Осень.
У психов обострение.
Особенно страдают женщины, как я поняла. 30-35 лет - самый опасный возраст. Для окружающих опасный.
Радует то, что я научилась вычислять их чуть раньше, чем мы войдем в контакт. И то, что у меня уже хватает ума и выдержки на игнор.
Наушники - наше всё! Тилля Линдеманна ни одна истеричка не перекричит.
Но о кромку двери в вагоне метро меня таки приложили. Так что на запястье у меня медленно, но верно расцветает синяк.
А еще уже около офиса у меня на глазах машина сбила парня. Слава богу, не насмерть - я видела, он шевелился.
Жалко водителя. Такой стресс. Ехал себе на работу, никого не трогал, правила соблюдал... И вдруг - получи, фашист, гранату!
Парень перебегал улицу. А там поворот. Машина вылетела из поворота, на свой зеленый, и уже успела разогнаться. И тут эта антилопа-гну. Торопился куда-то. Фиг ли, что в двадцати метрах - регулируемый пешеходный переход? Переходы - для лохов. Умные и крутые скачут под колесами проезжающих машин, ага. Ну вот и ...
Вобщем, с добрым утром.
Особенно страдают женщины, как я поняла. 30-35 лет - самый опасный возраст. Для окружающих опасный.
Радует то, что я научилась вычислять их чуть раньше, чем мы войдем в контакт. И то, что у меня уже хватает ума и выдержки на игнор.
Наушники - наше всё! Тилля Линдеманна ни одна истеричка не перекричит.
Но о кромку двери в вагоне метро меня таки приложили. Так что на запястье у меня медленно, но верно расцветает синяк.
А еще уже около офиса у меня на глазах машина сбила парня. Слава богу, не насмерть - я видела, он шевелился.
Жалко водителя. Такой стресс. Ехал себе на работу, никого не трогал, правила соблюдал... И вдруг - получи, фашист, гранату!
Парень перебегал улицу. А там поворот. Машина вылетела из поворота, на свой зеленый, и уже успела разогнаться. И тут эта антилопа-гну. Торопился куда-то. Фиг ли, что в двадцати метрах - регулируемый пешеходный переход? Переходы - для лохов. Умные и крутые скачут под колесами проезжающих машин, ага. Ну вот и ...
Вобщем, с добрым утром.