Сталин и континентальная империя: несколько тезисов к очередной годовщине смерти
Мы до сих пор живём в сталинском государстве, созданном с таким запасом прочности, что его не смогли расшатать ни эксперименты Хрущёва по возвращению к ленинским принципам, ни перестройка Горбачёва, ни даже попытки полной ликвидации либералами 1990-х. Сегодня сталинское континентальное государство растаскивают либералы 2000-х, и запас прочности на исходе. Необходим перезапуск - новая, континентальная евразийская империя без либералов и западного влияния.
Сталин не был марксистом (не отрицая, при этом марксизм формально), и даже не был ленинистом, сохраняя преемственность дела ленинской революции. Из т.н. «политического завещания» Ленина Сталин сделал совершенно противоположенные принципы, на что не уставали пенять ленинисты периода горбачёвской перестройки. По своим взглядам Сталин был национал-большевиком, для которого государство - это ценность (в отличие от марксистов), а социальные принципы справедливости незыблемы. В этой связи, государство, которое построил Сталин с опорой на народ (а не на революционный класс труда марксистов, и даже не на революционную партию, в отличие от ленинистов), было национал-большевистской империей.
Так называемый «национальный вопрос» Сталин решал в рамках евразийской, а не марксистской парадигмы: сохранение идентичности вместо растворения в плавильном котле у марксистов; коллективная субъектность народов и народностей (этносов) вместо дискретного общества эгалитаристской народной демократии марксистов. Единственное, на чём не удалось настоять Сталину ещё при жизни Ленина - это принцип автономий в основе строительства нового советского государства вместо «национальных республик». Склоняясь перед авторитетом Ильича, Сталин принял ленинскую модель формирования союза и сохранил её, что и стало миной замедленного действия, которая развалила СССР, и ещё развалит РФ.
Сталин использовал геополитический метод во внешней политике, которая декларировалась как принадлежащая к марксистской школе теории «международных отношений» лишь номинально. В действительности же представляла из себя зеркальное отражение либеральной школы, в основе которой вместо либерал-демократии лежал её полный антипод - национал-большевизм. Хотя Сталину не чужды были и принципы реализма, но только в тех случаях, где они не противоречили геополитической логике. Отрицание же геополитики Хрущёвым и далее привело, как мы знаем, к плачевным последствиям - к «геополитической катастрофе», выразившейся в распаде СССР.
Таким образом, государство Сталина не было марксистским, весьма условно и в минимальных пропорциях включало в себя ленинские принципы, изложенные в «политическом завещании», поэтому всякая попытка привести его к ленинизму лишь расшатывало его, и в конечном итоге, разрушило. Отсюда когнитивный диссонанс советских марксистов, которые, проштудировав Маркса и Ленина в теории, поднимая взор, видели перед собой совершенно иную реальность, с которой теоретические выкладки марксизма-ленинизма никак не коррелировали. Сталинское государство было типичным государством-империей, строго следовавшей геополитическим принципам и соблюдавшей права народов, выстраиваясь на базе доминирующих принципов социальной справедливости. Таким наше государство было в пике своего могущества, таким оно будет и впредь, не взирая на потуги пятой колонны и либеральных временщиков во власти его ослабить, растащить и разрушить.
Сталин не был марксистом (не отрицая, при этом марксизм формально), и даже не был ленинистом, сохраняя преемственность дела ленинской революции. Из т.н. «политического завещания» Ленина Сталин сделал совершенно противоположенные принципы, на что не уставали пенять ленинисты периода горбачёвской перестройки. По своим взглядам Сталин был национал-большевиком, для которого государство - это ценность (в отличие от марксистов), а социальные принципы справедливости незыблемы. В этой связи, государство, которое построил Сталин с опорой на народ (а не на революционный класс труда марксистов, и даже не на революционную партию, в отличие от ленинистов), было национал-большевистской империей.
Так называемый «национальный вопрос» Сталин решал в рамках евразийской, а не марксистской парадигмы: сохранение идентичности вместо растворения в плавильном котле у марксистов; коллективная субъектность народов и народностей (этносов) вместо дискретного общества эгалитаристской народной демократии марксистов. Единственное, на чём не удалось настоять Сталину ещё при жизни Ленина - это принцип автономий в основе строительства нового советского государства вместо «национальных республик». Склоняясь перед авторитетом Ильича, Сталин принял ленинскую модель формирования союза и сохранил её, что и стало миной замедленного действия, которая развалила СССР, и ещё развалит РФ.
Сталин использовал геополитический метод во внешней политике, которая декларировалась как принадлежащая к марксистской школе теории «международных отношений» лишь номинально. В действительности же представляла из себя зеркальное отражение либеральной школы, в основе которой вместо либерал-демократии лежал её полный антипод - национал-большевизм. Хотя Сталину не чужды были и принципы реализма, но только в тех случаях, где они не противоречили геополитической логике. Отрицание же геополитики Хрущёвым и далее привело, как мы знаем, к плачевным последствиям - к «геополитической катастрофе», выразившейся в распаде СССР.
Таким образом, государство Сталина не было марксистским, весьма условно и в минимальных пропорциях включало в себя ленинские принципы, изложенные в «политическом завещании», поэтому всякая попытка привести его к ленинизму лишь расшатывало его, и в конечном итоге, разрушило. Отсюда когнитивный диссонанс советских марксистов, которые, проштудировав Маркса и Ленина в теории, поднимая взор, видели перед собой совершенно иную реальность, с которой теоретические выкладки марксизма-ленинизма никак не коррелировали. Сталинское государство было типичным государством-империей, строго следовавшей геополитическим принципам и соблюдавшей права народов, выстраиваясь на базе доминирующих принципов социальной справедливости. Таким наше государство было в пике своего могущества, таким оно будет и впредь, не взирая на потуги пятой колонны и либеральных временщиков во власти его ослабить, растащить и разрушить.