Топ-топ, топает скелет
У моей приятельницы Маринки есть двоюродная сестра. И они прям так дружат-дружат, с самого нежного возраста. И мужья их дружат, в гости друг к другу ходят и праздники празднуют. Дети, правда, не дружат, потому как у Маринки девятилетняя девочка, а у сестры - двадцатилетний мальчик. И к тому же болен этот мальчик какой-то страшной хронической хворью, все в разных клиниках лечится и характер имеет необщительный и замкнутый. Маринка, да и все окружающие друзья-родственники и прочие сослуживцы этой семье страшно сочувствовали и с пониманием относились к ситуации. Мол, бедный мальчик. Бедный мальчик, естественно, при такой мощной общественной поддержке ни хэ не делал вообще никогда.
И вот недавно убывает Маринка с семейством в очередной отпуск. И ключики от родных апартаментов, как всегда оставляет сестре. С целью поливания цветов и кормления рыбок и попугаев. Потому что и живут рядом и люди-то свои. Ну, вот они, значит, загорают, купаются, веселятся и всячески радуются жизни две недели. А потом возвращаются, довольные жизнью. Но прямо у порога понимают, что родная квартира как-то изменилась и в ней явно не хватает различных важных элементов. Тут, понятное дело, начинается крик, плач, вызов полиционеров и допросы свидетелей. Свидетели клянутся, что их дом - дом образцового содержания, подозрительных личностей они отродясь не видывали и никаких потусторонних звуков в указанный период не наблюдали. Опять же, стальная дверь немыслимо надежной конструкции выглядит совершенно невинно и следов взлома и вандализма не имеет.
Полиция напрягает мозг, и задает законный вопрос - а у кого, собственно, имеются ключи от помещения? Маринка с домочадцами дружно отмахиваются от подозрений в адрес родственников, но на разговор приглашают. Родственники прибывают, страшно сочувствуют потерпевшим, возмущаются криминальным беспределом и попытками полиции заподозрить их в некоторой неискренности. Полиция обещает разобраться, но поскольку подозреваемых у них больше не предвидится, то они впиваются в то, что есть. И впиваются качественно, потому что на следующий день - ТА-ДАМ - из сестриного шкафа выпадает скелетище и идет гулять ножками.
Оказалось, что милый, тихий, несчастный больной мальчик никакой не ребенок с трудной судьбой, а обыкновенный нарколыга с шестилетним стажем. И лечился он исключительно в соответствующих учреждениях. И его замкнутость и неразговорчивость обусловлена ограниченной всяческими нехорошими веществами мозговой деятельностью. В силу этого он со своим таким же выдающимся приятелем родил гениальный план по получению нетрудовых доходов. Аккурат перед возвращением родственников, он тихонько попятил у мамы ключики и перевез все, что можно к приятелю домой. И был ну просто несказанно удивлен, когда полиция как-то очень быстро раскрыла его гениальный план. Ведь никто не должен был догадаться!
Вобщем, вещички почти в полном составе вернулись к владельцам. Кроме ювелирной мелочевки, которую гангстеры успели-таки продать. Но даже это не вывело Маринкину семью из недоуменного ступора, в который они впали от открывшейся правды. Ведь они и диагноз знали, и врачей по именам, и чем лечат мальчика, и неоднократно помогали материально. И не только они.
Теперь диспозиция следующая: сестра слезно молит забрать заявление, ибо мальчик не виноват. То, что скрывали правду, наверное, понять можно - стыдно. Но Маринка все равно потрясена - ведь такие близкие люди, что ж от них-то скрывать? Да как скрывать! Ведь целую легенду сочинили и не прокололись на ней ни разу! Бойцы невидимого фронта... И вот как теперь дальше строить общение? Маринка прямо не представляет. Я, кстати, тоже.
И вот недавно убывает Маринка с семейством в очередной отпуск. И ключики от родных апартаментов, как всегда оставляет сестре. С целью поливания цветов и кормления рыбок и попугаев. Потому что и живут рядом и люди-то свои. Ну, вот они, значит, загорают, купаются, веселятся и всячески радуются жизни две недели. А потом возвращаются, довольные жизнью. Но прямо у порога понимают, что родная квартира как-то изменилась и в ней явно не хватает различных важных элементов. Тут, понятное дело, начинается крик, плач, вызов полиционеров и допросы свидетелей. Свидетели клянутся, что их дом - дом образцового содержания, подозрительных личностей они отродясь не видывали и никаких потусторонних звуков в указанный период не наблюдали. Опять же, стальная дверь немыслимо надежной конструкции выглядит совершенно невинно и следов взлома и вандализма не имеет.
Полиция напрягает мозг, и задает законный вопрос - а у кого, собственно, имеются ключи от помещения? Маринка с домочадцами дружно отмахиваются от подозрений в адрес родственников, но на разговор приглашают. Родственники прибывают, страшно сочувствуют потерпевшим, возмущаются криминальным беспределом и попытками полиции заподозрить их в некоторой неискренности. Полиция обещает разобраться, но поскольку подозреваемых у них больше не предвидится, то они впиваются в то, что есть. И впиваются качественно, потому что на следующий день - ТА-ДАМ - из сестриного шкафа выпадает скелетище и идет гулять ножками.
Оказалось, что милый, тихий, несчастный больной мальчик никакой не ребенок с трудной судьбой, а обыкновенный нарколыга с шестилетним стажем. И лечился он исключительно в соответствующих учреждениях. И его замкнутость и неразговорчивость обусловлена ограниченной всяческими нехорошими веществами мозговой деятельностью. В силу этого он со своим таким же выдающимся приятелем родил гениальный план по получению нетрудовых доходов. Аккурат перед возвращением родственников, он тихонько попятил у мамы ключики и перевез все, что можно к приятелю домой. И был ну просто несказанно удивлен, когда полиция как-то очень быстро раскрыла его гениальный план. Ведь никто не должен был догадаться!
Вобщем, вещички почти в полном составе вернулись к владельцам. Кроме ювелирной мелочевки, которую гангстеры успели-таки продать. Но даже это не вывело Маринкину семью из недоуменного ступора, в который они впали от открывшейся правды. Ведь они и диагноз знали, и врачей по именам, и чем лечат мальчика, и неоднократно помогали материально. И не только они.
Теперь диспозиция следующая: сестра слезно молит забрать заявление, ибо мальчик не виноват. То, что скрывали правду, наверное, понять можно - стыдно. Но Маринка все равно потрясена - ведь такие близкие люди, что ж от них-то скрывать? Да как скрывать! Ведь целую легенду сочинили и не прокололись на ней ни разу! Бойцы невидимого фронта... И вот как теперь дальше строить общение? Маринка прямо не представляет. Я, кстати, тоже.