Из студенческих воспоминаний. Товарищи курсанты. Часть 7. Заключение
Начало истории здесь
Так вот. У ребят, которые до института отслужили в армии, все происходящее вызывало только улыбку. Но для тех, кто поступил в институт прямо после школы и такая «армия» удовольствия не доставляла. Мало того, что приходилось жить по жесткому распорядку дня, ходить строем и изучать массу не нужных, как нам казалось, предметов, так еще начальник штаба постоянно держал весь лагерь в тонусе.
Я уже писал, что у нас в каждой роте были так называемые классы самоподготовки. Каждый день примерно полтора часа нас заставляли там сидеть и самоподготавливаться. Типа делать домашнее задание. Хотя, как правило, это было просто убивание времени.
Основания палаток, а сзади классы самоподготовки
И по мере того, как мы отвыкали от гражданки и привыкали к армейской службе в среде «товарищей курсантов» росло раздражение. И это раздражение выплескивалось на деревянные поверхности парт в классах самоподготовки. Говорят, бумага все стерпит. В нашем случае терпели непосредственно доски парт. В основном, от шариковых ручек. Но иногда письмена делались и перочинными ножами, чтобы на века.
Фото из Яндекс
Но по мере прохождения нашей нелегкой службы мы, во-первых, стали привыкать к «службе», а, во-вторых, мы стали понимать, что вся эта армия как бы понарошку. Офицеры-преподаватели приехали на дачу с семьями на 3 месяца, отвлекаясь только на процесс обучения нас. Командиры рот вообще не понятно, что делают. В чем заключается их служба? Только один несчастный подполковник Головин носится денно и нощно по лагерю и пытается организовывать нам армию.
И даже однажды перед строем батальона, пока преподаватели еще не пришли для развода на занятия, он выдал (за точность формулировок не ручаюсь, но смысл передаю точно): «Товарищи, вот вы думаете, что Головин плохой. Да не плохой я. Просто так положено!»
Естественно, что постепенно тональность народного творчества на партах классов самоподготовки стала меняться.
И вот. Стоим мы перед занятиями на стадионе. 600 человек. Сразу за стадионом заборы деревни. Что происходит у нас прекрасно видно и слышно. Подполковник Головин с мегафоном прохаживается строевым шагом перед фронтом. Потом поворачивается к нам и в мегафон вещает: «Товарищи! Я тут прошел по классам. Раньше писали: Головин - м**к, Головин - козел, Головин - говнюк… Потом стали писать: Головин - отец родной, Головин - кормчий, Головин - светоч... Не надо, товарищи, не надо. Ни то, ни другое!»
Фото из Яндекс
Пролетели эти три месяца. Мы сдали как-бы экзамены. Лагерный сбор закончился. Нам выдали нашу гражданскую одежду, которая все это время лежала в каптерках рот. Мы ее надели и очень удивились. Те, кто был совсем худыми, с трудом влезли в свою одежду - поправились на свежем воздухе и регулярном питании. Те, кто был среднего телосложения, ничего не приобрели, но и не потеряли. А вот те, у кого был избыточный вес, столкнулись с проблемой. Если рубашки болтались, как на вешалке, то это было не страшно. Но брюки! Даже ремень, застегнутый на последнюю имеющуюся дырочку, ситуацию не спасал. Ребята очень похудели, сбросив весь свой лишний жир. Приходилось использовать куски веревок вместо ремней, чтобы брюки не упали.
Фото из Яндекс
Обратно в Москву нас уже специальными автобусами не повезли. Довезли только до железнодорожной станции, где мы погрузились в электричку и поехали с Москву. Естественно, без билетов. А что нам сделают? Нас 600 человек.
Вернувшись на военную кафедру, мы получили свои отмеченные «бегунки» и справки об окончании военной кафедры, после этого получили дипломы и разъехались по местам распределения. Но наш лагерный сбор мы все запомнили навсегда.
А военные билеты офицеров запаса мы уже получали в своих военкоматах.
Спасибо, что дочитали. Ставьте лайки и подписывайтесь на канал. Здесь много еще воспоминаний из СССР и хроники нашей дачной жизни с кошкой Тигрой.