Порадовало :)))
Оригинал взят у greatgoncharв Сказка про мэра
Навеяло комментариями к предыдущему посту!
Жил да был хороший мэр. Каждое утро он выходил из подъезда обычной «хрущевки», где снимал комнату у бабы Любы и шел на работу. Правда, пешком дойти получалось редко - завидев мэра машины тормозили и водители наперебой предлагали подвезти.
По дороге в Администрацию мэр выслушивал пожелания и жалобы, записывал все в тетрадочку и густо краснел от слов благодарности. Естественно, зайдя в кабинет, он первым делом бросался решать проблемы из списка, а потом лично писал письмо с отчетом о проделанной работе. Разумеется, с таким подходом к делу, на работе он засиживался допоздна и возвращался в свою комнатку на последнем трамвае, где кондукторы всегда наливали ему чай из термоса и угощали домашними пирожками.
Иннокентий Александрович, а именно так звали мэра, был очень стеснительным, воспитанным, но, вместе с тем, крайне требовательным человеком. У него была удивительная способность вызывать муки совести у любого, даже самого черствого и бездушного человека. Однажды в городе появилась невиданная напасть - каждую ночь неизвестные хулиганы писали каракули на фасадах домов. «Да что же это такое?» - возмущались люди, обнаруживая очередное неприличное слово на двери подъезда или гараже. После нескольких ночных засад, Иннокентий Александрович вместе с участковым поймали одного хулигана - им оказался несовершеннолетний сын директрисы школы. Мэр очень хорошо относился к этой семье, а потому то, что ему пришлось сделать, лишило его на две недели сна. Зайдя в квартиру к директрисе, Иннокентий Александрович поздоровался, кратко изложил историю задержания, затем извинился и, краснея от стыда, написал конфискованным баллончиком на стене прихожей настолько неприличное слово, что даже видавший всякое участковый закашлялся и, надвинув фуражку на лицо, выбежал из квартиры. Что и говорить - больше в городе стены никто не пачкал.
Подходила очередная дата выборов. Оппоненты опять расклеивали листовки «Кешка - дурак» и глумились над бедностью действующего градоначальника, но даже такой черный «пиар» не мог изменить итоги голосования - практически все горожане выбирали Иннокентия Александровича.
И вот, спустя четыре срока усердной работы, деятельность Иннокентия Петровича была замечена в Центре. Спустя несколько месяцев проверок, сборов справок и согласований, мэру была назначена премия в несколько тысяч рублей, о чем было заявлено по главному телеканалу в программе вечерних новостей. Что тут началось! Весь город поздравлял Иннокентия Александровича! Каждый считал своим долгом обнять его, похлопать по плечу или даже поцеловать, от чего три дня подряд мэр опаздывал на работу. К счастью, новости в наше время быстро утрачивают актуальность и все вернулось на прежние места. Почти.
Как и прежде, его подвозил на работу очередной автолюбитель. Он жаловался на изношенную дорогу в гаражном массиве и хотя дорожный бюджет был расписан до копейки, мэр уже прикидывал, как сэкономить на других статьях расходов. Машина подъехала к зданию Администрации и Иннокентий Александрович уже взялся за ручку двери, как водитель возмущенно хмыкнул. «Ой, простите!» - пробормотал мэр, вручая водителю несколько смятых купюр. «Да ничего!» - ответил водитель, хотя смотрел он очень неодобрительно и даже осуждающе. Можно было бы долго расписывать все ситуации, вроде намеков бабы Любы на возможность поселить в комнате более щедрых клиентов, хотя и без подробностей понятно - горожане восприняли премию, как собственную заслугу и явно были намерены получить свою долю.
Совершенно вымотанный после трудового дня Иннокентий Александрович впрыгнул в закрывающиеся двери трамвая. «Проезд оплачиваем» - нарочито громко заявила кондуктор. «Проездной» - ответил мэр.
«Показываем!» - Кондуктор нехотя поднялась со своего места и утиной походкой,переваливаясь и шурша серой рваной шалью подошла вплотную к меру, обдав несвежим дыханием с оттенком алкоголя. Иннокентий Александрович полез в карман, в другой и вдруг вспомнил, что оставил бумажник в кабинете, когда секретарша третий раз за месяц собирала «на обеды». «Вроде уважаемый человек, по телевизору его хвалят, а у своего города кроит!» - кондуктор осклабилась и нажала на вызов рации «Света, у нас безбилетник! Высаживаем!».
Мэр смотрел вслед вагону и по его впалым щекам текли слезы. В этот момент ему было настолько жалко себя, что он представлял себя Гоголевским Акакием Акакиевичем, замерзающим насмерть в этом жестоком и бессердечном мире.
Но несмотря на душевные страдания и горькое разочарование в людях, мэр был профессионалом. «Да пошли они...!» - подумал Иннокентий Александрович, лежа на ржавой кровати и слушая рев телевизора бабы Любы. В голове рождался план...
Руководство трамвайного депо было неприятно удивлено нововведениями Администрации. В целях экономии электроэнергии и увеличения пассажирских мест, кондукторы были обязаны предоставлять свое место пассажирам, а сами соответствовать дресс-коду. Кроме того, начались внезапные проверки на состояние алкогольного опьянения, выявившие тотальное пьянство. Через неделю мэр переехал в собственную квартиру, слегка подкорректировав очередь на жилье. Грамоты от ведомств сыпались на Иннокентия, как из рога изобилия. Ликвидация нелегального бизнеса по сдаче жилья, борьба с «бомбилами» - Мэр обрастал регалиями и атрибутами уважаемого человека, подъезжая к свеже отремонтированному зданию Администрации на служебной иномарке. В городе начался было предвыборный ропот, но вскрытые теплотрассы накануне отопительного сезона намекали на единственный правильный выбор.
Спустя год, Иннокентий Александрович съездил в командировку в Центр, потом еще раз, а спустя еще некоторое время, снеся пару гаражных кооперативов и построив на их месте развлекательные центры, ушел наверх депутатом. В городе появился новый мэр, растерянно встречающий очередных кредиторов в полупустом кабинете. Дороги разбивались, убивая подвеску дорогих иностранных автобусов, текли крыши, а на стенах все чаще появлялись неприличные надписи, впрочем, не сильно раздражающие население. И только бабки на лавочках приговаривали, наблюдая за очередным потопом из канализации - «При Саныче такого не было!»
Навеяло комментариями к предыдущему посту!
Жил да был хороший мэр. Каждое утро он выходил из подъезда обычной «хрущевки», где снимал комнату у бабы Любы и шел на работу. Правда, пешком дойти получалось редко - завидев мэра машины тормозили и водители наперебой предлагали подвезти.
По дороге в Администрацию мэр выслушивал пожелания и жалобы, записывал все в тетрадочку и густо краснел от слов благодарности. Естественно, зайдя в кабинет, он первым делом бросался решать проблемы из списка, а потом лично писал письмо с отчетом о проделанной работе. Разумеется, с таким подходом к делу, на работе он засиживался допоздна и возвращался в свою комнатку на последнем трамвае, где кондукторы всегда наливали ему чай из термоса и угощали домашними пирожками.
Иннокентий Александрович, а именно так звали мэра, был очень стеснительным, воспитанным, но, вместе с тем, крайне требовательным человеком. У него была удивительная способность вызывать муки совести у любого, даже самого черствого и бездушного человека. Однажды в городе появилась невиданная напасть - каждую ночь неизвестные хулиганы писали каракули на фасадах домов. «Да что же это такое?» - возмущались люди, обнаруживая очередное неприличное слово на двери подъезда или гараже. После нескольких ночных засад, Иннокентий Александрович вместе с участковым поймали одного хулигана - им оказался несовершеннолетний сын директрисы школы. Мэр очень хорошо относился к этой семье, а потому то, что ему пришлось сделать, лишило его на две недели сна. Зайдя в квартиру к директрисе, Иннокентий Александрович поздоровался, кратко изложил историю задержания, затем извинился и, краснея от стыда, написал конфискованным баллончиком на стене прихожей настолько неприличное слово, что даже видавший всякое участковый закашлялся и, надвинув фуражку на лицо, выбежал из квартиры. Что и говорить - больше в городе стены никто не пачкал.
Подходила очередная дата выборов. Оппоненты опять расклеивали листовки «Кешка - дурак» и глумились над бедностью действующего градоначальника, но даже такой черный «пиар» не мог изменить итоги голосования - практически все горожане выбирали Иннокентия Александровича.
И вот, спустя четыре срока усердной работы, деятельность Иннокентия Петровича была замечена в Центре. Спустя несколько месяцев проверок, сборов справок и согласований, мэру была назначена премия в несколько тысяч рублей, о чем было заявлено по главному телеканалу в программе вечерних новостей. Что тут началось! Весь город поздравлял Иннокентия Александровича! Каждый считал своим долгом обнять его, похлопать по плечу или даже поцеловать, от чего три дня подряд мэр опаздывал на работу. К счастью, новости в наше время быстро утрачивают актуальность и все вернулось на прежние места. Почти.
Как и прежде, его подвозил на работу очередной автолюбитель. Он жаловался на изношенную дорогу в гаражном массиве и хотя дорожный бюджет был расписан до копейки, мэр уже прикидывал, как сэкономить на других статьях расходов. Машина подъехала к зданию Администрации и Иннокентий Александрович уже взялся за ручку двери, как водитель возмущенно хмыкнул. «Ой, простите!» - пробормотал мэр, вручая водителю несколько смятых купюр. «Да ничего!» - ответил водитель, хотя смотрел он очень неодобрительно и даже осуждающе. Можно было бы долго расписывать все ситуации, вроде намеков бабы Любы на возможность поселить в комнате более щедрых клиентов, хотя и без подробностей понятно - горожане восприняли премию, как собственную заслугу и явно были намерены получить свою долю.
Совершенно вымотанный после трудового дня Иннокентий Александрович впрыгнул в закрывающиеся двери трамвая. «Проезд оплачиваем» - нарочито громко заявила кондуктор. «Проездной» - ответил мэр.
«Показываем!» - Кондуктор нехотя поднялась со своего места и утиной походкой,переваливаясь и шурша серой рваной шалью подошла вплотную к меру, обдав несвежим дыханием с оттенком алкоголя. Иннокентий Александрович полез в карман, в другой и вдруг вспомнил, что оставил бумажник в кабинете, когда секретарша третий раз за месяц собирала «на обеды». «Вроде уважаемый человек, по телевизору его хвалят, а у своего города кроит!» - кондуктор осклабилась и нажала на вызов рации «Света, у нас безбилетник! Высаживаем!».
Мэр смотрел вслед вагону и по его впалым щекам текли слезы. В этот момент ему было настолько жалко себя, что он представлял себя Гоголевским Акакием Акакиевичем, замерзающим насмерть в этом жестоком и бессердечном мире.
Но несмотря на душевные страдания и горькое разочарование в людях, мэр был профессионалом. «Да пошли они...!» - подумал Иннокентий Александрович, лежа на ржавой кровати и слушая рев телевизора бабы Любы. В голове рождался план...
Руководство трамвайного депо было неприятно удивлено нововведениями Администрации. В целях экономии электроэнергии и увеличения пассажирских мест, кондукторы были обязаны предоставлять свое место пассажирам, а сами соответствовать дресс-коду. Кроме того, начались внезапные проверки на состояние алкогольного опьянения, выявившие тотальное пьянство. Через неделю мэр переехал в собственную квартиру, слегка подкорректировав очередь на жилье. Грамоты от ведомств сыпались на Иннокентия, как из рога изобилия. Ликвидация нелегального бизнеса по сдаче жилья, борьба с «бомбилами» - Мэр обрастал регалиями и атрибутами уважаемого человека, подъезжая к свеже отремонтированному зданию Администрации на служебной иномарке. В городе начался было предвыборный ропот, но вскрытые теплотрассы накануне отопительного сезона намекали на единственный правильный выбор.
Спустя год, Иннокентий Александрович съездил в командировку в Центр, потом еще раз, а спустя еще некоторое время, снеся пару гаражных кооперативов и построив на их месте развлекательные центры, ушел наверх депутатом. В городе появился новый мэр, растерянно встречающий очередных кредиторов в полупустом кабинете. Дороги разбивались, убивая подвеску дорогих иностранных автобусов, текли крыши, а на стенах все чаще появлялись неприличные надписи, впрочем, не сильно раздражающие население. И только бабки на лавочках приговаривали, наблюдая за очередным потопом из канализации - «При Саныче такого не было!»