Лимонов. Те, кто в России бунтуют, на Западе послушны
https://lenta.ru/articles/2018/02/22/lemon/ Лимонов как раз из таких типажей. В России он неплохо шитьем брюк. Поэтому, как человек имеющий деньги на жизнь, он был уважаем в российском андерграунде. В итоге его выпустили за границу. Далее произошло нечто предсказуемое. Бунтарь поступил на службу истеблишменту. Каждый находит свой путь. Кто-то работает по специальности. Лимонов написал роман Это я - Эдичка, где именно стал служить своим пером системе. Связь с негром, признания в готовности зарабатывать порноактером и жену подкладывать под других. Вопрос не в том, что он реально спал с каким-то негром, а было именно так. Вопрос в том, что он стал служить целям истеблишмента - модно пропагандировать гомосексуальный секс с неграми, получайте романчик. Ничего бунтовского в том не было.
Лимонов вернулся в Россию и стал бунтарем. Да, бунтарь из него получился весьма либеральным, акции в силе западных с киданием помидоров, одновременно, пропаганда нацболизма вполне вписывалась в тренд реабилитации большевизма. Но всё равно бунтарь, а не только парень-чего-изволите, мечущийся в поисках, чего написать за деньги в обмен на развлекаловку для людей системы. Система его бросила в тюрьму, подставила с Казахстаном, укротила, но на Западе его толком укрощать не надо было.
У нас сплошь и рядом так. Бакунин это особый человек, человек, способный бунтовать и там, и тут. Более поздние бунтуют у нас, а там ведут самую обычную жизнь обывателей или покорных маргиналов. У нас Ленин - убийца миллионов, там это обыватель, радующийся возможности сходить на пикник или выпить кружку пива. У нас Герцен это сотрясатель основ, там это верный служака английской политики. Диссиденты из СССР пачками прилетали на Брайтон-бич и мигом становились обывателями, стоящими в очередях на велфэр и за любой работой. Никаких выпендрежей, никаких слез по поводу того, что там им не дали статус, которым они рисковали в СССР. Главный инженер устраивается по блату водителем школьного автобуса и счастлив. У него даже нет сил завидовать простому инженеру, который вдруг идет в гору и становится богатым.
Рядом на Западе свои бунтари, но русский или еврейский бунтарь даже двух шагов не сделает, чтобы их выслушать, подружиться, помочь в бунтарстве. Иной типаж, иная атмосфера. Западного же бунтаря у нас ждет одно - разочарование в России. Чем дольше живет, тем грустнее, послушнее, пока не начинается оживление в погоне за баблом. Обычно, увидев столь чудесное преображение, помогают. Разная атмосфера - разные стереотипы поведения.
Лимонов весьма тривиален в решении стать бунтарем по возвращению домой. Кого из поживших вне страны не обуревают разные энергичные эмоции? Один мой френд пожил в Китае, потом в Испании, а теперь в России обнаружил у русских ксенофобию в выборе еды и воспылал революционным гневом против высоких цен на мытьё и стрижку собак. Ну, прямь мадам Вишневская, обозлившаяся на высокие цены на пошив платья. Вопрос, конечно, в векторе энергии. Кто-то хочет народ давить, а кто-то поднимать, но всплеск энергии и чувств-с традиционен.
Дореволюционное поколение было более гармоничным в реакции на разницу цивилизаций. Белый офицер мог сражаться в Парагвае. Инженер, вроде Сикорского, продолжал работу и добивался успеха. Философы и писатели продолжали писать. С Набоковым понятно, он и в России стал бы писателем. Ныне я больше понимаю слова одной знакомой - как вернешься в Москву, хочется сжать кулаки, начать бороться за выживание, адреналин сам в кровь попадает. Как она возвращается в Европу, так спокойно начинает продолжать свои дела.
Последний штрих. Недавно с Филиппин решили выслать больше десяти российских проституток. Брали за час в наших деньгах 1600 рубликов, да ещё сутенерам и владельцу бара отстегивали. У нас бы они бунтовали, болтали бы о жестокой жадности русских мужчин, там сдулись. А тех, кто там не сдулся, тех у нас не ценят и в бунтовщики не берут. Впрочем, что там проститутки, наши олигархи там ломаются, перестают нарушать правила, драться по пьяни и задерживать зарплаты в местных офисах. Мне почему-то кажется, что советская власть зря выпустила Лимонова на Запад так поздно, выпустила бы на пяток лет раньше, стал бы он там владельцем швейной фабрики, а потом занялся бы аутсорсингом в Китае, считался бы бизнесменом средней руки и уважаемым членом масонской ложи.
Лимонов вернулся в Россию и стал бунтарем. Да, бунтарь из него получился весьма либеральным, акции в силе западных с киданием помидоров, одновременно, пропаганда нацболизма вполне вписывалась в тренд реабилитации большевизма. Но всё равно бунтарь, а не только парень-чего-изволите, мечущийся в поисках, чего написать за деньги в обмен на развлекаловку для людей системы. Система его бросила в тюрьму, подставила с Казахстаном, укротила, но на Западе его толком укрощать не надо было.
У нас сплошь и рядом так. Бакунин это особый человек, человек, способный бунтовать и там, и тут. Более поздние бунтуют у нас, а там ведут самую обычную жизнь обывателей или покорных маргиналов. У нас Ленин - убийца миллионов, там это обыватель, радующийся возможности сходить на пикник или выпить кружку пива. У нас Герцен это сотрясатель основ, там это верный служака английской политики. Диссиденты из СССР пачками прилетали на Брайтон-бич и мигом становились обывателями, стоящими в очередях на велфэр и за любой работой. Никаких выпендрежей, никаких слез по поводу того, что там им не дали статус, которым они рисковали в СССР. Главный инженер устраивается по блату водителем школьного автобуса и счастлив. У него даже нет сил завидовать простому инженеру, который вдруг идет в гору и становится богатым.
Рядом на Западе свои бунтари, но русский или еврейский бунтарь даже двух шагов не сделает, чтобы их выслушать, подружиться, помочь в бунтарстве. Иной типаж, иная атмосфера. Западного же бунтаря у нас ждет одно - разочарование в России. Чем дольше живет, тем грустнее, послушнее, пока не начинается оживление в погоне за баблом. Обычно, увидев столь чудесное преображение, помогают. Разная атмосфера - разные стереотипы поведения.
Лимонов весьма тривиален в решении стать бунтарем по возвращению домой. Кого из поживших вне страны не обуревают разные энергичные эмоции? Один мой френд пожил в Китае, потом в Испании, а теперь в России обнаружил у русских ксенофобию в выборе еды и воспылал революционным гневом против высоких цен на мытьё и стрижку собак. Ну, прямь мадам Вишневская, обозлившаяся на высокие цены на пошив платья. Вопрос, конечно, в векторе энергии. Кто-то хочет народ давить, а кто-то поднимать, но всплеск энергии и чувств-с традиционен.
Дореволюционное поколение было более гармоничным в реакции на разницу цивилизаций. Белый офицер мог сражаться в Парагвае. Инженер, вроде Сикорского, продолжал работу и добивался успеха. Философы и писатели продолжали писать. С Набоковым понятно, он и в России стал бы писателем. Ныне я больше понимаю слова одной знакомой - как вернешься в Москву, хочется сжать кулаки, начать бороться за выживание, адреналин сам в кровь попадает. Как она возвращается в Европу, так спокойно начинает продолжать свои дела.
Последний штрих. Недавно с Филиппин решили выслать больше десяти российских проституток. Брали за час в наших деньгах 1600 рубликов, да ещё сутенерам и владельцу бара отстегивали. У нас бы они бунтовали, болтали бы о жестокой жадности русских мужчин, там сдулись. А тех, кто там не сдулся, тех у нас не ценят и в бунтовщики не берут. Впрочем, что там проститутки, наши олигархи там ломаются, перестают нарушать правила, драться по пьяни и задерживать зарплаты в местных офисах. Мне почему-то кажется, что советская власть зря выпустила Лимонова на Запад так поздно, выпустила бы на пяток лет раньше, стал бы он там владельцем швейной фабрики, а потом занялся бы аутсорсингом в Китае, считался бы бизнесменом средней руки и уважаемым членом масонской ложи.