Прокрастинистический прокрастинизм...
Валяю ваньку жесточайше!
Заметила, что дурака валять и груши околачивать особенно хочется после интенсивной работы. Вчера я работала ударно, а сегодня вот ванька... И дел-то много, но хочется ещё чуть-чуть поплевать в потолок.
Кстати, посмотрела откуда это выражение. Пишут, что скорее всего от валяния игрушки ваньки-встаньки. Только те, кому нечего делать занимаются валянием этого неваляющегося дурака.
Поэтому, прокрастинируя, напишу про своего любимого с детства писателя. А мой любимый с детства писатель - Михаил Евграфович Салтыков Шедрин.
И сейчас расскажу, как писатели становятся любимыми с детства.
По дороге из детского сада мы с мамой часто заходили в книжный магазин по пути. Обожала его! Запах книг, барабан с лотерейными билетиками по 25 копеек, отдел канцтоваров и бесконечные полки с книгами. В основном была политическая литература, кое-что из современных авторов идеологической направленности, портреты вождей партии и репродукции картин известных художников. Меня привлекал отдел детских книг. Правда, там не было сказок Андерсена или Джанни Родари, но мне всегда что-то хотелось. И мама покупала. Попадались неплохие книги иногда, часто из дружественных социалистических стран. Помню, раз мама купила мне книгу "Меня зовут Коадовальдо Эрера", там были стихи и рассказы кубинских авторов. О чудо интернета! Нашла! Вот такая книга! Однако, она не стала любимой, и всё мне там казалось скучноватым...Но я все равно была рада новой книжке!
И вот ещё нашла! Эта мне больше нравилась, но как-то сильно в памяти не отложилось содержание.
Надо перечитать и вспомнить! Вот ведь чудеса какие!!! Всё можно найти!
А вот эту книжку, марийского писателя, очень любила!
В основном у меня было много хороших книг, моя тётя Люся в Оренбурге работала товароведом в книжном магазине, и, благодаря ей, у меня был и Карлсон на крыше (все три повести), и Алиса в стране чудес, и много что ещё.
Но покупка книг с мамой была чем-то особым. Иногда и покупать было нечего, ассортимент нечасто менялся. И вот раз, не найдя ничего нового, я увидела вот эту книгу. Она была журнального формата, и не по возрасту мне. Но я умолила маму купить мне её!
И так надолго эта книга стала одной из любимых! Особенно картинки нравилось рассматривать. Какие там были картинки и фотографии! На толстой лощеной бумаге.
Я их смотрела вдоль и поперек. Некоторые, особенно сказочные, рассматривала подолгу...
Смотрела на маму писателя, и пыталась угадать какая она была? Наверное строгая...
А вот отец, наверное, не очень, и, может, он даже побаивался маму писателя.
А сам будущий писатель был лапочкой на этом вот портрете, сделанном одним из их крепостных:
Думалось - ну как этот милый малыш стал потом старым бородатым дядькой на обложке?
Вот эта картина, под названием "Салтыков-Щедрин в лесу рекции" казалась такой фантастической и жутковатой, её хотелось долго рассматривать. И тогда я не знала, что такое реакция, и представляла, что писатель, наверное, был болен и у него были такие видения, наверное что-то вроде реакции на лекарства...
Очень смешили картинки градоначальников из Истории одного города:
Угрюм Бурчеев потом у меня всегда был с таким вот лицом.
А Иудушка Головлев был и остается таким.
Поэтому не могу пока посмотреть новый фильм "Господа Головлевы".
Потому что они у меня такие. К новым надо будет привыкать.
В общем, эта книга О Салтыкове-Щедрине у меня настолько в памяти, что, найдя её недавно в сети, обрадовалась как родной!
И хоть и написано там все с точки зрения коммунистической морали, перечитала с великой радостью.
Кое-что меня заставило улыбнуться, но лишь кое-что...
А вспомнила об этой книге, потому что перед новым годом, а точнее, в начале декабря, перечитала Господ Головлевых. И просто обалдела от того, насколько совершенно другое восприятие по сравнению с подростковым. Хотя портреты все так и остались в памяти из вышеупомянутой книги.
Арина Петровна заиграла новыми красками, и я испытала к ней глубокое сочувствие. Да и всех мне было безумно жаль...
И читалось все на одном дыхании, трудно было оторваться. И даже в гостях у Алисы, я полюбила копошиться на кухне, чтобы пока Алиса тоже копошилась по работе, иметь возможность слушать "Иудушку" - это моё название Головлевых.
Вот в книгах обычно все как положено - завязка, развитие, кульминация, развязка, заключение. У Салтыкова Щедрина, по крайней мере в Головлевых, только одна кульминация. И мне так хотелось срочно с кем-то обсуждать и делиться, что я настаивала, чтобы Алиса все бросила и начала читать Головлевых. Но когда я сама заговорила как Иудушка, в его слащавой манере, которая мне пришлась по душе, то Алиса, когда ей эта манера Иудушки надоела, строго сказала, что если я не прекращу, то она никогда не будет читать эту книгу. Пришлось прекратить, хотя так хотелось продолжать... Однако, Алиса так и не взялась ещё за Головлевых (не надо было мне разговаривать как Иудушка)...
А в рождественские каникулы перечитывала, слушая, Пошехонскую старину. Причем я настолько просверлила подруге Марине мозги Щедриным, что она тоже прослушала и Головлевых, и Старину, что хоть было с кем обсудить. Причем мы сходно оценили персонажей.
Вот так вот писатели и становятся любимыми. Полюбила я сначала книгу о нём, а потом уже, читая Историю одного города, в младшем школьном возрасте прониклась и манерой писателя. До сих пор картинки, нарисованные детским воображением, сидят в памяти...
Ну все! Хватит прокрастинировать! Написание поста меня взбодрило. Пойду поработаю. Обед закончился, чай выпит.
За дверью по-прежнему март!
А это коллаж я сделала тоже в рамках прокрастинации.
Вот время летит!
Кстати, джинсы с фото справа недавно нашла и ношу.
Ещё подумалось, как я благодарна моей маме! Если бы не она, то меня бы не просто не было в этом мире. А благодаря ей и её любви у меня есть все, что есть! И даже вот Салтыков-Щедрин с детства...
Заметила, что дурака валять и груши околачивать особенно хочется после интенсивной работы. Вчера я работала ударно, а сегодня вот ванька... И дел-то много, но хочется ещё чуть-чуть поплевать в потолок.
Кстати, посмотрела откуда это выражение. Пишут, что скорее всего от валяния игрушки ваньки-встаньки. Только те, кому нечего делать занимаются валянием этого неваляющегося дурака.
Поэтому, прокрастинируя, напишу про своего любимого с детства писателя. А мой любимый с детства писатель - Михаил Евграфович Салтыков Шедрин.
И сейчас расскажу, как писатели становятся любимыми с детства.
По дороге из детского сада мы с мамой часто заходили в книжный магазин по пути. Обожала его! Запах книг, барабан с лотерейными билетиками по 25 копеек, отдел канцтоваров и бесконечные полки с книгами. В основном была политическая литература, кое-что из современных авторов идеологической направленности, портреты вождей партии и репродукции картин известных художников. Меня привлекал отдел детских книг. Правда, там не было сказок Андерсена или Джанни Родари, но мне всегда что-то хотелось. И мама покупала. Попадались неплохие книги иногда, часто из дружественных социалистических стран. Помню, раз мама купила мне книгу "Меня зовут Коадовальдо Эрера", там были стихи и рассказы кубинских авторов. О чудо интернета! Нашла! Вот такая книга! Однако, она не стала любимой, и всё мне там казалось скучноватым...Но я все равно была рада новой книжке!
И вот ещё нашла! Эта мне больше нравилась, но как-то сильно в памяти не отложилось содержание.
Надо перечитать и вспомнить! Вот ведь чудеса какие!!! Всё можно найти!
А вот эту книжку, марийского писателя, очень любила!
В основном у меня было много хороших книг, моя тётя Люся в Оренбурге работала товароведом в книжном магазине, и, благодаря ей, у меня был и Карлсон на крыше (все три повести), и Алиса в стране чудес, и много что ещё.
Но покупка книг с мамой была чем-то особым. Иногда и покупать было нечего, ассортимент нечасто менялся. И вот раз, не найдя ничего нового, я увидела вот эту книгу. Она была журнального формата, и не по возрасту мне. Но я умолила маму купить мне её!
И так надолго эта книга стала одной из любимых! Особенно картинки нравилось рассматривать. Какие там были картинки и фотографии! На толстой лощеной бумаге.
Я их смотрела вдоль и поперек. Некоторые, особенно сказочные, рассматривала подолгу...
Смотрела на маму писателя, и пыталась угадать какая она была? Наверное строгая...
А вот отец, наверное, не очень, и, может, он даже побаивался маму писателя.
А сам будущий писатель был лапочкой на этом вот портрете, сделанном одним из их крепостных:
Думалось - ну как этот милый малыш стал потом старым бородатым дядькой на обложке?
Вот эта картина, под названием "Салтыков-Щедрин в лесу рекции" казалась такой фантастической и жутковатой, её хотелось долго рассматривать. И тогда я не знала, что такое реакция, и представляла, что писатель, наверное, был болен и у него были такие видения, наверное что-то вроде реакции на лекарства...
Очень смешили картинки градоначальников из Истории одного города:
Угрюм Бурчеев потом у меня всегда был с таким вот лицом.
А Иудушка Головлев был и остается таким.
Поэтому не могу пока посмотреть новый фильм "Господа Головлевы".
Потому что они у меня такие. К новым надо будет привыкать.
В общем, эта книга О Салтыкове-Щедрине у меня настолько в памяти, что, найдя её недавно в сети, обрадовалась как родной!
И хоть и написано там все с точки зрения коммунистической морали, перечитала с великой радостью.
Кое-что меня заставило улыбнуться, но лишь кое-что...
А вспомнила об этой книге, потому что перед новым годом, а точнее, в начале декабря, перечитала Господ Головлевых. И просто обалдела от того, насколько совершенно другое восприятие по сравнению с подростковым. Хотя портреты все так и остались в памяти из вышеупомянутой книги.
Арина Петровна заиграла новыми красками, и я испытала к ней глубокое сочувствие. Да и всех мне было безумно жаль...
И читалось все на одном дыхании, трудно было оторваться. И даже в гостях у Алисы, я полюбила копошиться на кухне, чтобы пока Алиса тоже копошилась по работе, иметь возможность слушать "Иудушку" - это моё название Головлевых.
Вот в книгах обычно все как положено - завязка, развитие, кульминация, развязка, заключение. У Салтыкова Щедрина, по крайней мере в Головлевых, только одна кульминация. И мне так хотелось срочно с кем-то обсуждать и делиться, что я настаивала, чтобы Алиса все бросила и начала читать Головлевых. Но когда я сама заговорила как Иудушка, в его слащавой манере, которая мне пришлась по душе, то Алиса, когда ей эта манера Иудушки надоела, строго сказала, что если я не прекращу, то она никогда не будет читать эту книгу. Пришлось прекратить, хотя так хотелось продолжать... Однако, Алиса так и не взялась ещё за Головлевых (не надо было мне разговаривать как Иудушка)...
А в рождественские каникулы перечитывала, слушая, Пошехонскую старину. Причем я настолько просверлила подруге Марине мозги Щедриным, что она тоже прослушала и Головлевых, и Старину, что хоть было с кем обсудить. Причем мы сходно оценили персонажей.
Вот так вот писатели и становятся любимыми. Полюбила я сначала книгу о нём, а потом уже, читая Историю одного города, в младшем школьном возрасте прониклась и манерой писателя. До сих пор картинки, нарисованные детским воображением, сидят в памяти...
Ну все! Хватит прокрастинировать! Написание поста меня взбодрило. Пойду поработаю. Обед закончился, чай выпит.
За дверью по-прежнему март!
А это коллаж я сделала тоже в рамках прокрастинации.
Вот время летит!
Кстати, джинсы с фото справа недавно нашла и ношу.
Ещё подумалось, как я благодарна моей маме! Если бы не она, то меня бы не просто не было в этом мире. А благодаря ей и её любви у меня есть все, что есть! И даже вот Салтыков-Щедрин с детства...