Про антропологию раз
Мне бы хотелось где-то поговорить об антропологии. О русскоязычной антропологии. Я не уверена, что именно здесь, но не знаю, где еще. В интернете, конечно, существует масса ресурсов, и даже в ЖЖ, но "эта" антропология какая-то другая, в "ней" мое обсуждение кажется тоже неуместным. Вот, я сейчас хочу написать книгу. Первый раз в своей жизни я хочу написать не статью или "что-то", а именно книгу. Я даже составила план. Планы, правда, имелись и раньше. Но этот план я составила не потому, что это нужно кому-то другому, а потому что это было нужно мне, чтобы видеть целое. И мне кажется, что я вижу это целое. Я хочу написать антропологическую книгу и понимаю, что не понимаю, как это сделать. Одним боком моя тема впадает в область т.н. emperial studies, где Миллер, Каппелер, Витухновская, если уж про Карелию говорить. И словно стайные рыбки вокруг -- тек, кто contribute to "Soviet Karelia: Rise and Fall" и плавающие рядом с ними. Но я хочу написать антропологическую работу. И этим боком моя тема впадает в memory and landscape, exile and movement, contested landscapes etc., где речь идет об Анголе и Южной Африке, Перу, Мексике, Мадагаскаре и т.д., где есть дым от костра, связующий землю и небо и прочие метафоры, все объясняющие и позволяющие многое понять. Но я не понимаю, как можно писать о людях, не жгущих жертвенных костров и не танцующих ритуальных танцев "также" как о тех, кто это делает. Есть, конечно, Юрчак, Слезкин, Могильнер, которым как будто удается писать русскую антропологию. Но, по большому счету, только Могильнер в этом ряду "прямая". И Юрчак, и Слезкин пишут тоже не "ту" антропологию, а что-то размашистое о себе и своем понимании окружающего (в настоящем и прошлом) мира. Меня впечатлил доклад Соколовского в Смольном, посвященный "цене уникальности российской антропологии". Не то, чтобы я узнала что-то новое. Но констатация ситуации, сделанная главным редактором главного этнографического издания страны, серая картинка, в которой и мне нашлось место, банально "заставила меня задуматься". Ведь есть люди, желающие делать качественную антропологию у нас. Те, кто и читают, и ездят, и общаются, и вроде как имеют все ресурсы для вливания в "международное академическое сообщество" на равных. В чем же дело. Вот и я. Я тоже вроде как и читаю, и езжу, и общаюсь. И вот сижу сейчас в Хельсинки, где, конечно, почти все на руках, но кое-что все-таки есть. Так что же. И я не хочу сказать, что то, что пишется на Западе -- все сплошь инсайт за инсайтом. Да нет. Но тогда тем более, почему международный антропологический язык кажется таким недоступным. Ни лексика недоступна, а грамматика. Я понимаю, что в моем посте соединились два вопроса, разные по сути. Как писать антропологию обычных людей, которые а) не из бывших колоний, б) не умирают от голода, в) не терпят жутчайшие страдания, но при этом а) тоже что-то думают о себе и прошлом, б) тоже претерпели переселение, в) тоже оказались под воздействием разных идеологий? И как писать антропологию по-русски? Ответ, кажется, напрашивается сам собой. Брать и писать, а там видно будет. Ну да.
Ну да.
Ну да.