Избранные фрагменты из трагедии Эсхила «Персы»
Хватит уже о мобилизации и политике. Давайте обратимся к нетленной классике, к высокому искусству. А заодно - вспомним о братском персидском народе, который помогает нам беспилотниками. Древнегреческий драматург Эсхил, V век до н.э.:
«…Но вещей тревогой душа смущена,
Недоброе чует. Вернется ль домой
С победою царь, вернется ли рать,
Блиставшая силой?
Весь Азии цвет в чужой стороне
Воюет. О муже плачет жена.
А войско не шлет ни пеших гонцов,
Ни конных в столицу персов».
«…Все персидское войско в Элладу ушло.
А мы, старики, на страже стоим
Дворцов золотых, домов дорогих
Родимого края».
(Здесь уместно было бы вставить фотографии «дворцов золотых» и «домов дорогих»)
«…Вся Азия-мать о тех, кто ушел,
Тоскует в слезах, тревогой томясь.
Родители, жены считают дни.
И тянется, тянется время».
«…Нет преграды, чтоб сдержала
Натиск полчищ многолюдных,
Нет плотины, чтобы в бурю
Перед морем устояла.
Непреклонно войско персов,
Одолеть его нельзя.
Но какой способен смертный
Разгадать коварство бога?
Кто из нас легко и просто
Убежит из западни?
Бог заманивает в сети
Человека хитрой лаской,
И уже не в силах смертный
Из сетей судьбы уйти».
«…О города всей Азии, о Персия,
Великого богатства средоточие,
Одним ударом наша жизнь счастливая
Разбита. Увядает цвет земли родной.
Хоть мне и горько горя быть глашатаем,
Я должен вам поведать правду страшную,
О персы: войско варваров погибло все».
«…Ксеркс зарыдал, увидев глубину беды:
Он на холме высоком возле берега
Сидел, откуда обозреть все войско мог.
И, разодрав одежды и протяжный стон
Издав, пехоте приказал он тотчас же
Пуститься в бегство. Вот тебе еще одна
Беда в придачу, чтобы снова слезы лить».
«…Вся стонет Азия теперь,
Осиротевшая земля:
"Повел их за собою Ксеркс,
Их гибели виною Ксеркс,
Все это горе неразумный Ксеркс
Уготовил кораблям».
«…Азия больше не будет
Жить по персидской указке.
Больше не будут народы
Дань приносить самодержцам,
В страхе не будут люди
Падать наземь. Не стало
Царской власти сегодня».
«…Ксеркс:
Горе, горе мне! Как нежданно пал
На меня удар, как жестока судьба!
Это демон злой сегодня казнит
Персидский народ. О, беда, беда!
Ослабев, едва на ногах держусь,
Боюсь я взглянуть старикам в глаза.
О Зевс, пусть бы рок унес и меня
В ту темную ночь,
Что убитых бойцов поглотила.
Предводитель хора:
Жаль тебя мне, о царь, войска доброго жаль,
Жаль славы былой персидских владык,
И лучших жаль,
Косою скошенных рока!
Рыдает земля о цвете страны.
Его убил ты, о Ксеркс, Аид
Персами наполнив. Ушли туда
Краса и мощь родной земли,
Тысячи туда молодых бойцов,
Лучников лихих, ушли навек.
Как жаль, как жаль отважных мне!
Азия моя - вымолвить боюсь -
Падет, падет на колени, господин!
Ксеркс:
Я, увы, страдалец горький,
Рожденный роду на беду
И отчизне родной!»
Историческая ремарка. После ряда поражений от греков, финансового краха (пришлось даже конфисковать сокровища храмов) и многолетнего голода, поразившего державу, Ксеркса убили ночью в его спальне собственные доверенные министры. Последующие цари были умнее, в Элладу больше не лезли, а просто натравили одну половину греков на другую и поддерживали финансами то одну, то другую сторону. Они поняли, что с греками должны воевать сами греки. В конце концов, они бескровно вернули себе греческие города Малой Азии, добились статуса арбитров во внутриэллинских разборках и заставили греков распустить военные союзы и коалиции («провели федерализацию и денацификацию»). «Смотрящими» над Грецией они поставили спартанцев (некогда, перед Греко-Персидскими войнами, последние с гордостью отвергли подобное предложение, но, помыкавшись столетие, в 387 г. до н.э. по факту согласились). Греческих наемников они превратили в главную ударную силу персидского войска и в «обер-вертухаев», помогавших им подавлять непокорные народы Азии и Африки. На картинке, как можно предположить, - гигантский персидский памятник братьям Ментору (385-340 гг. до н.э.) и Мемнону (380-333 гг. до н.э.), греческим полководцам на службе Персии, до самого конца защищавшим державу от восставших окраин и вторжения с Запада.
«…Но вещей тревогой душа смущена,
Недоброе чует. Вернется ль домой
С победою царь, вернется ли рать,
Блиставшая силой?
Весь Азии цвет в чужой стороне
Воюет. О муже плачет жена.
А войско не шлет ни пеших гонцов,
Ни конных в столицу персов».
«…Все персидское войско в Элладу ушло.
А мы, старики, на страже стоим
Дворцов золотых, домов дорогих
Родимого края».
(Здесь уместно было бы вставить фотографии «дворцов золотых» и «домов дорогих»)
«…Вся Азия-мать о тех, кто ушел,
Тоскует в слезах, тревогой томясь.
Родители, жены считают дни.
И тянется, тянется время».
«…Нет преграды, чтоб сдержала
Натиск полчищ многолюдных,
Нет плотины, чтобы в бурю
Перед морем устояла.
Непреклонно войско персов,
Одолеть его нельзя.
Но какой способен смертный
Разгадать коварство бога?
Кто из нас легко и просто
Убежит из западни?
Бог заманивает в сети
Человека хитрой лаской,
И уже не в силах смертный
Из сетей судьбы уйти».
«…О города всей Азии, о Персия,
Великого богатства средоточие,
Одним ударом наша жизнь счастливая
Разбита. Увядает цвет земли родной.
Хоть мне и горько горя быть глашатаем,
Я должен вам поведать правду страшную,
О персы: войско варваров погибло все».
«…Ксеркс зарыдал, увидев глубину беды:
Он на холме высоком возле берега
Сидел, откуда обозреть все войско мог.
И, разодрав одежды и протяжный стон
Издав, пехоте приказал он тотчас же
Пуститься в бегство. Вот тебе еще одна
Беда в придачу, чтобы снова слезы лить».
«…Вся стонет Азия теперь,
Осиротевшая земля:
"Повел их за собою Ксеркс,
Их гибели виною Ксеркс,
Все это горе неразумный Ксеркс
Уготовил кораблям».
«…Азия больше не будет
Жить по персидской указке.
Больше не будут народы
Дань приносить самодержцам,
В страхе не будут люди
Падать наземь. Не стало
Царской власти сегодня».
«…Ксеркс:
Горе, горе мне! Как нежданно пал
На меня удар, как жестока судьба!
Это демон злой сегодня казнит
Персидский народ. О, беда, беда!
Ослабев, едва на ногах держусь,
Боюсь я взглянуть старикам в глаза.
О Зевс, пусть бы рок унес и меня
В ту темную ночь,
Что убитых бойцов поглотила.
Предводитель хора:
Жаль тебя мне, о царь, войска доброго жаль,
Жаль славы былой персидских владык,
И лучших жаль,
Косою скошенных рока!
Рыдает земля о цвете страны.
Его убил ты, о Ксеркс, Аид
Персами наполнив. Ушли туда
Краса и мощь родной земли,
Тысячи туда молодых бойцов,
Лучников лихих, ушли навек.
Как жаль, как жаль отважных мне!
Азия моя - вымолвить боюсь -
Падет, падет на колени, господин!
Ксеркс:
Я, увы, страдалец горький,
Рожденный роду на беду
И отчизне родной!»
Историческая ремарка. После ряда поражений от греков, финансового краха (пришлось даже конфисковать сокровища храмов) и многолетнего голода, поразившего державу, Ксеркса убили ночью в его спальне собственные доверенные министры. Последующие цари были умнее, в Элладу больше не лезли, а просто натравили одну половину греков на другую и поддерживали финансами то одну, то другую сторону. Они поняли, что с греками должны воевать сами греки. В конце концов, они бескровно вернули себе греческие города Малой Азии, добились статуса арбитров во внутриэллинских разборках и заставили греков распустить военные союзы и коалиции («провели федерализацию и денацификацию»). «Смотрящими» над Грецией они поставили спартанцев (некогда, перед Греко-Персидскими войнами, последние с гордостью отвергли подобное предложение, но, помыкавшись столетие, в 387 г. до н.э. по факту согласились). Греческих наемников они превратили в главную ударную силу персидского войска и в «обер-вертухаев», помогавших им подавлять непокорные народы Азии и Африки. На картинке, как можно предположить, - гигантский персидский памятник братьям Ментору (385-340 гг. до н.э.) и Мемнону (380-333 гг. до н.э.), греческим полководцам на службе Персии, до самого конца защищавшим державу от восставших окраин и вторжения с Запада.