История семьи в записях бабушки
Бабушка напечатала этот текст на печатной машинке в 1993 году, когда ей было 79 лет.
Бабушка очень хотела, чтобы мы помнили и знали о своей семье.
Поэтому, во многом, я делаю это для нее.
В прошлом посте я вкрадце описала события хронологически и родственые связи.
По бабушкиным записям это было бы сделать труднее, потому что она написала отдельно про маму, папу, дядю, тетю, а не по порядку как всё происходило. Но мне важно, чтобы было и именно так, как написала бабушка, тем более, что здесь больше подробностей.
Эта публикация совсем уж для пары-тройки интересующихся. Но можно, если текст читать утомительно, посмотреть фото, тут нет повторов с прошлым постом.
Курсив мой.
Итак, записи моей бабушки, Никитиной Нины Михайловны (1914-2003):
Мама.
Моя мама, в девичестве Пиккель Поулина Гансовна, эстонка, лютеранского вероисповедания.
Родилась 30.9.1887 г. Умерла 10.4.1918 г. от туберкулеза легких.
О маминых родителях знаю очень мало. Ее мама (Елизавета Михайловна Люлляру. Как звали моя прапрабабушку, я узнала не так давно от правнучки Марии Романовны) - эстонка, жила в деревне, видимо, недалеко от Санкт-Петербурга, т.к. часто приезжала к дочерям. У нее было три мужа и от каждого по дочери: Мария Романовна - старшая, Елена Германовна - средняя и Поулина Гансовна - младшая, моя мама от последнего мужа Ганса. Дедушку Ганса после смерти бабушки взяла к себе Мария Романовна, у которой он жил до глубокой старости. Я с сестрой его еще застали у Марии Романовны и присутствовали на его похоронах.
Поулина Гансовна, Елена Германовна со своей мамой Елизаветой Михайловной. (Фото из архива Елены, правнучки Марии Романовны).
Ганс, отец Поулины. Елизавета Михайловна, мать Поулины.
Мария Романовна жила в Санкт-Петербурге на Обводном канале. Мужа ее я не знаю. Детей у нее было 8 человек: 5 дочек и 3 сына.
Вот этот дом. Поулина часто там бывала. Фотографию мне прислала Елена.
Мария Романовна. 1900 г и 1912 г. (Фото из архива Елены).
Вот что пишет Елена про свою прабабушку:
"Мария Романовна Люлляру (Луллару) родилась в 1870 году проживала в деревне Галевейде (?) имение Левенвольде Везеншенского уезда Эстляндской губернии, откуда 25 ноября 1890 года была "...уволена в разные города для собственной надобности". В 1891-м 10 июня вышла замуж за Федора Ивановича Иванова. С 1901 по 1917 семья имела пивные и бакалейную лавки на Обводном канале и Дровяном переулке, был еще трактир на Лиговке. В 1912 году умер Федор Иванович и все заботы легли на плечи Марии Романовны. С 1917 года прабабушка жила с дочерьми Евдокией (моя бабушка) и Зинаидой, умерла в1936 году в возрасте 65 лет и была похоронена на Смоленском кладбище в Петербуре.
Дети: Мария (08.06.1892 - ?), Александр (28.02.1897 - ?), Анна (29.01.1895 - ?), Евдокия (05.02.1900 - 10.01.1980), Зинаида (07.10.1902 - 1988 ?), Елена (21.06.1905 - ?), Николай(16.12.1908 - ?), Алексей (1911 -?), видимо маленький Лёля".
Вторая мамина сестра, Елена Германовна, жила и работала в фотографии Юлиуса Федоровича Штейнберга на Невском проспекте и, видимо, была близка с хозяином.
Елена Германовна. (Фото из архива Елены).
Михаил Никитин (будущий муж Поулины). Фото мастерской Штейнберга. (Фото из архива бабушкиной сестры Валентины).
После смерти Штейнберга было объявлено духовное завещание, и Елена Германовна оказалась его главной наследницей. Родственники Штейнберга не присутствовали на панихиде, а только проводили покойного в каретах на Смоленское кладбище и не приехали на поминальный обед.
Став полновластной хозяйкой, Елена Германовна кого-то уволила, кто-то сам ушел из фотографии. Постоянно при фотографии жили 2 женщины, с одной мама дружила, а вторая была наперсницей Елены Германовны.
Младшая дочь - моя мама Поулина Гансовна жила и работала, как служащая в фотографии у Штейнберга, а после его смерти у Елены Германовны.
Поулина.
Судя по дневниковым записям мамы, жилось ей у сестры, намного старше ее (Елене 35, маме 18) очень неважно. Но, видимо, в основном это было свойство маминого характера. Часто она обижалась: не так ей сказали, не так посмотрели, не то подарили. Ей казалось, что ее мама любит только старших дочек, а ее не любит. В тоже время в доме очень часто бывала молодежь, устраивались танцы, вечеринки (мама очень любила танцевать), выезжала и к другим в гости, в театры, имела подруг. Очень была потрясена, когда Елена Германовна вдруг родила в 35 лет ребенка, каким-то образом скрыв свою беременность. Отдала этого ребенка (мальчик Гриша) сразу после родов куда-то на воспитание, но младенец вскоре умер.
В этой же фотографии работал приходящим фотографом Никитин Михаил Григорьевич, который полюбил маму, и в середине 1906 г. впервые признался ей в любви.
Для мамы это было неожиданным и не очень желательным, хотя очень часто, уже в конце 1905 г. Никитин присутствовал на всех вечеринках, где играл, пел, танцевал, ездил с мамой и к Марии Романовне, приглашал маму на прогулки, но, видимо, со стороны мамы были просто дружеские отношения, но со временем эти отношения переросли во взаимную любовь, и в конце апреля 1907 г. они поженились.
Подготовка к свадьбе была связана с большими трудностями. Папа был беден - жил на свой заработок фотографа. Елена Германовна не одобряла этот брак, всячески унижая папу уже когда он был женихом (опять-таки, судя по дневниковым записям мамы).
Маме, как несовершеннолетней и лютеранского вероисповедания надо было иметь разрешения родителей, старших сестер, священников из той и другой церквей, искать посаженных отца и мать, шаферов. Все это, в силу такого ранимого характера, мамой, конечно, возводилось в степень и вместо, казалось бы, радостных хлопот, приносило очередные огорчения. Так же было и с шитьем приданого - все ей казалось не так, как хотелось, все воспринималось с обидой. Конечно, во всем мама зависела от Елены Германовны жила у нее на жаловании и вряд ли могла позволить себе самостоятельность и очень страдала от этой зависимости.
Но все хлопоты благополучно закончились, еле-еле достали денег на венчание, свадебный наряд, кольца и приданное. Накануне свадьбы 28.4.1907 г. закончились записи в мамином дневнике. Свадьба состоялась 29.4.1907г. Отцом посаженным у мамы был некто Тимофей Петрович, а посаженной матерью - старшая сестра Мария Романовна.
Говорят, что мама вела дневник и замужем, но будто бы папа его уничтожил.
Папа.
Мой папа Михаил Григорьевич Никитин родился 3.11.1879 г. в деревне Карманово Васильевской области Боровического уезда Новгородской губернии. Умер 7.11.1923 г. от туберкулеза легких (в 44 года).
Каким-то образом вместе с братом Андреем (потом моим крестным) он оказался в Санкт-Петербурге и учился у знаменитого фотографа династии Булла. Виктор Карлович Булла бывал в фотографии Ю. Штейнберга на Невском проспекте, где постоянно жила, работала и была какой-то приближенной хозяину Елена Германовна.
Папа до женитьбы жил со своей мамой (бабушка Варвара) на Екатерининском канале. Жили довольно бедно. Папа зарабатывал как служащий в фотографии Штейнберга. О папином отце я ничего не знаю.
Михаил Никитин со своей мамой Варварой.
Поулина Пиккель с Варварой.
Судя по дневниковым записям мамы, папа был веселым, с хорошим музыкальным слухом, играл на балалайке, гитаре, пел. Мама пишет, что он весь преображался, когда играл и пел. В то же время, был застенчив. Дома занимался резьбой по дереву, делал рамочки для портретов.
Семь месяцев папа ухаживал за мамой, но даже в первое время (был настолько застенчив) ухаживания, не мог объясниться маме лично, а писал письма, хотя встречались каждый день, работая оба в фотографии. Но в конце концов, в апреле 29.4.1907 г. они поженились.
Оба они мечтали жить отдельно от Елены Германовны, и папа, заняв с большим трудом деньги у своей двоюродной сестры, (тоже ставшей потом моей крестной) Марии Кондратьевны Романовой, арендовал в Терийоках дом, где открыл свою фотографию.
Моя маленькая бабушка Нина со своей крестной Марией Кондратьевной.
Папа оказался очень талантливым фотографом-художником. Много делал фотографий знаменитых людей, например, Шаляпин, Репин, Л. Андреев, которые печатались в разных журналах. Его видовые снимки издавались художественными открытками.
1. "Огонек" 1914 г. Ф.И. Шаляпин в гостях у И.Е. Репина. (По фотографии для "Огонька" М. Никитина). 2. В парке "Пенатов". Ф.М.Шаляпин, И.Е. Репин, слуга Репина китаец. (По фотографии для "Огонька" М. Никитина)
У Михаила и Поулины была еще фотомастерская в Куоккала (Репино). Аbravorus прислал мне это фото. На вывеске "Фотография М.Г. Никитина". Когда они переехали в эту мастерскую и почему - я ничего не знаю. Бабушка в своих записях упомянула Куоккала только один раз: "Папа был знаком и бывал в доме и усадьбе у Николая Адамовича Якубовского в Куокалло - богатый сосед дяди".
Папа, видимо, чувствовал себя обязанным Марии Кондратьевне, т.к. она постоянно присутствовала в его семье, так же как Елена Германовна. Обе они были недовольны, что папин брат Андрей женился на Анне Дмитриевне (Крамаровой) и она (А.Д.) не была принята в папином доме.
Папа служил фотокорреспондентом в Гельсингфорсе в 4-й пешей ополченской роте, поэтому на многих снимках он в военной форме. Мама в его отсутствие с помощниками папы справлялась с делами в фотографии. Сохранились в альбоме мамины открытки папе, где она пишет и о ходе работы в фотографии.
Маленькая бабушка на руках у няни, Поулина, неизвестная, крестная Мария Кондратьевна, Михаил со старшей дочкой Валей.
1. Михаил Никитин во время службы в Гельсингфорсе. Второй слева. 2. Михаил с Валей.
Видимо, дела в фотографии шли неплохо, т.к. у отца было 2 помощника, когда появились дети, взяли помощницу и маме - няню для нас. Наверное, почти постоянно жила у них и Мария Кондратьевна - моя крестная. Частыми гостями были в то время уже совсем взрослые дети старшей сестры Марии Романовны. Ведь Терийоки - дачный пригород Петербурга, где Финский залив, сосновые леса, прекрасные пляжи. Не знаю, какую роль играла в папиной семье Елена Германовна, но она постоянно присутствовала у них.
Слева Михаил, стоит Елена Германовна с Ниной на руках, с муфтой Поулина, впереди - Валя. Остальные - дети Марии Романовны.
1. Елена Германовна с младшей дочкой Михаила и Поулины, моей бабушкой Ниной. 2. Ниночка.
Такие частые посещения родных, видимо, свидетельствовали о более или менее благополучном существовании нашей семьи. Мы, дети, хорошо, со вкусом одеты. Многое мама шила и вышивала своими руками.
Нина и Валя. (Фото из архива Валентины).
1, 2. Валя сидит, Нина стоит. (Архив Валентины).
Мне кажется, брак папы и мамы оказался удачным. Если посмотреть на мамины фотографии до замужества - редко она улыбается, а после замужества на большинстве фото лицо светится счастьем, особенно, когда она с детьми.
1. Поулина со Старшей дочкой Валей. 2. Поулина, Михаил, стоит Елена Германовна, крестная Мария Кондратьевна, с куклой Нина, Валя.
К сожалению, слишком мало ей было отпущено радости в жизни, да и самой жизни. Мама умерла в возрасте 30 лет от туберкулеза легких.
Папа остался с двумя детьми (Валя - 4 года 6 месяцев и я - 3года 5 месяцев). Через год у нас появилась мачеха. Папа был знаком и бывал в доме и усадьбе у Николая Адамовича Якубовского в Куокалло - богатый сосед дяди. У Якубовского служила кухарка, а у нее была дочь, папу, видимо и сосватали с этой девицей. И не устоял перед чарами молодой «прелестницы» - женился, хотя сватали папе хорошую женщину, имеющую даже свой магазин в Куокалло, но не столь молодую.
1. В доме Якубовского, где Михаил познакомился со своей женой, мачехой девочек. Нина с кошкой. 2. Нина, Валя.
На даче Якубовского. Стоят Михаил со своей новой женой. Их первый ребенок Миша на руках у жены хозяина, арендуемой папой мастерской. Хозяин рядом со своей женой. Нина с Валей сидят справа, между ними Н.А. Якубовский.
Оказалась мачеха, в полном смысле мачехой. Родила двух мальчиков и вскоре обоих похоронила, т.к. ее совершенно не интересовали дети. Я как-то сохранила в памяти, как папа плакал на коленях у кроватки больного малыша.
Нас стала одевать в какие-то убогие одежонки, чулки подвязывали веревками, наши волосы остригли. Молодая гуляла и проводила время, как ей хотелось. Не знаю, на что они жили в последнее время, т.к. папа уже совсем слег и не работал. Я помню, как мы убегали из дома погулять, пригибаясь под окнами, чтобы мачеха нас не заметила, помню, как она посылала к больному папе за деньгами.
Папа, прекрасно понимая, что ему уже не поправиться и, беспокоясь о нашей судьбе, развелся с мачехой, и мой крестный - папин брат Андрей взял умирающего брата и нас к себе.
Брат Михаила Андрей в юности.
Папу поместили недалеко от дядиного дома в отдельной даче, где за ним ухаживали, а мы бегали его навещать и радовать своим обновками. Тетя одела нас буквально с ног до головы, заказывала у портних и повседневные, и нарядные платья, покупала ботиночки и туфли. После нашего затрапезного одеяния у мачехи, мы были страшно рады.
Папа, конечно, уже не поправился, и дядя похоронил его рядом с мамой в Терийоки.
Дядя и тетя.
Итак, мы остались круглые сироты у дяди с тетей, у которых своих детей не было, но была у них удивительная доброта к детям. До нас у них жил чужой мальчик Витя, которого они через суд отобрали у женщины, издевавшейся над ребенком. Потом у него нашлась бабушка, взяла его.
1. Витя. 2. Андрей Георгиевич, Анна Дмитриевна и бабушка Вити.
Потом, уже в Ленинграде, тетя взяла двух своих племянниц. Мы, видимо, ревновали, т.к. не любили этих девочек и, как могли, разговаривали между собой по-фински.
Дядя (Андрей Георгиевич Никитин) был моложе папы на 5 лет, женился в 1912 г. на 22-х летней Анне Дмитриевне Крамаровой, которую, как я уже писала, невзлюбила папина двоюродная сестра Мария Кондратьевна (моя крестная), и тетя никогда не бывала в доме у папы. Но братья все равно любили друг друга, и папа перед смертью попросил брата взять его и детей к себе. Хотя говорили, что Мария Романовна (старшая мамина сестра) хотела нас взять.
Андрей Георгиевич Никитин и Анна Дмитриевна Крамарова.
Дядя и тетя очень любили друг друга. Дядя был красивый, высокий брюнет, кудрявый, с синими глазами, хорошими мужскими чертами лица. Тетя - маленькая, полненькая хлопотунья. Оба были очень трудолюбивые. Помимо фотографии занимались огородом, имели много грядок клубники, овощей, даже держали поросят.
В фотографии основными клиентами были финские солдаты, которые в свой выходной приезжали фотографироваться на визитные карточки, а в следующий выходной приезжали за готовыми карточками. За неделю дядя с тетей проявляли, печатали, наклеивали на визитки, вкладывали в конвертики, чтобы видно было лицо, и солдаты сами выбирали свои фото. Мы уже кое в чем помогали дяде с тетей, т.к. были достаточно большие. Тетя была очень строгая, но многому нас научила. Я всю жизнь вспоминаю ее, как пример беззаветно любящей жены, друга, помощницы во всем своему Андрюшеньке, ради которого она учила всему хорошему и по-своему любила его племянниц-сироток.
Анна Дмитриевна
Но эти солдатские снимки, видимо, мало приносили денег, т.к. дядя выезжал на съемки вне фотографии, таская на себе тяжелый фотоаппарат с треножником. Мы, услышав, что пришел поезд (жили недалеко от железнодорожной станции), бежали его встречать.
Хотя дядя имел собственный дом, но жилое помещение было небольшим. Из парадного входа попадали в приемную комнату (не отапливаемую), из которой шла лестница на 2-й этаж в фотопавильон и вход в собственно жилое помещение: первая комната была столовой, в которой мы с сестрой и спали, из нее попадали на кухню, а через нее в маленький, но тоже с окном, проходной коридор, где тетя обычно работала ретушером. Далее шла единственная непроходная комната - спальня дядя и тети. Из кухни был еще выход в сени, полные банок с вареньем, и огород.
Видимо, отношение Финляндии к России резко изменилось, и дяде предложили или уехать вглубь Финляндии, или в Россию. Дядя, конечно, принял решение переехать в Россию, и в 1925 г., видимо, продал дом. Все имущество было погружено в последний багажный вагон, который, перед отходом поезда, финскими железнодорожниками была попытка отцепить его, но дядя это заметил, и мы благополучно прибыли в Ленинград.
Первое время мы остановились у Шуры (наш троюродный брат) в коммунальной квартире, где, я помню, на кухне еще пели знаменитые «кирпичики». Потом дядя открыл свою фотографию на Васильевском острове, угол 8-й линии и Среднего проспекта. На углу дома были фотовитрины, в которых много портретов из папиной фотографии (для рекламы). Помню, как в день открытия мы сидели у окон и смотрели, кто входит в подъезд, т.е. к нам. Дядя встречал клиентов, показывал образцы фотографий, принимал заказ и приглашал в фотопавильон на второй этаж, где и проходили съемки.
Квартира состояла из четырех жилых комнат: приемная-гостиная, из нее был вход в детскую, а с другой стороны - столовая и через нее спальная комната дяди и тети. Все комнаты были хорошо обставлены. И хотя у нас была приходящая домработница, мы помогали по дому. Например, в наши обязанности входила уборка квартиры, мы должны были протирать зеркала и мебель. Тетя научила нас штопать чулки, вышивать рубашки и многому другому.
Дядя очень нас любил. Помню, как он обнимал меня со словами «мой воробушек». Я всегда была очень худенькая, хотя тетя очень старалась меня откормить, т.к. Валя была толстушкой.
По-прежнему дядя с тетей много работали одни без помощников. Потом мы с Валей уже помогали, принимали клиентов, выпрямляли после сушки фотографии, обрезали их и даже делали модные в то время штрихи на негативах. Тетя занималась ретушью.
Но здоровье дяди все ухудшалось, ни специальное питание, ни лечение, ни поездка в санаторий - уже ничего не помогало. Дядя угасал, и в 1929 г. тетя, продав «на ходу» фотографию, увезла его в Ржев, но вскоре - 26.2.1930 г. дядя умер от туберкулеза легких в 46 лет.
Меня забрала к себе Мария Романовна. Еще раньше ушла от тети и дяди Валя и жила у тети Мани. Потом она после неудачного первого замужества некоторое время жила у своей подруги Марины, а затем вышла вторично замуж и уехала в Москву.
Нина и Валя.
Продолжение следует...
Бабушка очень хотела, чтобы мы помнили и знали о своей семье.
Поэтому, во многом, я делаю это для нее.
В прошлом посте я вкрадце описала события хронологически и родственые связи.
По бабушкиным записям это было бы сделать труднее, потому что она написала отдельно про маму, папу, дядю, тетю, а не по порядку как всё происходило. Но мне важно, чтобы было и именно так, как написала бабушка, тем более, что здесь больше подробностей.
Эта публикация совсем уж для пары-тройки интересующихся. Но можно, если текст читать утомительно, посмотреть фото, тут нет повторов с прошлым постом.
Курсив мой.
Итак, записи моей бабушки, Никитиной Нины Михайловны (1914-2003):
Мама.
Моя мама, в девичестве Пиккель Поулина Гансовна, эстонка, лютеранского вероисповедания.
Родилась 30.9.1887 г. Умерла 10.4.1918 г. от туберкулеза легких.
О маминых родителях знаю очень мало. Ее мама (Елизавета Михайловна Люлляру. Как звали моя прапрабабушку, я узнала не так давно от правнучки Марии Романовны) - эстонка, жила в деревне, видимо, недалеко от Санкт-Петербурга, т.к. часто приезжала к дочерям. У нее было три мужа и от каждого по дочери: Мария Романовна - старшая, Елена Германовна - средняя и Поулина Гансовна - младшая, моя мама от последнего мужа Ганса. Дедушку Ганса после смерти бабушки взяла к себе Мария Романовна, у которой он жил до глубокой старости. Я с сестрой его еще застали у Марии Романовны и присутствовали на его похоронах.
Поулина Гансовна, Елена Германовна со своей мамой Елизаветой Михайловной. (Фото из архива Елены, правнучки Марии Романовны).
Ганс, отец Поулины. Елизавета Михайловна, мать Поулины.
Мария Романовна жила в Санкт-Петербурге на Обводном канале. Мужа ее я не знаю. Детей у нее было 8 человек: 5 дочек и 3 сына.
Вот этот дом. Поулина часто там бывала. Фотографию мне прислала Елена.
Мария Романовна. 1900 г и 1912 г. (Фото из архива Елены).
Вот что пишет Елена про свою прабабушку:
"Мария Романовна Люлляру (Луллару) родилась в 1870 году проживала в деревне Галевейде (?) имение Левенвольде Везеншенского уезда Эстляндской губернии, откуда 25 ноября 1890 года была "...уволена в разные города для собственной надобности". В 1891-м 10 июня вышла замуж за Федора Ивановича Иванова. С 1901 по 1917 семья имела пивные и бакалейную лавки на Обводном канале и Дровяном переулке, был еще трактир на Лиговке. В 1912 году умер Федор Иванович и все заботы легли на плечи Марии Романовны. С 1917 года прабабушка жила с дочерьми Евдокией (моя бабушка) и Зинаидой, умерла в1936 году в возрасте 65 лет и была похоронена на Смоленском кладбище в Петербуре.
Дети: Мария (08.06.1892 - ?), Александр (28.02.1897 - ?), Анна (29.01.1895 - ?), Евдокия (05.02.1900 - 10.01.1980), Зинаида (07.10.1902 - 1988 ?), Елена (21.06.1905 - ?), Николай(16.12.1908 - ?), Алексей (1911 -?), видимо маленький Лёля".
Вторая мамина сестра, Елена Германовна, жила и работала в фотографии Юлиуса Федоровича Штейнберга на Невском проспекте и, видимо, была близка с хозяином.
Елена Германовна. (Фото из архива Елены).
Михаил Никитин (будущий муж Поулины). Фото мастерской Штейнберга. (Фото из архива бабушкиной сестры Валентины).
После смерти Штейнберга было объявлено духовное завещание, и Елена Германовна оказалась его главной наследницей. Родственники Штейнберга не присутствовали на панихиде, а только проводили покойного в каретах на Смоленское кладбище и не приехали на поминальный обед.
Став полновластной хозяйкой, Елена Германовна кого-то уволила, кто-то сам ушел из фотографии. Постоянно при фотографии жили 2 женщины, с одной мама дружила, а вторая была наперсницей Елены Германовны.
Младшая дочь - моя мама Поулина Гансовна жила и работала, как служащая в фотографии у Штейнберга, а после его смерти у Елены Германовны.
Поулина.
Судя по дневниковым записям мамы, жилось ей у сестры, намного старше ее (Елене 35, маме 18) очень неважно. Но, видимо, в основном это было свойство маминого характера. Часто она обижалась: не так ей сказали, не так посмотрели, не то подарили. Ей казалось, что ее мама любит только старших дочек, а ее не любит. В тоже время в доме очень часто бывала молодежь, устраивались танцы, вечеринки (мама очень любила танцевать), выезжала и к другим в гости, в театры, имела подруг. Очень была потрясена, когда Елена Германовна вдруг родила в 35 лет ребенка, каким-то образом скрыв свою беременность. Отдала этого ребенка (мальчик Гриша) сразу после родов куда-то на воспитание, но младенец вскоре умер.
В этой же фотографии работал приходящим фотографом Никитин Михаил Григорьевич, который полюбил маму, и в середине 1906 г. впервые признался ей в любви.
Для мамы это было неожиданным и не очень желательным, хотя очень часто, уже в конце 1905 г. Никитин присутствовал на всех вечеринках, где играл, пел, танцевал, ездил с мамой и к Марии Романовне, приглашал маму на прогулки, но, видимо, со стороны мамы были просто дружеские отношения, но со временем эти отношения переросли во взаимную любовь, и в конце апреля 1907 г. они поженились.
Подготовка к свадьбе была связана с большими трудностями. Папа был беден - жил на свой заработок фотографа. Елена Германовна не одобряла этот брак, всячески унижая папу уже когда он был женихом (опять-таки, судя по дневниковым записям мамы).
Маме, как несовершеннолетней и лютеранского вероисповедания надо было иметь разрешения родителей, старших сестер, священников из той и другой церквей, искать посаженных отца и мать, шаферов. Все это, в силу такого ранимого характера, мамой, конечно, возводилось в степень и вместо, казалось бы, радостных хлопот, приносило очередные огорчения. Так же было и с шитьем приданого - все ей казалось не так, как хотелось, все воспринималось с обидой. Конечно, во всем мама зависела от Елены Германовны жила у нее на жаловании и вряд ли могла позволить себе самостоятельность и очень страдала от этой зависимости.
Но все хлопоты благополучно закончились, еле-еле достали денег на венчание, свадебный наряд, кольца и приданное. Накануне свадьбы 28.4.1907 г. закончились записи в мамином дневнике. Свадьба состоялась 29.4.1907г. Отцом посаженным у мамы был некто Тимофей Петрович, а посаженной матерью - старшая сестра Мария Романовна.
Говорят, что мама вела дневник и замужем, но будто бы папа его уничтожил.
Папа.
Мой папа Михаил Григорьевич Никитин родился 3.11.1879 г. в деревне Карманово Васильевской области Боровического уезда Новгородской губернии. Умер 7.11.1923 г. от туберкулеза легких (в 44 года).
Каким-то образом вместе с братом Андреем (потом моим крестным) он оказался в Санкт-Петербурге и учился у знаменитого фотографа династии Булла. Виктор Карлович Булла бывал в фотографии Ю. Штейнберга на Невском проспекте, где постоянно жила, работала и была какой-то приближенной хозяину Елена Германовна.
Папа до женитьбы жил со своей мамой (бабушка Варвара) на Екатерининском канале. Жили довольно бедно. Папа зарабатывал как служащий в фотографии Штейнберга. О папином отце я ничего не знаю.
Михаил Никитин со своей мамой Варварой.
Поулина Пиккель с Варварой.
Судя по дневниковым записям мамы, папа был веселым, с хорошим музыкальным слухом, играл на балалайке, гитаре, пел. Мама пишет, что он весь преображался, когда играл и пел. В то же время, был застенчив. Дома занимался резьбой по дереву, делал рамочки для портретов.
Семь месяцев папа ухаживал за мамой, но даже в первое время (был настолько застенчив) ухаживания, не мог объясниться маме лично, а писал письма, хотя встречались каждый день, работая оба в фотографии. Но в конце концов, в апреле 29.4.1907 г. они поженились.
Оба они мечтали жить отдельно от Елены Германовны, и папа, заняв с большим трудом деньги у своей двоюродной сестры, (тоже ставшей потом моей крестной) Марии Кондратьевны Романовой, арендовал в Терийоках дом, где открыл свою фотографию.
Моя маленькая бабушка Нина со своей крестной Марией Кондратьевной.
Папа оказался очень талантливым фотографом-художником. Много делал фотографий знаменитых людей, например, Шаляпин, Репин, Л. Андреев, которые печатались в разных журналах. Его видовые снимки издавались художественными открытками.
1. "Огонек" 1914 г. Ф.И. Шаляпин в гостях у И.Е. Репина. (По фотографии для "Огонька" М. Никитина). 2. В парке "Пенатов". Ф.М.Шаляпин, И.Е. Репин, слуга Репина китаец. (По фотографии для "Огонька" М. Никитина)
У Михаила и Поулины была еще фотомастерская в Куоккала (Репино). Аbravorus прислал мне это фото. На вывеске "Фотография М.Г. Никитина". Когда они переехали в эту мастерскую и почему - я ничего не знаю. Бабушка в своих записях упомянула Куоккала только один раз: "Папа был знаком и бывал в доме и усадьбе у Николая Адамовича Якубовского в Куокалло - богатый сосед дяди".
Папа, видимо, чувствовал себя обязанным Марии Кондратьевне, т.к. она постоянно присутствовала в его семье, так же как Елена Германовна. Обе они были недовольны, что папин брат Андрей женился на Анне Дмитриевне (Крамаровой) и она (А.Д.) не была принята в папином доме.
Папа служил фотокорреспондентом в Гельсингфорсе в 4-й пешей ополченской роте, поэтому на многих снимках он в военной форме. Мама в его отсутствие с помощниками папы справлялась с делами в фотографии. Сохранились в альбоме мамины открытки папе, где она пишет и о ходе работы в фотографии.
Маленькая бабушка на руках у няни, Поулина, неизвестная, крестная Мария Кондратьевна, Михаил со старшей дочкой Валей.
1. Михаил Никитин во время службы в Гельсингфорсе. Второй слева. 2. Михаил с Валей.
Видимо, дела в фотографии шли неплохо, т.к. у отца было 2 помощника, когда появились дети, взяли помощницу и маме - няню для нас. Наверное, почти постоянно жила у них и Мария Кондратьевна - моя крестная. Частыми гостями были в то время уже совсем взрослые дети старшей сестры Марии Романовны. Ведь Терийоки - дачный пригород Петербурга, где Финский залив, сосновые леса, прекрасные пляжи. Не знаю, какую роль играла в папиной семье Елена Германовна, но она постоянно присутствовала у них.
Слева Михаил, стоит Елена Германовна с Ниной на руках, с муфтой Поулина, впереди - Валя. Остальные - дети Марии Романовны.
1. Елена Германовна с младшей дочкой Михаила и Поулины, моей бабушкой Ниной. 2. Ниночка.
Такие частые посещения родных, видимо, свидетельствовали о более или менее благополучном существовании нашей семьи. Мы, дети, хорошо, со вкусом одеты. Многое мама шила и вышивала своими руками.
Нина и Валя. (Фото из архива Валентины).
1, 2. Валя сидит, Нина стоит. (Архив Валентины).
Мне кажется, брак папы и мамы оказался удачным. Если посмотреть на мамины фотографии до замужества - редко она улыбается, а после замужества на большинстве фото лицо светится счастьем, особенно, когда она с детьми.
1. Поулина со Старшей дочкой Валей. 2. Поулина, Михаил, стоит Елена Германовна, крестная Мария Кондратьевна, с куклой Нина, Валя.
К сожалению, слишком мало ей было отпущено радости в жизни, да и самой жизни. Мама умерла в возрасте 30 лет от туберкулеза легких.
Папа остался с двумя детьми (Валя - 4 года 6 месяцев и я - 3года 5 месяцев). Через год у нас появилась мачеха. Папа был знаком и бывал в доме и усадьбе у Николая Адамовича Якубовского в Куокалло - богатый сосед дяди. У Якубовского служила кухарка, а у нее была дочь, папу, видимо и сосватали с этой девицей. И не устоял перед чарами молодой «прелестницы» - женился, хотя сватали папе хорошую женщину, имеющую даже свой магазин в Куокалло, но не столь молодую.
1. В доме Якубовского, где Михаил познакомился со своей женой, мачехой девочек. Нина с кошкой. 2. Нина, Валя.
На даче Якубовского. Стоят Михаил со своей новой женой. Их первый ребенок Миша на руках у жены хозяина, арендуемой папой мастерской. Хозяин рядом со своей женой. Нина с Валей сидят справа, между ними Н.А. Якубовский.
Оказалась мачеха, в полном смысле мачехой. Родила двух мальчиков и вскоре обоих похоронила, т.к. ее совершенно не интересовали дети. Я как-то сохранила в памяти, как папа плакал на коленях у кроватки больного малыша.
Нас стала одевать в какие-то убогие одежонки, чулки подвязывали веревками, наши волосы остригли. Молодая гуляла и проводила время, как ей хотелось. Не знаю, на что они жили в последнее время, т.к. папа уже совсем слег и не работал. Я помню, как мы убегали из дома погулять, пригибаясь под окнами, чтобы мачеха нас не заметила, помню, как она посылала к больному папе за деньгами.
Папа, прекрасно понимая, что ему уже не поправиться и, беспокоясь о нашей судьбе, развелся с мачехой, и мой крестный - папин брат Андрей взял умирающего брата и нас к себе.
Брат Михаила Андрей в юности.
Папу поместили недалеко от дядиного дома в отдельной даче, где за ним ухаживали, а мы бегали его навещать и радовать своим обновками. Тетя одела нас буквально с ног до головы, заказывала у портних и повседневные, и нарядные платья, покупала ботиночки и туфли. После нашего затрапезного одеяния у мачехи, мы были страшно рады.
Папа, конечно, уже не поправился, и дядя похоронил его рядом с мамой в Терийоки.
Дядя и тетя.
Итак, мы остались круглые сироты у дяди с тетей, у которых своих детей не было, но была у них удивительная доброта к детям. До нас у них жил чужой мальчик Витя, которого они через суд отобрали у женщины, издевавшейся над ребенком. Потом у него нашлась бабушка, взяла его.
1. Витя. 2. Андрей Георгиевич, Анна Дмитриевна и бабушка Вити.
Потом, уже в Ленинграде, тетя взяла двух своих племянниц. Мы, видимо, ревновали, т.к. не любили этих девочек и, как могли, разговаривали между собой по-фински.
Дядя (Андрей Георгиевич Никитин) был моложе папы на 5 лет, женился в 1912 г. на 22-х летней Анне Дмитриевне Крамаровой, которую, как я уже писала, невзлюбила папина двоюродная сестра Мария Кондратьевна (моя крестная), и тетя никогда не бывала в доме у папы. Но братья все равно любили друг друга, и папа перед смертью попросил брата взять его и детей к себе. Хотя говорили, что Мария Романовна (старшая мамина сестра) хотела нас взять.
Андрей Георгиевич Никитин и Анна Дмитриевна Крамарова.
Дядя и тетя очень любили друг друга. Дядя был красивый, высокий брюнет, кудрявый, с синими глазами, хорошими мужскими чертами лица. Тетя - маленькая, полненькая хлопотунья. Оба были очень трудолюбивые. Помимо фотографии занимались огородом, имели много грядок клубники, овощей, даже держали поросят.
В фотографии основными клиентами были финские солдаты, которые в свой выходной приезжали фотографироваться на визитные карточки, а в следующий выходной приезжали за готовыми карточками. За неделю дядя с тетей проявляли, печатали, наклеивали на визитки, вкладывали в конвертики, чтобы видно было лицо, и солдаты сами выбирали свои фото. Мы уже кое в чем помогали дяде с тетей, т.к. были достаточно большие. Тетя была очень строгая, но многому нас научила. Я всю жизнь вспоминаю ее, как пример беззаветно любящей жены, друга, помощницы во всем своему Андрюшеньке, ради которого она учила всему хорошему и по-своему любила его племянниц-сироток.
Анна Дмитриевна
Но эти солдатские снимки, видимо, мало приносили денег, т.к. дядя выезжал на съемки вне фотографии, таская на себе тяжелый фотоаппарат с треножником. Мы, услышав, что пришел поезд (жили недалеко от железнодорожной станции), бежали его встречать.
Хотя дядя имел собственный дом, но жилое помещение было небольшим. Из парадного входа попадали в приемную комнату (не отапливаемую), из которой шла лестница на 2-й этаж в фотопавильон и вход в собственно жилое помещение: первая комната была столовой, в которой мы с сестрой и спали, из нее попадали на кухню, а через нее в маленький, но тоже с окном, проходной коридор, где тетя обычно работала ретушером. Далее шла единственная непроходная комната - спальня дядя и тети. Из кухни был еще выход в сени, полные банок с вареньем, и огород.
Видимо, отношение Финляндии к России резко изменилось, и дяде предложили или уехать вглубь Финляндии, или в Россию. Дядя, конечно, принял решение переехать в Россию, и в 1925 г., видимо, продал дом. Все имущество было погружено в последний багажный вагон, который, перед отходом поезда, финскими железнодорожниками была попытка отцепить его, но дядя это заметил, и мы благополучно прибыли в Ленинград.
Первое время мы остановились у Шуры (наш троюродный брат) в коммунальной квартире, где, я помню, на кухне еще пели знаменитые «кирпичики». Потом дядя открыл свою фотографию на Васильевском острове, угол 8-й линии и Среднего проспекта. На углу дома были фотовитрины, в которых много портретов из папиной фотографии (для рекламы). Помню, как в день открытия мы сидели у окон и смотрели, кто входит в подъезд, т.е. к нам. Дядя встречал клиентов, показывал образцы фотографий, принимал заказ и приглашал в фотопавильон на второй этаж, где и проходили съемки.
Квартира состояла из четырех жилых комнат: приемная-гостиная, из нее был вход в детскую, а с другой стороны - столовая и через нее спальная комната дяди и тети. Все комнаты были хорошо обставлены. И хотя у нас была приходящая домработница, мы помогали по дому. Например, в наши обязанности входила уборка квартиры, мы должны были протирать зеркала и мебель. Тетя научила нас штопать чулки, вышивать рубашки и многому другому.
Дядя очень нас любил. Помню, как он обнимал меня со словами «мой воробушек». Я всегда была очень худенькая, хотя тетя очень старалась меня откормить, т.к. Валя была толстушкой.
По-прежнему дядя с тетей много работали одни без помощников. Потом мы с Валей уже помогали, принимали клиентов, выпрямляли после сушки фотографии, обрезали их и даже делали модные в то время штрихи на негативах. Тетя занималась ретушью.
Но здоровье дяди все ухудшалось, ни специальное питание, ни лечение, ни поездка в санаторий - уже ничего не помогало. Дядя угасал, и в 1929 г. тетя, продав «на ходу» фотографию, увезла его в Ржев, но вскоре - 26.2.1930 г. дядя умер от туберкулеза легких в 46 лет.
Меня забрала к себе Мария Романовна. Еще раньше ушла от тети и дяди Валя и жила у тети Мани. Потом она после неудачного первого замужества некоторое время жила у своей подруги Марины, а затем вышла вторично замуж и уехала в Москву.
Нина и Валя.
Продолжение следует...