Осень 22
Вск.3/10. Дорога от Реутова до Малышево по платнику занимает ровно четыре с половиной часа. Не успев устать, заехали и в тверскую ленту и к Свете за путевками.
В Ленте началось со смешного события. Паша попросил нож отрезать пол-ящика Жигулевского. В бане пить. Прекрасный широгоровский клинок легко прорезал пару банок и мы получили два эпичных фонтана пива в разные стороны. Покидали в тележку что под руку попалось и ретировались на кассу.
Потом была звенящая тишина тверской глуши, потрескивающие в двух печках березовые поленья, совершенно бездонное небо и свежайшая водка с салом и закусками, которыми Пашу снабдила в дорогу заботливая Галя. За бортом начинающейся охоты остались и майор-пожарник, проебавший из-за невнимательности даты отпуска, и дядяВова, ловящий кальмаров на даче, на испанском побережье. Остался Владимирыч блюсти многочисленное семейство Горловых (без Его пригляда ничерта не работает), Алексей отмечать днюху сыночки и участвовать в тамбовской посевной. Паша, резать все, что попадет в зону доступа его хирургического стола и ежедневно сниматься в блоге Иоановны, и Стас, строить свое поместье и, по-осеннему мрачно, ебать медицину.
А мы с ПалНиколаичем, опрокидывая рюмахи за всех (и даже Прокса!), не спеша собирались на завтрашнюю охоту.
Пн.4/10. Тверская сразу же обрадовала обилием дичи. Буквально за «мельницей» Даяна начала поднимать одного за другим петухов, на которых лицензий не было, но в виду они имелись и палили мы по ним на чем свет стоит. Часто и безуспешно.
Особенно один запомнился, за Бобровым Ручьем (57.861391, 35.674542). Паша с Даяной выгнали петуха из прилеска, он перелетел поляну и сел в чапыжник у ручья. Даяна, обнаружив сидку, намертво встала в стойку и стояла, пока мы с Пашей не подошли. Не особенно торопясь, мы изготовились к стрельбе с двух направлений, Николаич дал команду и тетерев шумно поднялся. Конечно, оставив между нами и собой плотнейший кустарник. Мы даже не стреляли.
На канаве, перед ручьем, искали рябчика в кустах. Они там всегда есть. Рябчики, философски взирали на нас сверху, с высоты пятнадцатиметровой ольхи. Чисто случайно, кто-то из нас задрал голову и обнаружил этих распоясавшихся кур ровно у нас над головой. Дальше - больше. Пашин рябчик, выказав тактическую выучку северокорейского спецназа, нырнул мне за спину, а мой за спину Паши. Ружья друг-на-друга мы решили не наставлять. В конце отчета будет еще один поучительный эпизод с этими куро-ниндзями.
Вечером Паша затопил баню, а у меня ротавирус резко выбил днище. Как сейчас принято выражаться, в свете нашего космоса, разгонные двигатели прожгли тоннель из пашиного ватерклозета почти до Латинской Америки. Всю ночь стабильно работали маршевые, мощными вспышками раз-в-час и наконец, за пару часов до рассвета, отделилась головная часть, к чертям собачьим заблевав всю роговскую кухню.
Вт.5/10. Пока я занимался регидрацией и сорбированием, истощенного ночным полетом организма, Паша пошел работать с собакой по всем правилам и канонам подружейно-легавого искусства.
Стандартным маршрутом «за мельницу», взяты со стойки пара краснобровых «рябчиков» и, наконец, первый вальдшнеп - собственно, цель нашей охоты. Хотя, стоит признать, что гораздо больше (три-пять) валюшней оставили Даяну с носом. Взлетают с сидки, делают вид что перелетают на несколько метров, садятся и тут же снова взлетают в неизвестном направлении. Собака же считает, что кулик сел повторно и исправно сторожит пустое место до прихода Паши. Ругался он на пустые стойки неимоверно.
Рябчик молча сидит повсеместно вообще. На ручьях, в высадках, в чапыжнике, на окраине леса. Причем, собаку ближе пятидесяти шагов на сидку не подпускает, а от человека не улетает. Одного Николаич даже плечом с ветки сбил. Стрелял вслед, матерился, трясущимися ручонками заправлял обратно выскочившее через рот сердце.
Ближе к закату, я собрался с силами, взял манок и застрелил одного за домом. Мог бы и двух, но был еще слаб и от того невнимателен.
Ср.6/10. Добрались, наконец, до осенней максатихинской классики Filizi Trapper Raid (57.878838, 35.633788). Паша с Даяной ломанулись сквозь чапыжник, который уже давно стал полноценным лесом, за валюшнем, а я спокойно пошел по дороге, вниз к насиженному ручью перед Асташихой.
Старая дорога, где сидят рябчики на левой стороне, а тетерева на правой, заросла неимоверно и стала не то, чтобы не проходима, но, местами, даже не находима и не угадываема. Не мудрствуя, пошел по новой.
У ветлы имени Дока-Прокса (дерево проеба десяти тетеревей в упор), с подхода, классически взял рябчика. Рябчик с сидки взлетает на пару метров на ветку - осмотреться. Потом, принимает решение, улепетывать со всех ног или, проводив опасность, вернуться к кормежке. В этот момент его и нужно стрелять. Упаковал, покурил и, буквально через семьдесят метров, стрелял второго, который сразу решил перелететь через дорогу в большой лес. Добыл лишь горсть веток с кустов. После чего, пошел свистеть своего обычного осеннего рябчика вниз к ручью.
По округе разносились русские просторечия. Паша громогласно материл ни в чем не повинную собаку. Вроде встала, а на кого, непонятно. Кто-то крыльями захлопал, а где, неясно. За спиной с ветки соскользнул, но рябчик, вальдшнеп или сухой лист, не распознал.
Я дошел до ручья, угнездился на своем любимом бревне и начал вдумчиво высвистывать рябчика. Мой традиционный осенний трофей ждать себя не заставил. Соскучился. Завибрировал крыльями от ручья, присел поближе и приготовился слушать мои трели аж до самого конца. Я не подвел. Заливался то самцом, то самочкой. Направлял трели в поле и к лесу. Менял тон на манке, вдохновенно призывая рябчика ближе.
Наконец, рябчик пересел на предпоследнюю ель, готовясь спуститься на сухое дерево, чтобы увидеть меня воочию. Натурально, в этот момент, под ель, из чапыжника вывалился Паша. Весь в репьях и листьях, с застрявшими в одежде и ружье ветками, Паша походил скорее на лешего, чем на московского охотника, да еще и с собакой. Не преминула появиться и сама Даяна. Собака хромала на все четыре ноги и жалобно-вопросительно заглядывала в глаза Рогову, который устроил неимоверный разнос. Ка-акого, ять фуя, ты, звизда ушастая, устраиваешь пустые стойки!? Я тебя, педекаску, ять, в живодерню прямо отсюда, сука, отвезу! Я, ять, нафуя за твое, ушлепище, обучение трицать тыщ!? В Крым возил гадищу!!!!
Такого обилия негатива и несправедливости мой рябчик не выдержал и печально вернулся обратно в чащу, записывать и учить новые для себя понятия, в ожидании следующей осени, а мы поехали…
…а вот и нет! Как вы помните, Filizi Trapper Raid включает в себя проезд трех мостов и двух плесов, где обязательно сидит осенняя утка. Сидела и на этот раз. Стайка из десятка молодых крякв обосновалась между канавой имени Прокс-Нивы (эксперимент с торможением в сугробе) и Последней Пристанью Красного Ялика (местом чудесного спасения отважных Гребибля и Гребубли). Мы спокойно остановились, спокойно зарядили ружья и спокойно подошли к высокому берегу Ворожбы.
Готов? Пли! Сказал я. Чебля? Сказал Паша и я выстрелил два раза по двум уткам. Утки сидели на открытой воде в каких-то двадцати метрах и я прекрасно выцелил их своей замечательной чешкой. Австрийская «шестерка» решительно хлестанула в цель и мои трофеи, восхищенно крякая эталонному дуплету, поднялись в небо и полетели рассказывать товаркам на плесе, какой на раёне появился отличный стрелок. А пашины восемь уток просто улетели. Паша вообще не стрелял. Потом он сказал, что куда-то-там не успел дойти. Зарядиться, приготовиться, увидеть воду и уток на ней. Глупости, конечно. Я подозреваю, что виной все-таки восхищение моим прекрасным дуплетом. Просто, Паша, застыв от восторга, забыл нажать на спуск.
Чт.7/10 Утром обнаружился лопнувший насос. Помывшись накануне в бане, мы беспечно отправились отмечать замечательный охотничий день и не убрали насос внутрь бани. Ночью температура опустилась ощутимо ниже ноля и насос разорвало. В результате, Магазин в Малышево, покупка водяной станции. Которая оказалась непригодна к установке с тем комплектом фурнитуры, которая с ней продавалась. Возврат станции, Максатиха, магазины, покупка насоса, вместо установки нового, Паша решил заклеить старый, что у него замечательно получилось. Закат. Нет, вру. Перед закатом, я взял манок, пошел за дом к Паше, выманил и застрелил рябчика, который во вторник воспользовался моей слабостью и избежал своей законной участи.
Пт.8/10 Тетерева уже на березах, шипел в рацию Паша, вот еще и дальше. Там! Конечно, я вернулся и собрал штуцер cal.243/12 с отлично пристрелянным загонником х4. В такой комплектации ружье стало ощутимо тяжелее, но долгожданная добыча в виде нескольких жирных петухов грела сердце и заставляла торопиться к лесу, где Паша задумал Большой Круг по окрестностям. Время от времени раздавались пашины выстрелы, а я торопился на позицию "мельница", чтобы начать охоту из нарезняка.
На сколько видно было округу, ни одного тетерева нигде не сидело. Ни на елках, ни на березах. На осинах, ольхе, ветлах, даже на ивах вдоль бочажков не было ни одной птицы вообще. Полагая, что тетерева спустились с вершин на завтрак, я решил проверить тех двух рябчиков-ниндзя на известной канаве перед Бобриным ручьем. Сказано - сделано. Зарядив в единственный гладкий ствол итальянскую восьмерку, я осторожно начал двигаться вдоль канавы, стараясь не шуршать листвой и внимательно оглядывая кусты и вершины деревьев, где таились неуловимые рябчики.
Ветка все-таки хрустнула и я остановился, вдруг поняв, что хрустнула она не под моей ногой, а от возни рябчика в метре, за кустом. Рябчик не выдержал напряжения противостояния с охотником, шумно взлетел, обдав меня ветром крыльев и бросился наутек по своему обычному маршруту вдоль аллеи. Вскидка, прицеливание. Ужасно мешал оптический прицел. Рябчик сделал плавный вираж между ободом и перекрестьем, снова метнулся к ободу прицела и скрылся в кустах между краем прицела и пороховым выхлопом от выстрела «вдруг-попаду».
Я опустил разряженное ружье и из-за пресловутого куста поднялся второй рябчик, сев на ветку в паре метров от меня. Рябчик, не мигая, смотрел на меня, а я на рябчика - медленно переламывая ружье, вытаскивая стреляную гильзу, бросая ее под ноги, доставая из кармана новый патрон, заряжая и закрывая стволы. Чертова курица дождалась ровно того момента, когда я начал вскидку. И прекрасно понимая, что у ружья с нарезняком и прицелом, совершенно другой баланс, что с оптикой, даже выкрученной в режим коллиматора х1, я все-равно не смогу нормально прицелиться, лениво оттолкнулся от ветки, сделал дугу вдоль аллеи и победно скрылся в лесу. Выстрела с моей стороны не последовало. Я понуро сидел на бревне, куря и даже не посвистывая, а поскуливая в манок, в надежде, что мои трофеи одумаются и вернутся для моего третьего шанса.
Вернулся к дому, снова собрал двустволку, взял манок, пошел за дом и застрелил там очередного рябчика.
Из леса вышел Паша. Язык Даяны висел почти до земли, но в вещмешке ее хозяина гордо бугрились пара петухов и пара вальдшнепов, взятых со стойки по все правилам подружейного искусства. Я еще немного посвистел, пофотографировал. Положил Лешему на пень рябчелиную лапку и на заячьем помете дал страшную клятву, что заключительным утром пойду на рассвете и застрелю хотя бы одного из этой вредной парочки. Чтоб знали.
Чистили дичь. Парились в бане. Делили страну. Пили за Русь, за семью, за друзей.
Сб.9/10 Я не пошел за ними. Мне было стыдно показаться им на глаза. Ошибись я в четвертый раз, выглядеть мне вечным посмешищем для всей окрестной дичи. Оставил на следующий год. Буду ждать и тренироваться. Победа над этими курами - будет за мной!
Собрались и поехали домой. Отличная охота.
В Ленте началось со смешного события. Паша попросил нож отрезать пол-ящика Жигулевского. В бане пить. Прекрасный широгоровский клинок легко прорезал пару банок и мы получили два эпичных фонтана пива в разные стороны. Покидали в тележку что под руку попалось и ретировались на кассу.
Потом была звенящая тишина тверской глуши, потрескивающие в двух печках березовые поленья, совершенно бездонное небо и свежайшая водка с салом и закусками, которыми Пашу снабдила в дорогу заботливая Галя. За бортом начинающейся охоты остались и майор-пожарник, проебавший из-за невнимательности даты отпуска, и дядяВова, ловящий кальмаров на даче, на испанском побережье. Остался Владимирыч блюсти многочисленное семейство Горловых (без Его пригляда ничерта не работает), Алексей отмечать днюху сыночки и участвовать в тамбовской посевной. Паша, резать все, что попадет в зону доступа его хирургического стола и ежедневно сниматься в блоге Иоановны, и Стас, строить свое поместье и, по-осеннему мрачно, ебать медицину.
А мы с ПалНиколаичем, опрокидывая рюмахи за всех (и даже Прокса!), не спеша собирались на завтрашнюю охоту.
Пн.4/10. Тверская сразу же обрадовала обилием дичи. Буквально за «мельницей» Даяна начала поднимать одного за другим петухов, на которых лицензий не было, но в виду они имелись и палили мы по ним на чем свет стоит. Часто и безуспешно.
Особенно один запомнился, за Бобровым Ручьем (57.861391, 35.674542). Паша с Даяной выгнали петуха из прилеска, он перелетел поляну и сел в чапыжник у ручья. Даяна, обнаружив сидку, намертво встала в стойку и стояла, пока мы с Пашей не подошли. Не особенно торопясь, мы изготовились к стрельбе с двух направлений, Николаич дал команду и тетерев шумно поднялся. Конечно, оставив между нами и собой плотнейший кустарник. Мы даже не стреляли.
На канаве, перед ручьем, искали рябчика в кустах. Они там всегда есть. Рябчики, философски взирали на нас сверху, с высоты пятнадцатиметровой ольхи. Чисто случайно, кто-то из нас задрал голову и обнаружил этих распоясавшихся кур ровно у нас над головой. Дальше - больше. Пашин рябчик, выказав тактическую выучку северокорейского спецназа, нырнул мне за спину, а мой за спину Паши. Ружья друг-на-друга мы решили не наставлять. В конце отчета будет еще один поучительный эпизод с этими куро-ниндзями.
Вечером Паша затопил баню, а у меня ротавирус резко выбил днище. Как сейчас принято выражаться, в свете нашего космоса, разгонные двигатели прожгли тоннель из пашиного ватерклозета почти до Латинской Америки. Всю ночь стабильно работали маршевые, мощными вспышками раз-в-час и наконец, за пару часов до рассвета, отделилась головная часть, к чертям собачьим заблевав всю роговскую кухню.
Вт.5/10. Пока я занимался регидрацией и сорбированием, истощенного ночным полетом организма, Паша пошел работать с собакой по всем правилам и канонам подружейно-легавого искусства.
Стандартным маршрутом «за мельницу», взяты со стойки пара краснобровых «рябчиков» и, наконец, первый вальдшнеп - собственно, цель нашей охоты. Хотя, стоит признать, что гораздо больше (три-пять) валюшней оставили Даяну с носом. Взлетают с сидки, делают вид что перелетают на несколько метров, садятся и тут же снова взлетают в неизвестном направлении. Собака же считает, что кулик сел повторно и исправно сторожит пустое место до прихода Паши. Ругался он на пустые стойки неимоверно.
Рябчик молча сидит повсеместно вообще. На ручьях, в высадках, в чапыжнике, на окраине леса. Причем, собаку ближе пятидесяти шагов на сидку не подпускает, а от человека не улетает. Одного Николаич даже плечом с ветки сбил. Стрелял вслед, матерился, трясущимися ручонками заправлял обратно выскочившее через рот сердце.
Ближе к закату, я собрался с силами, взял манок и застрелил одного за домом. Мог бы и двух, но был еще слаб и от того невнимателен.
Ср.6/10. Добрались, наконец, до осенней максатихинской классики Filizi Trapper Raid (57.878838, 35.633788). Паша с Даяной ломанулись сквозь чапыжник, который уже давно стал полноценным лесом, за валюшнем, а я спокойно пошел по дороге, вниз к насиженному ручью перед Асташихой.
Старая дорога, где сидят рябчики на левой стороне, а тетерева на правой, заросла неимоверно и стала не то, чтобы не проходима, но, местами, даже не находима и не угадываема. Не мудрствуя, пошел по новой.
У ветлы имени Дока-Прокса (дерево проеба десяти тетеревей в упор), с подхода, классически взял рябчика. Рябчик с сидки взлетает на пару метров на ветку - осмотреться. Потом, принимает решение, улепетывать со всех ног или, проводив опасность, вернуться к кормежке. В этот момент его и нужно стрелять. Упаковал, покурил и, буквально через семьдесят метров, стрелял второго, который сразу решил перелететь через дорогу в большой лес. Добыл лишь горсть веток с кустов. После чего, пошел свистеть своего обычного осеннего рябчика вниз к ручью.
По округе разносились русские просторечия. Паша громогласно материл ни в чем не повинную собаку. Вроде встала, а на кого, непонятно. Кто-то крыльями захлопал, а где, неясно. За спиной с ветки соскользнул, но рябчик, вальдшнеп или сухой лист, не распознал.
Я дошел до ручья, угнездился на своем любимом бревне и начал вдумчиво высвистывать рябчика. Мой традиционный осенний трофей ждать себя не заставил. Соскучился. Завибрировал крыльями от ручья, присел поближе и приготовился слушать мои трели аж до самого конца. Я не подвел. Заливался то самцом, то самочкой. Направлял трели в поле и к лесу. Менял тон на манке, вдохновенно призывая рябчика ближе.
Наконец, рябчик пересел на предпоследнюю ель, готовясь спуститься на сухое дерево, чтобы увидеть меня воочию. Натурально, в этот момент, под ель, из чапыжника вывалился Паша. Весь в репьях и листьях, с застрявшими в одежде и ружье ветками, Паша походил скорее на лешего, чем на московского охотника, да еще и с собакой. Не преминула появиться и сама Даяна. Собака хромала на все четыре ноги и жалобно-вопросительно заглядывала в глаза Рогову, который устроил неимоверный разнос. Ка-акого, ять фуя, ты, звизда ушастая, устраиваешь пустые стойки!? Я тебя, педекаску, ять, в живодерню прямо отсюда, сука, отвезу! Я, ять, нафуя за твое, ушлепище, обучение трицать тыщ!? В Крым возил гадищу!!!!
Такого обилия негатива и несправедливости мой рябчик не выдержал и печально вернулся обратно в чащу, записывать и учить новые для себя понятия, в ожидании следующей осени, а мы поехали…
…а вот и нет! Как вы помните, Filizi Trapper Raid включает в себя проезд трех мостов и двух плесов, где обязательно сидит осенняя утка. Сидела и на этот раз. Стайка из десятка молодых крякв обосновалась между канавой имени Прокс-Нивы (эксперимент с торможением в сугробе) и Последней Пристанью Красного Ялика (местом чудесного спасения отважных Гребибля и Гребубли). Мы спокойно остановились, спокойно зарядили ружья и спокойно подошли к высокому берегу Ворожбы.
Готов? Пли! Сказал я. Чебля? Сказал Паша и я выстрелил два раза по двум уткам. Утки сидели на открытой воде в каких-то двадцати метрах и я прекрасно выцелил их своей замечательной чешкой. Австрийская «шестерка» решительно хлестанула в цель и мои трофеи, восхищенно крякая эталонному дуплету, поднялись в небо и полетели рассказывать товаркам на плесе, какой на раёне появился отличный стрелок. А пашины восемь уток просто улетели. Паша вообще не стрелял. Потом он сказал, что куда-то-там не успел дойти. Зарядиться, приготовиться, увидеть воду и уток на ней. Глупости, конечно. Я подозреваю, что виной все-таки восхищение моим прекрасным дуплетом. Просто, Паша, застыв от восторга, забыл нажать на спуск.
Чт.7/10 Утром обнаружился лопнувший насос. Помывшись накануне в бане, мы беспечно отправились отмечать замечательный охотничий день и не убрали насос внутрь бани. Ночью температура опустилась ощутимо ниже ноля и насос разорвало. В результате, Магазин в Малышево, покупка водяной станции. Которая оказалась непригодна к установке с тем комплектом фурнитуры, которая с ней продавалась. Возврат станции, Максатиха, магазины, покупка насоса, вместо установки нового, Паша решил заклеить старый, что у него замечательно получилось. Закат. Нет, вру. Перед закатом, я взял манок, пошел за дом к Паше, выманил и застрелил рябчика, который во вторник воспользовался моей слабостью и избежал своей законной участи.
Пт.8/10 Тетерева уже на березах, шипел в рацию Паша, вот еще и дальше. Там! Конечно, я вернулся и собрал штуцер cal.243/12 с отлично пристрелянным загонником х4. В такой комплектации ружье стало ощутимо тяжелее, но долгожданная добыча в виде нескольких жирных петухов грела сердце и заставляла торопиться к лесу, где Паша задумал Большой Круг по окрестностям. Время от времени раздавались пашины выстрелы, а я торопился на позицию "мельница", чтобы начать охоту из нарезняка.
На сколько видно было округу, ни одного тетерева нигде не сидело. Ни на елках, ни на березах. На осинах, ольхе, ветлах, даже на ивах вдоль бочажков не было ни одной птицы вообще. Полагая, что тетерева спустились с вершин на завтрак, я решил проверить тех двух рябчиков-ниндзя на известной канаве перед Бобриным ручьем. Сказано - сделано. Зарядив в единственный гладкий ствол итальянскую восьмерку, я осторожно начал двигаться вдоль канавы, стараясь не шуршать листвой и внимательно оглядывая кусты и вершины деревьев, где таились неуловимые рябчики.
Ветка все-таки хрустнула и я остановился, вдруг поняв, что хрустнула она не под моей ногой, а от возни рябчика в метре, за кустом. Рябчик не выдержал напряжения противостояния с охотником, шумно взлетел, обдав меня ветром крыльев и бросился наутек по своему обычному маршруту вдоль аллеи. Вскидка, прицеливание. Ужасно мешал оптический прицел. Рябчик сделал плавный вираж между ободом и перекрестьем, снова метнулся к ободу прицела и скрылся в кустах между краем прицела и пороховым выхлопом от выстрела «вдруг-попаду».
Я опустил разряженное ружье и из-за пресловутого куста поднялся второй рябчик, сев на ветку в паре метров от меня. Рябчик, не мигая, смотрел на меня, а я на рябчика - медленно переламывая ружье, вытаскивая стреляную гильзу, бросая ее под ноги, доставая из кармана новый патрон, заряжая и закрывая стволы. Чертова курица дождалась ровно того момента, когда я начал вскидку. И прекрасно понимая, что у ружья с нарезняком и прицелом, совершенно другой баланс, что с оптикой, даже выкрученной в режим коллиматора х1, я все-равно не смогу нормально прицелиться, лениво оттолкнулся от ветки, сделал дугу вдоль аллеи и победно скрылся в лесу. Выстрела с моей стороны не последовало. Я понуро сидел на бревне, куря и даже не посвистывая, а поскуливая в манок, в надежде, что мои трофеи одумаются и вернутся для моего третьего шанса.
Вернулся к дому, снова собрал двустволку, взял манок, пошел за дом и застрелил там очередного рябчика.
Из леса вышел Паша. Язык Даяны висел почти до земли, но в вещмешке ее хозяина гордо бугрились пара петухов и пара вальдшнепов, взятых со стойки по все правилам подружейного искусства. Я еще немного посвистел, пофотографировал. Положил Лешему на пень рябчелиную лапку и на заячьем помете дал страшную клятву, что заключительным утром пойду на рассвете и застрелю хотя бы одного из этой вредной парочки. Чтоб знали.
Чистили дичь. Парились в бане. Делили страну. Пили за Русь, за семью, за друзей.
Сб.9/10 Я не пошел за ними. Мне было стыдно показаться им на глаза. Ошибись я в четвертый раз, выглядеть мне вечным посмешищем для всей окрестной дичи. Оставил на следующий год. Буду ждать и тренироваться. Победа над этими курами - будет за мной!
Собрались и поехали домой. Отличная охота.