Наконец-то все стало ясно с Февральской Революцией
Многие полагают, что всякий, кто «несовок» душой, должен не только возмущаться факту убийства Николая II, но и обязательно прославлять его как идеального правителя России, на котором не лежит ни малейшей доли ответственности за катастрофу 1917 года. Попытка разобраться в причинах Февральской Революции и в тех условиях, которые сделали ее возможной, связана с риском, что человека заклеймят как «советского пропагандиста». Тем ценнее для нас экспертное мнение историка Сергея Владимировича Волкова, которого вполне можно назвать «интеллектуальной совестью» российских белых и правых, и в отношении которого обвинения в «советчине» выглядят смехотворными.
Ниже я процитирую его реплики из дискуссии, которая развернулась в блоге alex-vergin. Хозяин этого блога оценил достоинства других представителей династии, которые могли бы занять трон вместо Николая II (если бы он заблаговременно отрекся, еще до февраля), и пришел к выводу, что в династическом клане Романовых лучше Николая Александровича все равно никого не было. Ниже я для краткости привожу только реплики С.В.Волкова, выстраивая их в логичной последовательности, а при необходимости проясняю контекст в [квадратных скобках]. Также я раскрываю сокращения Волкова, а один фрагмент выделяю жирным шрифтом, поскольку в нем, на мой взгляд, как раз и содержится ответ на вопрос, почему Февраль был весьма вероятен и практически неизбежен.
(Начало цитирования)
Да сильно способнее [Николая II] особо и не было, в том-то и дело. Да и вопрос не стоял о таком выборе. Но теоретически любой с наличием амбиций и более жесткий был бы лучше. А когда ни идей, ни амбиций - желательно хотя бы всегда слушать "правильных" людей, а он [Николай II] - когда каких. Задачи-то стояли не Бог весть какие - "проскочить" опасный поворот. Вытаскивать страну из немыслимого дерьма, как Петру досталось, или закладывать основы регулярной империи, как Екатерине, - это и рядом не стояло. А тут всего лишь - "не упустить". Но и это требовало тех качеств, коих не было. Долгое время противиться любым политическим реформам, а потом под давлением (на самом деле не настолько обязывающим) резко переборщить - вот это типичный стиль подобных натур. Бывали на престоле люди и похуже (с идеями, но вредными или безумными), как вот Александр I (не говоря о его отце и деде), но проносило, а тут глубоко традиционное общество столкнулось с реалиями совершенно новой эпохи, что, во-первых, требовалось осознать, а, во-вторых, "инициативно работать". А тут всей монаршей благонамеренности, справедливости и проч. положительных качеств было недостаточно.
Я и не говорю, что он [Николай II] был глуп или в принципе не соответствовал посту. Вот вместо своего отца (т.е. правь он в его время) - прекрасно бы подошел. Просто Вы начали с того, что сравнили его с редкими в истории действительно великими правителями [Петр I, Екатерина II], что явный неадекват, так как не только особыми дарованиями но и даже весьма необходимыми в его время он не обладал. Реформирования он на самом деле не больно жаждал, и не только в политике (за 10 лет ничего и близко тут не предприняв), но и долго не соглашался на меры по разрушению общины (это, как и другое роковым образом катастрофически запоздало). И с конца 90-х "эскалацию" очень даже многое предвещало (плохо, если не замечал), но не поддержал людей, это видевших (как не поддержал и тех "правых", которые уже в 1914-16 предлагали ему программу мер, позволивших бы "проскочить момент" хотя бы до окончания войны). А что народ ему достался мало вменяемый - это да, действительно к тому времени в других краях такого не было. Но степень этой невменяемости он недооценивал и вообще иллюзии насчет "народа" имел чудовищные, несмотря на уроки двух первых думских экспериментов.
Я ни в коем случае не думаю, что Думу надо было созывать на 10 лет ранее. Скорее - позже, чем учредили. Но вот именно что подходить к этому следовало постепенно и осторожно (тем более что опыт других стран был). Начать хотя бы с каких-то "верхушечных" представительных органов и постепенно, по мере "дозревания" публики "демократизировать" их. Но ведь наглухо блокировались вообще любые проявления "политики" (а как без нее в условиях наступающего "массового общества"?). Не разрешались на общегосударственном уровне ни дворянские организации (хотя остатки поместного дворянства - единственная социальная группа, безусловно власть поддерживавшая), ни земские. Власть не позволяла политически консолидироваться даже тем силам, которые ее поддерживали, загодя создавать партии, которые могли бы стать ее опорой. И из Думы вышел совершенно идиотский симулякр: смысл "парламента" в том, что заправляет в нем "партия власти". Но у власти своей партии ВООБЩЕ НЕ БЫЛО! Она вообще не предлагала на выборах своих кандидатов, не указывала населению, что "вот этим людям я доверяю, если поддерживаете меня - голосуйте за них". Ну кто-то по доброй воле там ее поддерживал, но она, со своей стороны, не поддерживала их и старалась с ними не ассоциироваться. Конечно, не только крестьянство, но и служилый слой, и буржуазия были "неграмотны" в политическом отношении, но именно потому, что "политики"-то и не разрешалось - откуда же опыту взяться. Получилось именно так, как Вы и пишете: "малокультурное общество получило такую Конституцию, какой не было и в других странах".
Насчет общины [усилий по ее сохранению Николаем II] - да, только до начала ХХ в. и власть по этому вопросу солидаризировалась с общественным мнением (да и удобней ей было иметь с ней дело). И потребовалась политическая воля Столыпина, чтобы все-таки наконец "продавить" вопрос. Вот этой ВОЛИ-то "самостоятельно" до того не находилось.
[О советниках, к которым Николаю II стоило бы прислушаться] Имел я в виду людей типа Дурново, которые в том, что касается перспектив революции, прекрасно видели, откуда именно исходит ее опасность (в отличие от ставших ныне модными представлений о "либералах", они прямо указывали на тех, кто на самом деле в феврале все и совершил). Хотя по большому счету их взгляды были утопичны (ну невозможно было законсервировать в будущем "самодержавие"), но по конкретной теме предотвращения того, что произошло, они предлагали вполне стройную программу мер, которая была проигнорирована (в декабре на одной конференции один профессор из Воронежа очень хорошо ее изложил).
[О популярности Николая Николаевича, как возможной альтернативе Николаю II на престоле] Как монарх [Николай II, Николай Николаевич популярен] не был, конечно, но в низах армии был экстремально популярен. Насчет принятия в 1915 на себя царем главнокомандования можно привести доводы и за, и против. Я все-таки склоняюсь к тому, что это было оправданным, так как имело в тех условиях большое моральное значение, большее, чем популярность НН. Другое дело, что после явного перелома лета 1916 можно было снять это с себя и пребывать в столице (тем более, что выгодно выглядело бы "вот я все исправил, а теперь продолжайте"), но что теперь судить...
(Конец цитирования)
Особо обращаю внимание на фрагмент, выделенный (мной) жирным шрифтом. Это стоит повторить и еще раз повторить:
«Власть не позволяла политически консолидироваться даже тем силам, которые ее поддерживали, загодя создавать партии, которые могли бы стать ее опорой. И из Думы вышел совершенно идиотский симулякр: смысл "парламента" в том, что заправляет в нем "партия власти". Но у власти своей партии ВООБЩЕ НЕ БЫЛО! Она вообще не предлагала на выборах своих кандидатов, не указывала населению, что "вот этим людям я доверяю, если поддерживаете меня - голосуйте за них". Ну кто-то по доброй воле там ее поддерживал, но она, со своей стороны, не поддерживала их и старалась с ними не ассоциироваться».
У меня и ранее сложилось сходное мнение, по итогам чтения мемуаров В.Н. Коковцова и еще ряда подобных истоников. Но одно дело - впечатления дилетанта, полученные на основании одного-двух случайных источников, и совсем другое дело - мнение эксперта, который систематически изучал источники данной эпохи и понимает ее контекст.
Казалось бы, если народ у вас - совершенно дикий и неотесанный в политическом смысле, то его монархические симпатии сам Бог велел направить в нужное русло - от имени Царя прямо выступить с призывом ко всем верным людям и рекомендовать, за кого голосовать. Но правительство здесь проявило неуместное желание «стоять над схваткой» и, вместо насаждения в Думе собственной «партии власти», наивно рассчитывало на лояльность и благодарность всех вообще партий, в том числе враждебных монархии. «А давайте поиграем в британского монарха и в британский парламент, у которых за плечами - два-три столетия участия средних классов в публичной политике». Абсурдность такой позиции показал уже Первый состав Думы. Но вместо того, чтобы отказаться от этой не оправдавшей себя стратегии, стали играться с избирательным законодательством, чтобы повысить электоральный вес состоятельных классов общества. Ситуация от этого несколько улучшилась, но надежной и стопроцентно лояльной «партии власти» это не дало. В конце концов, состоятельные классы тоже не имели должного политического опыта и тоже нуждались в проявлении указующей воли со стороны Царя. Отсутствие прямого политического руководства они истолковали как слабость и неуверенность Монарха, начали глупить, пытаться быть «святее Папы Римского». Напомню, что думские «монархисты» приняли участие в позорнейшем раскручивании темы «Распутина» и организовали убийство последнего. То есть, вложили свою лепту в дискредитацию монархии.
Причины, указанной Волковым, на мой взгляд, достаточно, чтобы перестать считать февральскую катастрофу «необъяснимой и парадоксальной». Монархия, открыв эру публичной политики, отказалась политически организовать и явным образом возглавить своих многочисленных сторонников. Отказалась дать массе своих неопытных в политике подданных четкие и однозначные политические директивы. По сути, отдало представительную власть и присущий ей потенциал пропаганды в руки оппозиции и неопытных «самоделкиных». Одним из последствий этого, кстати, было отсутствие заметной легитимистской (монархической) фракции в Гражданской войне, и те огромные трудности, которые пришлось преодолеть Белым силам, чтобы добиться хоть какой-то организованности.
Какой бонус был бы у белых, если представить, что на начало 1917 года в России есть мощная монархическая партия, организованная сверху, управляемая надежными и умелыми людьми, с уже готовым аппаратом и филиалами на местах, с популярными газетами и десятками «Просвирниных» и «Холмогоровых», искусно обрабатывающих умы, со своими низовыми комитетами и «штурмовыми отрядами» в каждом околотке. Даже если бы заговорщикам удалось устранить царя, то Белое движение стартовало бы буквально на следующий день после революции, в масштабах всей страны, возглавляемое наиболее легитимным преемником Императора. Предположим, что до октября 1917 года оно, видя настроения населения, предпочло бы влиять на политику исключительно в мирном ключе. Но уж октябрьский переворот был бы изолирован в Петербурге и остановлен в самом зародыше. Белое движение уже к декабрю 1917 по всей стране получило бы тот масштаб, который в реальности оно приобрело только к началу 1919 года, и только за пределами Центральных губерний. У красных не было бы времени на организацию отпора.
Таким образом, причина, указанная Волковым, объясняет не только Февральскую Революцию, но и поражение белых в Гражданской войне. Получается, что на Николае II и его правительстве лежит непредумышленная ответственность не только за февраль, но и за октябрь и его последствия. Если бы нас подтолкнул к таким выводам какой-нибудь «левый» и «красный» историк, всякий мог бы отмахнуться и сказать, что это «подлая советская пропаганда» и т.п. Но Волков - наиболее компетентный специалист в теме, представляющий именно «правый» и «белый» лагерь. И, кстати, не будучи правым, я разделяю далеко не все аспекты его критики Николая II.
Например, первоначальный курс Императора на сохранение крестьянской общины имел под собой отнюдь не только народническую блажь и желание упростить работу администрации. Община, с ее коллективной собственностью на землю и регулярными ее переделами, сдерживала процесс расслоения крестьянства на немногочисленных хозяев и многочисленных безземельных батраков, работающих за похлебку. Таким образом, у огромной массы крестьянства искусственно поддерживалось самосознание, свойственное скорее низам среднего класса, чем пролетариям-чернорабочим, которым «нечего терять, кроме своих цепей». Если бы не это, то социальная бомба, рванувшая в начале XX века, была бы еще мощнее и справиться с ней было бы еще труднее.
Крестьянская община также сыграла немалую роль в стимулировании рождаемости русского народа. Поскольку переделы земли в общине происходили в соответствии с количеством работоспособных мужчин, то бремя обеспечить будущее потомства с многодетных семей отчасти распределялось на всю общину. Отдельной русской крестьянской семье не имело смысла сдерживать рождаемость из соображений грядущего малоземелья. Наоборот, чем больше будет сыновей, тем большую долю общинной земли унаследуют отпрыски одного семейства. Да и сама по себе консервация крестьянского сословия, которой способствовала община, работала на сохранение высокого уровня рождаемости. Результат налицо: за время правления Николая II (до 1914 года) численность населения Российской Империи (без учета Финляндии) возросла с 125 миллионов человек до 165 миллионов. То есть, на одну треть, причем большая часть прироста приходилась на русское крестьянство. Дополнительные миллионы русских были нужны Империи, чтобы заселить и русифицировать обширные национальные окраины. Рождаемость в 18 русских губерниях Европейской части России достигала 50-60 (на тысячу человек), - это больше, чем сегодня в самых плодовитых странах Азии и Африки. При этом с начала XX века в России уже наметилась тенденция к снижению детской смертности (впоследствии перебитая лет на 30 революцией, террором и коллективизацией). Русский демографический каток за несколько десятилетий утрамбовал бы Россию в мононациональное государство (включая Кавказ и Среднюю Азию). Община, кстати, была особенно полезной в регионах колонизации, поскольку давала русским крестьянам сплоченность, необходимую в чуждом окружении.
Николай II своей демографической политикой подготавливал материальную основу для русского национального государства. Если бы «николаевские темпы» в русской демографии сохранились, Россия (в границах 1914 года) сегодня была бы «многонациональной» только в воспоминаниях историков. Именно в этом контексте следует воспринимать симпатии Николая II к крестьянской общине. Он, как любой нормальный игрок в компьютерную стратегию, хотел «залить» лояльным населением доставшуюся территорию. Необходимость русификации огромных пространств Азии (включая и тех, которые планировалось присоединить по итогам Японской и Германской войн, если бы они увенчались победой), давала основательный стимул для сохранения общины, как фактора, позитивно сказывающегося на демографии и культивирующего у крестьян обычаи, выгодные для колонизации. Этот аспект, как мне кажется, ускользает от понимания современных историков с правыми симпатиями. Николай понимал, что для последующего триумфа русской нации, Российской Империи крайне важно еще несколько десятилетий оставаться преимущественно «Крестьянской Империей» - Империей, работающей на умножение количества и возрастание ареала расселения уникального «юнита» - русского крестьянина.
У этой политики, разумеется, была оборотная негативная сторона. Огромное количество молодежи привносило в общество нестабильность и легко становилось питательной средой для возмущений. Компенсировать это мог только режим популистской милитаризованной диктатуры - «бонапартизм», который доказал свою успешность во многих странах на этапе индустриализации. Николай Александрович по своим наклонностям и имиджу не был идеальным «бонапартом», и из всех Романовых этому образу несколько лучше соответствовал Николай Николаевич. Ради сохранения России и династии, Николаю II, возможно, следовало бы где-то в 1907-08 гг., после подавления Первой Революции, совершить внутридинастический переворот и, в обход других претендентов, передать власть Николаю III. «Новый курс» включал бы в себя создание популистской националистической «Партии Монарха» (возможно, по типу франкистской «Фаланги», сочетавшей в своей идеологии правый консерватизм и левый синдикализм); ее насаждение в политике, в СМИ, в системе образования, на улицах, и маргинализацию всех остальных политических сил.
Николай Николаевич был бездетен, поэтому в джентльменское соглашение вполне могло входить назначение Алексея Николаевича наследником Николая III. Он прожил до 1929 года, к этому времени самый опасный период Российской истории уже миновал бы, а Алексею Николаевичу исполнилось бы 25 лет. Возможно, как раз в этот момент, с новым правлением, было бы уместно начать либерализацию режима и ослабить монополию «Партии Монарха».
Разумеется, это всего лишь «альтернативная история». Судя по тому, что можно узнать о Николае Николаевиче, «Бонапарт» или «Франко» из него был тоже не слишком убедительный, и без хороших советников он мог бы сделать какие-нибудь гомерические глупости. В послеоктябрьское время он вел себя пассивно и не смог стать объединяющей фигурой для эмиграции. Так что можно согласиться с мнением alex-vergin: замена Николая II на какого-либо другого представителя династии сама по себе ситуацию не сильно улучшила бы. Независимо от личности монарха, принципиальной для спасения Империи было подчинение правительству сферы публичной политики через официальную «Партию Власти», контролируемый перехват популистской демагогии и жесткое устранение всех конкурентов на этом поле. Отсутствие этого в условиях нарождающегося массового общества имело своим закономерным итогом Февральскую Революцию и последующую Октябрьскую Катастрофу.
Ниже я процитирую его реплики из дискуссии, которая развернулась в блоге alex-vergin. Хозяин этого блога оценил достоинства других представителей династии, которые могли бы занять трон вместо Николая II (если бы он заблаговременно отрекся, еще до февраля), и пришел к выводу, что в династическом клане Романовых лучше Николая Александровича все равно никого не было. Ниже я для краткости привожу только реплики С.В.Волкова, выстраивая их в логичной последовательности, а при необходимости проясняю контекст в [квадратных скобках]. Также я раскрываю сокращения Волкова, а один фрагмент выделяю жирным шрифтом, поскольку в нем, на мой взгляд, как раз и содержится ответ на вопрос, почему Февраль был весьма вероятен и практически неизбежен.
(Начало цитирования)
Да сильно способнее [Николая II] особо и не было, в том-то и дело. Да и вопрос не стоял о таком выборе. Но теоретически любой с наличием амбиций и более жесткий был бы лучше. А когда ни идей, ни амбиций - желательно хотя бы всегда слушать "правильных" людей, а он [Николай II] - когда каких. Задачи-то стояли не Бог весть какие - "проскочить" опасный поворот. Вытаскивать страну из немыслимого дерьма, как Петру досталось, или закладывать основы регулярной империи, как Екатерине, - это и рядом не стояло. А тут всего лишь - "не упустить". Но и это требовало тех качеств, коих не было. Долгое время противиться любым политическим реформам, а потом под давлением (на самом деле не настолько обязывающим) резко переборщить - вот это типичный стиль подобных натур. Бывали на престоле люди и похуже (с идеями, но вредными или безумными), как вот Александр I (не говоря о его отце и деде), но проносило, а тут глубоко традиционное общество столкнулось с реалиями совершенно новой эпохи, что, во-первых, требовалось осознать, а, во-вторых, "инициативно работать". А тут всей монаршей благонамеренности, справедливости и проч. положительных качеств было недостаточно.
Я и не говорю, что он [Николай II] был глуп или в принципе не соответствовал посту. Вот вместо своего отца (т.е. правь он в его время) - прекрасно бы подошел. Просто Вы начали с того, что сравнили его с редкими в истории действительно великими правителями [Петр I, Екатерина II], что явный неадекват, так как не только особыми дарованиями но и даже весьма необходимыми в его время он не обладал. Реформирования он на самом деле не больно жаждал, и не только в политике (за 10 лет ничего и близко тут не предприняв), но и долго не соглашался на меры по разрушению общины (это, как и другое роковым образом катастрофически запоздало). И с конца 90-х "эскалацию" очень даже многое предвещало (плохо, если не замечал), но не поддержал людей, это видевших (как не поддержал и тех "правых", которые уже в 1914-16 предлагали ему программу мер, позволивших бы "проскочить момент" хотя бы до окончания войны). А что народ ему достался мало вменяемый - это да, действительно к тому времени в других краях такого не было. Но степень этой невменяемости он недооценивал и вообще иллюзии насчет "народа" имел чудовищные, несмотря на уроки двух первых думских экспериментов.
Я ни в коем случае не думаю, что Думу надо было созывать на 10 лет ранее. Скорее - позже, чем учредили. Но вот именно что подходить к этому следовало постепенно и осторожно (тем более что опыт других стран был). Начать хотя бы с каких-то "верхушечных" представительных органов и постепенно, по мере "дозревания" публики "демократизировать" их. Но ведь наглухо блокировались вообще любые проявления "политики" (а как без нее в условиях наступающего "массового общества"?). Не разрешались на общегосударственном уровне ни дворянские организации (хотя остатки поместного дворянства - единственная социальная группа, безусловно власть поддерживавшая), ни земские. Власть не позволяла политически консолидироваться даже тем силам, которые ее поддерживали, загодя создавать партии, которые могли бы стать ее опорой. И из Думы вышел совершенно идиотский симулякр: смысл "парламента" в том, что заправляет в нем "партия власти". Но у власти своей партии ВООБЩЕ НЕ БЫЛО! Она вообще не предлагала на выборах своих кандидатов, не указывала населению, что "вот этим людям я доверяю, если поддерживаете меня - голосуйте за них". Ну кто-то по доброй воле там ее поддерживал, но она, со своей стороны, не поддерживала их и старалась с ними не ассоциироваться. Конечно, не только крестьянство, но и служилый слой, и буржуазия были "неграмотны" в политическом отношении, но именно потому, что "политики"-то и не разрешалось - откуда же опыту взяться. Получилось именно так, как Вы и пишете: "малокультурное общество получило такую Конституцию, какой не было и в других странах".
Насчет общины [усилий по ее сохранению Николаем II] - да, только до начала ХХ в. и власть по этому вопросу солидаризировалась с общественным мнением (да и удобней ей было иметь с ней дело). И потребовалась политическая воля Столыпина, чтобы все-таки наконец "продавить" вопрос. Вот этой ВОЛИ-то "самостоятельно" до того не находилось.
[О советниках, к которым Николаю II стоило бы прислушаться] Имел я в виду людей типа Дурново, которые в том, что касается перспектив революции, прекрасно видели, откуда именно исходит ее опасность (в отличие от ставших ныне модными представлений о "либералах", они прямо указывали на тех, кто на самом деле в феврале все и совершил). Хотя по большому счету их взгляды были утопичны (ну невозможно было законсервировать в будущем "самодержавие"), но по конкретной теме предотвращения того, что произошло, они предлагали вполне стройную программу мер, которая была проигнорирована (в декабре на одной конференции один профессор из Воронежа очень хорошо ее изложил).
[О популярности Николая Николаевича, как возможной альтернативе Николаю II на престоле] Как монарх [Николай II, Николай Николаевич популярен] не был, конечно, но в низах армии был экстремально популярен. Насчет принятия в 1915 на себя царем главнокомандования можно привести доводы и за, и против. Я все-таки склоняюсь к тому, что это было оправданным, так как имело в тех условиях большое моральное значение, большее, чем популярность НН. Другое дело, что после явного перелома лета 1916 можно было снять это с себя и пребывать в столице (тем более, что выгодно выглядело бы "вот я все исправил, а теперь продолжайте"), но что теперь судить...
(Конец цитирования)
Особо обращаю внимание на фрагмент, выделенный (мной) жирным шрифтом. Это стоит повторить и еще раз повторить:
«Власть не позволяла политически консолидироваться даже тем силам, которые ее поддерживали, загодя создавать партии, которые могли бы стать ее опорой. И из Думы вышел совершенно идиотский симулякр: смысл "парламента" в том, что заправляет в нем "партия власти". Но у власти своей партии ВООБЩЕ НЕ БЫЛО! Она вообще не предлагала на выборах своих кандидатов, не указывала населению, что "вот этим людям я доверяю, если поддерживаете меня - голосуйте за них". Ну кто-то по доброй воле там ее поддерживал, но она, со своей стороны, не поддерживала их и старалась с ними не ассоциироваться».
У меня и ранее сложилось сходное мнение, по итогам чтения мемуаров В.Н. Коковцова и еще ряда подобных истоников. Но одно дело - впечатления дилетанта, полученные на основании одного-двух случайных источников, и совсем другое дело - мнение эксперта, который систематически изучал источники данной эпохи и понимает ее контекст.
Казалось бы, если народ у вас - совершенно дикий и неотесанный в политическом смысле, то его монархические симпатии сам Бог велел направить в нужное русло - от имени Царя прямо выступить с призывом ко всем верным людям и рекомендовать, за кого голосовать. Но правительство здесь проявило неуместное желание «стоять над схваткой» и, вместо насаждения в Думе собственной «партии власти», наивно рассчитывало на лояльность и благодарность всех вообще партий, в том числе враждебных монархии. «А давайте поиграем в британского монарха и в британский парламент, у которых за плечами - два-три столетия участия средних классов в публичной политике». Абсурдность такой позиции показал уже Первый состав Думы. Но вместо того, чтобы отказаться от этой не оправдавшей себя стратегии, стали играться с избирательным законодательством, чтобы повысить электоральный вес состоятельных классов общества. Ситуация от этого несколько улучшилась, но надежной и стопроцентно лояльной «партии власти» это не дало. В конце концов, состоятельные классы тоже не имели должного политического опыта и тоже нуждались в проявлении указующей воли со стороны Царя. Отсутствие прямого политического руководства они истолковали как слабость и неуверенность Монарха, начали глупить, пытаться быть «святее Папы Римского». Напомню, что думские «монархисты» приняли участие в позорнейшем раскручивании темы «Распутина» и организовали убийство последнего. То есть, вложили свою лепту в дискредитацию монархии.
Причины, указанной Волковым, на мой взгляд, достаточно, чтобы перестать считать февральскую катастрофу «необъяснимой и парадоксальной». Монархия, открыв эру публичной политики, отказалась политически организовать и явным образом возглавить своих многочисленных сторонников. Отказалась дать массе своих неопытных в политике подданных четкие и однозначные политические директивы. По сути, отдало представительную власть и присущий ей потенциал пропаганды в руки оппозиции и неопытных «самоделкиных». Одним из последствий этого, кстати, было отсутствие заметной легитимистской (монархической) фракции в Гражданской войне, и те огромные трудности, которые пришлось преодолеть Белым силам, чтобы добиться хоть какой-то организованности.
Какой бонус был бы у белых, если представить, что на начало 1917 года в России есть мощная монархическая партия, организованная сверху, управляемая надежными и умелыми людьми, с уже готовым аппаратом и филиалами на местах, с популярными газетами и десятками «Просвирниных» и «Холмогоровых», искусно обрабатывающих умы, со своими низовыми комитетами и «штурмовыми отрядами» в каждом околотке. Даже если бы заговорщикам удалось устранить царя, то Белое движение стартовало бы буквально на следующий день после революции, в масштабах всей страны, возглавляемое наиболее легитимным преемником Императора. Предположим, что до октября 1917 года оно, видя настроения населения, предпочло бы влиять на политику исключительно в мирном ключе. Но уж октябрьский переворот был бы изолирован в Петербурге и остановлен в самом зародыше. Белое движение уже к декабрю 1917 по всей стране получило бы тот масштаб, который в реальности оно приобрело только к началу 1919 года, и только за пределами Центральных губерний. У красных не было бы времени на организацию отпора.
Таким образом, причина, указанная Волковым, объясняет не только Февральскую Революцию, но и поражение белых в Гражданской войне. Получается, что на Николае II и его правительстве лежит непредумышленная ответственность не только за февраль, но и за октябрь и его последствия. Если бы нас подтолкнул к таким выводам какой-нибудь «левый» и «красный» историк, всякий мог бы отмахнуться и сказать, что это «подлая советская пропаганда» и т.п. Но Волков - наиболее компетентный специалист в теме, представляющий именно «правый» и «белый» лагерь. И, кстати, не будучи правым, я разделяю далеко не все аспекты его критики Николая II.
Например, первоначальный курс Императора на сохранение крестьянской общины имел под собой отнюдь не только народническую блажь и желание упростить работу администрации. Община, с ее коллективной собственностью на землю и регулярными ее переделами, сдерживала процесс расслоения крестьянства на немногочисленных хозяев и многочисленных безземельных батраков, работающих за похлебку. Таким образом, у огромной массы крестьянства искусственно поддерживалось самосознание, свойственное скорее низам среднего класса, чем пролетариям-чернорабочим, которым «нечего терять, кроме своих цепей». Если бы не это, то социальная бомба, рванувшая в начале XX века, была бы еще мощнее и справиться с ней было бы еще труднее.
Крестьянская община также сыграла немалую роль в стимулировании рождаемости русского народа. Поскольку переделы земли в общине происходили в соответствии с количеством работоспособных мужчин, то бремя обеспечить будущее потомства с многодетных семей отчасти распределялось на всю общину. Отдельной русской крестьянской семье не имело смысла сдерживать рождаемость из соображений грядущего малоземелья. Наоборот, чем больше будет сыновей, тем большую долю общинной земли унаследуют отпрыски одного семейства. Да и сама по себе консервация крестьянского сословия, которой способствовала община, работала на сохранение высокого уровня рождаемости. Результат налицо: за время правления Николая II (до 1914 года) численность населения Российской Империи (без учета Финляндии) возросла с 125 миллионов человек до 165 миллионов. То есть, на одну треть, причем большая часть прироста приходилась на русское крестьянство. Дополнительные миллионы русских были нужны Империи, чтобы заселить и русифицировать обширные национальные окраины. Рождаемость в 18 русских губерниях Европейской части России достигала 50-60 (на тысячу человек), - это больше, чем сегодня в самых плодовитых странах Азии и Африки. При этом с начала XX века в России уже наметилась тенденция к снижению детской смертности (впоследствии перебитая лет на 30 революцией, террором и коллективизацией). Русский демографический каток за несколько десятилетий утрамбовал бы Россию в мононациональное государство (включая Кавказ и Среднюю Азию). Община, кстати, была особенно полезной в регионах колонизации, поскольку давала русским крестьянам сплоченность, необходимую в чуждом окружении.
Николай II своей демографической политикой подготавливал материальную основу для русского национального государства. Если бы «николаевские темпы» в русской демографии сохранились, Россия (в границах 1914 года) сегодня была бы «многонациональной» только в воспоминаниях историков. Именно в этом контексте следует воспринимать симпатии Николая II к крестьянской общине. Он, как любой нормальный игрок в компьютерную стратегию, хотел «залить» лояльным населением доставшуюся территорию. Необходимость русификации огромных пространств Азии (включая и тех, которые планировалось присоединить по итогам Японской и Германской войн, если бы они увенчались победой), давала основательный стимул для сохранения общины, как фактора, позитивно сказывающегося на демографии и культивирующего у крестьян обычаи, выгодные для колонизации. Этот аспект, как мне кажется, ускользает от понимания современных историков с правыми симпатиями. Николай понимал, что для последующего триумфа русской нации, Российской Империи крайне важно еще несколько десятилетий оставаться преимущественно «Крестьянской Империей» - Империей, работающей на умножение количества и возрастание ареала расселения уникального «юнита» - русского крестьянина.
У этой политики, разумеется, была оборотная негативная сторона. Огромное количество молодежи привносило в общество нестабильность и легко становилось питательной средой для возмущений. Компенсировать это мог только режим популистской милитаризованной диктатуры - «бонапартизм», который доказал свою успешность во многих странах на этапе индустриализации. Николай Александрович по своим наклонностям и имиджу не был идеальным «бонапартом», и из всех Романовых этому образу несколько лучше соответствовал Николай Николаевич. Ради сохранения России и династии, Николаю II, возможно, следовало бы где-то в 1907-08 гг., после подавления Первой Революции, совершить внутридинастический переворот и, в обход других претендентов, передать власть Николаю III. «Новый курс» включал бы в себя создание популистской националистической «Партии Монарха» (возможно, по типу франкистской «Фаланги», сочетавшей в своей идеологии правый консерватизм и левый синдикализм); ее насаждение в политике, в СМИ, в системе образования, на улицах, и маргинализацию всех остальных политических сил.
Николай Николаевич был бездетен, поэтому в джентльменское соглашение вполне могло входить назначение Алексея Николаевича наследником Николая III. Он прожил до 1929 года, к этому времени самый опасный период Российской истории уже миновал бы, а Алексею Николаевичу исполнилось бы 25 лет. Возможно, как раз в этот момент, с новым правлением, было бы уместно начать либерализацию режима и ослабить монополию «Партии Монарха».
Разумеется, это всего лишь «альтернативная история». Судя по тому, что можно узнать о Николае Николаевиче, «Бонапарт» или «Франко» из него был тоже не слишком убедительный, и без хороших советников он мог бы сделать какие-нибудь гомерические глупости. В послеоктябрьское время он вел себя пассивно и не смог стать объединяющей фигурой для эмиграции. Так что можно согласиться с мнением alex-vergin: замена Николая II на какого-либо другого представителя династии сама по себе ситуацию не сильно улучшила бы. Независимо от личности монарха, принципиальной для спасения Империи было подчинение правительству сферы публичной политики через официальную «Партию Власти», контролируемый перехват популистской демагогии и жесткое устранение всех конкурентов на этом поле. Отсутствие этого в условиях нарождающегося массового общества имело своим закономерным итогом Февральскую Революцию и последующую Октябрьскую Катастрофу.