О религиозности Конфуция
Цитирую -
Я мог бы рассказать о ритуале Ся, да в Ци недостает свидетельств, я мог бы рассказать о ритуале Инь, да в Сун недостает свидетельств. Всё оттого, что не хватает записей и знающих людей. А, если бы хватало, я мог бы подтвердить свои слова.
Другое высказывание -
Кто-то спросил о смысле царского жертвоприношения.
Учитель сказал:
- О нем не ведаю, а кто ведал бы, тот управлял бы Поднебесной так, словно она была бы здесь.
И указал при этом на свою ладонь.
Ритуал неотделим от молитвенной практики. Другое дело, что частью молитвы считалось также благородное поведение, соблюдение правил почтения к старшим и власти, даже поведение за столом. Но ритуал также включал жертвенную практику - поднесение каши духам предков, очагу, небу, жертвоприношение баранов и так далее. Всё это включало чтение молитв, пение священных текстов, всхождение на алтарь и нисхождение. Попытки представить Конфуция неким атеистом нелепы.
Первое высказывание говорит о том, что у Конфуция было типичное для религиозных деятелей, особенно, мистиков расстройство сознание. Ему казалось, что его воображение по поводу молитвенной, то есть ритуальной практике прошлого, и есть истина. Доказательств нет, а для воображения это кажется излишним.
Второе высказывание говорит о вере в силу молитвы. Если знать, как молиться, то можно управлять всей Поднебесной. Однако, вопрос о том, почему Конфуция считали почти атеистом или атеистом, весьма любопытен. Ответ не исчерпывается тем, что Луньюй иностранцы, якобы, не читали или не поняли.
Очень мало в этом мире понимающих, что вера в мистику тоже религия. Религия это не вера в горящий куст, за котором, якобы, скрывается Бог, и говорит с пророком в виде куста. Религия это вера в некую мистическую силу ману, которая влияет на мир и формирует его. Вера в неких человекоподобных существ, летающих на облаках, беседующих с избранными, живущих в неких чертогах, изображаемых в виде статуй или на иконах, это то, что подсовывают простым смертным. Когда этих рассуждений не хватает, в ход идут иные рассуждения - об ипостаси Божьей в любой частице мира, о вездесущности Божьем, о непостижимости Бога, о завесе, не дающей нам понять Бога. Реальным же доказательством бытия Божьего становится некая мистическая сила, творящая чудеса. За ней и находится некий Абсолют, неведомое Дао и всё такое подобное. Всякая религия это опримитивленная вера в мистику. Понять, что верующий в астрологию сплошь и рядом в каком-то смысле более верующий, чем верующий в Христа, западному сознанию крайне неприятно. Рушится система иерархий религий и просто бытовых воззрений.
Когда некий коммунист из Индии сказал, что мы ещё увидимся, поскольку живем не один раз, надо ли при этом сомневаться в том, что он глубоко верующий человек? Веры в мистику в нем было больше, чем веры в Маркса. Когда нам пытаются запудрить мозги разными пророчествами, то взывают к веру в надежде, что вера совпадет с неким мемом и подчиниться давлению на мозги вопреки здравому смыслу. Если приманка не работает, то возникает желание записать человека в атеисты, то есть в плохо поддающихся зомбированию. Хотя часто именно вера мешает согласиться с тем вздором, который нам навязывают, подчиниться чужой психотехнике. Конфуций, конечно, был глубоко верующим человеком, иначе бы он не верил в то, что сила особого ритуала способна дать почти вселенскую власть. Но эта вера Конфуция, как и вера последующих конфуцианцев, не позволяла европейцам навязать китайцам собственное мировоззрение. Получалась некая мистическая сила, от которой хотелось отвернуться или назвать её атеизмом. Однако, атеизм по мистическим понятиям, например, коммунистов, тоже обладает некой мистической силой - учение Маркса всесильно, коммунизм за углом и приход его неотвратим, его мистическая сила способна зажечь массы. Достаточно посмотреть на мавзолей Ленина, чтобы понять - коммунисты были глубоко верующими, хотя их веру хочется назвать мракобесием.
Другая же сторона понимания единства мистики и традиционной веры в том, что, признав мистику основой веры, мы вынуждены прийти к выводу, что мы верим в то, что не понимаем. Психика верующих сплошь и рядом не выдерживает такого откровения. Легче обвинить в неверии других, чем себя и единоверцев в непонимании того, во что верим.
Я мог бы рассказать о ритуале Ся, да в Ци недостает свидетельств, я мог бы рассказать о ритуале Инь, да в Сун недостает свидетельств. Всё оттого, что не хватает записей и знающих людей. А, если бы хватало, я мог бы подтвердить свои слова.
Другое высказывание -
Кто-то спросил о смысле царского жертвоприношения.
Учитель сказал:
- О нем не ведаю, а кто ведал бы, тот управлял бы Поднебесной так, словно она была бы здесь.
И указал при этом на свою ладонь.
Ритуал неотделим от молитвенной практики. Другое дело, что частью молитвы считалось также благородное поведение, соблюдение правил почтения к старшим и власти, даже поведение за столом. Но ритуал также включал жертвенную практику - поднесение каши духам предков, очагу, небу, жертвоприношение баранов и так далее. Всё это включало чтение молитв, пение священных текстов, всхождение на алтарь и нисхождение. Попытки представить Конфуция неким атеистом нелепы.
Первое высказывание говорит о том, что у Конфуция было типичное для религиозных деятелей, особенно, мистиков расстройство сознание. Ему казалось, что его воображение по поводу молитвенной, то есть ритуальной практике прошлого, и есть истина. Доказательств нет, а для воображения это кажется излишним.
Второе высказывание говорит о вере в силу молитвы. Если знать, как молиться, то можно управлять всей Поднебесной. Однако, вопрос о том, почему Конфуция считали почти атеистом или атеистом, весьма любопытен. Ответ не исчерпывается тем, что Луньюй иностранцы, якобы, не читали или не поняли.
Очень мало в этом мире понимающих, что вера в мистику тоже религия. Религия это не вера в горящий куст, за котором, якобы, скрывается Бог, и говорит с пророком в виде куста. Религия это вера в некую мистическую силу ману, которая влияет на мир и формирует его. Вера в неких человекоподобных существ, летающих на облаках, беседующих с избранными, живущих в неких чертогах, изображаемых в виде статуй или на иконах, это то, что подсовывают простым смертным. Когда этих рассуждений не хватает, в ход идут иные рассуждения - об ипостаси Божьей в любой частице мира, о вездесущности Божьем, о непостижимости Бога, о завесе, не дающей нам понять Бога. Реальным же доказательством бытия Божьего становится некая мистическая сила, творящая чудеса. За ней и находится некий Абсолют, неведомое Дао и всё такое подобное. Всякая религия это опримитивленная вера в мистику. Понять, что верующий в астрологию сплошь и рядом в каком-то смысле более верующий, чем верующий в Христа, западному сознанию крайне неприятно. Рушится система иерархий религий и просто бытовых воззрений.
Когда некий коммунист из Индии сказал, что мы ещё увидимся, поскольку живем не один раз, надо ли при этом сомневаться в том, что он глубоко верующий человек? Веры в мистику в нем было больше, чем веры в Маркса. Когда нам пытаются запудрить мозги разными пророчествами, то взывают к веру в надежде, что вера совпадет с неким мемом и подчиниться давлению на мозги вопреки здравому смыслу. Если приманка не работает, то возникает желание записать человека в атеисты, то есть в плохо поддающихся зомбированию. Хотя часто именно вера мешает согласиться с тем вздором, который нам навязывают, подчиниться чужой психотехнике. Конфуций, конечно, был глубоко верующим человеком, иначе бы он не верил в то, что сила особого ритуала способна дать почти вселенскую власть. Но эта вера Конфуция, как и вера последующих конфуцианцев, не позволяла европейцам навязать китайцам собственное мировоззрение. Получалась некая мистическая сила, от которой хотелось отвернуться или назвать её атеизмом. Однако, атеизм по мистическим понятиям, например, коммунистов, тоже обладает некой мистической силой - учение Маркса всесильно, коммунизм за углом и приход его неотвратим, его мистическая сила способна зажечь массы. Достаточно посмотреть на мавзолей Ленина, чтобы понять - коммунисты были глубоко верующими, хотя их веру хочется назвать мракобесием.
Другая же сторона понимания единства мистики и традиционной веры в том, что, признав мистику основой веры, мы вынуждены прийти к выводу, что мы верим в то, что не понимаем. Психика верующих сплошь и рядом не выдерживает такого откровения. Легче обвинить в неверии других, чем себя и единоверцев в непонимании того, во что верим.