Мы пойдем с тобой далече. От края до края!..
НЕСТОРУ ИВАНОВИЧУ МАХНО - 125
26 или 27 октября (7 или 8 ноября н.ст.) 1888 г. родился Нестор Махно, предводитель анархистского движения в 1917 - 1921 гг., руководитель повстанческих отрядов и самоуправляющихся территорий на юге Украины, гениальный тактик ведения партизанской войны.
Время летит быстро. Ровно 5 лет назад в очерке «А еще он писал стихи» , посвященном 120-летию героя, автор задавался вопросом, как у повстанцев могла существовать свободная экономическая зона, этакий коммунизм, без партий, силовиков, налоговиков и пр. При этом она еще и отправляла эшелоны с хлебом московским пролетариям.
Я не специалист в области анархических идей, но, кажется, в истории были две успешные попытки их реализации - Запорожская Сечь и махновщина. Всяко радует, что батьку Махно помнят и у нас, и за кордоном. В Краеведческом музее г. Гуляйполе на родине героя («Музей Махно») только что прошла юбилейная конференция. Число его посетителей за последний год удвоилось. А это что-то вроде буклета к прошлой годовщине его рождения, рядом мемориальная доска в его честь.
В Гуляйполе до 2010 г. проходил фестиваль «Махно-фест», и на нем обсуждались весьма интересные темы, например «Является ли украинский анархонационализм угрозой для русской имперской идеи?». Нынче он, вроде, стал неугоден украинским властям.
Памятник возле хаты, где жил Н.М.
Празднование возле «Музея Махно» (жаль, что не дня рождения батьки, а дня музеев).
Фрагменты экспозиции музея.
Жизнь Н.М. нашла отражение даже в серии зарубежных комиксов (автор Olivier Le Trouher).
При всем этом образ народного героя не огламурен и не превращен в отечественного Че Гевару. Попытки предпринимаются, но и они какие-то симпатичные и милые (см. композицию в заголовке).
МАХНОВСКАЯ ТАЧАНКА
Back in tachanka days, when Red and Green
Pursued in turn each other and the White,
Out on the steppe, I'm told, there could be seen
A novel sight. (John Manifold, 1915-1985. Makhnos Philosophers )
Чёрные знамена впереди полков!
Берегись, Будённый, Батькиных клинков!!
Утром спозаранку, полем, вдоль реки
Пронеслись тачанки, прорвались братки.
Вольный ветер в поле - с нами заодно,
Долго будут помнить Нестора Махно!.. (Феодосий Щусь, 1893 - 1921, друг и соратник Н.М.)
Вот она, махновская тачанка в музее Гуляйполя. Ставшая легендой и символом эпохи.
Вы меня, наверное, захотите поправить, ведь это «о буденновской тачанке в небе летчики поют». Возможно и поют, но идеологически верной «буденновcкой» тачанка стала после 30-х годов. А честь ее изобретения принадлежит батьке Махно.
Чтобы понять уникальность пулеметной тачанки, достаточно прочитать любую книгу по истории кавалерии и ее упадка во времена Первой Мировой войны.
Кавалерия, единственная маневровая сила того времени, обученная только шаблонам конного боя, потеряла всякую боевую мощь и смысл. Теоретики ведущих государств так и не придумали, как усилить ее пулеметами; и колесный, и вьючный вариант не подходили.
На юге Украины немецкие колонисты вели высокоразвитое сельхозпроизводство и пользовались двухлошадными колясками. Такие экипажи имели популярность и у местных помещиков, чиновников, зажиточных крестьян. Впереди коляски было сидение для кучера с подставкой для ног, заднее сидение было рассчитано для размещения 2-х пассажиров и небольшого груза. Колеса были деревянными с железными шинами; они крепились на стальных осях гайками, а сами оси устанавливались на кованые стальные рессоры.
Махно установил на такие коляски станковые пулеметы. Экипаж тачанки состоял из трех человек - ездового, пулеметчика и второго номера обслуги. Для повышения подвижности и вездеходности вместе с 2-мя коренными конями впрягали еще 2-х пристяжных. Получилось боевое средство, соединяющее скоростной маневр, огневую мощь и оперативную подвижность - фактически аналог колесницы бронзового века.
Военный гений Н.М. создал стратегию и тактику ведения боя, когда войско и население являются, по сути одним и тем же. Днем крестьяне возят сено на телегах, а ночью достают из сена пулемет и ставят его на телегу-тачанку. Повстанческая Армия Махно (ПАМ) за сутки могла проходить до сотни км. и держать такой темп в течение нескольких дней.
Личная сотня батьки Махно
Вот как это описывал Исаак Бабель: «...Таков Махно, сделавший тачанку осью своей таинственной и лукавой стратегии, упразднивший пехоту, артиллерию и даже конницу и взамен этих неуклюжих громад привинтивший к бричкам триста пулеметов. Таков Махно, многообразный, как природа. Возы с сеном, построившись в боевом порядке, овладевают городами .<..>
Армия из тачанок обладает неслыханной маневренной способностью. Рубить эту армию трудно, выловить - немыслимо <...>.Такую армию, с растыканной по углам амуницией, Махно в один час приводит в боевое состояние, еще меньше времени требуется, чтобы демобилизовать ее».
Представим большое кавалерийское сражение. Две конные лавы несутся друг на друга. Вдруг одна из них рассыпается, и возникает строй тачанок. Они разворачиваются и косят противника пулеметным огнем.
Так 11 ноября 1920 г. в Крыму, в бою у Карповой балки, огнем 250-ти махновских тачанок, а затем саблями махновцев и бойцов 2-й Конной армии Миронова был уничтожен конный корпус ген. И.Г.Барбовича (1874-1947) - последняя надежда ген.-лейтенанта П.Н.Врангеля.
Красные быстро переняли тачанку у Махно. В отличие от его армии, большая часть тачанок 1-й Конной в 1919 - 1920 гг. была кустарного производства. Кузова изготовлялись из жердей, экипаж сидел боком, свесив ноги вниз. Эффективность пулеметного огня из такой тачанки была гораздо ниже.
Зато у большевиков имелось другое фирменное оружие - ложь. Для дискредитации Н.М. был создан образ жестокого бандита, грабителя, жлоба и спившегося безумца. Наверное, у всех в памяти сцена с каруселью из романа «Хождение по мукам» главного враля советской литературы 30-х гг. Алексея Толстого.
Этот экземпляр символа эпохи находится перед зданием музея.
Гуляй-Поле, гуляй ветер,
Как же дышится легко.
Ветер, воля и свобода,
Да и поле широко...
ПИСЬМО ДРУГУ. ОТРЫВОК ИЗ КНИГИ ПЕТРА АРШИНОВА «ИСТОРИЯ МАХНОВСКОГО ДВИЖЕНИЯ»
После разгрома Врангеля стало ясно что соглашение махновцев с соввластью обречено.
В середине ноября ПАМ очутилась в Крыму, зажатая отборными частями Красной Армии. Фрунзе имел на руках телеграмму Ленина: «Всех анархистов арестовать, обвинив их в контрреволюционных преступлениях!». Штаб ПАМ в Симферополе был окружен и уничтожен.
Кавалерия Алексея Марченко, теряя лучших бойцов, вырвалась из «крымской бутылки». Депутаты ПАМ в Харькове были арестованы. Латышская дивизия, постоянно квартировавшая в Гуляй-Поле, атаковала штаб Нестора Махно в деревне Туркеневка. С раздробленной ногой Махно вывезли на тачанке в греческое местечко Керменчик. Из Крыма пробился отряд Кравченко числом в 250 сабель. - Батько, теперь ты знаешь, что такое большевики! - сказал изрубленный Марченко и горько заревел.
Махно (в центре с картой в руках) в окружении бойцов. 1920 г.
Единоборство махновцев с государственными армиями большевиков растянулось еще на несколько месяцев с беспрерывными, шедшими день и ночь боями. В упомянутой в заголовке книге П.А.Аршинова (1897-1938) приводится письмо Нестора Ивановича к своему другу, в котором ярко обрисован конец этого героического эпизода в истории махновщины.
«Как только ты уехал, дорогой друг, через два дня я занял город Корочу (Курск, губ.), выпустил несколько тысяч экземпляров «Положения о Вольных Советах» и сейчас же взял направление через Вапнярку и Донщину на Екатеринославщину и Таврию. Ежедневно принимал ожесточенные бои - с одной стороны с пехотными частями коммунистов-большевиков, а с другой стороны - со 2-й конной армией, специально брошенной против меня большевистским командованием. Конечно, ты нашу конницу знаешь, - против нее большевистская, без пехоты и автоброневиков никогда не устаивала. И я, правда, с большими потерями, но удачно расчищал перед собою путь, не меняя своего маршрута. Наша армия каждым днем доказывала, что она есть подлинно-народная революционная армия, - по создавшимся внешним условиям она логически должна была бы таять, а она росла и людьми, и богатым военным снаряжением.<...>
Не доходя до Гуляй-Поля мы встретились с большими свежими нашими силами под командой Бровы и Пархоменко. Затем на нашу сторону перешла 1-ая бригада 4-ой дивизии конной армии Буденного во главе с самим бригадным Маслаком. Борьба с властью и произволом большевиков разразилась еще ожесточеннее.<...>
Сам я за это время сделал рейс через Днепр под Николаев, а затем оттуда обратно через Днепр по-над Перекопом направился в свой район, где должен был встретиться кое с какими своими частями. У Мелитополя коммунистическое командование устроило мне ловушку. Назад на правый берег Днепра ходу уже не было. Пошел лед по Днепру. Поэтому мне самому пришлось сесть на лошадь и руководить маневром боя. От одной части я уклонился от боя, другую своими разведывательными частями заставил сутки стоять развернутым фронтом в ожидании боя и этим временем сделал переход в 60 верст, разбил на рассвете 8-го марта третью часть большевиков, стоявшую у Молочного озера, и через стрелку между Молочным озером и Азовским морем вышел на простор в районе Верхнего Токмака. Здесь я откомандировал Куриленко в район Бердянск - Мариуполь руководить в этом районе делом повстания. Сам отправился через Гуляй-Поле в район Черниговщины, откуда от нескольких уездов у меня была от крестьян делегация, чтобы заглянули в их район.
В пути моя группа, т.е. Петренко в 1500 сабель и из двух пехотных полков, находившихся при мне, была остановлена и сжата со всех сторон сильными большевистскими частями. Здесь опять-таки пришлось мне самому руководить контратакой. Контратака была удачна. Мы разбили врага вдребезги, массу взяли в плен людей, оружия, орудий и коней. Но спустя два дня нас снова атаковали свежие и сильные части противника. Каждодневные бои настолько втянули людей в бесстрашие за жизнь, что отваге и геройству не было пределов. Люди с возгласом: «жить свободно или умереть в борьбе» бросались на любую часть и повертели ее в бегство. В одной сверх-безумной по отваге контратаке я был в упор пронизан большевистской пулей в бедро через слепую кишку на вылет и свалился с седла. Это послужило причиной нашего отступления, так как чья-то неопытность крикнула по фронту - «Батько убит!..»
12 верст меня везли, не перевязывая, на пулеметной тачанке и я совершенно было сошел кровью. Не становясь на ногу, совершенно не садясь, я без чувств лежал, охраняемый и доглядываемый Лёвой Зиньковским. Это было 14-го марта. <...>
В апреле месяце я связался со всеми своими частями, и тем, которые были недалеко от меня, велел сгруппироваться на Полтавщине. К маю месяцу я сгруппировал на Полтавщине Фому Кожина и Куриленко. Это составило более 2000 сабель одной конницы и несколько полков пехоты. Решено было пойти на Харьков и разогнать земных владык из партии коммунистов-большевиков. Но последние не спали. Они выслали против меня больше 60-ти автоброневиков, несколько дивизий конницы, целую армию пехоты. Бой с этими частями длился несколько недель.
Спустя месяц после этих боев там же, на Полтавщине, в одном бою погиб Щусь. Последнее время он был начальником штаба в группе Забудько и очень хорошо и честно работал.
А еще спустя месяц погиб Куриленко. При переходе нашей армии через линию железной дороги он своей группой прикрывал армию, почему, размещая части он оставался с дежурным взводом, сам лично наблюдал за разъездами. В одном хуторе его охватила кавалерия Буденного и он там погиб.
18-го мая 1921 г. конная армия Буденного передвигалась из района Екатеринослава на Дон для подавления крестьянского восстания, руководимого нашими товарищами Бравой и Маслаком - командиром 1-ой бригады дивизии армии Буденного, перешедшего со всей бригадой на нашу сторону.
Наша сводная группа под руководством Петренко-Платонова, при которой находился я и главный штаб, стояла в 20-15 верстах от маршрута, по которому двигалась армия Буденного. Это соблазнило Буденного, ибо он хорошо знал, что я нахожусь всегда при сводной группе. Поэтому он приказал начавточасти № 21, двигавшейся в это время туда же на Дон для подавления восстания трудового крестьянства, сгрузить 16 автоброневиков и оцепить предместье с. Ново-Григорьевки (Стременное). Сам Буденный с частями 19-ой кавалерийской дивизии (бывшей дивизии «внус») через поля и дороги пришел в с. Ново-Григорьевку ранее, чем это предполагал начальник автобронечасти, объезжавший речонки и овраги и расстанавливавший у дорог сторожевые автоброневики. Бдительный глаз наших наблюдателей это вовремя заметил, что дало нам возможность приготовиться, и как раз в то время, когда Буденный подходил к нашему расположению, мы бросились ему навстречу.
В одно мгновение гордо несшийся впереди Буденный бросил своих соратников и, гнусный трус, обратился в бегство.
Кошмарная картина боя развернулась тогда перед нами. Красные части, пришедшие на нас, состояли из бывших войск внутренней охраны, с нами на крымском фронте не были, нас не знали и, следовательно, были обмануты, что они идут против «бандитов», что воодушевляло их гордость - от бандитов не отступать.
Бой был, какие редко до того и после бывали. Он завершился полным поражением Буденного, что послужило разложением в армии и бегством из нее красноармейцев.
Все лето 21-го года мы не выходили из боев.<...>
Я лично с группами Забудько и Петренко сделал рейс до Волги, обогнул весь Дон, встретился со многими нашими отрядами, связал их между собою и азовской группой (бывшая Вдовиченко).
В начале августа 21 года, в виду серьезных ранений у меня, решено было временно выехать мне с некоторыми командирами заграницу, на излечение.
В это время тяжело были ранены наши лучшие командиры - Кожин, Петренко и Забудько...<...>
По пути движения и на правом берегу Днепра мы встретили многие наши отряды, которым освещали цель нашего выезда заграницу, и от всех слыхали одно: «уезжайте, вылечите Батько и возвращайтесь снова к нам на помощь...» 19-го августа, в 12-ти верстах от Бобринца мы наткнулись на расположенную на реке Ингулец 7-ую красноармейскую кавалерийскую дивизию. Поворот назад грозил нам гибелью, т.к. один кавалерийский полк заметил нас справа и устремился отрезать нам путь назад. Вследствие чего я попросил Зиньковского посадить меня на лошадь. В мгновение ока, обнажив шашки ц. с криком - ypal - бросились мы в деревню и вскочили в расположение пулеметной команды упомянутой кавдивизии. Захватив 13 пулеметов «Максима» и три - «Люйса», мы двинулись дальше.
<...>
22 августа со мной снова лишняя возня, - пуля попала мне ниже затылка с правой стороны и на вылет в правую щеку. Я снова лежу в тачанке. Но это же ускоряет наше движение. 26-го августа мы принимаем новый бой с красными, во время которого погибли наши лучшие товарищи и борцы - Петренко-Платонов и Иванюк. Я делаю изменение маршрута и 28 августа 1921 г. перехожу Днестр. Я - заграницей...»
С конца лета 1921 г. и до своей смерти в 1934 г. Нестор Иванович жил в эмиграции в Румынии, Польше Германии и Франции.
ЕЩЕ НЕСКОЛЬКО ФОТОИЛЛЮСТРАЦИЙ
Н.И.Махно с дочерью Еленой в Париже, 1928 г.
Евреи-махновцы в Палестине. 1922 г.
Могила Нестора Ивановича Махно на кладбище Пер-Лашез.
Проклинайте меня, проклинайте,
Если я вам хоть слово солгал,
Вспоминайте меня, вспоминайте,
Я за правду, за вас воевал. (Нестор Махно)
Основные источники:
Официальный сайт Нестора Ивановича Махно.
Павло Солодько. Незнаному анархісту.
Эх, тачанка - Ростовчанка... Сайт Dogs of War.
Оригинал: v_murza - Мы пойдем с тобой далече. От края до края!..