История Одной фотографии
Много лет мне "не давало покоя это фото" - никак не могла понять Почему Марлен Дитрих стоит на коленях перед Паустовским ( любимый писатель с детства)...
Сегодня опять она вдруг попалась... Но теперь - то, какие проблемы, поисковик выдал...
Три варианта - свидетельств очевидцев:
1.В Советский Союз приезжает зарубежная дива, блистательная актриса - Марлен Дитрих. Визит был продуман и расписан советскими чиновниками от культуры до мелочей. В один из вечеров Марлен Дитрих выступала в зале Центрального Дома Литераторов и в конце концерта к ней подошел кагэбешник и любезно спросил, что она хотела бы увидеть в Москве, конечно же, он предложил посетить Большой театр, Кремль, Мавзолей. В ответ Марлен тихо сказала:
Я бы хотела встретиться с советским писателем Константином Паустовским. Это моя давняя мечта.
Все кто находились в зале просто онемели от такой просьбы, мировая знаменитость просит о встречи с каким-то там Паустовским…Кэгэбешник опомнился первым и лично помчался за писателем, разыскали тяжелобольного Паустовского в палате больницы и тут же приказали ехать на встречу с мировой дивой, Паустовский отказался, да и врачи были категорически против, пришлось большим начальникам просить писателя…
И вот тот же зал ЦДЛ, полный зрителей, нетвердой походкой на сцену выходит старик, а спустя секунду, блистая бриллиантовым колье, вышла подруга Хэмингуэя и Ремарка, - и вдруг, не вымолвив ни единого слова, опустилась перед ним на колени, схватила руку писателя и стала целовать, прижимая к мокрому от слез лицу. В этом не было ничего фальшивого, зал почувствовал всю искренность порыва и замер в оцепенении. И только возглас какой-то женщины подтолкнул зрителей к овациям.
Только спустя некоторое время, когда ошарашенного Паустовского усадили в кресло на сцене, актриса объяснила, что из множества книг, прочитанных ею, самое неизгладимое впечатление на нее произвел рассказ Паустовского «Телеграмма», который она прочитала в переводе на немецком.
С тех пор она мечтала встретиться с автором и выразить ему свое восхищение, в заключении Марлен Дитрих сказала: «Я счастлива,что успела это сделать.»
2. Из воспоминнаний Галины Арбузовой, падчерицы Паустовского:
- Галина Алексеевна, и напоследок. Вот эта много раз описанная история о встрече Паустовского с Марлен Дитрих, ставшая легендой, так забронзовела, что хочется узнать, что в ней правда?
- В ней нет ничего необычного. Константин Георгиевич хотел пойти на ее концерт в Дом литераторов, но врачи - к тому времени у него было несколько инфарктов и тяжелая астма - его не пускали. И, кроме того, он только что вернулся из больницы. Но его любимый домашний врач, Виктор Абрамович Коневский, сказал: "Ну хорошо, я пойду с вами". После концерта Марлен Дитрих задали несколько вопросов: "Знаете ли вы русскую литературу?", "Какой у вас любимый писатель?"... Она сказала: "Я люблю Паустовского, и особенно его рассказ "Телеграмма". Когда она это сказала, то по залу пошел шумок: "Паустовский здесь, Паустовский здесь..." Переводчик ей это перевел, и она стала смотреть в зал, думая, что писатель сейчас поднимется. А Паустовский - я могу рассказать много историй, каким он был застенчивым человеком, - не вставал. Тогда зал стал аплодировать, как бы подталкивая его выйти на сцену... Константин Георгиевич вышел на сцену, и, не говоря ни слова, Марлен встала перед ним на колени в своем вечернем платье, расшитом камнями. Платье было таким узким, что нитки стали лопаться и камни посыпались по сцене. Люди на сцене, думая, что это драгоценные камни, бросились их собирать, чтобы отдать ей. А Марлен в своем узком платье стояла на коленях и не могла подняться. Доктор подбежал к сцене и сказал ему: "Ни в коем случае не поднимайте". Паустовский несколько мгновений стоял в растерянности. Марлен, наконец, помогли подняться, Паустовский поцеловал ей руку, и неловкость исчезла. Потом Дитрих прислала ему три свои фотографии на память. Одна из них висит у нас в Тарусе. http://paustovskiy.niv.ru/paustovskiy/family/tatyana-arbuzova.htm
3. Из мемуаров самой Марлен Дитрих (Дитрих Марлен. Размышления /
Пер. с англ. М. Кристалинской; Предисловие Л. Трауберга. - М.: Искусство, 1985).
Глава Паустовский
Однажды я прочитала рассказ «Телеграмма» Паустовского. (Это была книга, где рядом с русским текстом шел его английский перевод.) Он произвел на меня такое впечатление, что ни рассказ, ни имя писателя, о котором никогда не слышала, я уже не могла забыть. Мне не удавалось разыскать другие книги этого удивительного писателя.
Когда я приехала на гастроли в Россию, то в московском аэропорту спросила о Паустовском. Тут собрались сотни журналистов, они не задавали глупых вопросов, которыми мне обычно досаждали в других странах. Их вопросы были очень интересными.
Наша беседа продолжалась больше часа. Когда мы подъезжали к моему отелю, я уже все знала о Паустовском. Он в то время был болен, лежал в больнице. Позже я прочитала оба тома «Повести о жизни» и была опьянена его прозой.
Мы выступали для писателей, художников, артистов, часто бывало даже по четыре представления в день. И вот в один из таких дней, готовясь к выступлению, Берт Бакарак и я находились за кулисами. К нам пришла моя очаровательная переводчица Нора и сказала, что Паустовский в зале. Но этого не могло быть, мне ведь известно, что он в больнице с сердечным приступом, так мне сказали в аэропорту в тот день, когда я прилетела. Я возразила: «Это невозможно!» Нора уверяла: «Да, он здесь вместе со своей женой».
Представление прошло хорошо. Но никогда нельзя этого предвидеть, - когда особенно стараешься, чаще всего не достигаешь желаемого.
По окончании шоу меня попросили остаться на сцене.
И вдруг по ступенькам поднялся Паустовский. Я была так потрясена его присутствием, что, будучи не в состоянии вымолвить по-русски ни слова, не нашла иного способа высказать ему свое восхищение, кроме как опуститься перед ним на колени.
Волнуясь о его здоровье, я хотела, чтобы он тотчас же вернулся в больницу. Но его жена успокоила меня: «Так будет лучше для него». Больших усилий стоило ему прийти, чтобы увидеть меня. Он вскоре умер. У меня остались его книги и воспоминания о нем. Он писал романтично, но просто, без прикрас.
Я не уверена, что он известен в Америке, но однажды его «откроют». В своих описаниях он напоминает Гамсуна. Он - лучший из тех русских писателей, кого я знаю. Я встретила его слишком поздно.
И кому верить? Случайно пришел, "кровавая гэбня" заставила в угоду заморской диве?
Но в любом случае, считаю, что "гештальт завершен" :-), теперь хоть понятно, почему на коленях...
Сегодня опять она вдруг попалась... Но теперь - то, какие проблемы, поисковик выдал...
Три варианта - свидетельств очевидцев:
1.В Советский Союз приезжает зарубежная дива, блистательная актриса - Марлен Дитрих. Визит был продуман и расписан советскими чиновниками от культуры до мелочей. В один из вечеров Марлен Дитрих выступала в зале Центрального Дома Литераторов и в конце концерта к ней подошел кагэбешник и любезно спросил, что она хотела бы увидеть в Москве, конечно же, он предложил посетить Большой театр, Кремль, Мавзолей. В ответ Марлен тихо сказала:
Я бы хотела встретиться с советским писателем Константином Паустовским. Это моя давняя мечта.
Все кто находились в зале просто онемели от такой просьбы, мировая знаменитость просит о встречи с каким-то там Паустовским…Кэгэбешник опомнился первым и лично помчался за писателем, разыскали тяжелобольного Паустовского в палате больницы и тут же приказали ехать на встречу с мировой дивой, Паустовский отказался, да и врачи были категорически против, пришлось большим начальникам просить писателя…
И вот тот же зал ЦДЛ, полный зрителей, нетвердой походкой на сцену выходит старик, а спустя секунду, блистая бриллиантовым колье, вышла подруга Хэмингуэя и Ремарка, - и вдруг, не вымолвив ни единого слова, опустилась перед ним на колени, схватила руку писателя и стала целовать, прижимая к мокрому от слез лицу. В этом не было ничего фальшивого, зал почувствовал всю искренность порыва и замер в оцепенении. И только возглас какой-то женщины подтолкнул зрителей к овациям.
Только спустя некоторое время, когда ошарашенного Паустовского усадили в кресло на сцене, актриса объяснила, что из множества книг, прочитанных ею, самое неизгладимое впечатление на нее произвел рассказ Паустовского «Телеграмма», который она прочитала в переводе на немецком.
С тех пор она мечтала встретиться с автором и выразить ему свое восхищение, в заключении Марлен Дитрих сказала: «Я счастлива,что успела это сделать.»
2. Из воспоминнаний Галины Арбузовой, падчерицы Паустовского:
- Галина Алексеевна, и напоследок. Вот эта много раз описанная история о встрече Паустовского с Марлен Дитрих, ставшая легендой, так забронзовела, что хочется узнать, что в ней правда?
- В ней нет ничего необычного. Константин Георгиевич хотел пойти на ее концерт в Дом литераторов, но врачи - к тому времени у него было несколько инфарктов и тяжелая астма - его не пускали. И, кроме того, он только что вернулся из больницы. Но его любимый домашний врач, Виктор Абрамович Коневский, сказал: "Ну хорошо, я пойду с вами". После концерта Марлен Дитрих задали несколько вопросов: "Знаете ли вы русскую литературу?", "Какой у вас любимый писатель?"... Она сказала: "Я люблю Паустовского, и особенно его рассказ "Телеграмма". Когда она это сказала, то по залу пошел шумок: "Паустовский здесь, Паустовский здесь..." Переводчик ей это перевел, и она стала смотреть в зал, думая, что писатель сейчас поднимется. А Паустовский - я могу рассказать много историй, каким он был застенчивым человеком, - не вставал. Тогда зал стал аплодировать, как бы подталкивая его выйти на сцену... Константин Георгиевич вышел на сцену, и, не говоря ни слова, Марлен встала перед ним на колени в своем вечернем платье, расшитом камнями. Платье было таким узким, что нитки стали лопаться и камни посыпались по сцене. Люди на сцене, думая, что это драгоценные камни, бросились их собирать, чтобы отдать ей. А Марлен в своем узком платье стояла на коленях и не могла подняться. Доктор подбежал к сцене и сказал ему: "Ни в коем случае не поднимайте". Паустовский несколько мгновений стоял в растерянности. Марлен, наконец, помогли подняться, Паустовский поцеловал ей руку, и неловкость исчезла. Потом Дитрих прислала ему три свои фотографии на память. Одна из них висит у нас в Тарусе. http://paustovskiy.niv.ru/paustovskiy/family/tatyana-arbuzova.htm
3. Из мемуаров самой Марлен Дитрих (Дитрих Марлен. Размышления /
Пер. с англ. М. Кристалинской; Предисловие Л. Трауберга. - М.: Искусство, 1985).
Глава Паустовский
Однажды я прочитала рассказ «Телеграмма» Паустовского. (Это была книга, где рядом с русским текстом шел его английский перевод.) Он произвел на меня такое впечатление, что ни рассказ, ни имя писателя, о котором никогда не слышала, я уже не могла забыть. Мне не удавалось разыскать другие книги этого удивительного писателя.
Когда я приехала на гастроли в Россию, то в московском аэропорту спросила о Паустовском. Тут собрались сотни журналистов, они не задавали глупых вопросов, которыми мне обычно досаждали в других странах. Их вопросы были очень интересными.
Наша беседа продолжалась больше часа. Когда мы подъезжали к моему отелю, я уже все знала о Паустовском. Он в то время был болен, лежал в больнице. Позже я прочитала оба тома «Повести о жизни» и была опьянена его прозой.
Мы выступали для писателей, художников, артистов, часто бывало даже по четыре представления в день. И вот в один из таких дней, готовясь к выступлению, Берт Бакарак и я находились за кулисами. К нам пришла моя очаровательная переводчица Нора и сказала, что Паустовский в зале. Но этого не могло быть, мне ведь известно, что он в больнице с сердечным приступом, так мне сказали в аэропорту в тот день, когда я прилетела. Я возразила: «Это невозможно!» Нора уверяла: «Да, он здесь вместе со своей женой».
Представление прошло хорошо. Но никогда нельзя этого предвидеть, - когда особенно стараешься, чаще всего не достигаешь желаемого.
По окончании шоу меня попросили остаться на сцене.
И вдруг по ступенькам поднялся Паустовский. Я была так потрясена его присутствием, что, будучи не в состоянии вымолвить по-русски ни слова, не нашла иного способа высказать ему свое восхищение, кроме как опуститься перед ним на колени.
Волнуясь о его здоровье, я хотела, чтобы он тотчас же вернулся в больницу. Но его жена успокоила меня: «Так будет лучше для него». Больших усилий стоило ему прийти, чтобы увидеть меня. Он вскоре умер. У меня остались его книги и воспоминания о нем. Он писал романтично, но просто, без прикрас.
Я не уверена, что он известен в Америке, но однажды его «откроют». В своих описаниях он напоминает Гамсуна. Он - лучший из тех русских писателей, кого я знаю. Я встретила его слишком поздно.
И кому верить? Случайно пришел, "кровавая гэбня" заставила в угоду заморской диве?
Но в любом случае, считаю, что "гештальт завершен" :-), теперь хоть понятно, почему на коленях...