О живой речи в художественных текстах
Ехал вчера в лифте с двумя мальчишками лет 15-16. Мальчишки болтали между собой. И говорили они ровно так, как говорят обычные мальчишки этого возраста. Нет, это были явно нормальные, воспитанные мальчики, скорее всего, из умеренно интеллигентных семей, они не сыпали матом, ничего такого. Просто нормально разговаривали. Кажется, один из них то ли устроился на работу, то ли собирался устроиться, и рассуждал о том, как это выгодно. Сколько там лифт идет, минуты полторы - за это время я наслушался достаточно, чтобы при необходимости суметь воспроизвести общий стиль речи.
И вот я задумался - уже не в первый раз: а надо ли? Имейте в виду, вопрос не праздный: я ведь с текстами работаю, и эти мальчики - как раз моя целевая аудитория. И вот представим, что я в точности воспроизведу то, как говорил этот мальчик, назовем его для простоты, ну, скажем, Димой. Вот у меня в книге персонаж в той же ситуации, он будет говорить ровно так же, как Дима, и Дима потом это прочтет. «Семь соток - это за выход, только за выход, понял, понял, да, понял, да? А там еще за каждый пятьдесят... Ну ты понял? А админ - косарь за выход, ваще...» Что скажет Дима? «Придурок какой-то безграмотный», - скажет Дима. И очень обидится, если ему сказать, что персонаж с него списан, слово в слово. Потому что он-то нормально говорил, по-человечески, а не как это вот.
И дело не в том, что это были мальчики, а с точки зрения человека пятидесяти лет мальчики всегда чуточку комичны. Я тут болтовню взрослых дядек моего возраста послушал - причем они, в отличие от мальчиков, не находились в присутствии старшего, так что держались абсолютно раскованно. Там все ровно то же самое.
Потому что живая речь в художественном тексте - это хорошо, но в умеренных дозах. Концентрированную устную речь в художественный текст добавить, конечно, можно, ничего особенно сложного тут нет. Но это делается очень редко, в специальных целях, и обычно эффект создает комический. Даже если целью автора не является создание комического эффекта, все равно комический эффект присутствует. Потому что по умолчанию живая речь напрямую, без обработки, в письменный текст не транслируется. Очень удачный пример художественной передачи живой речи «близко к тексту» можно видеть, например, в песне Калугина «Баллада о тыдыхе (звонок любимой на мобилу из травматологического отделения)». Когда Серега ее поет, публика неизменно ржет взахлеб. Хотя ржать там, вообще-то, не над чем. Ага, конечно, лирический герой - тупой гоблин. Как будто бы вы на его месте разговаривали бы иначе. Как будто я на его месте разговаривал бы иначе. (Другой вопрос, что я бы и не стал звонить девушке в таком раздраенном состоянии, но это уж кто как привык: может, ему было необходимо поделиться, я знаю, некоторым надо...) Любой нормальный человек в состоянии острого стресса примерно так и будет разговаривать. Если вам нужно передать речь персонажа в состоянии острого стресса - возьмите «Балладу о тыдыхе» и разбавьте ее до приемлемого состояния - постольку, поскольку устная речь уместна в письменном тексте. И выйдет у вас нормальный человек, живой и узнаваемый.
И вот я задумался - уже не в первый раз: а надо ли? Имейте в виду, вопрос не праздный: я ведь с текстами работаю, и эти мальчики - как раз моя целевая аудитория. И вот представим, что я в точности воспроизведу то, как говорил этот мальчик, назовем его для простоты, ну, скажем, Димой. Вот у меня в книге персонаж в той же ситуации, он будет говорить ровно так же, как Дима, и Дима потом это прочтет. «Семь соток - это за выход, только за выход, понял, понял, да, понял, да? А там еще за каждый пятьдесят... Ну ты понял? А админ - косарь за выход, ваще...» Что скажет Дима? «Придурок какой-то безграмотный», - скажет Дима. И очень обидится, если ему сказать, что персонаж с него списан, слово в слово. Потому что он-то нормально говорил, по-человечески, а не как это вот.
И дело не в том, что это были мальчики, а с точки зрения человека пятидесяти лет мальчики всегда чуточку комичны. Я тут болтовню взрослых дядек моего возраста послушал - причем они, в отличие от мальчиков, не находились в присутствии старшего, так что держались абсолютно раскованно. Там все ровно то же самое.
Потому что живая речь в художественном тексте - это хорошо, но в умеренных дозах. Концентрированную устную речь в художественный текст добавить, конечно, можно, ничего особенно сложного тут нет. Но это делается очень редко, в специальных целях, и обычно эффект создает комический. Даже если целью автора не является создание комического эффекта, все равно комический эффект присутствует. Потому что по умолчанию живая речь напрямую, без обработки, в письменный текст не транслируется. Очень удачный пример художественной передачи живой речи «близко к тексту» можно видеть, например, в песне Калугина «Баллада о тыдыхе (звонок любимой на мобилу из травматологического отделения)». Когда Серега ее поет, публика неизменно ржет взахлеб. Хотя ржать там, вообще-то, не над чем. Ага, конечно, лирический герой - тупой гоблин. Как будто бы вы на его месте разговаривали бы иначе. Как будто я на его месте разговаривал бы иначе. (Другой вопрос, что я бы и не стал звонить девушке в таком раздраенном состоянии, но это уж кто как привык: может, ему было необходимо поделиться, я знаю, некоторым надо...) Любой нормальный человек в состоянии острого стресса примерно так и будет разговаривать. Если вам нужно передать речь персонажа в состоянии острого стресса - возьмите «Балладу о тыдыхе» и разбавьте ее до приемлемого состояния - постольку, поскольку устная речь уместна в письменном тексте. И выйдет у вас нормальный человек, живой и узнаваемый.