«Ополячивание» российского хипстера
Величайший успех кремлевских политтехнологов за последние несколько лет - операция над сознанием наиболее «продвинутой» и глобализированной части городской интеллигенции, которую мы для удобства будем называть «хипстерами». Еще недавно, в короткую «белоленточную» эпоху, этот слой претендовал на лидерство в общенародном движении за гражданское общество и прозрачную власть. «Быдлоборческие» и «пиночетовские» мотивы в те времена в острой форме разделяла только малая часть этого слоя. Для большинства была характерна мысль о народе как о позитивной, в целом, но инфантильной группе, обманутой властями и сырьевой элитой, которую следовало «разбудить» и возглавить, чтобы свергнуть «мерзких тиранов и их обслугу».
Но вот прошло 3-4 года, и я вижу, сколь многие представители этого слоя скатились в откровенный трайбализм, мысля себя как бы отдельным «европейским племенем» в белых одеждах, которое противостоит враждебному «азиатскому племени» большинства, абсолютно порочному, безнадежному, генетически дефективному и нравственно ущербному. Мысль о лидерстве, о том, чтобы сознавать себя элитой именно этого народа, именно этого большинства как-то вдруг пропала из хипстерской головы. Разрыв с «окружающей зверомассой» ею мыслится уже не как сословный, а как «межэтнический», а единственно возможные отношения с нею понимаются как «игра с нулевой суммой». Фактически - как война на уничтожение. При этом наивные рефлексы расово-племенного противостояния и «бушменской морали» в отношении национального большинства у хипстеров сложным образом переплетаются с «европофильской» фразеологией и наукообразной «социологической» тарабарщиной.
Впервые эти черты у российского хипстера стали явными в эпоху скандала вокруг Пусси (см. «Ретроспективно о фанатах Pussy Riot»). А окончательно проявились после Крыма. Типичный «хипстер» сегодня опознается по «быдлофобии» в самой острой форме, когда национальное большинство, «75-80%», объявляется стадом недочеловеков и источником Абсолютного Зла, и даже путинская власть мыслится всего лишь как обслуга или выражение «темных народных инстинктов». Компрадорская олигархическая верхушка, которая последние четверть века упорно двигала страну к деградации, латиноамериканизации и пиночетовщине, при этом вообще освобождается от какой-либо вины и мыслится как «своя», «прогрессивная» и «проевропейская» сила, вместе с которой хипстеры должны путем насилия подавить недочеловеческие «80%», чтобы направить Россию к Свету и Счастью.
По сути, новиопы переиграли старшее поколение русских в борьбе за сознание глобализированной российской молодежи, и значительная ее часть превращена ими в «отработанный материал» с точки зрения национального строительства. Одним из важных инструментов «обращения в быдлофобию» хипстерской молодежи стала «непримиримая борьба с советчиной», неожиданно ставшая актуальной для многих через десятки лет после гибели СССР. Теоретически, радикальный антисоветизм вполне совместим с национализмом. Но на практике это приводит к тому, что человек приучается записывать 80% населения России в «тупое советское быдло». Это для него уже не русские, а «совки и ватники», коммуникация с которыми невозможна. Тем, кто замечен в симпатиях к тем или иным аспектам советского прошлого, отказывается даже в праве называть себя русскими. И обратно: все, кто вместе с ним ненавидит «эту быдломассу», начинают восприниматься как «свои». Даже если для них исходным мотивом отторжения являлась не столько «советскость», сколько именно «русскость» этой «массы».
Тут меня упрекнут, что я в который раз начинаю «защиту советчины» и стараюсь приплести ее к любой теме. Хорошо. Допустим, избавление народа от симпатий к «советчине» необходимо из соображений социальной педагогики. Но будет ли эффективным методом социальной педагогики обращение к народу в стиле «Сдохните, советские свиньи?» А ведь многие, если разобраться, примерно так и строят свой антисоветский дискурс. Люди охотно рассуждают о непримиримой вражде русских и советских, мысля себя как бы «вождями русских», но забывают о том, что большая часть реальных русских пропитана советскими симпатиями и не спешит от них отказываться. Своей непримиримостью «вожди» настраивают против себя изрядную часть того народа, который вознамерились «вести». А с другой стороны, прививают своим сторонникам уничижительный взгляд на народ, приучают их смотреть на своих как на чужих.
Великий американский педагог Дьюи учил, что в педагогике надо обращать внимание на «градиент», на прогресс изменений к лучшему, а не мерить все идеальной меркой. Допустим, человек, который еще вчера славил кровожадность Сталина, сегодня осознал, что «Сталин был не прав», что при строительстве социализма лучше обойтись без сталинских методов. «А вот Брежнев был прав!» Казалось бы, вот и ладненько, вот и хорошо: «пациент пошел на поправку». Но с точки зрения радикального «совкоборца», он как был «совком», так «совком» и остался. Хотя на самом деле прогресс колоссальный, и такой человек должен видеть поощрение своих позитивных сдвигов со стороны «социальных педагогов». Если «совкоборцы» хотят разыгрывать из себя таковых, то подход в стиле «в сортах г* не разбираюсь» совершенно неуместен. «Линия непримиримости» должна отделять именно кровожадную часть «совков», приветствующую красный террор, а не вообще всех симпатизантов СССР. С первыми компромисс невозможен в принципе, а со вторыми вполне можно найти взаимопонимание по большинству ключевых вопросов. Они должны рассматриваться как свои.
Проблема не в том, что «социальные педагоги» сами «ненавидят все советское». А в том, что они определяют людей в «нелюди» и «враги» по признаку отсутствия непримиримост и в адрес СССР. В «нелюди» и «враги» они записывают не только «совков», но и людей, которые призывают относиться к «совкам» как к людям. Это крайне агрессивная и воинственная позиция, в стиле «всякий, кто не за меня, будет моим врагом». Эта позиция приучает ставить второстепенные идеологические разногласия превыше национального единства и самой человечности. Это объясняет, почему среди людей, прошедших школу радикального «совкоборчества», оказалось так много «крымненашевцев», противников «Русской Весны» и союзников украинского нацизма.
Радикальное «совкоборчество» приучает людей к тому, что они вправе относиться к своему народу крайне требовательно и свысока. Они проникаются «польским» форматом отношения к народу как к «быдлу». Польскую элиту это в итоге привело к катастрофе, выпутаться из которой поляки сумели только с большим трудом и благодаря целому ряду исторических случайностей. И вот теперь «ополячивание» поразило целый пласт российской интеллектуальной молодежи. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Но вот прошло 3-4 года, и я вижу, сколь многие представители этого слоя скатились в откровенный трайбализм, мысля себя как бы отдельным «европейским племенем» в белых одеждах, которое противостоит враждебному «азиатскому племени» большинства, абсолютно порочному, безнадежному, генетически дефективному и нравственно ущербному. Мысль о лидерстве, о том, чтобы сознавать себя элитой именно этого народа, именно этого большинства как-то вдруг пропала из хипстерской головы. Разрыв с «окружающей зверомассой» ею мыслится уже не как сословный, а как «межэтнический», а единственно возможные отношения с нею понимаются как «игра с нулевой суммой». Фактически - как война на уничтожение. При этом наивные рефлексы расово-племенного противостояния и «бушменской морали» в отношении национального большинства у хипстеров сложным образом переплетаются с «европофильской» фразеологией и наукообразной «социологической» тарабарщиной.
Впервые эти черты у российского хипстера стали явными в эпоху скандала вокруг Пусси (см. «Ретроспективно о фанатах Pussy Riot»). А окончательно проявились после Крыма. Типичный «хипстер» сегодня опознается по «быдлофобии» в самой острой форме, когда национальное большинство, «75-80%», объявляется стадом недочеловеков и источником Абсолютного Зла, и даже путинская власть мыслится всего лишь как обслуга или выражение «темных народных инстинктов». Компрадорская олигархическая верхушка, которая последние четверть века упорно двигала страну к деградации, латиноамериканизации и пиночетовщине, при этом вообще освобождается от какой-либо вины и мыслится как «своя», «прогрессивная» и «проевропейская» сила, вместе с которой хипстеры должны путем насилия подавить недочеловеческие «80%», чтобы направить Россию к Свету и Счастью.
По сути, новиопы переиграли старшее поколение русских в борьбе за сознание глобализированной российской молодежи, и значительная ее часть превращена ими в «отработанный материал» с точки зрения национального строительства. Одним из важных инструментов «обращения в быдлофобию» хипстерской молодежи стала «непримиримая борьба с советчиной», неожиданно ставшая актуальной для многих через десятки лет после гибели СССР. Теоретически, радикальный антисоветизм вполне совместим с национализмом. Но на практике это приводит к тому, что человек приучается записывать 80% населения России в «тупое советское быдло». Это для него уже не русские, а «совки и ватники», коммуникация с которыми невозможна. Тем, кто замечен в симпатиях к тем или иным аспектам советского прошлого, отказывается даже в праве называть себя русскими. И обратно: все, кто вместе с ним ненавидит «эту быдломассу», начинают восприниматься как «свои». Даже если для них исходным мотивом отторжения являлась не столько «советскость», сколько именно «русскость» этой «массы».
Тут меня упрекнут, что я в который раз начинаю «защиту советчины» и стараюсь приплести ее к любой теме. Хорошо. Допустим, избавление народа от симпатий к «советчине» необходимо из соображений социальной педагогики. Но будет ли эффективным методом социальной педагогики обращение к народу в стиле «Сдохните, советские свиньи?» А ведь многие, если разобраться, примерно так и строят свой антисоветский дискурс. Люди охотно рассуждают о непримиримой вражде русских и советских, мысля себя как бы «вождями русских», но забывают о том, что большая часть реальных русских пропитана советскими симпатиями и не спешит от них отказываться. Своей непримиримостью «вожди» настраивают против себя изрядную часть того народа, который вознамерились «вести». А с другой стороны, прививают своим сторонникам уничижительный взгляд на народ, приучают их смотреть на своих как на чужих.
Великий американский педагог Дьюи учил, что в педагогике надо обращать внимание на «градиент», на прогресс изменений к лучшему, а не мерить все идеальной меркой. Допустим, человек, который еще вчера славил кровожадность Сталина, сегодня осознал, что «Сталин был не прав», что при строительстве социализма лучше обойтись без сталинских методов. «А вот Брежнев был прав!» Казалось бы, вот и ладненько, вот и хорошо: «пациент пошел на поправку». Но с точки зрения радикального «совкоборца», он как был «совком», так «совком» и остался. Хотя на самом деле прогресс колоссальный, и такой человек должен видеть поощрение своих позитивных сдвигов со стороны «социальных педагогов». Если «совкоборцы» хотят разыгрывать из себя таковых, то подход в стиле «в сортах г* не разбираюсь» совершенно неуместен. «Линия непримиримости» должна отделять именно кровожадную часть «совков», приветствующую красный террор, а не вообще всех симпатизантов СССР. С первыми компромисс невозможен в принципе, а со вторыми вполне можно найти взаимопонимание по большинству ключевых вопросов. Они должны рассматриваться как свои.
Проблема не в том, что «социальные педагоги» сами «ненавидят все советское». А в том, что они определяют людей в «нелюди» и «враги» по признаку отсутствия непримиримост и в адрес СССР. В «нелюди» и «враги» они записывают не только «совков», но и людей, которые призывают относиться к «совкам» как к людям. Это крайне агрессивная и воинственная позиция, в стиле «всякий, кто не за меня, будет моим врагом». Эта позиция приучает ставить второстепенные идеологические разногласия превыше национального единства и самой человечности. Это объясняет, почему среди людей, прошедших школу радикального «совкоборчества», оказалось так много «крымненашевцев», противников «Русской Весны» и союзников украинского нацизма.
Радикальное «совкоборчество» приучает людей к тому, что они вправе относиться к своему народу крайне требовательно и свысока. Они проникаются «польским» форматом отношения к народу как к «быдлу». Польскую элиту это в итоге привело к катастрофе, выпутаться из которой поляки сумели только с большим трудом и благодаря целому ряду исторических случайностей. И вот теперь «ополячивание» поразило целый пласт российской интеллектуальной молодежи. Ничего хорошего из этого не выйдет.