Королевич-Критикевич о фестивале «Соломенный жаворонок-2016»: ПИСЬМОВНИК
Осенний день на фестивале «Соломенный жаворонок - 2016» закрыл спектакль:
«Письмовник»
Кукольная вариация по роману Михаила Шишкина
Московский детский камерный театр кукол
Перед театром была поставлена сложная задача: поднять внушительную массу текста, причем в основном это монологи двух персонажей, их письма друг другу. Лишь иногда авторы спектакля позволили себе разбавить это появлением Весть и Весника (что было, кстати, самым интересным). Но средств для того, чтобы поднять всю эту махину текста и нести ее в течение почти что двух часов, артистам практически не предоставили.
В результате те, кто попал под обаяния исполнителей главных ролей, или кому было достаточно их текста - все они получили удовольствие. Себя к такому зрителю отнести не могу. Мне было откровенно скучно. Причем я был не на кукольном спектакле для взрослого зрителя, а на обычной драматической постановке по откровенно слабой инсценировке. Артистов здесь ничем не защитили, не прикрыли, а выставили лицом к лицу с публикой и этими бесконечными письмами, которые вполне себе попадали в того или иного зрителя, вызывая у него определенные эмоции. Рядом со мной на первом ряду сидела женщина, которая во время письма Саши о том, как умирал ее отец, не смогла сдержаться, заревела в голос, и, со словами: «Больше не могу», выбежала из зала. И вот такое на театре мне не нравится совсем. По мне так это запрещенные приемы, далекие от искусства. Тут работает не голова, но сердце. И неважно как именно восприняла эта женщина спектакль: было ли для нее это больно, или дорого и важно, или даже нужно. До всего этого гораздо интереснее (и, разумеется, много сложнее) доводить иными средствами, нежели с выражением читать со сцены заученные наизусть слезливые тексты. А по мне так весь спектакль именно из этого и состоял.
«Письмовник»
Кукольная вариация по роману Михаила Шишкина
Московский детский камерный театр кукол
Перед театром была поставлена сложная задача: поднять внушительную массу текста, причем в основном это монологи двух персонажей, их письма друг другу. Лишь иногда авторы спектакля позволили себе разбавить это появлением Весть и Весника (что было, кстати, самым интересным). Но средств для того, чтобы поднять всю эту махину текста и нести ее в течение почти что двух часов, артистам практически не предоставили.
В результате те, кто попал под обаяния исполнителей главных ролей, или кому было достаточно их текста - все они получили удовольствие. Себя к такому зрителю отнести не могу. Мне было откровенно скучно. Причем я был не на кукольном спектакле для взрослого зрителя, а на обычной драматической постановке по откровенно слабой инсценировке. Артистов здесь ничем не защитили, не прикрыли, а выставили лицом к лицу с публикой и этими бесконечными письмами, которые вполне себе попадали в того или иного зрителя, вызывая у него определенные эмоции. Рядом со мной на первом ряду сидела женщина, которая во время письма Саши о том, как умирал ее отец, не смогла сдержаться, заревела в голос, и, со словами: «Больше не могу», выбежала из зала. И вот такое на театре мне не нравится совсем. По мне так это запрещенные приемы, далекие от искусства. Тут работает не голова, но сердце. И неважно как именно восприняла эта женщина спектакль: было ли для нее это больно, или дорого и важно, или даже нужно. До всего этого гораздо интереснее (и, разумеется, много сложнее) доводить иными средствами, нежели с выражением читать со сцены заученные наизусть слезливые тексты. А по мне так весь спектакль именно из этого и состоял.