Величайшие мистерии Элевсина
Автор - juss1. Это цитата этого сообщения
Величайшиечайшие мистерии Элевсина
Перевод главы "Величайшие мистерии Элевсина" книги Гарольда Р. Виллоби/ Harold R. Willoughby "Языческое возрождение. Изучение инициаций в мистерии в греко-римском мире". Начало
Оригинал:
http://www.sacred-texts.com/cla/pr/pr04.htm
Среди культов Греции ни один не был более известен в благоприятном отношении, чем Элевсинские мистерии. Хотя он в большей степени, чем прочие греческие культы, был централизован и локализован, эти обстоятельства не умаляли ни его репутации, ни его влияния. Если говорить о местности, то он был связан с древней традицией, восходящей к доисторическим временам, и такая древность была ценной рекомендацией для религии первого века. Местом рождения этого культа был город Элевесин на Фриазийской равнине в нескольких милях от Афин, где в доисторические времена сельскохозяйственные сообщества почитали богиню злаков Цереру. Легенды об особой инициации иностранцев, таких как Геракл и Диоскуры, напоминают о древних временах, когда членство в культе было возможным только для граждан Элевсина. При политическом слиянии Элевсина и Афин, однако, преграды были разрушены и воссозданы, но уже в далеких границах. Доминирующее город-государство Афины использовало культ как свой собственный, приведя его под контроль государства и доверив общее руководство культом архонту-базилевсу. Надписи периода Перикла свидетельствуют о хорошо обдуманном плане Афин использовать мистерии как религиозную поддержку политической гегемонии. Эта комбинация древней элевсинской традиции и официального покровительства Афинского государства даровала ценность и престиж мистериям Деметры уже в первом веке нашей эры.
Но этот культ был нечто большее, чем государственная религия обычного греческого типа. В первом веке его обращения и его заверения были в большей степени обращены к личности, чем к гражданину. С одной стороны, не только все афиняне, каким бы то ни было образом, были членами культа. Граждане Афины не переходили под покровительство Деметры автоматически в силу рождения так, как они переходили под эгиду Афины. Была только одна лишь особенная инициация, понимаемая и представляемая как процесс возрождения, и только она могла даровать привилегии культа. Не меньшего афинянина, чем Сократ порицали за то, что не стремился быть инициированным в эти мистерии. Государственный культ Деметры действовал как добровольное религиозное объединение, состоять в котором имели право афинские граждане; но их участие зависело от их собственного желания.
Напротив, возможность быть принятыми не ограничивалась исключительно афинянами. Когда в результате поглощения Элевсина Афинами мистерии утратили свою местную исключительность, в дальнейшем они приобрели всеэллинский характер. Так называемый гомеровский гимн к Деметре, один из древнейших и самых ценных Элевсинских документов, приглашает весь греческий мир придти и участвовать в мистериях. Геродот утверждает, что в его время всякий, кто желал, будь он афинянином или представителем любого греческого города, мог придти, чтобы пройти инициацию. Позднее даже эллинистическое ограничение было снято и в культ могли быть принятые все, при условии, что они понимали греческий язык, на котором проводился ритуал. Во времена Цицерона, незадолго до начала нашей эры, «самые дальние народы были инициированы в священные и благороднейшие Элевсинии».
Интересно далее будет заметить, что в культ допускались даже женщины и рабы. Автор речи InNeaeram, которая даже некогда приписывалась Демосфену, утверждает, что даже Лизий смог приготовиться к инициации с помощью своей госпожи Метаниры. То, что рабов допускали к мистериям, можно сделать вывод на основании отрывка из произведений комического поэта Феофила, в котором раб с благодарностью говорит о своем любимом хозяине, который обучил его письму и сделал его иницииатом в священные мистерии. Надпись, которая была датирована правлением Ликурга (329-328 B.C.) далее устраняет сомнение в вопросе о том, допускались ли к культу рабы. Это рассказ о расходах служащего Элевсина, и среди статей есть следующие: «За инициацию двух общественных рабов тридцать драхм». Следовательно, мистерии Деметры были локальным культом и впоследствии они стали государственной религии, в итоге они приняли интернациональный характер с индивидуалистическим призывом. В своей развитой форме культ принимал в себя не только греков, но также и «варваров», женщин, рабов так же, как и свободных людей
I
Несомненно, влияние Элевсинских мистерий широко распространилось по греко-римскому миру. Хотя он был локализован в Элевсине, этот культ повлиял на ритуалы, которые отправляли повсюду в повсеместно расположенных центрах. В Ионии у Элевсина этот культ воздействовал на обряды, которые отправляли в местах, расположенных повсеместно. В Ионии, в Эфесе и Микале, а также в городе Фенее в Аркадии, Деметре Элевсинской поклонялись, и ее культ был связан с местной легендой об основании Аттики. Павсаний ручается за утверждение, что Целее около Филия и Мегалополис в Аркадии имели «мистерии-инициации Деметры», в которой обряды проводились «в подражание Элевсинским». Согласно поздней надписи (третий век нашей эры.), мистерии Деметры процветали в Лерне в Арголиде, и верховный жрец, проводивший их, был сыном афинского жреца. Есть еще записи о том, что Элевсинской Деметре поклонялись в Беотии и Лаконике на материке Греции, и на Крите и Фере среди греческих островов. В Неаполе в Италии мистерии Деметры проводились по образцу аттических. Даже возможно, что мистерии Адониса в Мессении, которые Павсаний читает вторичными по достоинству и авторитету по отношению к Элевсинским, также относились к аттическому культу. В каждом из этих примеров возможны два варианта. Либо подобные ритуалы имели свои источники в Элевсинских церемониях, либо оба имели общее происхождение. В каждом случае ясно, что в греко-римском мире широко распространилась заинтересованность в культе Деметры.
Совершенно независимо от вопроса, связанного с культами Деметры, однако имеются в изобилии свидетельства, доказывающие широкое распространение славы самих по себе Элевсинских обрядов перед началом нашей эры. Кринагор, греческий эпиграммист из Метилен, когда писал о времени Августа, советовал своему другу любым способом добраться до Афин, чтобы узреть мистерии, даже если он больше нигде не был. Если мы можем доверять Филострату, его герой Аполлоний Тианский, определенно, один из самых известных и почитаемых знатоков религии своего времени, то можно узнать, что он лично попросил, чтобы его допустили к Элевсинским мистериям. «Но верховный жрец не был настроен допускать его к ритуалам, так он сказал, что никогда не инициирует колдуна и шарлатана, не откроет Элевсинские мистерии человеку, который был среди нечистых ритуалов».
Во время периода ранней империи некоторые очень знаменитые люди, те, кто не был греками, показывали свою глубокую заинтересованность в мистериях Элевсина, среди них был сам император Август. Хотя обычно его не привлекали иностранные религии, он был инициирован в Элевсине в 21г. до н.э. Позже, согласно Светонию, он предоставил знаменательное доказательство своего почтения к мистериям.
«Так, в Афинах он принял посвящение; а потом, когда однажды в Риме при нем разбирался процесс о привилегиях жрецов аттической Цереры и речь зашла о некоторых таинствах, он приказал судьям и толпе зрителей разойтись и один выслушал и истцов и ответчиков» (Пер. М.Л.Гаспарова).
Светоний также пишет, что когда Нерон был в Греции: «… в Греции на элевсинских таинствах, где глашатай велит удалиться нечестивцам и преступникам, он не осмелился принять посвящение». Однако, были и другие императоры, которые, как Август, достигли цели, достигнуть которой не удалось Нерону. Марк Аврелий и Коммод был двумя просвещенными мистами. Эпитафия жрицы Элевисина упоминает в качестве предмета особой гордости, что она возлагала венцы на их головы, когда они участвовали в торжественных обрядах. Тот факт, что первые граждане Римской империи стремились к членству в Элевсинскому культе - убедительное доказательство его сильного влияниям.
Другие значимые свидетельства предоставлены философами и моралистами того периода. Ближе к концу дохристианской эры Цицерон провозгласил, что, по его мнению, Афины ничего не дали миру лучшего или божественного, чем Элевсинские мистерии. В начале христианской эпохи стоик Эпиктет писал о том, как сильно впечатлен он мистериями в выражениях истинного почтения. Так, в начале нашей эры, когда Зевс Олимпийский утратил свое верховенство, а Аполлон Дельфийский, хотя и выжил, потерял власть, авторитет Деметры Элевсинской все еще был велик. Влияния ее мистерий было поистине всемирным во время ранней империи.
II
Чтобы понять вид религиозного опыта, представленный этим важным культом, необходимо ясно представлять основные положения мифа Элевсина, который был разработан, чтобы объяснить и обосновать ритуалы культа. Они были представлены достаточно подробно в гомеровском гимне Деметре, хотя этот документ не представляет миф в его полностью развитом виде. Согласно этой истории Персефона, дочь Деметры, «дарующая прекрасные злаки», была похищена Плутоном и унесена в мир мертвых, чтобы стать его невестой. Это было сделано так, что Зевс знал и молчаливо одобрял это. Мать, обезумев от горя, пять дней скиталась по земле с факелом в руке, она не пила и не ела, и безудержно искала свою потерянную дочь. Когда она отдыхала у «колодца дев благоуханного Элевсина», ей поклонились дочери Келея, которые отвели ее в дом отца, чтобы там она восстановила силы. Здесь, наконец, она прервала свой пост, и здесь она пробыла некоторое время. Негодуя на Зевса, она принесла на плодородную землю голод так, что для людей не вырастали посевы, а богом не делались подношениям. Наконец, с Плутоном была достигнута договоренность о том, что Персефона вернется к своей скорбящей матери. Однако так как дочь съела в подземном мире сладкое зерно граната, она вынуждена определенный период каждого года постоянно туда возвращаться. Деметра, радуясь возвращению потерянной дочери, позволила посевам расти снова и в честь события учредила Элевсинские мистерии, которые даровали смертным заверения в будущей счастливой жизни. Таков был миф, который держат в мыслях те, кто принимает участие в Элевсинских ритуалах.
Эмпирическая основа истории вполне очевидна. Это был природный миф, яркое изображение жизнедеятельности в растительном мире при смене времен года. Каждый год природа проходил через цикл видимой смерти и возрождения. Зимой растительная жизнь умирает, когда Деметра, та, что дарует жизнь, оплакивает утраченную дочь. Но с приходом весны жизнь природы снова оживает, так как скорбящая мать с ликованием снова обретает ее. Во время лета мать поддерживает в изобилии жизнь природы вплоть до осени, когда дочь ее снова возвращается в мир мертвых и снова земля становится бесплодной. Так год за годом природа повторяет цикл Элевсина.
Это было также отражением мучительных переживаний людей, показывающим их радость, скорбь, надежды в преддверии неизбежной смерти. Три действующих лица Элевсинской трагедии, materdolorosa (прим.пер.- скорбящая мать) как главный герой, дева-дочь как герой второстепенный, и зловещая фигура насильника как мистического третьего актера, они втроем разыгрывали мистерию человеческой жизни и смерти. Сам бог смерти похищал возлюбленную дочь у той, что дарует жизнь; но божественная мать не покидала любимую дочь, и в итоге он добивалась воскрешения дочери. Здесь человеческое переживание создавало героическое и божественное; для человека, который хоть раз любил и терял любимых, но почти никогда он не оставлял надежду соединиться с ними. Элевсинских миф говорит об этих основополагающих человеческих переживаниях как о жизни природы.
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru
Величайшиечайшие мистерии Элевсина
Перевод главы "Величайшие мистерии Элевсина" книги Гарольда Р. Виллоби/ Harold R. Willoughby "Языческое возрождение. Изучение инициаций в мистерии в греко-римском мире". Начало
Оригинал:
http://www.sacred-texts.com/cla/pr/pr04.htm
Среди культов Греции ни один не был более известен в благоприятном отношении, чем Элевсинские мистерии. Хотя он в большей степени, чем прочие греческие культы, был централизован и локализован, эти обстоятельства не умаляли ни его репутации, ни его влияния. Если говорить о местности, то он был связан с древней традицией, восходящей к доисторическим временам, и такая древность была ценной рекомендацией для религии первого века. Местом рождения этого культа был город Элевесин на Фриазийской равнине в нескольких милях от Афин, где в доисторические времена сельскохозяйственные сообщества почитали богиню злаков Цереру. Легенды об особой инициации иностранцев, таких как Геракл и Диоскуры, напоминают о древних временах, когда членство в культе было возможным только для граждан Элевсина. При политическом слиянии Элевсина и Афин, однако, преграды были разрушены и воссозданы, но уже в далеких границах. Доминирующее город-государство Афины использовало культ как свой собственный, приведя его под контроль государства и доверив общее руководство культом архонту-базилевсу. Надписи периода Перикла свидетельствуют о хорошо обдуманном плане Афин использовать мистерии как религиозную поддержку политической гегемонии. Эта комбинация древней элевсинской традиции и официального покровительства Афинского государства даровала ценность и престиж мистериям Деметры уже в первом веке нашей эры.
Но этот культ был нечто большее, чем государственная религия обычного греческого типа. В первом веке его обращения и его заверения были в большей степени обращены к личности, чем к гражданину. С одной стороны, не только все афиняне, каким бы то ни было образом, были членами культа. Граждане Афины не переходили под покровительство Деметры автоматически в силу рождения так, как они переходили под эгиду Афины. Была только одна лишь особенная инициация, понимаемая и представляемая как процесс возрождения, и только она могла даровать привилегии культа. Не меньшего афинянина, чем Сократ порицали за то, что не стремился быть инициированным в эти мистерии. Государственный культ Деметры действовал как добровольное религиозное объединение, состоять в котором имели право афинские граждане; но их участие зависело от их собственного желания.
Напротив, возможность быть принятыми не ограничивалась исключительно афинянами. Когда в результате поглощения Элевсина Афинами мистерии утратили свою местную исключительность, в дальнейшем они приобрели всеэллинский характер. Так называемый гомеровский гимн к Деметре, один из древнейших и самых ценных Элевсинских документов, приглашает весь греческий мир придти и участвовать в мистериях. Геродот утверждает, что в его время всякий, кто желал, будь он афинянином или представителем любого греческого города, мог придти, чтобы пройти инициацию. Позднее даже эллинистическое ограничение было снято и в культ могли быть принятые все, при условии, что они понимали греческий язык, на котором проводился ритуал. Во времена Цицерона, незадолго до начала нашей эры, «самые дальние народы были инициированы в священные и благороднейшие Элевсинии».
Интересно далее будет заметить, что в культ допускались даже женщины и рабы. Автор речи InNeaeram, которая даже некогда приписывалась Демосфену, утверждает, что даже Лизий смог приготовиться к инициации с помощью своей госпожи Метаниры. То, что рабов допускали к мистериям, можно сделать вывод на основании отрывка из произведений комического поэта Феофила, в котором раб с благодарностью говорит о своем любимом хозяине, который обучил его письму и сделал его иницииатом в священные мистерии. Надпись, которая была датирована правлением Ликурга (329-328 B.C.) далее устраняет сомнение в вопросе о том, допускались ли к культу рабы. Это рассказ о расходах служащего Элевсина, и среди статей есть следующие: «За инициацию двух общественных рабов тридцать драхм». Следовательно, мистерии Деметры были локальным культом и впоследствии они стали государственной религии, в итоге они приняли интернациональный характер с индивидуалистическим призывом. В своей развитой форме культ принимал в себя не только греков, но также и «варваров», женщин, рабов так же, как и свободных людей
I
Несомненно, влияние Элевсинских мистерий широко распространилось по греко-римскому миру. Хотя он был локализован в Элевсине, этот культ повлиял на ритуалы, которые отправляли повсюду в повсеместно расположенных центрах. В Ионии у Элевсина этот культ воздействовал на обряды, которые отправляли в местах, расположенных повсеместно. В Ионии, в Эфесе и Микале, а также в городе Фенее в Аркадии, Деметре Элевсинской поклонялись, и ее культ был связан с местной легендой об основании Аттики. Павсаний ручается за утверждение, что Целее около Филия и Мегалополис в Аркадии имели «мистерии-инициации Деметры», в которой обряды проводились «в подражание Элевсинским». Согласно поздней надписи (третий век нашей эры.), мистерии Деметры процветали в Лерне в Арголиде, и верховный жрец, проводивший их, был сыном афинского жреца. Есть еще записи о том, что Элевсинской Деметре поклонялись в Беотии и Лаконике на материке Греции, и на Крите и Фере среди греческих островов. В Неаполе в Италии мистерии Деметры проводились по образцу аттических. Даже возможно, что мистерии Адониса в Мессении, которые Павсаний читает вторичными по достоинству и авторитету по отношению к Элевсинским, также относились к аттическому культу. В каждом из этих примеров возможны два варианта. Либо подобные ритуалы имели свои источники в Элевсинских церемониях, либо оба имели общее происхождение. В каждом случае ясно, что в греко-римском мире широко распространилась заинтересованность в культе Деметры.
Совершенно независимо от вопроса, связанного с культами Деметры, однако имеются в изобилии свидетельства, доказывающие широкое распространение славы самих по себе Элевсинских обрядов перед началом нашей эры. Кринагор, греческий эпиграммист из Метилен, когда писал о времени Августа, советовал своему другу любым способом добраться до Афин, чтобы узреть мистерии, даже если он больше нигде не был. Если мы можем доверять Филострату, его герой Аполлоний Тианский, определенно, один из самых известных и почитаемых знатоков религии своего времени, то можно узнать, что он лично попросил, чтобы его допустили к Элевсинским мистериям. «Но верховный жрец не был настроен допускать его к ритуалам, так он сказал, что никогда не инициирует колдуна и шарлатана, не откроет Элевсинские мистерии человеку, который был среди нечистых ритуалов».
Во время периода ранней империи некоторые очень знаменитые люди, те, кто не был греками, показывали свою глубокую заинтересованность в мистериях Элевсина, среди них был сам император Август. Хотя обычно его не привлекали иностранные религии, он был инициирован в Элевсине в 21г. до н.э. Позже, согласно Светонию, он предоставил знаменательное доказательство своего почтения к мистериям.
«Так, в Афинах он принял посвящение; а потом, когда однажды в Риме при нем разбирался процесс о привилегиях жрецов аттической Цереры и речь зашла о некоторых таинствах, он приказал судьям и толпе зрителей разойтись и один выслушал и истцов и ответчиков» (Пер. М.Л.Гаспарова).
Светоний также пишет, что когда Нерон был в Греции: «… в Греции на элевсинских таинствах, где глашатай велит удалиться нечестивцам и преступникам, он не осмелился принять посвящение». Однако, были и другие императоры, которые, как Август, достигли цели, достигнуть которой не удалось Нерону. Марк Аврелий и Коммод был двумя просвещенными мистами. Эпитафия жрицы Элевисина упоминает в качестве предмета особой гордости, что она возлагала венцы на их головы, когда они участвовали в торжественных обрядах. Тот факт, что первые граждане Римской империи стремились к членству в Элевсинскому культе - убедительное доказательство его сильного влияниям.
Другие значимые свидетельства предоставлены философами и моралистами того периода. Ближе к концу дохристианской эры Цицерон провозгласил, что, по его мнению, Афины ничего не дали миру лучшего или божественного, чем Элевсинские мистерии. В начале христианской эпохи стоик Эпиктет писал о том, как сильно впечатлен он мистериями в выражениях истинного почтения. Так, в начале нашей эры, когда Зевс Олимпийский утратил свое верховенство, а Аполлон Дельфийский, хотя и выжил, потерял власть, авторитет Деметры Элевсинской все еще был велик. Влияния ее мистерий было поистине всемирным во время ранней империи.
II
Чтобы понять вид религиозного опыта, представленный этим важным культом, необходимо ясно представлять основные положения мифа Элевсина, который был разработан, чтобы объяснить и обосновать ритуалы культа. Они были представлены достаточно подробно в гомеровском гимне Деметре, хотя этот документ не представляет миф в его полностью развитом виде. Согласно этой истории Персефона, дочь Деметры, «дарующая прекрасные злаки», была похищена Плутоном и унесена в мир мертвых, чтобы стать его невестой. Это было сделано так, что Зевс знал и молчаливо одобрял это. Мать, обезумев от горя, пять дней скиталась по земле с факелом в руке, она не пила и не ела, и безудержно искала свою потерянную дочь. Когда она отдыхала у «колодца дев благоуханного Элевсина», ей поклонились дочери Келея, которые отвели ее в дом отца, чтобы там она восстановила силы. Здесь, наконец, она прервала свой пост, и здесь она пробыла некоторое время. Негодуя на Зевса, она принесла на плодородную землю голод так, что для людей не вырастали посевы, а богом не делались подношениям. Наконец, с Плутоном была достигнута договоренность о том, что Персефона вернется к своей скорбящей матери. Однако так как дочь съела в подземном мире сладкое зерно граната, она вынуждена определенный период каждого года постоянно туда возвращаться. Деметра, радуясь возвращению потерянной дочери, позволила посевам расти снова и в честь события учредила Элевсинские мистерии, которые даровали смертным заверения в будущей счастливой жизни. Таков был миф, который держат в мыслях те, кто принимает участие в Элевсинских ритуалах.
Эмпирическая основа истории вполне очевидна. Это был природный миф, яркое изображение жизнедеятельности в растительном мире при смене времен года. Каждый год природа проходил через цикл видимой смерти и возрождения. Зимой растительная жизнь умирает, когда Деметра, та, что дарует жизнь, оплакивает утраченную дочь. Но с приходом весны жизнь природы снова оживает, так как скорбящая мать с ликованием снова обретает ее. Во время лета мать поддерживает в изобилии жизнь природы вплоть до осени, когда дочь ее снова возвращается в мир мертвых и снова земля становится бесплодной. Так год за годом природа повторяет цикл Элевсина.
Это было также отражением мучительных переживаний людей, показывающим их радость, скорбь, надежды в преддверии неизбежной смерти. Три действующих лица Элевсинской трагедии, materdolorosa (прим.пер.- скорбящая мать) как главный герой, дева-дочь как герой второстепенный, и зловещая фигура насильника как мистического третьего актера, они втроем разыгрывали мистерию человеческой жизни и смерти. Сам бог смерти похищал возлюбленную дочь у той, что дарует жизнь; но божественная мать не покидала любимую дочь, и в итоге он добивалась воскрешения дочери. Здесь человеческое переживание создавало героическое и божественное; для человека, который хоть раз любил и терял любимых, но почти никогда он не оставлял надежду соединиться с ними. Элевсинских миф говорит об этих основополагающих человеческих переживаниях как о жизни природы.
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru