О могуществе Божием
Георгий Флоровский пишет, что свободные деяния человека - это не его заслуга, а проявления той свободы, что дарована благодатью Божией. "Самое главное в проявлении Благодати - это "дыхание" Духа. Душа и вся природа человека освящаются, и не силой добрых дел, а силой благодати". "Любить невидимого Бога - это это значит пассивно открывать перед Ним своё сердце и ждать Его активного откровения..."
В Боге нет никакой энергии. И не может быть. Это совершенно примитивное, платоническое представление о Боге. Творец существует вне наших понятий энергии или материи. Точно так же, как Он творит материю из ничего, так же и энергия, приписываемая Богу есть уже результат творения, последствия проявления Бога. Могущество Божие не энергетично. И вообще оно заключается совсем в другом. "Сила Божия в немощи совершается". Приписывать Богу такое энергийное могущество - значит переносить на него наши земные представления. Этот взгляд исключительно примитивен. Бог находится вне такого могущества. Столь же примитивно мыслили римские воины, распинавшие Иисуса: "Если Ты Сын Божий, сойди с Креста" (Мф. 27:40). Спаситель проявил свою силу именно потому, что принял смерть за род человеческий. В этом примере мы приближаемся к пониманию могущества Божия. По мнению Флоровского, да и большинства христиан, могущество в том, чтобы сойти с креста, разметав охранников. Здесь также уместно вспомнить высказывания апостола Павла на сей счёт:
"Сеется в немощи, восстаёт в силе" (1 Кор. 15:43),
"Немощное мира избрал Бог (1 Кор. 1:27),
"Сила моя совершается в немощи (2 Кор. 12:9),
"Когда я немощен, тогда силен" (2 Кор. 12:10),
а также фразу Христа "Дух бодр, плоть же немощна" (Мф. 28:41). А ведь Бог у нас есть Дух.
Флоровский утверждает, "инициатива всегда за Богом". Но это полностью неверно. Флоровский, как и большинство христианских авторов, неверно представляет взаимодействие Бога и человека. Бог (кроме всего чисто божественного) - это, скорее, идея. А вот энергия - как раз атрибут человека, материи. Бог вкладывает в творение идею развития, создавая первоматерию, делает её развивающейся. Человек может ощутить Бога и взаимодействовать с Ним, ощущая Божие, но инициатива всегда за человеком.
Вообще, взгляды такого рода всегда абсолютизируют Бога (точно так же, как христиане абсолютизируют Христа) и умаляют ценность творения, которое, вообще-то равночестно Богу. Забывают, что не может быть ниже то, что Сам Бог сотворил. Ценность творения равна ценности творца. Это касается любого творца, кстати говоря, Бог здесь как частный случай. Для христианства вообще характерно умаление творения и превознесение Творца. При этом происходит и умаление человека и развития человечества. Оно оказывается вторичным, в подчинённом отношении к Богу. Нетрудно видеть, что тем самым значительная часть нашей ответственности снимается. Подчинённым быть вообще легче, чем равночестным.
Кстати, в той же мере для Православия характерна абсолютизация благодати. Одного обожения недостаточно. Нужно ещё сотворчество с Богом, эволюция, причём в совершенно определённом направлении.
Неверно, что "любить Бога - значит, пассивно открывать ему своё сердце". Всё в точности наоборот. Человек изначально активен, и он активно открывает своё сердце. А вот к Богу понятие "пассивности" или "активности" неприменимы в принципе - это атрибуты мира, существующего в форме пространства-времении. Бог не может быть активным хотя бы потому, что не может вмешиваться в ход творения. Это вмешательство, необходимость или возможность его тут же умалит свободу творения, лишит его самой главной характеристики - подобия Божия. Поэтому Бог пассивно открывает Себя, а человек активно к нему приходит. Кстати, и понятие "открывает" к Богу также неприменимо. Нашли, понимаешь, сокрытость, эзотерики хреновы...
Всё это вытекает прежде всего из того, что для исторического христианства характерно полностью неверное представление о целях миротворения. Христианство с самого начала, ещё со времён первых апостолов, пошло на поводу у самой главной человеческой слабости - страха перед смертью. Христианство как бы поставило себе главной целью обслуживать страх смерти, полностью переключившись на идею личного спасения. Христианское вероучение постепенно сфокусировалось именно на этой проблеме, сделало её центральной. Всё остальное творение стало восприниматься как ничего не стоящий трамплин, временное и малоценное пристанище души по сравнению со сверхценной жизнью вечной. Материальная жизнь обесценивается в христианстве, делается вторичной по сравнению с посмертным бытием души. Между тем, и жизнь временная, в материальном мире, и жизнь вечная - точно так же равночестны. Обе имеют равную ценность. Однако историческое христианство заявило, что наша жизнь в теле имеет ценность постольку, поскольку позволяет спасти душу, и именно это самая главная наша цель.
Было бы смешно создавать всю Вселенную, человечество только для того, чтобы каждый из нас мог спастись. Немножко не тот масштаб задач, которые ставит перед собою Бог. Но историческое христианство этого уже никогда не поймёт...