ОГНЕВКА
Ее звали Огневкой. По крайней мере, так называлась ее страница в интернете. Огневка записала меня в друзья перед прошлогодним митингом в поддержку узников 6 мая. -Как удачно,- писала она в ЖЖ,- мы только что переехали на крайний запад, и сразу увидим всех лучших людей этого края."Лучшие люди края!" - наш новый друг был щедр на комплименты.
Она пришла на митинг "у космонавтов" с мужем и тремя малыми детьми. Младший -грудной- висел в платке у нее на животе.
Это была крепкая миловидная женщина. Она и вправду походила на огневку, в очерках ее фигуры и тонкого чуть припухшего лица было что-то от этой изящной бабочки. Ее рассеянная улыбка напоминала улыбку Джоконды.
-Это было духоподъемное чувство, идти со всеми,- сказала она на митинге, вспоминая московскую манифестацию 12-го года.
-Мы приехали сюда жить и работать. Нас пугают. Не надо бояться. Страх лишает человека свободы,- сказал на митинге ее муж.
-Мы хотим жить у моря,-писала Огневка в своем интернет-дневнике. -Этот городок (Янтарный) заставит нас забыть шумную нелепую Москву. Мы врастем в этот песок, как облепиха на морском берегу.
У Огневки есть дядя, знаменитый российский писатель. Тяга к зарисовкам у нее в крови. -Мишель,- писала она в ЖЖ,- уехал на работу. После Москвы 40 минут по полупустому шоссе кажется ему прогулкой. Он едет всегда на солнце. Утром на восток, вечером на запад. Двое старших - с ним. А я -кенгуру- брожу по Янтарному: тут такие непохожие люди, такие забавные вывески, такая смешная доска объявлений.
Воскресным майским днем они приехали к нам в Урсину. Мишель, хрупкий юноша с модной бородкой, Мона Лиза с Анной на шее, Роман и Мелисса - двух и четырех лет.
-С Мелиссой у нас проблемы, -сказала мама, когда девочка положила в чай четвертую ложку сахара. -Мы с ней не сошлись характерами. Вообще, старшие - это папины дети.
Тем временем папин сын Роман энергично осваивал географию жилища: папа слушал наш с ним разговор и тихо, по-детски, смеялся.
Мы расстались милейшими друзьями. Разве что Огневка казалась немного усталой, обычное, впрочем, состояние молодой матери-кенгуру. В понедельник я открыл френд-ленту. Воскресная страница жизни Огневки осталась пуста.
-Я выхожу на берег, когда штормит, и ветер несет меня по песку как пластиковый пакет,- писала Огневка в июне. -Мой идеальный муж собирает за мной разбросанные по дому вещи. Волны моего шторма разбиваются о гранит его терпения. -Ничего!- говорит он. -Я сдам тебя в больницу, и тебя вылечат.
В июле ЖЖ Огневки запестрил путевыми заметками. Мишел взял отпуск за свой счет, и семья покатила по Европе.
-Мы сидим в кафе. Напротив меня изящная молодая пара. Он и она: я любуюсь ими и не могу победить зависть. Мне никогда не стать такой, как они. Такой непринужденной, такой гибкой, легкой, лениво красивой. Я чувствую себя сумкой, загруженной макаронами и сыром. Это моя карма, мой крест.
...
-Мы вернулись в Янтарный в 4 постылые стены. Они все одинаковы, как бы Мишель не старался придать им цивильный вид. Все уже было. Все заранее известно. Все дороги исхожены. У всех людей одно лицо.
...
-Мой великодушный муж дарит мне путешествие в Париж. У него сегодня день рождения, и по такому случаю он делает мне подарок. День рождения сегодня у него. А подарок получила я. Видит Бог, я его недостойна. Вышло так. Я орала ему что-то о своем сокровенном, он слушал и молчал, а потом сказал мне: мне надоело смотреть на чудовище, извергающее проклятия; тебе надо развеяться, съезди куда-нибудь на неделю-две. Анну я беру на себя.
....
-Пошла вторая неделя, как я а Париже. Экскурсоводы до предела начинили мои мозги тонкостями французской культуры, месье Жак куда-то пропал, булочки в кафе дразнят аппетит...вечер на Монмартре зажигает огни, и я не хочу возвращаться на свой холодный берег. Когда я вернусь, я скажу мужу, что может вернуть меня к жизни: это соленый теплый океан.
...
-Третий день мы в Шри-Ланке. Мишель снял пикап. Это дешево. У Анны легкая лихорадка неизвестной природы. Мелисса жалуется на москитов. Экскурсовод завез нас на базу тамильских тигров. Упитанные гладкие туземцы пытаются для экзотики выдавать себя за партизан. Надоела эта бутафория. Завтра едем к океану. Я уже слышу в ушах его гул.
...
-Переехали в К-д. Отсюда близко до больницы (Мишель - хирург. К). Мрачный старый район делается еще мрачнее от обступившей осенней темноты. Желтые фонари, желтые окна, желтые осклизлые сучья деревьев. Мусор на улице, в квартире гипсоплита и кучи опилок. Дети ревут, я ору на них во весь голос. Мишель обещает к декабрю закончить ремонт. Поклею, говорит он мне вкрадчивым голосом, обои в цветочек, и ты успокоишься и будешь пить кофе с булочкой. Мой муж - гуманист!
...
-Мы снова в Москве. Но только на время. Решение пришло внезапно, и уже ничего нельзя изменить: мы едем в Америку. Месяц лихорадочных сборов, согласований и безумной суеты. Бедный Мишель, ему утомили мои истерики. Сегодня он сказал "все" и полчаса не смотрел в мою сторону. Не удивляйтесь, друзья, мы и сами удивлены и даже слегка ошарашены переменами.
...
-Присели на дорожку. Сидим прямо на чемоданах. Сколько в них нужного, сколько ненужного - теперь это не важно. На столе лежат паспорта с визами и билеты на самолет.Роман разбил китайский вазон. Это на счастье. Новый год начнется на новой земле. Прощай, старый свет. Здравствуй, Америка. Какая ты, Америка?
(Дальше в дневнике пауза. Следующая запись датирована этим февралем.)
-Америка во многом похожа на Россию. В Чикаго стоит собачий холод. Нападало много снега. Кажется, все, наконец, схвачено, все учтено. Квартира, машина, страховка, работа для Мишеля, для нас курсы английского. Самая большая сложность - это их разговорный английский. Кто бы мог подумать. что мой разговорный английский так катастрофически плох.
Это последняя запись в интернет-дневнике молодой матери в поисках смысла. Сегодня я заглянул в ее блог, надеясь найти там новые зарисовки и обнаружил извещение администрации ресурса. Огневка удалила свой дневник со страниц ЖЖ.
У меня недостаточно причин искать оборвавшийся след моих случайных знакомых и несостоявшихся друзей. Скажу больше (как того требует политесс): все замеченные вами аналогии и совпадения с реальными лицами случайны, и я, конечно, изменил имена. Но если вы узнаете что-то про Огневку и ее табор, я буду признателен вам за информацию.
Она пришла на митинг "у космонавтов" с мужем и тремя малыми детьми. Младший -грудной- висел в платке у нее на животе.
Это была крепкая миловидная женщина. Она и вправду походила на огневку, в очерках ее фигуры и тонкого чуть припухшего лица было что-то от этой изящной бабочки. Ее рассеянная улыбка напоминала улыбку Джоконды.
-Это было духоподъемное чувство, идти со всеми,- сказала она на митинге, вспоминая московскую манифестацию 12-го года.
-Мы приехали сюда жить и работать. Нас пугают. Не надо бояться. Страх лишает человека свободы,- сказал на митинге ее муж.
-Мы хотим жить у моря,-писала Огневка в своем интернет-дневнике. -Этот городок (Янтарный) заставит нас забыть шумную нелепую Москву. Мы врастем в этот песок, как облепиха на морском берегу.
У Огневки есть дядя, знаменитый российский писатель. Тяга к зарисовкам у нее в крови. -Мишель,- писала она в ЖЖ,- уехал на работу. После Москвы 40 минут по полупустому шоссе кажется ему прогулкой. Он едет всегда на солнце. Утром на восток, вечером на запад. Двое старших - с ним. А я -кенгуру- брожу по Янтарному: тут такие непохожие люди, такие забавные вывески, такая смешная доска объявлений.
Воскресным майским днем они приехали к нам в Урсину. Мишель, хрупкий юноша с модной бородкой, Мона Лиза с Анной на шее, Роман и Мелисса - двух и четырех лет.
-С Мелиссой у нас проблемы, -сказала мама, когда девочка положила в чай четвертую ложку сахара. -Мы с ней не сошлись характерами. Вообще, старшие - это папины дети.
Тем временем папин сын Роман энергично осваивал географию жилища: папа слушал наш с ним разговор и тихо, по-детски, смеялся.
Мы расстались милейшими друзьями. Разве что Огневка казалась немного усталой, обычное, впрочем, состояние молодой матери-кенгуру. В понедельник я открыл френд-ленту. Воскресная страница жизни Огневки осталась пуста.
-Я выхожу на берег, когда штормит, и ветер несет меня по песку как пластиковый пакет,- писала Огневка в июне. -Мой идеальный муж собирает за мной разбросанные по дому вещи. Волны моего шторма разбиваются о гранит его терпения. -Ничего!- говорит он. -Я сдам тебя в больницу, и тебя вылечат.
В июле ЖЖ Огневки запестрил путевыми заметками. Мишел взял отпуск за свой счет, и семья покатила по Европе.
-Мы сидим в кафе. Напротив меня изящная молодая пара. Он и она: я любуюсь ими и не могу победить зависть. Мне никогда не стать такой, как они. Такой непринужденной, такой гибкой, легкой, лениво красивой. Я чувствую себя сумкой, загруженной макаронами и сыром. Это моя карма, мой крест.
...
-Мы вернулись в Янтарный в 4 постылые стены. Они все одинаковы, как бы Мишель не старался придать им цивильный вид. Все уже было. Все заранее известно. Все дороги исхожены. У всех людей одно лицо.
...
-Мой великодушный муж дарит мне путешествие в Париж. У него сегодня день рождения, и по такому случаю он делает мне подарок. День рождения сегодня у него. А подарок получила я. Видит Бог, я его недостойна. Вышло так. Я орала ему что-то о своем сокровенном, он слушал и молчал, а потом сказал мне: мне надоело смотреть на чудовище, извергающее проклятия; тебе надо развеяться, съезди куда-нибудь на неделю-две. Анну я беру на себя.
....
-Пошла вторая неделя, как я а Париже. Экскурсоводы до предела начинили мои мозги тонкостями французской культуры, месье Жак куда-то пропал, булочки в кафе дразнят аппетит...вечер на Монмартре зажигает огни, и я не хочу возвращаться на свой холодный берег. Когда я вернусь, я скажу мужу, что может вернуть меня к жизни: это соленый теплый океан.
...
-Третий день мы в Шри-Ланке. Мишель снял пикап. Это дешево. У Анны легкая лихорадка неизвестной природы. Мелисса жалуется на москитов. Экскурсовод завез нас на базу тамильских тигров. Упитанные гладкие туземцы пытаются для экзотики выдавать себя за партизан. Надоела эта бутафория. Завтра едем к океану. Я уже слышу в ушах его гул.
...
-Переехали в К-д. Отсюда близко до больницы (Мишель - хирург. К). Мрачный старый район делается еще мрачнее от обступившей осенней темноты. Желтые фонари, желтые окна, желтые осклизлые сучья деревьев. Мусор на улице, в квартире гипсоплита и кучи опилок. Дети ревут, я ору на них во весь голос. Мишель обещает к декабрю закончить ремонт. Поклею, говорит он мне вкрадчивым голосом, обои в цветочек, и ты успокоишься и будешь пить кофе с булочкой. Мой муж - гуманист!
...
-Мы снова в Москве. Но только на время. Решение пришло внезапно, и уже ничего нельзя изменить: мы едем в Америку. Месяц лихорадочных сборов, согласований и безумной суеты. Бедный Мишель, ему утомили мои истерики. Сегодня он сказал "все" и полчаса не смотрел в мою сторону. Не удивляйтесь, друзья, мы и сами удивлены и даже слегка ошарашены переменами.
...
-Присели на дорожку. Сидим прямо на чемоданах. Сколько в них нужного, сколько ненужного - теперь это не важно. На столе лежат паспорта с визами и билеты на самолет.Роман разбил китайский вазон. Это на счастье. Новый год начнется на новой земле. Прощай, старый свет. Здравствуй, Америка. Какая ты, Америка?
(Дальше в дневнике пауза. Следующая запись датирована этим февралем.)
-Америка во многом похожа на Россию. В Чикаго стоит собачий холод. Нападало много снега. Кажется, все, наконец, схвачено, все учтено. Квартира, машина, страховка, работа для Мишеля, для нас курсы английского. Самая большая сложность - это их разговорный английский. Кто бы мог подумать. что мой разговорный английский так катастрофически плох.
Это последняя запись в интернет-дневнике молодой матери в поисках смысла. Сегодня я заглянул в ее блог, надеясь найти там новые зарисовки и обнаружил извещение администрации ресурса. Огневка удалила свой дневник со страниц ЖЖ.
У меня недостаточно причин искать оборвавшийся след моих случайных знакомых и несостоявшихся друзей. Скажу больше (как того требует политесс): все замеченные вами аналогии и совпадения с реальными лицами случайны, и я, конечно, изменил имена. Но если вы узнаете что-то про Огневку и ее табор, я буду признателен вам за информацию.