Strawberry fields. Сейчас.
Совершенно некстати вспомнил о тараканах. Да, я в курсе, что они, если не совсем исчезли (что им сделается), то попрятались умело. Помню, в позапрошлом году, в цирке, когда на стене туалета вдруг увидели таракана, никто его даже убивать не стал, сбежались посмотреть на диво дивное, усатое... А к чему это, собственно. У этих тварей была привычка по ночам вылезать изо всех щелей и храбо шарить по всей кухне в поисках пропитания.
Такое вот, не самое удачное, пожалуй, и уж точно не самое красивое сравнение пришло мне сейчас на ум, когда я обнаружил вдруг, что в голове моей скопом повылезали изо всех щелей все мои литературные персонажи. В полном составе, включая самых-самых второстепенных даже.
Вот салютует классной глиняной кружкой с таким же, как у меня, крепким черным чаем Матвей, бродяга в отставке. У этого парня все давно в порядке: он мудрее и честнее меня, и потому спокоен и умиротворен. Рядом с ним его коллега, Васька Шкваркин, да не один, с супругой. Сидят втроем, общаются. Васька горячится, наверняка пытается впарить Матвею теорию правильного танца, и того не разумеет, что не нужны тому никакие танцы. Уже двенадцать лет, как не нужны, отплясал он свое в тувинской степи.
Вот цедит глинтвейн Славка Оболенский. Раздобрел, гляди-ка. Значит, отпустило парня, перестал гоняться за призраками. Молодец. Его безымянный коллега из "Тринадцатого опуса" смотрит на меня вопросительно: полгода назад я взялся переписывать его историю. да так и не закончил. Спокойно, все будет.
Генри, Марта и Джо придуманы еще в тишине, но их "Творческий кризис" так до сих пор и не написан. Вот еще одно дело.
Макс Максимов (о, и Аворра с ним) весело судачат с Медведем о тонкостях рыбалки.
... где-то на задворках проходит мрачный Энрике...
...живой и бескрылый Лёха уговаривает вдребезги пьяного Чайковского треснуть еще по маленькой - за прекрасных дам. Их прекрасные дамы, тоже живые, сидят рядом и пьют морковный сок, ибо обе беременны...
... Арюше Стрельникову плохо. Он сидит тет-а-тет с бутылкой водки и молчит. Не горюй, дружок. "Нанятому" осталось жить всего ничего, да и "Детский мир" я все-тки не стану реанимировать. Зато споешь в "Железнодорожной опере" дуэтом с Кузьмой Хароном...
...Маша Гогенцоллерн играет на саксофоне песни Вертинского...
...и все-все-все суетятся, галдят, смеются, плачут... Живут.
Что ж, будем жить, ребята. Данке шён.
Поехали!
♫Beirut - Nantes
http://vkontakte.ru/note52040366_10213577
Такое вот, не самое удачное, пожалуй, и уж точно не самое красивое сравнение пришло мне сейчас на ум, когда я обнаружил вдруг, что в голове моей скопом повылезали изо всех щелей все мои литературные персонажи. В полном составе, включая самых-самых второстепенных даже.
Вот салютует классной глиняной кружкой с таким же, как у меня, крепким черным чаем Матвей, бродяга в отставке. У этого парня все давно в порядке: он мудрее и честнее меня, и потому спокоен и умиротворен. Рядом с ним его коллега, Васька Шкваркин, да не один, с супругой. Сидят втроем, общаются. Васька горячится, наверняка пытается впарить Матвею теорию правильного танца, и того не разумеет, что не нужны тому никакие танцы. Уже двенадцать лет, как не нужны, отплясал он свое в тувинской степи.
Вот цедит глинтвейн Славка Оболенский. Раздобрел, гляди-ка. Значит, отпустило парня, перестал гоняться за призраками. Молодец. Его безымянный коллега из "Тринадцатого опуса" смотрит на меня вопросительно: полгода назад я взялся переписывать его историю. да так и не закончил. Спокойно, все будет.
Генри, Марта и Джо придуманы еще в тишине, но их "Творческий кризис" так до сих пор и не написан. Вот еще одно дело.
Макс Максимов (о, и Аворра с ним) весело судачат с Медведем о тонкостях рыбалки.
... где-то на задворках проходит мрачный Энрике...
...живой и бескрылый Лёха уговаривает вдребезги пьяного Чайковского треснуть еще по маленькой - за прекрасных дам. Их прекрасные дамы, тоже живые, сидят рядом и пьют морковный сок, ибо обе беременны...
... Арюше Стрельникову плохо. Он сидит тет-а-тет с бутылкой водки и молчит. Не горюй, дружок. "Нанятому" осталось жить всего ничего, да и "Детский мир" я все-тки не стану реанимировать. Зато споешь в "Железнодорожной опере" дуэтом с Кузьмой Хароном...
...Маша Гогенцоллерн играет на саксофоне песни Вертинского...
...и все-все-все суетятся, галдят, смеются, плачут... Живут.
Что ж, будем жить, ребята. Данке шён.
Поехали!
♫Beirut - Nantes
http://vkontakte.ru/note52040366_10213577