Феликс Разумовский. "Реформы по-русски" (отрывок)
"
Войны, конечно, можно было избежать, однако вот этот крах западной политики царя был закономерен. Это была расплата за потерю чувства реальности, за высокомерие ко всем европейским политикам, к европейским королям, в том числе к польскому и шведскому. Иван Васильевич относился с презрением. Мог кому-нибудь прямо написать, что ты, мол, мужицкого рода, а не государского, а Я природный царь и поставлен божьим произволением, а не мятежным человеческим хотением. Ну какая уж тут политика! С кем так можно договариваться.
Царя Ивана Васильевича, всея Руси самодержца, подвела его любимая идея собственной духовной исключительности. Сочетание таких понятий, как царская воля и божья воля, это крест на нормальной политической деятельности. И уж потом начинается поиск виноватого, врагов народа. Начинается другая, внутренняя, война, война с собственными помощниками, советниками, с теми, кто ещё вчера двигал реформы, а теперь это изменники, которых надлежит сурово карать. Иван Васильевич искренне считал, что имеет на это полное право.
"
Войны, конечно, можно было избежать, однако вот этот крах западной политики царя был закономерен. Это была расплата за потерю чувства реальности, за высокомерие ко всем европейским политикам, к европейским королям, в том числе к польскому и шведскому. Иван Васильевич относился с презрением. Мог кому-нибудь прямо написать, что ты, мол, мужицкого рода, а не государского, а Я природный царь и поставлен божьим произволением, а не мятежным человеческим хотением. Ну какая уж тут политика! С кем так можно договариваться.
Царя Ивана Васильевича, всея Руси самодержца, подвела его любимая идея собственной духовной исключительности. Сочетание таких понятий, как царская воля и божья воля, это крест на нормальной политической деятельности. И уж потом начинается поиск виноватого, врагов народа. Начинается другая, внутренняя, война, война с собственными помощниками, советниками, с теми, кто ещё вчера двигал реформы, а теперь это изменники, которых надлежит сурово карать. Иван Васильевич искренне считал, что имеет на это полное право.
"