Русский Мир хотят эмансипировать от России
Моя заметка о «Триумфе Русского Мира» неожиданно вызвала серьезное внимание почтенных людей. К сожалению, дальше названия люди, как обычно, читать не стали, и троллинг, адресованный «свидомитской» аудитории, приняли на свой счет. Между тем, в тексте четко и доступно объясняется, о каком именно «триумфе» идет речь и в каком именно аспекте рассматриваемого события (признание ущербности лимитрофных языков, продвигаемых как альтернатива русскому). Ни о каком восхищении «огромными достижениями» там речь и близко не велась. Не нужно быть гением филологии, чтобы понять, что слово «триумф» было использовано cum grano salis и что это попытка отыскать хоть что-нибудь утешительное в награждении нелояльного к русским автора, хоть чем-то уязвить торжествующих «свидомитов». Однако вот уважаемый loboff увидел в этом точку зрения, полярно противоположную позиции недовольных алармистов (которую ярче всего представляет г-н Завольский). Это общая беда «русского дискурса»: из малейшей разницы в расстановке акцентов лепить «несовместимые, полярно противоположные позиции» и тут же делиться на два воюющих лагеря. Я же, напротив, как обычно, сместил акценты от «полюса» в сторону «золотой середины», и, по сути, написал ободряющий комментарий на полях алармистов в стиле «Не унывай, товарищ!», «Никогда не сдавайся!», «Не все еще потеряно!». Единственное, в чем я должен серьезно поправить пессимистов-алармистов: вручение Нобелевской премии г-же Алексиевич само по себе не является «чистым актом зла» или «чистым активом наших врагов», а есть лишь фишка на игровой доске, которую можно использовать по-всякому, раз уж противник действует на нашей культурной территории. Название моей заметки было сформулировано так, чтобы читающий при всем желании не смог пройти мимо этой важной мысли.
Далее я постараюсь объяснить, почему умным русским не выгодно выставлять г-жу Алексиевич ни «исчадием ада», ни «полным ничтожеством». Прежде всего потому, что такая реакция, со всей очевидностью, предусмотрена составителями «программы» («кровавые орки ненавидят писателя-пацифиста, который рассказал о них правду»). Чем более «убийственными» аргументами вы будете «сражать» г-жу Алексиевич, чем более холодными потоками презрения будете ее поливать, тем лучше впишетесь в рамку, приготовленную для истинного адресата этого послания. Диалог, который хочет завязать Европа с этим адресатом, пройдет для нее более успешно, если его фоном будет служить ожидаемая реакция «орков». Точнее, если «орки» добровольно самоустранятся из содержательной части этого диалога, ограничившись лишь «шумовыми эффектами» или презрительной миной. Быть может, вы думаете, что европейцы не разбираются в цене вещей и готовы пожертвовать престижем Нобелевской премии, просто чтобы поощрить ничтожного диссидента за пару антироссийских выступлений? Очевидно, если уж они сделали на человека такую ставку, то считают его не мелким клопом-вонючкой, а весьма ценной фигурой в том диалоге, который намерены вести. И вряд ли у вас получится блокировать этот диалог путем типовых советских заходов, в стиле «это вообще не писатель, а тунеядец, потому что мы не дали ему справку с печатью». Лучше оставить эмоции в стороне и разобраться, какого рода диалог и с каким адресатом хочет наладить Европа посредством этой фигуры.
Многие считают, что адресатом «послания» является слабая и невлиятельная белорусская оппозиция, а Европа таким образом хочет ее обнадежить, стимулировать и возвысить. Например, обеспокоенный Константин Крылов пишет по этому поводу: «Вручение нобелевки Алексиевич понятно. Обозначается, что украинский сценарий в Белоруссии будет оплачен солидно и всерьёз». - «Хуже, Петька, хуже...» Судя по «замаху», тут прицел не на крошечную Белоруссию, а на все Русское Зарубежье. А учитывая направленность творчества г-жи Алексиевич («война страшна, русским незачем воевать»), контекстом этого жеста является не планируемый оранжад в Белоруссии, а события на Донбассе.
Донбасс показал европейцам, что Русский Мир - это не культурологический миф, а живая политическая реальность. Европейцы ужаснулись, представив себе развитие событий, если бы у власти в России стояли здоровые национальные силы. И теперь будут принимать меры, - заранее, пока эти силы не пришли к власти и не реализовали политический потенциал Русского Мира. Награда Алексиевич стала началом долгой и кропотливой работы европейцев по предотвращению новых «Донбассов» и «Приднестровий» в других регионах Русского Зарубежья, по превращению Русского Мира в сугубо культорологическое понятие. Г-жу Алексиевич наградили отнюдь не за пару русофобских выступлений последнего времени, а за то, что она долго и систематически проводит «воспитание русских мозгов» в верном (с точки зрения европейцев) «умиротворяющем» направлении.
В предыдущей заметке я не зря призывал отнестись с уважением к выбору европейской элиты. Ошибкой будет видеть в этом выборе мелочный троллинг или «подачку предателям-коллаборационистам». Напротив, это знак уважения: Европа, таким образом, снизошла до разговора с Русским Зарубежьем. Она заметила, наконец, и приняла всерьез массу русских (и обрусевших) людей, обитающих за границами РФ. Ранее она этих людей вообще «не замечала» и отдавала на растерзание злобным антирусским лимитрофам, надеясь, что те сами справятся с «окончательным решением русского вопроса» на подконтрольных территориях. Тем самым Европа заставила этих людей связывать свои надежды с Россией, невольно превратила их в союзников РФ, позволила Кремлю использовать их в своей политике. После Донбасса европейцам, наконец, пришлось заметить русских в Зарубежье, пришлось начать с ними разговор, заменить глухое игнорирование на какие-то политические игры.
Выбор главной фигуры в этой игре выглядит достаточно очевидным и прямолинейным. Поскольку Россия не справилась с защитой Донбасса и допустила там кровавую кашу, перед русскими Зарубежья встала неприятная дилемма. Стоит ли допускать «Донбасс» у себя дома? Не слишком ли дорогая цена заплачена, причем со все еще неопределенным исходом? Может быть, лучше передушить местных «Стрелковых», прижукнуться и жить себе тихо, оставаясь русскими «для себя», в семье? Наблюдая за ситуацией на Донбассе, многие люди делают вывод, что гипотетическая «русская ирредента» и союзничество с Россией будут для них худшим выбором, чем пассивное принятие своей судьбы и согласие на ассимиляцию. Они боятся, что российская политика «защиты и покровительства» может оказать им только медвежью услугу, еще более ухудшив отношение к ним в странах-лимитрофах. И вот на фоне именно таких раздумий Европа предлагает Русскому Зарубежью присмотреться к книгам Алексиевич, где предельно доступно, на документальном материале показано, что связываться с российским государством - «себе дороже», что любая война, которая ведется этой государственной машиной, приносит маленькому человеку только горе, и никакими завоеваниями и победами этого горя не искупить. «Нобелевская Миссия Алексиевич» - объяснить русским Зарубежья, что поддержка российского ирредентизма - это историческая ловушка, а единственно правильным является выбор «лишь бы не было войны, любой ценой».
В конечном счете, нас всех в этом выборе европейцев беспокоит отнюдь не содержание творчества Алексиевич или размеры ее литературного таланта, а то, что этот автор символизирует собой альтернативный полюс Русского Мира. Полюс, все более отдаляющийся от России как от своей Метрополии, не желающий «собирания русских земель» вокруг Москвы, а часто и вообще рассматривающий российскую государственность как Зло, мешающее русским хорошо устроиться на планете. И речь идет не о «небольшой кучке предателей и отщепенцев, продавшихся Западу», а о миллионах людей Русского Зарубежья, в умах которых сегодня происходит борьба: «за или против России», «вместе с Россией или без нее». И вот этих людей Европа хочет окончательно вывести из-под влияния Кремля, помогая им сформировать свою отдельную русскоговорящую интеллигенцию, аллергично относящуюся к России и не подверженную культурно-информационному влиянию со стороны бывшей Метрополии.
Отбрасывая Алексиевич в сторону, как «полное ничтожество», вы лишь компрометируете себя в глазах этих людей. Один умный человек написал мне в комментариях: «Алексиевич не плохая и не хорошая, она чужая». Для живущих в пределах МКАД - действительно, «чужая». Для тех, кто может внезапно очутиться «на территории Донбасса», вместе с семьями и детьми, она, со всеми ее страхами и истериками, как минимум, актуальна. Для этих людей на первом месте стоят не художественные изыски, а то, что Алексиевич пишет серьезно о серьезных, страшных вещах, которые для них, в странах-лимитрофах, очень скоро могут стать актуальными, как стали актуальными для жителей растерзанного Донбасса. Ваше «отталкивание» может истолковываться как отвращение к самой теме, которую оседлала Алексиевич; как нежелание портить этой страшной темой себе аппетит во время увлекательного стратегического «шпагоглотания». И в итоге именно вас выключат из диалога как незначащую величину: «На Алексиевич вы ополчились не из-за качества ее писаний, а из-за того что она нарушает ваш сладкий патриотический экстаз, за который приходится расплачиваться нам, живущим на фронте ирреденты». И вам придется оправдываться за это, чтобы не усугублять барьер между русскими внутри и русскими вне России.
Мы, живущие в России, любим рассуждать о «многополярности» применительно к делам международным, но принять многополярность внутри Русского Мира не слишком готовы. Такая эмансипация пугает даже публику «пятиколонную» и прозападную (ибо она уничтожила бы «место на высокой московской трибуне», к которому та привыкла, несмотря на внешнюю фронду с российской властью). Русский Мир многие мыслят как некое «охвостье» России, обязанное быть ей лояльным, обреченное на российский патриотизм, должное видеть в Москве свой естественный Центр, а в хозяине Кремля - свое законное начальство (или естественный предмет для демонстрации своей фронды). Нам кажется, что это - правильно и естественно. А почему, собственно, так? В природе вещей возможна и другая конфигурация: когда культурный и нравственный центр Русского Мира будет находиться за пределами России (как это отчасти случилось в 20-30 гг. XX века), а сама Россия будет его второстепенной провинцией и культурной периферией.
В поисках альтернатив, на которые может ориентироваться Европа при переформатировании опасного для нее Русского Мира, рассмотрим не менее обширный и культурно богатый испаноязычный Мир. Испания занимает в нем почетное место, но отнюдь не является его Центром. Никто в этом мире, кроме самих жителей Испании, не разделяет ценности испанского патриотизма, не грезит идеей «собирания земель» вокруг Мадрида. Никому в Латинской Америке не придет в голову поднимать восстания с целью «возвращения в лоно матушки-Испании». Испанский Мир - это сугубо культурное единство, утратившее политические и административные «скрепы». Понятно, что в таком «сублимированном» формате Русский Мир более желателен для объединенной Европы. Превратить Русский Мир в геополитический аналог Латинской Америки - это должно быть европейской идеей-фикс.
Еще раз подчеркну для туго соображающих «шпагоглотателей»: внимание Европы к культурным деятелям Русского Мира, выпавшим из поля притяжения российской государственности, открывает нам кое-что важное об истинных желаниях и намерениях европейцев. Нобелевская премия г-жи Алексиевич - это один из первых шагов Европы к переформатированию Русского Мира в нечто менее связанное с судьбами России. С точки зрения европейцев, Русский Мир должен эмансипироваться от Государства Российского и превратиться в сугубо культурное единство.
У этой политики - солидное основание и широкие перспективы. Книги Алексиевич, сами по себе может быть и неказистые, воспринимаются совершенно иначе на фоне краха «Русской Весны». Кровавая история Донбасса показала, чего на самом деле стоят надежды Русского Мира на поддержку и защиту Кремля. Донбасс спровоцировали, недвусмысленно, прямо в телеэфире, пообещав свою защиту, а затем позволили превратить его в кровавое месиво. Ранее кремлевскую «заботу» почувствовали на себе русские в Средней Азии, на Кавказе, в Прибалтике. РФ усугубляет эффект, демонстрируя всему миру, что предает русских за рубежом вовсе не от слабости и запуганности: «родных» осетин и алавитов Кремль защитил со всей возможной поспешностью, официально включив свою военную машину, проливая за них русскую кровь. Нам намекают, что политическое измерение Русского Мира создает для зарубежных русских только лишние проблемы, не давая взамен ничего. Внешняя и внутренняя политика России дают слишком много аргументов тому, кто хочет представить российскую государственность как источник проблем, как обузу и угрозу для русских.
Еще один немаловажный аргумент в пользу «низвержения» России как метрополии Русского Мира - это абсолютная творческая стерильность, в которой ее поддерживает нынешняя власть. На безусловное культурное лидерство нынешняя Россия не способна, и награждение Алексиевич только подчеркивает этот факт. Причина этого не в отсутствии народных талантов, а в жесткой антирусской культурной политике РФ. Мотивы понятны: «сурковские политтехнологии» эффективны только тогда, когда в общественной жизни доминируют назначенцы, насекомые и мелкие подлецы. А нужен ли современной российской верхушке живой Лев Толстой, которому в рот смотрит половина страны и которого не то что посадить, а даже обругать и «отфутболить» будет проблематично? Само по себе наличие полноценных и независимых нравственных авторитетов стимулировало бы консолидацию гражданского общества и оздоровление российской политики. Поэтому им и не дают появиться, превращая оппозицию в мелькание клоунов и насекомых.
Для нынешней верхушки подавление полноценной культурной жизни и навязанная творческая стерильность, - это одна из гарантий управляемости страны. Но русские - слишком великий и глобальный народ, чтобы кто-то сумел долго усидеть на троне, просто затыкая им рот. Если русская культура поддерживается в обезглавленном состоянии внутри страны, то нет гарантии, что эту голову не «найдут» и не «приставят» где-нибудь за рубежом. Алексиевич, конечно, сама по себе на это не тянет, но это лишь «первый блин комом».
У Европы здесь все козыри на руках. Из множества русских (и обрусевших) людей, оставшихся за рамками РФ после 1991 года, или уехавших из РФ в Европу можно составить целую немаленькую страну. Интеллектуальный и культурный потенциал этого сообщества достаточен, чтобы сформировать альтернативный центр «культурной иерархии» в рамках Русского Мира. Причем более качественный и здоровый, чем тот, что имеется в РФ и модерируется (все более жестко) российской политической полицией. И если во времена Первой Эмиграции существовали чисто пространственные препятствия для влияния Русского Зарубежья на Россию, то сегодня, в условиях интернета и открытых информационных границ, вполне возможно перехватить культурное влияние и поменять местами Центр и Периферию. Благодаря «самострельной» культурной политике российской верхушки для этого требуется не так уж много усилий и средств.
Заметим, что сама по себе ситуация, когда Россия из центра Русского Мира превратится в его глухую периферию, не столь уже фатальна, если бы подразумевалось ее «перевоспитание» целиком. Не удивлюсь, если многие русские интеллигенты за рубежом (да хоть тот же Богемик), из совершенно искренних побуждений, включатся в этот «европейский проект», надеясь тем самым поспособствовать преображению России в европейском духе. Проблема в том, что он нацелен именно на раскол, а не на реставрацию: чтобы зарубежные «добрые русские хоббиты» ощутили фундаментальную чуждость с внутрироссийскими «орками-ватниками-совкуасами». Ощутили, что «они и мы - два разных народа, даже на генетическом уровне» («их генетика - гнилая, а мы - соль земли русской»). В качестве обязательного условия «русско-хоббитовости» будет навязан принципиальный отказ от собирания и возрождения России, от ориентации на собственное русское государство. «А зачем оно русским?» «Что русские получили от него, кроме крови и слез?» В идеологии «евро-хоббитов» понятия «русское» и «государство» будут разведены на максимально далекое расстояние.
Как можно воспрепятствовать такому обороту событий? Напрашивается очевидный ответ: показать на практике, что Россия по праву достойна быть Метрополией всего Русского мира. Но, увы, без национального правительства это невозможно в принципе. Пока что противостоять европейской политике мы можем только методами «народной дипломатии», то есть «добром и лаской», не позволяя так легко развести нас и зарубежных русских по «разным стойлам».
Мы не должны допустить, чтобы взаимное недопонимание между русскими в России и русскими в угрожаемой диаспоре превратилось в устойчивый мировоззренческий и культурный разлом, в «борьбу Двух Начал». В общении с зарубежными русскими нужно уходить от образа «безбашенных орков-патриотов», а их самих не отталкивать обвинениями в «национал-предательстве». В Русском Зарубежье нужно четко разделять (1) говорящих по-русски «свидомых» националистов, настоящих врагов России и русских, и (2) нормальных русских, которые опасаются РФ и не доверяют ей. Нужно с пониманием относиться к тому, что у этих русских людей есть объективные основания не любить РФ и бояться вовлечения своих регионов в сферу российской политики. Не следует клеймить их «манкуртами с перепаянными мозгами», тыкать им в лицо своей патриотической позой, ожидать от них «покаяния» за недостаточный энтузиазм в русской ирреденте. Нельзя третировать и высмеивать тех культурных деятелей, которые, объективно, являются выразителями их страхов и сомнений. Какой бы конъюнктурной рептилией вам ни казалась г-жа Алексиевич, но ее писания и ее истерики отражают реальные страхи реальных русских людей, миллионов русских людей (а не каких-то там «отщепенцев-манкуртов»), и отмахнуться от этого невозможно. Раз уж Европа увидела ключ к душам этих людей в творчестве Алексиевич, то и нам негоже это игнорировать.
Один добрый человек написал у меня в комментариях: «Дать премию Алексиевич - все равно что дать ее диктофону. Она же не писатель, а так просто. Все ее персонажи рассказывали свои истории по-русски, а она, как диктофон, зафиксировала. Вот и весь Русский Мир». Позвольте, но тогда получается, что премию дали за честные русские истории, рассказанные простыми русскими людьми. Разве это не повод относиться благожелательно и к книгам Алексиевич, и к самому факту награждения? По версии критиков, получается, что премия - «народная», что в лице Алексиевич Нобелевскую премию получил сам русский Народ. Уж поверьте мне, я такого помпезного смысла в использованное слово «триумф» не вкладывал, не додумался, а если бы додумался, то меня, наверняка, обозвали бы нехорошими словами. До этого додумались сами критики и недоброжелатели Алексиевич. Ваши слова, господа. И, что, даже после этого будете продолжать настаивать на вышвыривании книг автора в мусорную корзину? Может быть, лучше прочитать и понять, что же там думают простые русские люди о войне и о жизни?
Далее я постараюсь объяснить, почему умным русским не выгодно выставлять г-жу Алексиевич ни «исчадием ада», ни «полным ничтожеством». Прежде всего потому, что такая реакция, со всей очевидностью, предусмотрена составителями «программы» («кровавые орки ненавидят писателя-пацифиста, который рассказал о них правду»). Чем более «убийственными» аргументами вы будете «сражать» г-жу Алексиевич, чем более холодными потоками презрения будете ее поливать, тем лучше впишетесь в рамку, приготовленную для истинного адресата этого послания. Диалог, который хочет завязать Европа с этим адресатом, пройдет для нее более успешно, если его фоном будет служить ожидаемая реакция «орков». Точнее, если «орки» добровольно самоустранятся из содержательной части этого диалога, ограничившись лишь «шумовыми эффектами» или презрительной миной. Быть может, вы думаете, что европейцы не разбираются в цене вещей и готовы пожертвовать престижем Нобелевской премии, просто чтобы поощрить ничтожного диссидента за пару антироссийских выступлений? Очевидно, если уж они сделали на человека такую ставку, то считают его не мелким клопом-вонючкой, а весьма ценной фигурой в том диалоге, который намерены вести. И вряд ли у вас получится блокировать этот диалог путем типовых советских заходов, в стиле «это вообще не писатель, а тунеядец, потому что мы не дали ему справку с печатью». Лучше оставить эмоции в стороне и разобраться, какого рода диалог и с каким адресатом хочет наладить Европа посредством этой фигуры.
Многие считают, что адресатом «послания» является слабая и невлиятельная белорусская оппозиция, а Европа таким образом хочет ее обнадежить, стимулировать и возвысить. Например, обеспокоенный Константин Крылов пишет по этому поводу: «Вручение нобелевки Алексиевич понятно. Обозначается, что украинский сценарий в Белоруссии будет оплачен солидно и всерьёз». - «Хуже, Петька, хуже...» Судя по «замаху», тут прицел не на крошечную Белоруссию, а на все Русское Зарубежье. А учитывая направленность творчества г-жи Алексиевич («война страшна, русским незачем воевать»), контекстом этого жеста является не планируемый оранжад в Белоруссии, а события на Донбассе.
Донбасс показал европейцам, что Русский Мир - это не культурологический миф, а живая политическая реальность. Европейцы ужаснулись, представив себе развитие событий, если бы у власти в России стояли здоровые национальные силы. И теперь будут принимать меры, - заранее, пока эти силы не пришли к власти и не реализовали политический потенциал Русского Мира. Награда Алексиевич стала началом долгой и кропотливой работы европейцев по предотвращению новых «Донбассов» и «Приднестровий» в других регионах Русского Зарубежья, по превращению Русского Мира в сугубо культорологическое понятие. Г-жу Алексиевич наградили отнюдь не за пару русофобских выступлений последнего времени, а за то, что она долго и систематически проводит «воспитание русских мозгов» в верном (с точки зрения европейцев) «умиротворяющем» направлении.
В предыдущей заметке я не зря призывал отнестись с уважением к выбору европейской элиты. Ошибкой будет видеть в этом выборе мелочный троллинг или «подачку предателям-коллаборационистам». Напротив, это знак уважения: Европа, таким образом, снизошла до разговора с Русским Зарубежьем. Она заметила, наконец, и приняла всерьез массу русских (и обрусевших) людей, обитающих за границами РФ. Ранее она этих людей вообще «не замечала» и отдавала на растерзание злобным антирусским лимитрофам, надеясь, что те сами справятся с «окончательным решением русского вопроса» на подконтрольных территориях. Тем самым Европа заставила этих людей связывать свои надежды с Россией, невольно превратила их в союзников РФ, позволила Кремлю использовать их в своей политике. После Донбасса европейцам, наконец, пришлось заметить русских в Зарубежье, пришлось начать с ними разговор, заменить глухое игнорирование на какие-то политические игры.
Выбор главной фигуры в этой игре выглядит достаточно очевидным и прямолинейным. Поскольку Россия не справилась с защитой Донбасса и допустила там кровавую кашу, перед русскими Зарубежья встала неприятная дилемма. Стоит ли допускать «Донбасс» у себя дома? Не слишком ли дорогая цена заплачена, причем со все еще неопределенным исходом? Может быть, лучше передушить местных «Стрелковых», прижукнуться и жить себе тихо, оставаясь русскими «для себя», в семье? Наблюдая за ситуацией на Донбассе, многие люди делают вывод, что гипотетическая «русская ирредента» и союзничество с Россией будут для них худшим выбором, чем пассивное принятие своей судьбы и согласие на ассимиляцию. Они боятся, что российская политика «защиты и покровительства» может оказать им только медвежью услугу, еще более ухудшив отношение к ним в странах-лимитрофах. И вот на фоне именно таких раздумий Европа предлагает Русскому Зарубежью присмотреться к книгам Алексиевич, где предельно доступно, на документальном материале показано, что связываться с российским государством - «себе дороже», что любая война, которая ведется этой государственной машиной, приносит маленькому человеку только горе, и никакими завоеваниями и победами этого горя не искупить. «Нобелевская Миссия Алексиевич» - объяснить русским Зарубежья, что поддержка российского ирредентизма - это историческая ловушка, а единственно правильным является выбор «лишь бы не было войны, любой ценой».
В конечном счете, нас всех в этом выборе европейцев беспокоит отнюдь не содержание творчества Алексиевич или размеры ее литературного таланта, а то, что этот автор символизирует собой альтернативный полюс Русского Мира. Полюс, все более отдаляющийся от России как от своей Метрополии, не желающий «собирания русских земель» вокруг Москвы, а часто и вообще рассматривающий российскую государственность как Зло, мешающее русским хорошо устроиться на планете. И речь идет не о «небольшой кучке предателей и отщепенцев, продавшихся Западу», а о миллионах людей Русского Зарубежья, в умах которых сегодня происходит борьба: «за или против России», «вместе с Россией или без нее». И вот этих людей Европа хочет окончательно вывести из-под влияния Кремля, помогая им сформировать свою отдельную русскоговорящую интеллигенцию, аллергично относящуюся к России и не подверженную культурно-информационному влиянию со стороны бывшей Метрополии.
Отбрасывая Алексиевич в сторону, как «полное ничтожество», вы лишь компрометируете себя в глазах этих людей. Один умный человек написал мне в комментариях: «Алексиевич не плохая и не хорошая, она чужая». Для живущих в пределах МКАД - действительно, «чужая». Для тех, кто может внезапно очутиться «на территории Донбасса», вместе с семьями и детьми, она, со всеми ее страхами и истериками, как минимум, актуальна. Для этих людей на первом месте стоят не художественные изыски, а то, что Алексиевич пишет серьезно о серьезных, страшных вещах, которые для них, в странах-лимитрофах, очень скоро могут стать актуальными, как стали актуальными для жителей растерзанного Донбасса. Ваше «отталкивание» может истолковываться как отвращение к самой теме, которую оседлала Алексиевич; как нежелание портить этой страшной темой себе аппетит во время увлекательного стратегического «шпагоглотания». И в итоге именно вас выключат из диалога как незначащую величину: «На Алексиевич вы ополчились не из-за качества ее писаний, а из-за того что она нарушает ваш сладкий патриотический экстаз, за который приходится расплачиваться нам, живущим на фронте ирреденты». И вам придется оправдываться за это, чтобы не усугублять барьер между русскими внутри и русскими вне России.
Мы, живущие в России, любим рассуждать о «многополярности» применительно к делам международным, но принять многополярность внутри Русского Мира не слишком готовы. Такая эмансипация пугает даже публику «пятиколонную» и прозападную (ибо она уничтожила бы «место на высокой московской трибуне», к которому та привыкла, несмотря на внешнюю фронду с российской властью). Русский Мир многие мыслят как некое «охвостье» России, обязанное быть ей лояльным, обреченное на российский патриотизм, должное видеть в Москве свой естественный Центр, а в хозяине Кремля - свое законное начальство (или естественный предмет для демонстрации своей фронды). Нам кажется, что это - правильно и естественно. А почему, собственно, так? В природе вещей возможна и другая конфигурация: когда культурный и нравственный центр Русского Мира будет находиться за пределами России (как это отчасти случилось в 20-30 гг. XX века), а сама Россия будет его второстепенной провинцией и культурной периферией.
В поисках альтернатив, на которые может ориентироваться Европа при переформатировании опасного для нее Русского Мира, рассмотрим не менее обширный и культурно богатый испаноязычный Мир. Испания занимает в нем почетное место, но отнюдь не является его Центром. Никто в этом мире, кроме самих жителей Испании, не разделяет ценности испанского патриотизма, не грезит идеей «собирания земель» вокруг Мадрида. Никому в Латинской Америке не придет в голову поднимать восстания с целью «возвращения в лоно матушки-Испании». Испанский Мир - это сугубо культурное единство, утратившее политические и административные «скрепы». Понятно, что в таком «сублимированном» формате Русский Мир более желателен для объединенной Европы. Превратить Русский Мир в геополитический аналог Латинской Америки - это должно быть европейской идеей-фикс.
Еще раз подчеркну для туго соображающих «шпагоглотателей»: внимание Европы к культурным деятелям Русского Мира, выпавшим из поля притяжения российской государственности, открывает нам кое-что важное об истинных желаниях и намерениях европейцев. Нобелевская премия г-жи Алексиевич - это один из первых шагов Европы к переформатированию Русского Мира в нечто менее связанное с судьбами России. С точки зрения европейцев, Русский Мир должен эмансипироваться от Государства Российского и превратиться в сугубо культурное единство.
У этой политики - солидное основание и широкие перспективы. Книги Алексиевич, сами по себе может быть и неказистые, воспринимаются совершенно иначе на фоне краха «Русской Весны». Кровавая история Донбасса показала, чего на самом деле стоят надежды Русского Мира на поддержку и защиту Кремля. Донбасс спровоцировали, недвусмысленно, прямо в телеэфире, пообещав свою защиту, а затем позволили превратить его в кровавое месиво. Ранее кремлевскую «заботу» почувствовали на себе русские в Средней Азии, на Кавказе, в Прибалтике. РФ усугубляет эффект, демонстрируя всему миру, что предает русских за рубежом вовсе не от слабости и запуганности: «родных» осетин и алавитов Кремль защитил со всей возможной поспешностью, официально включив свою военную машину, проливая за них русскую кровь. Нам намекают, что политическое измерение Русского Мира создает для зарубежных русских только лишние проблемы, не давая взамен ничего. Внешняя и внутренняя политика России дают слишком много аргументов тому, кто хочет представить российскую государственность как источник проблем, как обузу и угрозу для русских.
Еще один немаловажный аргумент в пользу «низвержения» России как метрополии Русского Мира - это абсолютная творческая стерильность, в которой ее поддерживает нынешняя власть. На безусловное культурное лидерство нынешняя Россия не способна, и награждение Алексиевич только подчеркивает этот факт. Причина этого не в отсутствии народных талантов, а в жесткой антирусской культурной политике РФ. Мотивы понятны: «сурковские политтехнологии» эффективны только тогда, когда в общественной жизни доминируют назначенцы, насекомые и мелкие подлецы. А нужен ли современной российской верхушке живой Лев Толстой, которому в рот смотрит половина страны и которого не то что посадить, а даже обругать и «отфутболить» будет проблематично? Само по себе наличие полноценных и независимых нравственных авторитетов стимулировало бы консолидацию гражданского общества и оздоровление российской политики. Поэтому им и не дают появиться, превращая оппозицию в мелькание клоунов и насекомых.
Для нынешней верхушки подавление полноценной культурной жизни и навязанная творческая стерильность, - это одна из гарантий управляемости страны. Но русские - слишком великий и глобальный народ, чтобы кто-то сумел долго усидеть на троне, просто затыкая им рот. Если русская культура поддерживается в обезглавленном состоянии внутри страны, то нет гарантии, что эту голову не «найдут» и не «приставят» где-нибудь за рубежом. Алексиевич, конечно, сама по себе на это не тянет, но это лишь «первый блин комом».
У Европы здесь все козыри на руках. Из множества русских (и обрусевших) людей, оставшихся за рамками РФ после 1991 года, или уехавших из РФ в Европу можно составить целую немаленькую страну. Интеллектуальный и культурный потенциал этого сообщества достаточен, чтобы сформировать альтернативный центр «культурной иерархии» в рамках Русского Мира. Причем более качественный и здоровый, чем тот, что имеется в РФ и модерируется (все более жестко) российской политической полицией. И если во времена Первой Эмиграции существовали чисто пространственные препятствия для влияния Русского Зарубежья на Россию, то сегодня, в условиях интернета и открытых информационных границ, вполне возможно перехватить культурное влияние и поменять местами Центр и Периферию. Благодаря «самострельной» культурной политике российской верхушки для этого требуется не так уж много усилий и средств.
Заметим, что сама по себе ситуация, когда Россия из центра Русского Мира превратится в его глухую периферию, не столь уже фатальна, если бы подразумевалось ее «перевоспитание» целиком. Не удивлюсь, если многие русские интеллигенты за рубежом (да хоть тот же Богемик), из совершенно искренних побуждений, включатся в этот «европейский проект», надеясь тем самым поспособствовать преображению России в европейском духе. Проблема в том, что он нацелен именно на раскол, а не на реставрацию: чтобы зарубежные «добрые русские хоббиты» ощутили фундаментальную чуждость с внутрироссийскими «орками-ватниками-совкуасами». Ощутили, что «они и мы - два разных народа, даже на генетическом уровне» («их генетика - гнилая, а мы - соль земли русской»). В качестве обязательного условия «русско-хоббитовости» будет навязан принципиальный отказ от собирания и возрождения России, от ориентации на собственное русское государство. «А зачем оно русским?» «Что русские получили от него, кроме крови и слез?» В идеологии «евро-хоббитов» понятия «русское» и «государство» будут разведены на максимально далекое расстояние.
Как можно воспрепятствовать такому обороту событий? Напрашивается очевидный ответ: показать на практике, что Россия по праву достойна быть Метрополией всего Русского мира. Но, увы, без национального правительства это невозможно в принципе. Пока что противостоять европейской политике мы можем только методами «народной дипломатии», то есть «добром и лаской», не позволяя так легко развести нас и зарубежных русских по «разным стойлам».
Мы не должны допустить, чтобы взаимное недопонимание между русскими в России и русскими в угрожаемой диаспоре превратилось в устойчивый мировоззренческий и культурный разлом, в «борьбу Двух Начал». В общении с зарубежными русскими нужно уходить от образа «безбашенных орков-патриотов», а их самих не отталкивать обвинениями в «национал-предательстве». В Русском Зарубежье нужно четко разделять (1) говорящих по-русски «свидомых» националистов, настоящих врагов России и русских, и (2) нормальных русских, которые опасаются РФ и не доверяют ей. Нужно с пониманием относиться к тому, что у этих русских людей есть объективные основания не любить РФ и бояться вовлечения своих регионов в сферу российской политики. Не следует клеймить их «манкуртами с перепаянными мозгами», тыкать им в лицо своей патриотической позой, ожидать от них «покаяния» за недостаточный энтузиазм в русской ирреденте. Нельзя третировать и высмеивать тех культурных деятелей, которые, объективно, являются выразителями их страхов и сомнений. Какой бы конъюнктурной рептилией вам ни казалась г-жа Алексиевич, но ее писания и ее истерики отражают реальные страхи реальных русских людей, миллионов русских людей (а не каких-то там «отщепенцев-манкуртов»), и отмахнуться от этого невозможно. Раз уж Европа увидела ключ к душам этих людей в творчестве Алексиевич, то и нам негоже это игнорировать.
Один добрый человек написал у меня в комментариях: «Дать премию Алексиевич - все равно что дать ее диктофону. Она же не писатель, а так просто. Все ее персонажи рассказывали свои истории по-русски, а она, как диктофон, зафиксировала. Вот и весь Русский Мир». Позвольте, но тогда получается, что премию дали за честные русские истории, рассказанные простыми русскими людьми. Разве это не повод относиться благожелательно и к книгам Алексиевич, и к самому факту награждения? По версии критиков, получается, что премия - «народная», что в лице Алексиевич Нобелевскую премию получил сам русский Народ. Уж поверьте мне, я такого помпезного смысла в использованное слово «триумф» не вкладывал, не додумался, а если бы додумался, то меня, наверняка, обозвали бы нехорошими словами. До этого додумались сами критики и недоброжелатели Алексиевич. Ваши слова, господа. И, что, даже после этого будете продолжать настаивать на вышвыривании книг автора в мусорную корзину? Может быть, лучше прочитать и понять, что же там думают простые русские люди о войне и о жизни?