, - услуги по передаче знаний (прием экзаменов, проведение лекций, семинаров, лабораторных работ и т. д.). Причем преподаватели раздают эти услуги не от своего лица. Преподаватель в России, как мы уже говорили, является не свободным ученым-исследователем, как на Западе, а госчиновником от образования, подчиняющимся другим вышестоящим чиновникам вплоть до ректора и министра образования. Государство дает преподавателю право «раздавать» имеющиеся у него знания и умения на определенных условиях, а именно - он должен делать это в рамках университета, придерживаясь одобренного министерством учебного плана, в строго отведенное для этого расписанием вуза время. Если преподаватель начинает распоряжаться имеющимися у него педагогически-профессиональными знаниями и умениями по своему усмотрению, так, будто они принадлежат ему, являются его частной собственностью (как это делает преподаватель западного университета), то это в обществе с раздаточной экономикой расценивается как нарушение закона. Собственно примером такого нарушения является репетиторская деятельность преподавателей - подготовка абитуриентов и студентов в частном порядке, без санкции государства. В советские времена репетиторство было под запретом, теперь оно разрешено, если соответственно оформлено и репетитор платит налоги. Тем не менее оно не может являться основным занятием преподавателя, и профессиональный репетитор, который ничем другим не занимается, не считается преподавателем.
Сам преподаватель также приобрел эти знания и умения в ходе государственной раздачи (во время учебы в аспирантуре и докторантуре, завершившейся защитой кандидатской или докторской диссертации и получением соответствующей ученой степени, дающей ему право преподавать; причем в России эта степень дается не корпорацией специалистов, как на Западе, а Министерством образования и науки (ранее - Всероссийской аттестационной комиссией РФ)[16]).
Сдают преподаватели свой труд по проведению занятий, приему экзаменов и зачетов. Это служебный труд, вмененный преподавателю в обязанность государством. Это та дань, которую преподаватель сдает государству, подобно тому как его студенты на зачетах и экзаменах «сдают», демонстрируют наличие у них знаний и умений. Сюда же относятся создаваемые преподавателями методические, учебные пособия, программы курсов и т. п., которые тоже входят в состав сдач. Они отчуждаются от преподавателя, являющегося их непосредственным автором, поступают в государственную собственность, и по этим методичкам и пособиям может обучать студентов уже любой другой преподаватель. Именно поэтому в рамках служилой системы высшего образования преподаватель не обязательно должен быть хорошим ученым, он может быть просто передатчиком информации, которая заложена в пособиях, написанных хорошими учеными.
Мы уже говорили о том, что в России еще с дореволюционных времен и особенно со времен советских университетская наука отстает от академической. С этим связан тот факт, что часто те знания, которые затем раздавались тысячами преподавателей в сотнях вузов по всей стране, продуцировались не самими этими преподавателями (как в университетах Запада), а узкой прослойкой элиты академической науки, которые получали заказы на учебники от министерства и выполняли эти заказы (а разрешенных к использованию в преподавании учебников было не так много, в каждой области наук - один-два). Так, студенты-физики уже много десятилетий (даже в постсоветский период) изучают общий курс теоретической физики по десятитомному учебнику Ландау и Лившица, созданному в основном Львом Ландау - гениальным советским физиком, который в конце 1920-х проходил стажировку в Англии, Германии и Дании и был учеником самого создателя квантовой физики Нильса Бора.
Итак, рядовой преподаватель рядового российского вуза раздает знания, которые созданы узкой группой творцов, превращены в государственный ресурс и даны в распоряжение армии преподавателей.
Служебный труд этих преподавателей подлежит строгому учету и контролю, ведь главный закон раздаточной экономики - баланс сдач и раздач. Для удобства учета сдаваемого и раздаваемого образовательного ресурса в России существует понятие академического часа. Академический час - это элементарная единица служебного труда преподавателей и студентов. В академических часах исчисляются не только лекции и семинары (как это может показаться на первый взгляд, ведь как единица времени академический час равен 45 минутам - ровно половине спаренного лекционного или семинарского занятия, «пары» на жаргоне студентов), в академических часах исчисляется и научная, и методическая, и даже воспитательная работа преподавателя. Например, за кураторство преподавателю могут добавить до 70 часов, но это не значит, что он должен провести со студентами 35 сдвоенных уроков-встреч.
Существуют нормативы преподавательских сдач, которые устанавливаются министерством и уточняются учебно-методическим управлением каждого вуза - специальным административным подразделением, которое не только конкретизирует нормы министерства, но и следит за выполнением преподавателями нагрузки (иногда буквально - посылает специальных уполномоченных, которые проверяют: находится ли преподаватель на рабочем месте во время идущей по расписанию лекции). Каждому преподавателю выдаются на руки индивидуальные планы - карточки поручений, где указано, сколько часов он должен выполнить за семестр и за учебный год. В конце каждого семестра преподаватель отчитывается о выполнении плана. От этого зависит его зарплата, на которую влияет количество часов, ученая степень преподавателя, его ученое звание, место в вузовской иерархии. Например, профессору и завкафедрой полагается более высокая зарплата, чем доценту, выполняющему столько же часов. В реальности в среднем в 2012 году ассистент, старший преподаватель и доцент в провинции обязаны были провести до 800-1000 часов в год, профессор (не обремененный административными обязанностями) - 600 часов в год. Иначе говоря, чем выше признанная государством квалификация преподавателя, тем меньше он (на совершенно законных основаниях) должен работать и тем больше получать денег; и наоборот.
Конечно, преподаватель - не только субъект раздач, но и объект. Это значит, что преподаватель не только раздает ресурсы, но и получает ресурсы от государства (в лице администрации вуза). Получаемые им ресурсы - это право пользования служебной собственностью и право на определенные социальные блага. Для исполнения своих обязанностей преподаватель использует как служебную собственность аудитории, кабинеты, лаборатории, библиотеки вуза. Для поддержания себя в форме, позволяющей исполнять служебные обязанности, он может пользоваться профилакторием, летним лагерем отдыха для сотрудников и их детей, вузовской поликлиникой и т. д.
Наконец, нормальное функционирование служилого вуза возможно только в случае эффективной деятельности института жалоб. Этот вуз - жестко иерархическая система, где начальник обладает полной властью в рамках вверенного ему подразделения, пока в его дела не вмешается вышестоящий начальник. Рядовой преподаватель полностью распоряжается в порученной ему студенческой группе (вплоть до того, что может решать: кого отчислить из числа студентов, а кого - оставить), завкафедрой полностью распоряжается всеми служебными делами кафедры вплоть до права принимать и увольнять сотрудников, декан - делами факультета и т. д. до проректоров и ректора. Все это открывает широкий простор для злоупотреблений, и единственное средство ограничить их - жалобы начальству. Жалобы направляются, естественно, начальнику, стоящему выше того начальника, на которого жалуется подчиненный; например, на заведующего кафедрой жалуются декану, на декана - проректору или ректору (в советские времена - и парторгу). При этом жалоба может быть анонимной и подписанной, отправленной по обыкновенной или электронной почте. Постсоветские времена принесли нововведения: блоги ректоров, проректоров, деканов, куда любой может обратиться с жалобой - и чиновник обязан дать ответ.
Наиболее действенной является жалоба ректору. По уставу являясь управленцем, выбранным советом университета и обязанным исполнять волю этого совета, фактически ректор является полновластным правителем в вузе. Ректоры вузов зависят только от главы государственного образования, к которому относится вуз (города, области, республики, а в случае МГУ и СПбГУ - только от президента РФ), которые их и назначают (хотя, за исключением МГУ и СПбГУ, это назначение маскируется под рекомендацию кандидатуры, выбранной советом университета). Ректор может вмешиваться в деятельность всех служб и всех уровней университета (хотя типовой устав ему таких прав и не дает, и перед нами действие обычного права).
Резюмируем сказанное. Служилый вуз, существующий в обществе с раздаточной экономикой и функционирующий по ее принципам (то есть занимающийся распределением государственного ресурса «образование» между гражданами), имеет, подобно исследовательскому вузу, существующему в обществе с рыночной экономикой, администрацию, профессорско-преподавательский состав (на высших своих уровнях пересекающийся с администрацией[17]) и коллектив студентов. Но образовательный ресурс (услуги по передаче знаний и умений, необходимых для подготовки специалиста определенного профиля) здесь не продается преподавателями студентам при посредничестве администрации, как на Западе. В обществе с раздаточной экономикой, каковым является Россия, этот ресурс раздается студентам государством в обмен на их служебный труд - учебу (с тем чтобы по окончании учебы они получили основной ресурс - право занять более высокую ступень в обществе, гарантированную наличием высшего образования)[18]. Государственная раздача осуществляется преподавателями - работниками вуза, получившими от государства соответствующие ученые степени и звания. Таким образом, услуги по передаче знаний - это не их частная собственность, а ресурс, данный им от государства, который они обязаны использовать целесообразно, то есть для обучения студентов в рамках вуза. Раздача этого ресурса контролируется администрацией вуза, которая планирует и работу студента (при помощи расписания занятий), и работу преподавателя (при помощи индивидуальной карточки поручений). Администрация контролирует также и выполнение этих планов, причем за невыполнение она может наказать и преподавателя (вплоть до увольнения), и студента (вплоть до отчисления).
Для выполнения служебного труда преподаватель может использовать служебную собственность (аудитории, лаборатории, библиотеки и т. д.), а также пользоваться социальными благами (от ведомственного жилья в советские времена до льготных путевок в вузовский профилакторий, сохранившийся до сих пор). Наконец, отношения между студентами и преподавателями регулируются при помощи института жалоб, осуществляющего обратную связь между получателями ресурса и ресурсодателями. Этот институт позволяет системе раздаточного образования сохранять стабильность.
Таков идеальный раздаточный вуз. Однако этого идеального вуза не существовало даже в советские времена. В качестве компенсации в реальном вузе имелась в наличии наряду с раздаточной и рыночная «образовательная экономика», причем в самых разных формах - от репетиторства до коррупции. В постсоветские времена, когда раздаточный вуз вошел в эру кризиса, как и все общество с раздаточной экономикой, элементы рынка не просто стали активно вмешиваться в работу российских вузов, но и стали теснить раздаточные механизмы (вспомним, что кризис такого общества в том и состоит, что раздаток в нем начинает теснить рыночная экономика, которая, впрочем, скоро сама превращается в новый тип раздаточной). Так возникло квазирыночное коммерческое высшее образование.
Служилый вуз в период кризиса общества с раздаточной экономикой
Квазирыночное коммерческое современное российское высшее образование существует в двух формах:
платные отделения и наборы в государственных вузах;
частные вузы.
В обоих случаях перед нами - паразитарные наросты на теле государственного раздаточного высшего образования. Легче всего убедиться в этом на примере более простой модели - платного отделения в государственном вузе.
Суть ее в следующем: часть студентов учится за счет бюджета («бюджетники»), а часть самостоятельно оплачивает образовательные услуги либо из личных средств и средств своей семьи, либо за счет образовательных кредитов («плат-ники», «коммерческие студенты»). Но на этом их отличия и заканчиваются. Студенты-«платники» учатся в одних группах с бюджетниками, подчиняются одному и тому же расписанию и даже точно так же, как студенты-бюджетники, привлекаются к принудительным работам по уборке территории (так называемым субботникам). Тот факт, что они платят за обучение, не превращает их в агентов рынка образования, поскольку сам продукт, за который они платят - услуги по передаче необходимых знаний и умений, - остается в государственной собственности, а не в частной собственности преподавателей. Преподаватели российских вузов до сих пор получают от государства право на работу в высшей школе (вместе с кандидатской или докторской ученой степенью, утверждаемой или выдаваемой государственным органом). Более того, после прихода к власти В. В. Путина государственное лицензирование услуг высшего образования ужесточилось: если раньше такие лицензии выдавал ВАК РФ, который был чем-то средним между государственным органом и экспертной научной организацией, то теперь эта функция передана непосредственно министерству. То есть даже если современный российский студент платит деньги вузу, он все равно не покупает у преподавателей услуги по передаче знаний и навыков (именно это я и имел в виду, когда говорил, что переход российских вузов на платную основу вовсе не делает наше образование рыночным). Коммерческий студент современного вуза лишь оплачивает право включиться в раздаток знаний и дипломов по той или иной специальности. К рыночной экономике и ее специфическим социокультурным институтам это отношения не имеет. Скорее это напоминает легализацию коррупции в сфере образования. В советские времена абитуриент, не набравший нужного количества баллов, вынужден был ждать следующей попытки, но при наличии связей, за взятку, он мог быть включен в число поступивших. В постсоветские времена то же самое происходит в рамках механизма коммерческого набора: абитуриенты, не набравшие нужного количества баллов на «бюджет», переводятся на «коммерцию», официально платят в кассу вуза и поступают. Та же взятка за поступление, но на совершенно легальных основаниях. Какое это имеет отношение к рынку образования в западном смысле, остается неясным.
Многочисленные частные вузы, возникшие после перестройки, также копируют модель государственных служилых вузов. В них отсутствуют автономия, академические свободы студентов и преподавателей, вузовское самоуправление. Хотя официально они не входят в сферу влияния Министерства образования, учебный процесс в них строится точно так же, как в российских государственных вузах, и преподают в них те же преподаватели госвузов, для которых это - подработка, и не более того. Логическим итогом такого положения дел стал постепенный дрейф наиболее жизнеспособных частных вузов к статусу государственных.
Перед нами явления квазирынка, которые можно наблюдать в периоды кризиса раздаточной экономики. Сегодня уже можно констатировать, что попытки создать в России высшее образование либерального типа в этом плане провалились (несмотря на бодрые заверения об успехе реформы российской высшей школы). Были переняты лишь внешние черты западных вузов (двухступенчатая система: бакалавр - магистр, система кредитов, наем по контракту и т. д.), по сути своей высшее образование осталось раздаточным, основанным на служебном труде студентов и преподавателей и монополии государства на образовательный ресурс. Отличия от советской системы состоят главным образом в том, что легализована коррупция и за плату те абитуриенты и студенты, которые не имеют должной подготовки для учебы в вузе, включены в образовательный раздаток.
Однако есть и еще одно принципиальное отличие квазирыночной современной системы высшего образования от советской. Сегодня государство не занимается распределением выпускников. Образование осуществляется на основе раздаточного принципа (независимо от того, платное оно или бесплатное), а распределение выпускников - через рынок труда (хотя и здесь есть нюансы, поскольку наряду с рыночными принципами работают и нерыночные, например, система «блата»).
Понимание этого проливает свет на причины кризиса высшего образования в современной России. Раздаточный вуз в силу самого своего внутреннего устройства должен быть встроен в такое же раздаточное общество. Ведь функция, которую выполняет раздаточный вуз, - повышение «сословного» статуса человека[19]. Но «сословия» как созданные и признанные государством группы, распоряжающиеся той или иной долей государственного ресурса, существуют лишь в обществе, где основные блага распределяются государством, а не продаются и покупаются на рынке, то есть в обществе с доминирующей раздаточной экономикой. В обществе с доминирующей рыночной экономикой сословия сведены к минимуму, потому что госраздача сведена к минимуму, здесь господствуют классы, которые образуются в ходе рыночных операций, отделяющих успешных агентов рынка (высший и средний класс) от неудачливых (низший класс). В итоге выпускник раздаточного вуза, считающий, что он обладает правом на повышение своего социального статуса в силу обладания ресурсом «высшее образование», вдруг оказывается на рынке, где его специализация либо вообще не нужна, либо не дает никаких финансовых выгод и где в идеале он должен еще доказать свою профессиональную состоятельность. Даруемая данным вузом сословная специализация не может помочь ему автоматически перейти из низшего класса в высший.
Не стоит понимать все это так, что выпускник советского вуза обладает какими-то никчемными знаниями и именно поэтому они не востребованы рынком. Напротив, знания эти могут быть крайне важными для страны, но не востребованы рынком потому, что рынок ориентирован не на нужды страны, а на получение прибыли (так, стране, может, нужны конструкторы самолетов, а рынку нужны продавцы турецкого белья, и специалист-конструктор, который в советские времена после окончания вуза получил бы квартиру в Москве и пропуск в спецраспределитель, торгует у метро бельем).
Вероятно, именно этим отчасти можно объяснить популярность специализации «юриспруденция» в постсоветские времена. Обладатель диплома юриста будет работать на государство, которое везде и всегда, даже при капитализме, устроено по «сословному» принципу, то есть представляет собой иерархически расположенные группы, различающиеся объемом положенных благ. Повышение сословного статуса ему гарантировано (конечно, если он сможет устроиться на работу).
Отдельная тема, раскрытие которой требует слишком много места, чтобы сейчас этим подробно заниматься, - несоответствие психологии выпускника раздаточного ресурсного вуза психологии типичного человека рыночного общества. Раздаточный вуз формирует людей, привыкших к строгой иерархии, авторитарному типу общения, строгой дисциплине, к четким и ясным правилам, которые лишь нужно выполнять. Человек рыночного общества, напротив, неавторитарен, склонен жить не правилам, привык к равенству в общении.
В заключение нельзя не заметить, что судьба нашей специфичной системы образования теснейшим образом связана с перспективой расширения влияния государства и восстановления, пусть и не в полном объеме, раздаточного, сословного общества после либерального отката 1990-х. А именно такое восстановление мы и наблюдаем в России в последнее десятилетие.
[1] Статья написана в рамках проекта «Университет в сословном обществе и сословия постсоветского университета» (Фонд поддержки социальных исследований «Хамовники»). Автор выражает благодарность к. ф. н. доц. Башгоспедуниверситета (г. Уфа) А. Е. Родионовой за ценные советы при работе над текстом.
[2] Хотя в последнее время наблюдается робкий рост бюджетных мест по специальностям, которые наиболее востребованы национальной экономикой.
[3] О гумбольдтовском университете см.: Риддингс Б. Университет в руинах. М., 2010.
[4] В США есть министерство образования, но оно не занимается созданием вузов и управлением ими, в его функции входит лишь сбор данных об учебных заведениях и управление федеральными образовательными проектами (например, выплаты федеральной стипендии студентам-инвалидам).
[5] Те, кто считает, что свобода преподавания и свобода учебы - одно лишь благо, не имеющее оборотных сторон, глубоко заблуждаются. Именно потому, что западные студенты слушают не один сплошной логически связный курс в течение всего периода обучения, а набор выбранных самостоятельно не связанных между собой авторских курсов, в их головах после окончания вуза, как правило, - мешанина (например, физик может подробнейшим образом изучить оптику, но ничего не знать из квантовой физики).
[6] Повседневная жизнь и принципы функционирования американского вуза доступно описаны в книге: Злобин Н. В. Америка: живут же люди. М., 2012.
[7] Аврус А. И. История российских университетов. Очерки. М., 2001 ( http://window.edu.ru/resource/980/46980/files/mion-ino-center03.pdf).
[8] Если до революции университетская наука не сильно уступала академической во многом за счет того, что и первая не была оторвана от мирового научного сообщества, так как преподаватели университетов имели возможность стажироваться за границей, то в послереволюционный, советский, период университетская наука стала значительно отставать, причем не только в области гуманитарной, что очевидно, но и в традиционно развитой в СССР естественно-научной сфере. Вспомним письмо четырех академиков (Капицы, Крылова, Иоффе и Алиханова) Молотову, написанное в 1944 году и посвященное низкому уровню преподавания на физфаке МГУ.
[9] См. об этом: Отечественные университеты в динамике золотого века русской культуры. Под редакцией доктора исторических наук, профессора Е. В. Олесеюка (http://www.lexed.ru/pravo/theory/olesek2006/).
[10] Значительное количество студенческих выступлений в дореволюционной России было связано с требованием разрешить выбирать преподавателей, в ответ правительство запретило студентам даже выражать свое отношение к преподавателям возгласами или хлопками во время или после лекций.
[11] Еще раз подчеркнем, что мы употребляем эту характеристику не в оценочном, а в нейтральном смысле: авторитарное образование имеет свои преимущества, а либеральное - свои недостатки.
[12] Фактически, конечно, они могут быть и не равны, на что и указывал Маркс: капиталист в условиях дикого раннего капитализма имеет преимущества перед рабочим: у капиталиста основные жизненные потребности удовлетворены, и он ищет прибыли, рабочий же стремится к выживанию. Но и в этом случае капиталист не может требовать от рабочего ничего сверх договора.
[13] Хотя фактически могут быть и равны, например, если студент - сын какого-либо начальника и преподаватель должен с ним считаться.
[14] Бессонова О. Э. Раздаточная экономика России. М., 2006.
[15] Кордонский С. Г. Сословная структура постсоветской России. М., 2008.
[16] В случае кандидатской степени Министерство образования и науки лишь утверждает решение диссертационного совета, но без этого утверждения защита недействительна.
[17] При этом работники администрации формально являются преподавателями, но фактически преподавательской работой почти не занимаются.
[18] Конечно, это в идеале, от которого современная российская действительность чрезвычайно далека.
[19] Мы употребляем термин «сословие» не в общепринятом смысле, а в том смысле, который использует в своих работах Симон Кордонский, но если говорить о царской России, то здесь подойдет и общепринятый смысл: выпускники императорских университетов переходили в сословие дворян, если еще таковыми не были.
Источник: http://www.strana-oz.ru/2012/5/sluzhilyy-rossiyskiy-universitet