Голаны сирийские и израильские: от Тель ас-Саки до Кунейтры. Часть 1
О танках и других бронемашинах, оставшихся на просторах Голанских высот от двух пронёсшихся здесь войн, рассказано немало. И пусть я буду далеко не первым, кто прошёлся по этим не самым гостеприимным местам Шестидневной войны и войны Судного дня, но некоторые до сих пор не раскрытые секреты, возможно, вы узнаете именно из этого повествования.
Итак, в праздничный день 17 октября, когда весь прогрессивный еврейский народ отмечал начало нетленного праздника Суккот, в память о 40 годах блужданий между Египтом и Землёй Обетованной уходя на семь дней под кровлю шалашей, мы вышли из дома совершенно с иной целью. Наш путь лежал на Голанские высоты в сторону израильско-сирийской границы с намерением посетить места боевых сражений и, что вполне вероятно, узнать для себя что-то новое из не такой уж и длинной истории современного Израиля
Арабы до сих пор верят, что их приветствие "Салам алейкум!" родилось в этих каменистых краях намного раньше, чем "Шалом Бней Исраэль!" Однако каждому нормальному просвещённому человеку известно, что Голаны всегда являлись неотъемлемой частью Святой Земли, ибо в состав Иудейского царства эти высоты вошли еще три тысячи лет назад при царе Давиде. И если говорить о земле Обетованной, то Голаны и вообще всё Заиорданье были дарованы Богом народу еврейскому (См. Тору, Библию и Коран).
Во времена Исхода в этих гористых местах обитали семитские племена, близкие к евреям. И когда 40 лет блуждавший Моше сотоварищи дошли наконец-то до цели, то территория Голан, она же Земля Башан, была предписана для заселения колену Менаше (Тора, книга Дварим, или Второзаконие, 3:13-14). Однако лишь при царе Давиде эти земли, включая все Голаны и Дамаск, были присоединены к царству Израиль. Чуть позже, при царе Соломоне, страна распалась на северное царство Израиль и южную Иудею, и войны между Израильским царством со столицей в Самарии и Арамейским царством со столицей в Дамаске захлестнули территории Голанских высот.
А затем началось то, что происходило с любым местом на Святой Земле - сначала сюда пришли ассирийцы и всех поубивали, потом вновь евреи, затем римляне, после них византийцы, потом арабы-мусульмане, приведшие сюда бедуинов, курдов, друзов и даже туркменов, вскоре заявились крестоносцы, потом всех потеснили турки, которых выбили британцы, поделившие в начале ХХ века напополам с Францией Палестину, Ливан и Сирию. Причём, последней, что любопытно, до 1946 года в качестве государства вообще никогда не существовало. Также, как и Иордании.
Лягушатники с англичанами эти две страны фактически нарисовали, подарив назло евреям в связи с окончанием срока мандата сирийцам Голанские высоты. И с 1948 года в течение почти 20 лет обстрелы израильских патрулей, кибуцев и рыбаков на Кинерете практически не прекращались. Лишь в 1967 в ходе Шестидневной войны удалось выбить воинствующие орды безумцев с этих мест и вернуть Голанские высоты на родину. А в 1973 во время войны Судного дня арабы попытались потеснить израильтян обратно в сторону вод Кинерета, но были жестоко отброшены и чуть было не лишились своей столицы.
Самая красивая дорога на Голаны ведёт с южной части побережья озера Кинерет, откуда, забираясь наверх горным серпантином, можно увидеть прекрасные виды как Израиля, так и Иордании. Однако, увы, по причине грубой ошибки в самом начале пути и некоторых странностей GPS-а, в этот раз нам пришлось объехать озеро с северной стороны и подняться на высоты в районе Гамлы, служившей когда-то столицей этих мест.
Зато в районе Верхней Галилеи по дороге попались развалины разрушенного в IV веке древнего поселения Коразим, в которое в своё время захаживал сам Джизус Крайст.
Сейчас здесь обитают лишь милые, но очень пугливые даманы, словно слоны стадами носящиеся по развалинам.
Поднявшись на Голаны, сразу начинаешь понимать, что находишься на приграничной территории, где по одну руку от шоссе лишь поля, камни и минное поле за колючей проволокой, а по другую руку от этого же шоссе - также лишь поля, камни и минное поле за колючей проволокой. Кое-где попадаются военные базы, проезжающие мимо машины ООН и изредка пролетающие над всем этим запустением чёрные птицы.
А если присмотреться повнимательнее, где-то там, среди мин и камней, на полях замершим мрачным напоминанием прошлого этих краёв стоят поржавевшие от времени танки и бронетранспортёры. Но минные поля, оставленные на Голанских высотах ещё французами и англичанами в 20-ых годах прошлого столетия, а затем сирийцами и израильтянами, хранят брошенную во множестве бронетехнику от цепких пальцев любопытного обывателя.
Через несколько километров от Гамлы на север мы наконец-то подъезжаем к первой намеченной точке нашего путешествия, месту под названием Тель ас-Саки.
Эта небольшая возвышенность, о которой я уже писал 5 лет назад, прославилась тем, что стала местом одного из самых жестоких и кровавых боёв войны Судного дня, когда сирийцы пытались выбить израильтян с Голанских высот, отправив их в места, откуда уже не возвращаются.
На этом холме до сих пор стоят оставшиеся с военной поры танки, БТРы и другая бронетехника. Но обо всём по порядку.
До войны 1973 года Тель Саки использовался в качестве ночного наблюдательного пункта, который в дневное время никем серьёзно не воспринимался и пребывал в запустении, оставаясь в статусе этакой "полуконсервации на случай войны". За 4 дня до начала войны, 2 октября 1973 года, в районе холма, огороженного колючей проволокой и окопами, обосновались две роты израильских десантников.
6 октября, когда поступило предупреждение о странных передвижениях неприятеля в районе Голанских высот, пятеро солдат с водителем, возглавляемые лейтенантом Менахемом Ансбахером, были отправлены на холм с целью сообщать командованию о действиях сирийских войск. Так около 12:00 на холме был создан наблюдательный пункт. Бинокль, сохранившийся с тех времён до сих пор, великолепно показывает, насколько хорошо открывался вид в сторону сирийской границы.
Ровно через два часа, в 14:00 по иерусалимскому времени, сирийские силы открыли мощный артиллерийский огонь, поддерживаемый авиацией, по дислокациям израильтян на всей территории Голанских высот. В качестве примера: рядом с холмом до сих пор находится вросшая дулом в землю советская 122-миллиметровая гаубица Д-30 с нормальной кириллицей на железе: "Цех 25".
В качестве тягового средства для таких гаубиц обычно использовался автомобиль Урал-4320. Но у сирийцев не было выбора - что Советы подарили, тем и таскали. И приходилось таскать ржавеющим здесь и поныне у подножия возвышенности ЗиЛом-130.
Несколько лет назад рядом с этой парочкой на самом съезде с шоссе располагался подбитый советский БТР-152, также подаренный Советами сирийцам, но сейчас его почему-то убрали, так что посмотреть на него можно на моей фотографии 5-летней давности.
Но продолжим наше повествование. Пока артиллерия крушила израильские оборонные позиции, три стрелковые дивизии сирийской армии численностью в несколько сотен танков и несколько тысяч солдат пехоты перешли израильско-сирийскую границу. Около 16:00 наблюдение с Тель Саки сообщило о концентрации в районе холма около сирийских 60 танков. Кстати, 5 лет назад бинокль на наблюдательном пункте был накрыт чем-то наподобие шатра, что очень помогало солдатам скрываться от солнца и от вражеских прицелов.
К утру следующего дня к возвышенности стянулись около 300 боевых машин противника, и в связи с далеко неполной информацией о наступающих силах противника израильским командованием было принято решение отдать приказ об отступлении с форпостов и поселений в южной части Голанских высот.
Бронетранспортер "Зельда", на котором приехали на холм команда Ансбахера:
За прошедшее время в бункер, расположенный на холме, после кровопролитных боёв неподалёку прибывают 28 бойцов танковой дивизии с крайне ограниченным количеством боеприпасов. Не в силах добраться до основных сил израильской армии, они решают на время остаться с расположившимися тут солдатами, чтобы прийти в себя, а потом, возможно, двинуться дальше. На тот момент они не догадывались, насколько роковой оказалась их ошибка.
К 5 утра 7 октября в район Тель Саки отправляются два БТРа для поддержки застрявших на наблюдательном пунтке солдат, а чуть позже, после полученного сообщения о ранении одного из защитников возвышенности, майор Йорам Яир, командующий батальоном, вызывает 14 добровольцев, которые под командованием Ханани на вездеходе "Захлам" бросаются вытащить израильтян из-под сирийского обстрела.
От основного расположения израильских войск до холма было расстояние всего ничего, и солдаты под прикрытием вездехода уже почти достигли цели...
Однако шквальный огонь сирийцев просто обрушивается на израильтян адским нескончаемым пламенем, в результате чего в живых остаются лишь двое. Среди дыма и огня, заволакивающего в тот день небо, засевшие на Тель Саки солдаты даже не смогли увидеть и узнать, что творится всего в 400 метрах от них. На тот момент среди них уже был один убитый и несколько раненых.
Командование посылает новый отряд во главе с командиром Кнааном на помощь своим товарищам. В районе несколько сот метров от холма на новый отряд спасателей вновь обрушивается шквальный огонь сирийцев, но под прикрытием БТР и яростно отстреливаясь, израильские солдаты медленно, но верно продолжали приближаться к цели. На этот раз с вершины возвышенности их заметили защищавшиеся и поддержали открытым огнём в сторону остервенелого противника. Тем более, что у того "Центуриона Шот Каль", что имелся в их пользовании, ещё оставались последние снаряды.
И когда небольшой отряд уже поднимался по склону, бронемашина вдруг застряла среди скальных камней, соскользнула вниз и остановилась, пытаясь сдвинуться с места. Этих нескольких мгновений сирийцам хватило, чтоб прицельно выстрелить. БТР получил несколько прямых смертельных попаданий из вражеских танков, и лишь пятерым оставшимся в живых удалось отползти в сторону, подальше от смертельных разрывов снарядов.
Тем временем, Менахем Ансбахер, остававшийся командиром того небольшого отряда, обосновавшегося в бункере на Тель Саки, решил пробиваться к основным войскам своими силами. Однако, поднявшись на самый верх возвышенности и оглянувшись вокруг, он понял безвыходность ситуации - холм на тот момент был полностью окружён сирийской пехотой, проводящей подготовку к взятию бункера. Пора было закрывать двери.
Спустившись в укрытие, Ансбахер приказал своим солдатам замуровать все выходы, уничтожить все секретные документы и карты и продолжать отсиживаться в бункере в надежде на чудо. Дышать оставалось лишь через чёрные трубы воздухоснабжения.
Этот бункер в наше время обычно закрыт, и мало кому удаётся попасть вовнутрь. Именно по этой причине до сих пор ходят легенды, что внутри в полнейшей тьме до сих пор гуляют ветры, мрак и бродит дух войны. Но в этот день нам повезло - внутренняя решётка была не заперта.
Внутри действительно оказалось достаточно мрачно, ветра нет, но мрак и дух войны в запутанных подземных переходах бункера властвуют безраздельно. Идти при помощи небольшого фонарика туда, где, возможно, ждут тебя забытые с тех времён каски и гранаты, было страшно, но не воспользоваться такой возможностью было бы большой ошибкой.
А Ансбахер тем временем затребовал по рации немедленную артиллерийскую поддержку, причём так, чтоб снаряды израильских пушек били по самому холму, ибо только такой вариант мог бы помешать подъёму сирийцев на возвышенность. И свои начали артобстрел. В бункере повышибало все лампы, оставив затаившихся солдат один на один с кромешной тьмой и грохотом взрывов.
Однако после того, как несколько снарядов взорвались у подножия холма, командование сообщило о том, что запас подошёл к концу и "извините, но стрелять больше нечем". И Ансбахер приказал приготовить гранаты на тот случай, когда сирийцы ворвутся в бункер, разделить между собой те немногие оставшиеся запасы воды и сидеть молча, чтобы не выдать своё месторасположение в подземных переходах укрытия.
Раненый солдат Шайке, получивший контузию и оглохнувший от взрыва вражеского снаряда, не разбирая уже реального положения дел, требовал воды. После того как стало понятно, что приказа замолчать он не выполнит, Ансбахер приказал задушить собственного бойца, чтобы спасти остальных. Солдат Авиталь отказался выполнить приказ командира, задумав последнюю попытку спасти ситуацию. Отсев чуть в сторону, от написал на пачке от сигарет "Воды нет, снаружи сирийцы, заткнись!", зажёг спичку, и сунул написанное под взор раненого товарища. После чего стоны Шайке мгновенно прекратились.
Сирийцы, к тому времени приблизившиеся вплотную к бункеру, начали закидывать его через бойницы гранатами и снарядами из РПГ. Стены дрожали и держались на последнем издыхании, земля и камни летели во все стороны, дым стоял столбом, огонь распространялся по всем коридорам бункера. Вражеские бойцы хорошо знали своё дело.
Ансбахер, на тот момент уже тяжело раненый, хрипя сквозь грохот и дым, спросил у своих товарищей, не может ли кто-то из тех, кто остался в живых и ещё в состоянии передвигаться, выползти из бункера наружу и сообщить неприятелю о том, что все спрятавшиеся под землёй израильтяне погибли. Выйти из убежища вызвался танкист Ицхак Нагаркер, один из немногих избежавший ранений.
"Один из сирийцев жестами спросил у меня, сколько человек находится в бункере. Представьте, если бы я начал показывать на пальцах 30 человек. Вряд ли они оставили бы кого-либо в живых. Поэтому я назвал первую цифру, пришедшую мне в голову - 4. А потом, пока никто не решил проверить, добавил, что в живых остался я один", - рассказывал многими годами позже Нагаркер, переживший после этих событий 8 лет плена на сирийской земле с жестокими допросами и пытками. Сирийцы, приняв израильского солдата за лётчика (на нём был комбинезон, очень похожий на те, что надевают пилоты), почему-то поверили его словам и ушли с возвышенности. Возможно, у них был стопроцентная уверенность, что в таком аду ни один человек выжить не смог бы, а возможно, просто решили не связываться и не терять ещё больше людей в попытках проникнуть в заминированный бункер
Как бы там ни было, лишь на третий день войны, 8 октября, остановив и оттеснив сирийские силы обратно на их первоначальные позиции, израильские войска вновь заняли Тель Саки. И тогда из разбомбленного бункера из-под завалов камней и песка под изумлёнными взглядами солдат вылезли просидевшие 30 часов под землёй 28 выживших защитников форпоста во главе с тяжело раненым лейтенантом Менахемом Ансбахером. На данный момент в одной из секретных комнат, обнаруженных в лабиринте подземных ходов бункера, находится помещение, посвящённое оказавшимся здесь в те дни героям.
Портреты израильских солдат, выживших в этом аду, останутся в бункере Тель Саки словно неразрывно связанные навсегда.
В одном из подземных ходов бункера до сих пор лежит одинокий ботинок.
Лишь в 2012 году на холме был открыт мемориал павшим в сражениях на Тель Саки. Но как-то с каждым годом тут всё меньше и меньше тех артефактов, что остались со времен кровопролитных боев 73-го года.
Хотя в чуть в отдалении от возвышенности до сих пор находятся ещё два израильских "Центуриона", из тех танковых дивизий, что отбивали обратно свои позиции и гнали сирийца взад на восток.
Как я уже писал выше, есть немало статей, в которых описываются события, произошедшие на Тель Саки во времена войны Судного дня, но почему-то нигде я не нашёл полного описания подробностей этой битвы на русском языке. Так что будем считать мой репортаж эксклюзивом.
Особенно, если считать, что практически никому не удалось побывать в бункере, да и "волшебной отсебятины" в Сети также полно, типа того, как описан один из танков: "чтобы добраться до этого танка мне понадобилось проехать 250 км на машине и потом еще около 75 на горном велосипеде преодолеть кое-какие заграждения. пролез под колючкой и по тропинке (точно не заминировано) подошел к танку...залез". Очень смешно.
На сим мы покинули этот клочок земли, за который пролилось море крови. Покинули, чтобы двинуться дальше по Голанским высотам, дальше на север, где нас ждут ещё большие приключения, ещё больше минных полей, бронетехники, заброшенные казармы, сирийский военный штаб и даже известный всем разрушенный практически до основания сирийский город Кунейтра, являвшийся когда-то столицей Голан. Обо всём этом я поведую во второй части моего повествования.
А на сегодняшний день Тель Саки с его оставленными по сей день окопами, траншеями, танками и заржавевшей разбитой техникой среди минных полей и колючей проволоки является скорее не музеем под открытым небом, а напоминанием о героизме израильских солдат, до последней капли крови защищавших свою родину.
Итак, в праздничный день 17 октября, когда весь прогрессивный еврейский народ отмечал начало нетленного праздника Суккот, в память о 40 годах блужданий между Египтом и Землёй Обетованной уходя на семь дней под кровлю шалашей, мы вышли из дома совершенно с иной целью. Наш путь лежал на Голанские высоты в сторону израильско-сирийской границы с намерением посетить места боевых сражений и, что вполне вероятно, узнать для себя что-то новое из не такой уж и длинной истории современного Израиля
Арабы до сих пор верят, что их приветствие "Салам алейкум!" родилось в этих каменистых краях намного раньше, чем "Шалом Бней Исраэль!" Однако каждому нормальному просвещённому человеку известно, что Голаны всегда являлись неотъемлемой частью Святой Земли, ибо в состав Иудейского царства эти высоты вошли еще три тысячи лет назад при царе Давиде. И если говорить о земле Обетованной, то Голаны и вообще всё Заиорданье были дарованы Богом народу еврейскому (См. Тору, Библию и Коран).
Во времена Исхода в этих гористых местах обитали семитские племена, близкие к евреям. И когда 40 лет блуждавший Моше сотоварищи дошли наконец-то до цели, то территория Голан, она же Земля Башан, была предписана для заселения колену Менаше (Тора, книга Дварим, или Второзаконие, 3:13-14). Однако лишь при царе Давиде эти земли, включая все Голаны и Дамаск, были присоединены к царству Израиль. Чуть позже, при царе Соломоне, страна распалась на северное царство Израиль и южную Иудею, и войны между Израильским царством со столицей в Самарии и Арамейским царством со столицей в Дамаске захлестнули территории Голанских высот.
А затем началось то, что происходило с любым местом на Святой Земле - сначала сюда пришли ассирийцы и всех поубивали, потом вновь евреи, затем римляне, после них византийцы, потом арабы-мусульмане, приведшие сюда бедуинов, курдов, друзов и даже туркменов, вскоре заявились крестоносцы, потом всех потеснили турки, которых выбили британцы, поделившие в начале ХХ века напополам с Францией Палестину, Ливан и Сирию. Причём, последней, что любопытно, до 1946 года в качестве государства вообще никогда не существовало. Также, как и Иордании.
Лягушатники с англичанами эти две страны фактически нарисовали, подарив назло евреям в связи с окончанием срока мандата сирийцам Голанские высоты. И с 1948 года в течение почти 20 лет обстрелы израильских патрулей, кибуцев и рыбаков на Кинерете практически не прекращались. Лишь в 1967 в ходе Шестидневной войны удалось выбить воинствующие орды безумцев с этих мест и вернуть Голанские высоты на родину. А в 1973 во время войны Судного дня арабы попытались потеснить израильтян обратно в сторону вод Кинерета, но были жестоко отброшены и чуть было не лишились своей столицы.
Самая красивая дорога на Голаны ведёт с южной части побережья озера Кинерет, откуда, забираясь наверх горным серпантином, можно увидеть прекрасные виды как Израиля, так и Иордании. Однако, увы, по причине грубой ошибки в самом начале пути и некоторых странностей GPS-а, в этот раз нам пришлось объехать озеро с северной стороны и подняться на высоты в районе Гамлы, служившей когда-то столицей этих мест.
Зато в районе Верхней Галилеи по дороге попались развалины разрушенного в IV веке древнего поселения Коразим, в которое в своё время захаживал сам Джизус Крайст.
Сейчас здесь обитают лишь милые, но очень пугливые даманы, словно слоны стадами носящиеся по развалинам.
Поднявшись на Голаны, сразу начинаешь понимать, что находишься на приграничной территории, где по одну руку от шоссе лишь поля, камни и минное поле за колючей проволокой, а по другую руку от этого же шоссе - также лишь поля, камни и минное поле за колючей проволокой. Кое-где попадаются военные базы, проезжающие мимо машины ООН и изредка пролетающие над всем этим запустением чёрные птицы.
А если присмотреться повнимательнее, где-то там, среди мин и камней, на полях замершим мрачным напоминанием прошлого этих краёв стоят поржавевшие от времени танки и бронетранспортёры. Но минные поля, оставленные на Голанских высотах ещё французами и англичанами в 20-ых годах прошлого столетия, а затем сирийцами и израильтянами, хранят брошенную во множестве бронетехнику от цепких пальцев любопытного обывателя.
Через несколько километров от Гамлы на север мы наконец-то подъезжаем к первой намеченной точке нашего путешествия, месту под названием Тель ас-Саки.
Эта небольшая возвышенность, о которой я уже писал 5 лет назад, прославилась тем, что стала местом одного из самых жестоких и кровавых боёв войны Судного дня, когда сирийцы пытались выбить израильтян с Голанских высот, отправив их в места, откуда уже не возвращаются.
На этом холме до сих пор стоят оставшиеся с военной поры танки, БТРы и другая бронетехника. Но обо всём по порядку.
До войны 1973 года Тель Саки использовался в качестве ночного наблюдательного пункта, который в дневное время никем серьёзно не воспринимался и пребывал в запустении, оставаясь в статусе этакой "полуконсервации на случай войны". За 4 дня до начала войны, 2 октября 1973 года, в районе холма, огороженного колючей проволокой и окопами, обосновались две роты израильских десантников.
6 октября, когда поступило предупреждение о странных передвижениях неприятеля в районе Голанских высот, пятеро солдат с водителем, возглавляемые лейтенантом Менахемом Ансбахером, были отправлены на холм с целью сообщать командованию о действиях сирийских войск. Так около 12:00 на холме был создан наблюдательный пункт. Бинокль, сохранившийся с тех времён до сих пор, великолепно показывает, насколько хорошо открывался вид в сторону сирийской границы.
Ровно через два часа, в 14:00 по иерусалимскому времени, сирийские силы открыли мощный артиллерийский огонь, поддерживаемый авиацией, по дислокациям израильтян на всей территории Голанских высот. В качестве примера: рядом с холмом до сих пор находится вросшая дулом в землю советская 122-миллиметровая гаубица Д-30 с нормальной кириллицей на железе: "Цех 25".
В качестве тягового средства для таких гаубиц обычно использовался автомобиль Урал-4320. Но у сирийцев не было выбора - что Советы подарили, тем и таскали. И приходилось таскать ржавеющим здесь и поныне у подножия возвышенности ЗиЛом-130.
Несколько лет назад рядом с этой парочкой на самом съезде с шоссе располагался подбитый советский БТР-152, также подаренный Советами сирийцам, но сейчас его почему-то убрали, так что посмотреть на него можно на моей фотографии 5-летней давности.
Но продолжим наше повествование. Пока артиллерия крушила израильские оборонные позиции, три стрелковые дивизии сирийской армии численностью в несколько сотен танков и несколько тысяч солдат пехоты перешли израильско-сирийскую границу. Около 16:00 наблюдение с Тель Саки сообщило о концентрации в районе холма около сирийских 60 танков. Кстати, 5 лет назад бинокль на наблюдательном пункте был накрыт чем-то наподобие шатра, что очень помогало солдатам скрываться от солнца и от вражеских прицелов.
К утру следующего дня к возвышенности стянулись около 300 боевых машин противника, и в связи с далеко неполной информацией о наступающих силах противника израильским командованием было принято решение отдать приказ об отступлении с форпостов и поселений в южной части Голанских высот.
Бронетранспортер "Зельда", на котором приехали на холм команда Ансбахера:
За прошедшее время в бункер, расположенный на холме, после кровопролитных боёв неподалёку прибывают 28 бойцов танковой дивизии с крайне ограниченным количеством боеприпасов. Не в силах добраться до основных сил израильской армии, они решают на время остаться с расположившимися тут солдатами, чтобы прийти в себя, а потом, возможно, двинуться дальше. На тот момент они не догадывались, насколько роковой оказалась их ошибка.
К 5 утра 7 октября в район Тель Саки отправляются два БТРа для поддержки застрявших на наблюдательном пунтке солдат, а чуть позже, после полученного сообщения о ранении одного из защитников возвышенности, майор Йорам Яир, командующий батальоном, вызывает 14 добровольцев, которые под командованием Ханани на вездеходе "Захлам" бросаются вытащить израильтян из-под сирийского обстрела.
От основного расположения израильских войск до холма было расстояние всего ничего, и солдаты под прикрытием вездехода уже почти достигли цели...
Однако шквальный огонь сирийцев просто обрушивается на израильтян адским нескончаемым пламенем, в результате чего в живых остаются лишь двое. Среди дыма и огня, заволакивающего в тот день небо, засевшие на Тель Саки солдаты даже не смогли увидеть и узнать, что творится всего в 400 метрах от них. На тот момент среди них уже был один убитый и несколько раненых.
Командование посылает новый отряд во главе с командиром Кнааном на помощь своим товарищам. В районе несколько сот метров от холма на новый отряд спасателей вновь обрушивается шквальный огонь сирийцев, но под прикрытием БТР и яростно отстреливаясь, израильские солдаты медленно, но верно продолжали приближаться к цели. На этот раз с вершины возвышенности их заметили защищавшиеся и поддержали открытым огнём в сторону остервенелого противника. Тем более, что у того "Центуриона Шот Каль", что имелся в их пользовании, ещё оставались последние снаряды.
И когда небольшой отряд уже поднимался по склону, бронемашина вдруг застряла среди скальных камней, соскользнула вниз и остановилась, пытаясь сдвинуться с места. Этих нескольких мгновений сирийцам хватило, чтоб прицельно выстрелить. БТР получил несколько прямых смертельных попаданий из вражеских танков, и лишь пятерым оставшимся в живых удалось отползти в сторону, подальше от смертельных разрывов снарядов.
Тем временем, Менахем Ансбахер, остававшийся командиром того небольшого отряда, обосновавшегося в бункере на Тель Саки, решил пробиваться к основным войскам своими силами. Однако, поднявшись на самый верх возвышенности и оглянувшись вокруг, он понял безвыходность ситуации - холм на тот момент был полностью окружён сирийской пехотой, проводящей подготовку к взятию бункера. Пора было закрывать двери.
Спустившись в укрытие, Ансбахер приказал своим солдатам замуровать все выходы, уничтожить все секретные документы и карты и продолжать отсиживаться в бункере в надежде на чудо. Дышать оставалось лишь через чёрные трубы воздухоснабжения.
Этот бункер в наше время обычно закрыт, и мало кому удаётся попасть вовнутрь. Именно по этой причине до сих пор ходят легенды, что внутри в полнейшей тьме до сих пор гуляют ветры, мрак и бродит дух войны. Но в этот день нам повезло - внутренняя решётка была не заперта.
Внутри действительно оказалось достаточно мрачно, ветра нет, но мрак и дух войны в запутанных подземных переходах бункера властвуют безраздельно. Идти при помощи небольшого фонарика туда, где, возможно, ждут тебя забытые с тех времён каски и гранаты, было страшно, но не воспользоваться такой возможностью было бы большой ошибкой.
А Ансбахер тем временем затребовал по рации немедленную артиллерийскую поддержку, причём так, чтоб снаряды израильских пушек били по самому холму, ибо только такой вариант мог бы помешать подъёму сирийцев на возвышенность. И свои начали артобстрел. В бункере повышибало все лампы, оставив затаившихся солдат один на один с кромешной тьмой и грохотом взрывов.
Однако после того, как несколько снарядов взорвались у подножия холма, командование сообщило о том, что запас подошёл к концу и "извините, но стрелять больше нечем". И Ансбахер приказал приготовить гранаты на тот случай, когда сирийцы ворвутся в бункер, разделить между собой те немногие оставшиеся запасы воды и сидеть молча, чтобы не выдать своё месторасположение в подземных переходах укрытия.
Раненый солдат Шайке, получивший контузию и оглохнувший от взрыва вражеского снаряда, не разбирая уже реального положения дел, требовал воды. После того как стало понятно, что приказа замолчать он не выполнит, Ансбахер приказал задушить собственного бойца, чтобы спасти остальных. Солдат Авиталь отказался выполнить приказ командира, задумав последнюю попытку спасти ситуацию. Отсев чуть в сторону, от написал на пачке от сигарет "Воды нет, снаружи сирийцы, заткнись!", зажёг спичку, и сунул написанное под взор раненого товарища. После чего стоны Шайке мгновенно прекратились.
Сирийцы, к тому времени приблизившиеся вплотную к бункеру, начали закидывать его через бойницы гранатами и снарядами из РПГ. Стены дрожали и держались на последнем издыхании, земля и камни летели во все стороны, дым стоял столбом, огонь распространялся по всем коридорам бункера. Вражеские бойцы хорошо знали своё дело.
Ансбахер, на тот момент уже тяжело раненый, хрипя сквозь грохот и дым, спросил у своих товарищей, не может ли кто-то из тех, кто остался в живых и ещё в состоянии передвигаться, выползти из бункера наружу и сообщить неприятелю о том, что все спрятавшиеся под землёй израильтяне погибли. Выйти из убежища вызвался танкист Ицхак Нагаркер, один из немногих избежавший ранений.
"Один из сирийцев жестами спросил у меня, сколько человек находится в бункере. Представьте, если бы я начал показывать на пальцах 30 человек. Вряд ли они оставили бы кого-либо в живых. Поэтому я назвал первую цифру, пришедшую мне в голову - 4. А потом, пока никто не решил проверить, добавил, что в живых остался я один", - рассказывал многими годами позже Нагаркер, переживший после этих событий 8 лет плена на сирийской земле с жестокими допросами и пытками. Сирийцы, приняв израильского солдата за лётчика (на нём был комбинезон, очень похожий на те, что надевают пилоты), почему-то поверили его словам и ушли с возвышенности. Возможно, у них был стопроцентная уверенность, что в таком аду ни один человек выжить не смог бы, а возможно, просто решили не связываться и не терять ещё больше людей в попытках проникнуть в заминированный бункер
Как бы там ни было, лишь на третий день войны, 8 октября, остановив и оттеснив сирийские силы обратно на их первоначальные позиции, израильские войска вновь заняли Тель Саки. И тогда из разбомбленного бункера из-под завалов камней и песка под изумлёнными взглядами солдат вылезли просидевшие 30 часов под землёй 28 выживших защитников форпоста во главе с тяжело раненым лейтенантом Менахемом Ансбахером. На данный момент в одной из секретных комнат, обнаруженных в лабиринте подземных ходов бункера, находится помещение, посвящённое оказавшимся здесь в те дни героям.
Портреты израильских солдат, выживших в этом аду, останутся в бункере Тель Саки словно неразрывно связанные навсегда.
В одном из подземных ходов бункера до сих пор лежит одинокий ботинок.
Лишь в 2012 году на холме был открыт мемориал павшим в сражениях на Тель Саки. Но как-то с каждым годом тут всё меньше и меньше тех артефактов, что остались со времен кровопролитных боев 73-го года.
Хотя в чуть в отдалении от возвышенности до сих пор находятся ещё два израильских "Центуриона", из тех танковых дивизий, что отбивали обратно свои позиции и гнали сирийца взад на восток.
Как я уже писал выше, есть немало статей, в которых описываются события, произошедшие на Тель Саки во времена войны Судного дня, но почему-то нигде я не нашёл полного описания подробностей этой битвы на русском языке. Так что будем считать мой репортаж эксклюзивом.
Особенно, если считать, что практически никому не удалось побывать в бункере, да и "волшебной отсебятины" в Сети также полно, типа того, как описан один из танков: "чтобы добраться до этого танка мне понадобилось проехать 250 км на машине и потом еще около 75 на горном велосипеде преодолеть кое-какие заграждения. пролез под колючкой и по тропинке (точно не заминировано) подошел к танку...залез". Очень смешно.
На сим мы покинули этот клочок земли, за который пролилось море крови. Покинули, чтобы двинуться дальше по Голанским высотам, дальше на север, где нас ждут ещё большие приключения, ещё больше минных полей, бронетехники, заброшенные казармы, сирийский военный штаб и даже известный всем разрушенный практически до основания сирийский город Кунейтра, являвшийся когда-то столицей Голан. Обо всём этом я поведую во второй части моего повествования.
А на сегодняшний день Тель Саки с его оставленными по сей день окопами, траншеями, танками и заржавевшей разбитой техникой среди минных полей и колючей проволоки является скорее не музеем под открытым небом, а напоминанием о героизме израильских солдат, до последней капли крови защищавших свою родину.