Римские друзья Карфагена
Существует успокоительное заблуждение о том, что Запад не един в своем враждебном отношении к России, что среди западных элит есть многочисленные друзья России, которые не позволят довести ситуацию до критической точки. Такие друзья есть не только в Европе, но даже и в Америке, - например, приколист Рон Пол. Несколько ослабленный вариант этой иллюзии опирается на то, что разрыв экономических связей с Россией повредит многим влиятельным группам на Западе, и уж они-то не позволят своим правительствам довести дело до настоящей войны. Эта версия иллюзии столь сильна, что иногда проскальзывает даже у «ястреба» Холмогорова. Между тем, элементарный взгляд на историю Европы показывает, что европейцы не раз приносили свои сиюминутные экономические интересы в жертву политической стратегии. Взять хотя бы начало Первой Мировой войны. Степень интеграции европейских экономик перед этой войной была, конечно, не сравнима с современной, но вполне ощутима, и прекращение экспорта из стран Антанты в страны Германского блока, и наоборот, задело очень многих капиталистов. Это не говоря о тех колоссальных затратах и жертвах, которые потребовала от европейских наций (включая элиты) сама война. Именно по той причине, что Запад - крайне рациональная цивилизация, западные элиты умеют, когда это нужно, жертвовать своими сиюминутными интересами, если речь идет о действительно Высокой Ставке. Всегда нужно помнить, что Западом управляют не трусливые обыватели, а Хищники (об этом хорошо умеет писать блоггер bohemicus), и когда им это нужно, они с легкостью способны пожертвовать экономическими интересами и самими жизнями западных обывателей (что опять же ярко показала ПМВ).
Впрочем, самую поучительную иллюстрацию того, что расчет на «друзей» в стане врага является чистым безумием, дает нам не современная, а древняя история. У Карфагена (о котором я уже писал: *1*, *2*) перед Третьей Пунической войной в Риме тоже были влиятельные друзья. Старая, опытная и искушенная элита Карфагена, конечно, не сидела сложа руки в течение полувекового промежутка после Второй Пунической войны. В конце концов, это были хитроумные и оборотистые семиты, а на кону стояла сама жизнь. Думаю, что помимо общегосударственной проституции, они и в частном порядке не скупись на подарки, взятки и разные выгодные услуги для членов римского истеблишмента. Значительная часть римской элиты была вовлечена и в совместный бизнес. Товарообмен между Италией и карфагенской Северной Африкой был весьма оживленным. Так что в друзьях, союзниках и партнерах у Карфагена в Риме недостатка не было.
Непонятное спокойствие карфагенских олигархов перед лицом военных приготовлений Рима в немалой степени было вызвано сознанием выгодности существования Карфагена для значительной части римской элиты. Может быть, придется выплачивать новую дань, может быть - пожертвовать какими-то земельными владениями, может быть - распрощаться с последними остатками самостоятельности. Но мысль о том, что Рим собирается физически стереть Карфаген с карты мира и вычеркнуть карфагенскую элиту из числа живых, вряд ли кем-то воспринималась всерьез. «Кто же станет убивать курицу, которая несет золотые яйца, и способна их принести еще больше?» Карфагенский патриот, который стал бы предупреждать сограждан о коварстве римлян, наверняка был бы заклеймен «параноиком», «ватником», «сумасшедшим романофобом» или даже «провокатором», который специально разжигает настроения толпы, чтобы «подвести нас под римский гнев». С таким человеком олигархи обошлись бы весьма сурово. Собственно, это даже не гипотеза, а реальность: незадолго до начала последней войны карфагеняне казнили всех своих «Стрелковых» и «Губаревых», чтобы укрепить дружбу с Римом.
Почему же римляне решили зарезать «курицу, несущую золотые яйца»? Потому что прекрасно понимали: курица несет золотые яйца только потому, что клюет золотые зерна, и прямой доступ к источнику этих зерен даст гораздо больший профит, чем сохранение «курицы» в качестве посредника. Это вечная ошибка «золотых куриц»: они считают себя незаменимыми, и потому очень удивляются, попадая в суп. Богатства, земли и рынки, контролируемые карфагенскими олигархами, представляли для римской элиты слишком большой пищевой интерес, чтобы Рим мог удовлетвориться полумерами. А нерешительность и военная слабость Карфагена, продемонстрированные в ходе конфликта с местной «Украиной»-Нумидией, делали предстоящую «экспроприацию» легкой прогулкой.
Комично, что Карфаген стал жертвой собственной хитроумной стратегии по замирению римлян, основанной на демонстрации абсолютной покорности и пацифизма. Вместо того чтобы увеличить число карфагенских друзей в Риме, это привело к противоположному результату. Иллюзия крайней слабости Карфагена увеличила число римских элитариев, желающих поучаствовать в расправе и поживиться добычей. Впоследствии римлян ожидало неприятное удивление, когда разоруженный и отрезанный от ресурсов Карфаген смог сопротивляться три года, нанося Риму чувствительные удары. Поддержка военного решения в сенате была бы куда меньшей, если бы римская элита знала заранее, что это будет не легкая прогулка, а серьезная война, в ходе которой у сенаторских сынков-мажоров не будет никакого шанса прославиться, а всю славу и влияние заберет себе крутой Сципион. Кстати, этот Сципион, финальный победитель и разрушитель Карфагена, до войны был в числе его друзей, а потом проливал крокодиловы слезы на его развалинах (в стиле «Я был вынужден выполнять преступные приказы!»).
Но вернемся к России. Главная опасность надежды на западных друзей состоит в том, что такая надежда становится предлогом для частичной капитуляции и сдачи важных позиций без боя. «Надо всего лишь немного подыграть нашим друзьям на Западе, чтобы у них появились аргументы в споре с нашими врагами на Западе. Пусть Карфаген-Россия покажет себя чуть более слабой, чуть более уступчивой, чуть более готовой к компромиссам за свой счет. И тогда можно будет избежать Самого Страшного». А в то время как карфагенские олигархи внимали успокоительным заверениям своих римских друзей, по самому Риму уже развешивались вербовочные объявления в армию вторжения, выполненные примерно в таком стиле: «Приглашаем записываться всех, кто желает поучаствовать увеселительном Погроме тупых и трусливых карфагенских свиней, с гарантированной богатой добычей. Для удобства публики, свиньи будут предварительно разоружены и связаны. Наши люди над этим уже работают».
Впрочем, самую поучительную иллюстрацию того, что расчет на «друзей» в стане врага является чистым безумием, дает нам не современная, а древняя история. У Карфагена (о котором я уже писал: *1*, *2*) перед Третьей Пунической войной в Риме тоже были влиятельные друзья. Старая, опытная и искушенная элита Карфагена, конечно, не сидела сложа руки в течение полувекового промежутка после Второй Пунической войны. В конце концов, это были хитроумные и оборотистые семиты, а на кону стояла сама жизнь. Думаю, что помимо общегосударственной проституции, они и в частном порядке не скупись на подарки, взятки и разные выгодные услуги для членов римского истеблишмента. Значительная часть римской элиты была вовлечена и в совместный бизнес. Товарообмен между Италией и карфагенской Северной Африкой был весьма оживленным. Так что в друзьях, союзниках и партнерах у Карфагена в Риме недостатка не было.
Непонятное спокойствие карфагенских олигархов перед лицом военных приготовлений Рима в немалой степени было вызвано сознанием выгодности существования Карфагена для значительной части римской элиты. Может быть, придется выплачивать новую дань, может быть - пожертвовать какими-то земельными владениями, может быть - распрощаться с последними остатками самостоятельности. Но мысль о том, что Рим собирается физически стереть Карфаген с карты мира и вычеркнуть карфагенскую элиту из числа живых, вряд ли кем-то воспринималась всерьез. «Кто же станет убивать курицу, которая несет золотые яйца, и способна их принести еще больше?» Карфагенский патриот, который стал бы предупреждать сограждан о коварстве римлян, наверняка был бы заклеймен «параноиком», «ватником», «сумасшедшим романофобом» или даже «провокатором», который специально разжигает настроения толпы, чтобы «подвести нас под римский гнев». С таким человеком олигархи обошлись бы весьма сурово. Собственно, это даже не гипотеза, а реальность: незадолго до начала последней войны карфагеняне казнили всех своих «Стрелковых» и «Губаревых», чтобы укрепить дружбу с Римом.
Почему же римляне решили зарезать «курицу, несущую золотые яйца»? Потому что прекрасно понимали: курица несет золотые яйца только потому, что клюет золотые зерна, и прямой доступ к источнику этих зерен даст гораздо больший профит, чем сохранение «курицы» в качестве посредника. Это вечная ошибка «золотых куриц»: они считают себя незаменимыми, и потому очень удивляются, попадая в суп. Богатства, земли и рынки, контролируемые карфагенскими олигархами, представляли для римской элиты слишком большой пищевой интерес, чтобы Рим мог удовлетвориться полумерами. А нерешительность и военная слабость Карфагена, продемонстрированные в ходе конфликта с местной «Украиной»-Нумидией, делали предстоящую «экспроприацию» легкой прогулкой.
Комично, что Карфаген стал жертвой собственной хитроумной стратегии по замирению римлян, основанной на демонстрации абсолютной покорности и пацифизма. Вместо того чтобы увеличить число карфагенских друзей в Риме, это привело к противоположному результату. Иллюзия крайней слабости Карфагена увеличила число римских элитариев, желающих поучаствовать в расправе и поживиться добычей. Впоследствии римлян ожидало неприятное удивление, когда разоруженный и отрезанный от ресурсов Карфаген смог сопротивляться три года, нанося Риму чувствительные удары. Поддержка военного решения в сенате была бы куда меньшей, если бы римская элита знала заранее, что это будет не легкая прогулка, а серьезная война, в ходе которой у сенаторских сынков-мажоров не будет никакого шанса прославиться, а всю славу и влияние заберет себе крутой Сципион. Кстати, этот Сципион, финальный победитель и разрушитель Карфагена, до войны был в числе его друзей, а потом проливал крокодиловы слезы на его развалинах (в стиле «Я был вынужден выполнять преступные приказы!»).
Но вернемся к России. Главная опасность надежды на западных друзей состоит в том, что такая надежда становится предлогом для частичной капитуляции и сдачи важных позиций без боя. «Надо всего лишь немного подыграть нашим друзьям на Западе, чтобы у них появились аргументы в споре с нашими врагами на Западе. Пусть Карфаген-Россия покажет себя чуть более слабой, чуть более уступчивой, чуть более готовой к компромиссам за свой счет. И тогда можно будет избежать Самого Страшного». А в то время как карфагенские олигархи внимали успокоительным заверениям своих римских друзей, по самому Риму уже развешивались вербовочные объявления в армию вторжения, выполненные примерно в таком стиле: «Приглашаем записываться всех, кто желает поучаствовать увеселительном Погроме тупых и трусливых карфагенских свиней, с гарантированной богатой добычей. Для удобства публики, свиньи будут предварительно разоружены и связаны. Наши люди над этим уже работают».