КАРЕЛЫ И ФИННЫ В КРАСНОМ БОРУ.
Оригинал взят у vmerta в КАРЕЛЫ И ФИННЫ В КРАСНОМ БОРУ.
30 октября в России каждый год, начиная с 1991 года, отмечается День памяти жертв политических репрессий. Как известно, в 1937-38-м в СССР были массовые казни людей по политическим мотивам. Многие миллионы людей подверглись репрессиям сталинской политической системой.
Как пограничная территория, Карелия тем более не избежала политических репрессий в 30-е годы. Причем в Карелии эти репрессии имели явную национальную подоплеку. Проще говоря, уничтожали людей по национальному признаку.
Всем известен Мемориал в Красном бору под Петрозаводском. В этом месте в 37-38 годах было расстреляно и захоронено около 1200 людей. Среди расстрелянных в Красном бору - 580 финнов, 432 карела, 136 русских и 48 представителей других национальностей. Цифры весьма показательные. Получается, что это были политические репрессии по национальному признаку. Даже сегодня, во многих карельских и финских семьях хранят воспоминания о своих погибших родственниках.
Моя мать, Ипатова Варвара Павловна - родом из деревни Ламбисельга Пряжинского района. В 37-м молох сталинской машины напрямую коснулся и жителей маленькой карельской Ламбисельги. Восемь справных мужиков из деревни Ламбисельга были арестованы и расстреляны в августе-сентябре 37-го года в Красном бору. Все карелы.
В числе арестованных и расстрелянных мой родной дедушка, отец матери Ипатов Павел Васильевич, 1881 г.р., карел, бывший член ВКП(б) (перед расстрелом из партии исключали), счетовод, расстрелян 27.08.1937 в Красном бору. Это краткие биографические данные. В это же время, в Красном бору был расстрелян еще один мой родственник, муж старшей сестры моей матери Фаворицкий Петр Иванович, 1907 года рождения, бывший член ВКП(б) из деревни Салменица, заведующий избой-читальней, карел.
Сейчас с легкостью говорим о событиях тех дней. А каково было людям, которые продолжали жить после гибели своих родных? После расстрела отца тяжело пришлось семье моей матери. Меньше чем через год скончалась бабушка, и младших детей в семье, 1926-го и 1928-го года рождения, взяли в детдом, старшие уже работали. Моя мать Варвара Павловна, 1923 года рождения, тоже подлежала отправке в детдом, но в сельсовете сжалились и приписали матери в метрику 20-й год рождения. Тогда она смогла поехать учиться на бухгалтера и вскоре начала раннюю трудовую жизнь. А два младших брата матери попали в детдом, очень тяжело пришлось там ребятам. Причем Иван, постарше, в последний год Великой Отечественной войны вырвался на фронт и погиб незадолго до Дня Победы.
Думаю, подобные «сценарии» разыгрывались и во многих других семьях. Политические репрессии, безусловно, сказались на всех сторонах жизни советского общества той поры, включая моральный облик человека и нравственные принципы общежития людей.
Причем, как и бывает в обществе, рядом со злом всегда присутствует добро. Когда, несмотря на суровые обвинения в адрес репрессированных и их семей, большинство обычных людей весьма сочувственно относились к жертвам репрессий и их наследникам.
Случались также просто удивительные зигзаги судьбы в семьях репрессированных. Опять же пример из нашей большой семьи. Когда большинство наших проживало на селе в Карелии, некоторые родственники оказались на невообразимой высоте в должностной иерархии.
Степан Ипатов, из большой семьи Ипатовых, являлся торговым представителем СССР во Французской республике! Ни много ни мало… Эта ветвь рода Ипатовых еще раньше оказалась в Питере, поэтому Степан Ипатов сумел получить высшее образование и стал дипломатом. Сохранилась фотография, подаренная нам Степаном Ипатовым в 50-е годы, когда он работал в Миде СССР. На фотографии Степан Ипатов на отдыхе в Булонском лесу (Париж, апрель 1939-го года).
Еще один Ипатов, Андрей Федорович, после войны работал в Петрозаводском университете, был завкафедры физико-математического факультета.
Жизнь полна противоречий. Так было всегда, и так будет впредь. Все мы, живущие ныне и наши потомки, не должны забывать трагических страниц нашей истории. Мы должны всегда помнить эти подлые, трагические годы второй половины 30-х 20 века. Ведь понятно, что некоторая забывчивость, некоторое послабление и компромисс в отношении к той политике и к тем политикам недопустимы и не имеют ни малейшего оправдания.
Анатолий Григорьев, председатель Карельского конгресса
30 октября в России каждый год, начиная с 1991 года, отмечается День памяти жертв политических репрессий. Как известно, в 1937-38-м в СССР были массовые казни людей по политическим мотивам. Многие миллионы людей подверглись репрессиям сталинской политической системой.
Как пограничная территория, Карелия тем более не избежала политических репрессий в 30-е годы. Причем в Карелии эти репрессии имели явную национальную подоплеку. Проще говоря, уничтожали людей по национальному признаку.
Всем известен Мемориал в Красном бору под Петрозаводском. В этом месте в 37-38 годах было расстреляно и захоронено около 1200 людей. Среди расстрелянных в Красном бору - 580 финнов, 432 карела, 136 русских и 48 представителей других национальностей. Цифры весьма показательные. Получается, что это были политические репрессии по национальному признаку. Даже сегодня, во многих карельских и финских семьях хранят воспоминания о своих погибших родственниках.
Моя мать, Ипатова Варвара Павловна - родом из деревни Ламбисельга Пряжинского района. В 37-м молох сталинской машины напрямую коснулся и жителей маленькой карельской Ламбисельги. Восемь справных мужиков из деревни Ламбисельга были арестованы и расстреляны в августе-сентябре 37-го года в Красном бору. Все карелы.
В числе арестованных и расстрелянных мой родной дедушка, отец матери Ипатов Павел Васильевич, 1881 г.р., карел, бывший член ВКП(б) (перед расстрелом из партии исключали), счетовод, расстрелян 27.08.1937 в Красном бору. Это краткие биографические данные. В это же время, в Красном бору был расстрелян еще один мой родственник, муж старшей сестры моей матери Фаворицкий Петр Иванович, 1907 года рождения, бывший член ВКП(б) из деревни Салменица, заведующий избой-читальней, карел.
Сейчас с легкостью говорим о событиях тех дней. А каково было людям, которые продолжали жить после гибели своих родных? После расстрела отца тяжело пришлось семье моей матери. Меньше чем через год скончалась бабушка, и младших детей в семье, 1926-го и 1928-го года рождения, взяли в детдом, старшие уже работали. Моя мать Варвара Павловна, 1923 года рождения, тоже подлежала отправке в детдом, но в сельсовете сжалились и приписали матери в метрику 20-й год рождения. Тогда она смогла поехать учиться на бухгалтера и вскоре начала раннюю трудовую жизнь. А два младших брата матери попали в детдом, очень тяжело пришлось там ребятам. Причем Иван, постарше, в последний год Великой Отечественной войны вырвался на фронт и погиб незадолго до Дня Победы.
Думаю, подобные «сценарии» разыгрывались и во многих других семьях. Политические репрессии, безусловно, сказались на всех сторонах жизни советского общества той поры, включая моральный облик человека и нравственные принципы общежития людей.
Причем, как и бывает в обществе, рядом со злом всегда присутствует добро. Когда, несмотря на суровые обвинения в адрес репрессированных и их семей, большинство обычных людей весьма сочувственно относились к жертвам репрессий и их наследникам.
Случались также просто удивительные зигзаги судьбы в семьях репрессированных. Опять же пример из нашей большой семьи. Когда большинство наших проживало на селе в Карелии, некоторые родственники оказались на невообразимой высоте в должностной иерархии.
Степан Ипатов, из большой семьи Ипатовых, являлся торговым представителем СССР во Французской республике! Ни много ни мало… Эта ветвь рода Ипатовых еще раньше оказалась в Питере, поэтому Степан Ипатов сумел получить высшее образование и стал дипломатом. Сохранилась фотография, подаренная нам Степаном Ипатовым в 50-е годы, когда он работал в Миде СССР. На фотографии Степан Ипатов на отдыхе в Булонском лесу (Париж, апрель 1939-го года).
Еще один Ипатов, Андрей Федорович, после войны работал в Петрозаводском университете, был завкафедры физико-математического факультета.
Жизнь полна противоречий. Так было всегда, и так будет впредь. Все мы, живущие ныне и наши потомки, не должны забывать трагических страниц нашей истории. Мы должны всегда помнить эти подлые, трагические годы второй половины 30-х 20 века. Ведь понятно, что некоторая забывчивость, некоторое послабление и компромисс в отношении к той политике и к тем политикам недопустимы и не имеют ни малейшего оправдания.
Анатолий Григорьев, председатель Карельского конгресса