"Третий день непонятно" (3)
Следующий случай себе-для-подумать-и-понять, тоже типичный:
губернатор/премьер/президент в церкви и со свечкой. Почему он таким поведением оскверняет светское государство - здесь всё, казалось бы, прозрачно и понятно: потому что у "светского государства" четкая граница между ним и тем, что от него отделено, переходить через линию "отсюда - туда" - жёсткое табу, кто перешел, тот замарался. (Ну, или более продуманная казуистика, как у азанде: что нельзя только чиновникам, а обычным людям можно; или, еще тоньше, что чиновникам можно только в профанное/домашнее время, а в сакральное/служебное нельзя. Это уже частности, приспособление схемы к жизни).
Сложность в том, что если принять такое вроде бы объяснение, будет непонятным зеркально противоположный случай, в обратном направлении: священник заявляет, что хочет выбираться депутатом, президентом или главой своего района. Как сейчас Иоанн Охлобыстин, когда-то давно Глеб Якунин и еще не помню где кто-то местный. Казалось бы, тоже пересечение границы, вторжение чужака, должен быть ужас-ужас вроде бородатого террориста-смертника на лексусе с госмигалкой. Здесь же, наоборот, скорее сочувствуют, особенно когда начальство им говорит, что нельзя, и не пускает или наказывает. Схема "отделения от", такая жесткая в первом случае, здесь почему-то не работает.
.
Первая пробная версия, над которой думаю: основная граница сакрального/опасного проводится не между "светским" и "религией", а между властью и простолюдинами, и тогда важно, прежде всего, что табуирование "нельзя ходить туда-то и брать в руки то-то" существует именно для властных людей, а не для обычных. Второй случай тоже оказывается вроде бы понятным, если предположить, что выборные посты, на которые заявлялись люди оттуда, не воспринимались как власть (ну кто такой, прости Господи, депутат?), или как власть, но с совершенно нулевой, для такого кандидата, вероятностью получить её (и наоборот, в проходивших совсем недавно мысленных экспериментах "а если бы вдруг Охлобыстина взяли и выбрали?", все необходимые тёмные ужасы тут же неизбежно появлялись: "Гитлер", "стадион в Мюнхене" и тому подобное).
Дальше с этим появляются какие--то новые непонятки, пока что не могу их даже сформулировать.
(Может быть, придется иметь дело, например, с двумя сакральностями разной природы, которые категорически нельзя смешивать, - ну, как козлёнка с молоком, - чтобы всё не разрушилось и не взорвалось. Или не так, не знаю пока).
UPDATE.
Версию с "не с смешивать две сакральности", кажется, можно продвинуть еще на шаг: именно она объясняет, почему абсолютное зло, которого нужно избежать, обозначается, чаще всего, как "Средневековье/ инквизиция/ дон Рэба/ шариат/ талибан", то есть именно как запрещенное соединение религии с государственной властью, от которого получается всякий ужас и аццкий вред. "Светское государство", в свою очередь, это как раз такая защитная перегородка, которую возвели и держат, чтобы Древняя тьма не вернулась.
И здесь получается интересно именно с Русской/Российской церковью. С одной стороны, большой запрос на картинку с доказательствами, что до революции (то есть до Отделения) была вот та самая средневековая инквизиция: с запретами, пытками, сожженными книгами, гонениями на художников и ученых и т. п. Здесь логика очень понятна: если было соединение (по крайней мере, в синодальный период точно было), значит, должны найтись и ужасы, которые при таком соединении обязательно происходят .
С другой, в отношении того же синодального периода ровно настолько же предполагается, что именно тогда и ровно из-за того же произошло что-то вроде "реакции нейтрализации": соединившись с государством, церковь утратила все свои благодатные свойства, всякую "ману" или "бараку" (или как бы что-то сохранила, но где-то в дальних уголках, которые с государством не соприкасались; как в Судане, да). То есть, достаточно просто сказать, что тогда-то "церковь была одним из государственных ведомств, а священники - чиновниками государства", чтобы было понятно, по законам химии, что в таком состоянии, значицца, вся энергия ушла по громоотводу в другое место, а здесь ничего не осталось.
Как соединить "во-первых" и "во вторых", пока не знаю, но буду думать.
На самом деле (решил я, пока записывал), всё это очень похоже на символическую систему с тремя главными сакральными ценностями - Государство, Наука и Культура. Именно их нельзя соединять с религией (опасным чужаком) совершенно категорически, иначе беда и мрак; для всего остального она тоже вредна, но как-то меньше, эту второстепенную опасность еще можно как-то изолировать или держать под контролем.
Такой набор из трех больших сакральных ценностей сильно напоминает обычное такое модернистское государство годов примерно 1930-х - с пятилетками, ФЗУ, летчиками на полюсе и культурной революцией (ну, и с Бутовским полигоном, конечно, но сейчас не об этом).
Как-то слишком простой ответ получился и, скорее всего, неполный. Думаю дальше.
губернатор/премьер/президент в церкви и со свечкой. Почему он таким поведением оскверняет светское государство - здесь всё, казалось бы, прозрачно и понятно: потому что у "светского государства" четкая граница между ним и тем, что от него отделено, переходить через линию "отсюда - туда" - жёсткое табу, кто перешел, тот замарался. (Ну, или более продуманная казуистика, как у азанде: что нельзя только чиновникам, а обычным людям можно; или, еще тоньше, что чиновникам можно только в профанное/домашнее время, а в сакральное/служебное нельзя. Это уже частности, приспособление схемы к жизни).
Сложность в том, что если принять такое вроде бы объяснение, будет непонятным зеркально противоположный случай, в обратном направлении: священник заявляет, что хочет выбираться депутатом, президентом или главой своего района. Как сейчас Иоанн Охлобыстин, когда-то давно Глеб Якунин и еще не помню где кто-то местный. Казалось бы, тоже пересечение границы, вторжение чужака, должен быть ужас-ужас вроде бородатого террориста-смертника на лексусе с госмигалкой. Здесь же, наоборот, скорее сочувствуют, особенно когда начальство им говорит, что нельзя, и не пускает или наказывает. Схема "отделения от", такая жесткая в первом случае, здесь почему-то не работает.
.
Первая пробная версия, над которой думаю: основная граница сакрального/опасного проводится не между "светским" и "религией", а между властью и простолюдинами, и тогда важно, прежде всего, что табуирование "нельзя ходить туда-то и брать в руки то-то" существует именно для властных людей, а не для обычных. Второй случай тоже оказывается вроде бы понятным, если предположить, что выборные посты, на которые заявлялись люди оттуда, не воспринимались как власть (ну кто такой, прости Господи, депутат?), или как власть, но с совершенно нулевой, для такого кандидата, вероятностью получить её (и наоборот, в проходивших совсем недавно мысленных экспериментах "а если бы вдруг Охлобыстина взяли и выбрали?", все необходимые тёмные ужасы тут же неизбежно появлялись: "Гитлер", "стадион в Мюнхене" и тому подобное).
Дальше с этим появляются какие--то новые непонятки, пока что не могу их даже сформулировать.
(Может быть, придется иметь дело, например, с двумя сакральностями разной природы, которые категорически нельзя смешивать, - ну, как козлёнка с молоком, - чтобы всё не разрушилось и не взорвалось. Или не так, не знаю пока).
UPDATE.
Версию с "не с смешивать две сакральности", кажется, можно продвинуть еще на шаг: именно она объясняет, почему абсолютное зло, которого нужно избежать, обозначается, чаще всего, как "Средневековье/ инквизиция/ дон Рэба/ шариат/ талибан", то есть именно как запрещенное соединение религии с государственной властью, от которого получается всякий ужас и аццкий вред. "Светское государство", в свою очередь, это как раз такая защитная перегородка, которую возвели и держат, чтобы Древняя тьма не вернулась.
И здесь получается интересно именно с Русской/Российской церковью. С одной стороны, большой запрос на картинку с доказательствами, что до революции (то есть до Отделения) была вот та самая средневековая инквизиция: с запретами, пытками, сожженными книгами, гонениями на художников и ученых и т. п. Здесь логика очень понятна: если было соединение (по крайней мере, в синодальный период точно было), значит, должны найтись и ужасы, которые при таком соединении обязательно происходят .
С другой, в отношении того же синодального периода ровно настолько же предполагается, что именно тогда и ровно из-за того же произошло что-то вроде "реакции нейтрализации": соединившись с государством, церковь утратила все свои благодатные свойства, всякую "ману" или "бараку" (или как бы что-то сохранила, но где-то в дальних уголках, которые с государством не соприкасались; как в Судане, да). То есть, достаточно просто сказать, что тогда-то "церковь была одним из государственных ведомств, а священники - чиновниками государства", чтобы было понятно, по законам химии, что в таком состоянии, значицца, вся энергия ушла по громоотводу в другое место, а здесь ничего не осталось.
Как соединить "во-первых" и "во вторых", пока не знаю, но буду думать.
На самом деле (решил я, пока записывал), всё это очень похоже на символическую систему с тремя главными сакральными ценностями - Государство, Наука и Культура. Именно их нельзя соединять с религией (опасным чужаком) совершенно категорически, иначе беда и мрак; для всего остального она тоже вредна, но как-то меньше, эту второстепенную опасность еще можно как-то изолировать или держать под контролем.
Такой набор из трех больших сакральных ценностей сильно напоминает обычное такое модернистское государство годов примерно 1930-х - с пятилетками, ФЗУ, летчиками на полюсе и культурной революцией (ну, и с Бутовским полигоном, конечно, но сейчас не об этом).
Как-то слишком простой ответ получился и, скорее всего, неполный. Думаю дальше.