Кто стоял за восстанием Спартака? (10 из 12, часть I)
ДРЕВНИЙ РИМ ГЛАЗАМИ XXI ВЕКА
Предыдущая часть ***** Начало
СПАРТАКОВСКИЙ МАРШРУТ В КОНТЕКСТЕ БОЛЬШОЙ ИГРЫ.
ЧАСТЬ I. ГИПОТЕЗА «ВООРУЖЕННОЙ ЭМИГРАЦИИ»
«То рощица, то поле, то с горки, то на горку.
Ах, нужно каждой мышке попасть в родную норку».
Пришло время объяснить одну из главных загадок Спартака - странный возвратно-поступательный маршрут его армии в недрах римской Италии. За историческое время землю Италии пересекло из конца в конец немало иноземных завоевателей: африканец Ганнибал, украинцы Аларих и Теодорих, византиец Велисарий, француз Карл VIII, корсиканец Наполеон, англичанин Александер. Еще больше знаменитых полководцев прошли этот маршрут лишь частично (Карл Великий и Суворов, к примеру). Но всегда их маршруты и их действия были жестко мотивированы, и у сегодняшних историков особых разночтений не вызывают. Иное дело - Спартак. Объяснение спартаковского маршрута породило целый ряд интересных гипотез.
Из числа древних историков объяснением спартаковских перемещений более всех озаботился регионалист Плутарх, выдвинув трогательную версию о «Возвращении Домой». Согласно этой версии, спартаковский маршрут был мотивирован желанием рабов поскорее вырваться из Италии. По сути это была «вооруженная эмиграция». Спартак решил вывести своих людей через Альпы в Галлию и Фракию, для чего стал прорываться с боями в северную оконечность Италии. Но его разросшееся войско, окрыленное победами, потребовало вместо бегства повернуть на Рим. Бросить дураков и уйти из Италии с разумной частью приверженцев Спартак почему-то не захотел и направился в сторону Рима. Однако Рим к тому времени уже сколотил мощную армию Красса, и тогда Спартак бросился в юго-западную оконечность полуострова, задумав бежать через пролив в Сицилию, при помощи киликийских пиратов. Но, то ли пираты его обманули, то ли Красс предпринял контрмеры, и Спартаку пришлось прорываться на юго-восток, в надежде наскоком захватить крупный порт Брундизий и в нем - какое-то количество кораблей. Из Брундизия он думал отплыть на Балканы. Однако Марк Лукулл успел переправить в Брундизий передовые отряды своей армии, возвращавшейся из Фракии. А северный выход из Италии, между тем, перекрыл Помпей. Узнав об этом, Спартак понял, что попал в западню, и бросился на Красса, дабы погибнуть с честью.
Эта версия имеет слишком много слабых мест. Не случайно, кроме Плутарха о ней никто больше не говорит. У Саллюстия, применительно к ранней фазе восстания, встречается намек о Галлии как цели Спартака, но это, скорее всего, Цизальпийская Галлия (т.е. Северная Италия), куда он действительно пришел. Если за движением восставших на север стоял мотив бегства из Италии, то он был исключительно сильным, - ведь по дороге спартаковцам пришлось сделать невозможное, в честных линейных сражениях разгромив 2 консульские и 1 проконсульскую армии. Странно, что этот мотив вдруг ослабел, когда работа была уже сделана, путь вперед открыт, а путь назад, наоборот, был перекрыт новыми римскими армиями.
Что касается Сицилии, то даже у Плутарха речь шла не о переправе всей армии, которая таким образом оказалась бы в мышеловке, а лишь об отправке небольшого экспедиционного корпуса, достаточного, чтобы поднять очередное восстание местных рабов. Зачем ради этого Спартак много месяцев околачивался в Бруттии со всей своей армией и позволил Крассу там себя запереть, не ясно. И уж полнейший абсурд - переправа из Италии в Грецию на куче-мале торговых судов (которые могли быть захвачены в Брундизии), через моря, контролируемые римским военным флотом (в это время он был как раз восточнее Италии и уже практически освободился, разгромив ВМФ Митридата). Кроме того, внезапный отказ от рейда на Брундизий тоже не вполне понятен: Марк Лукулл еще несколько месяцев оставался на Балканах (что аргументировано показал В.А. Горончаровский в своей книге «Спартаковская война»).
Но самое главное возражение против этой версии - несоразмерность целей и средств. Если Спартак и его коллеги хотели просто эвакуироваться на родину, то зачем было устраивать такую грандиозную войну? Можно было сразу после бегства из Капуи договориться с пиратами, расплатившись с ними сокровищами, награбленными на ближайших виллах. Допустим, Спартак, как великий гуманист, хотел освободить и вернуть на родину как можно больше рабов. Уточним: освободить или убить? Если убить, то его стратегия была правильной: сбивать плохо обученных и плохо вооруженных людей в плотные массы и бросить на римские регулярные части. Для большинства участников восстания оно, собственно, и закончилось смертью: либо на поле боя, либо на кресте. Если же он хотел их освободить, а не убить, то надо было, при опоре на партизанскую тактику, организовать подобие «Подземной железной дороги», созданной героями-аболиционистами в южных штатах США.
Для эвакуации рабов можно было нанимать тех же пиратов, и расплачиваться с ними награбленными ценностями. Представьте себе сеть партизанских отрядов, промышляющих ограблением вилл и больших дорог. Каждый беглый раб, мечтающий о свободе, обязан прослужить в таком отряде, к примеру, полгода. После чего на деньги, «заработанные» им в ходе борьбы, организуется эвакуация его и близких ему людей (жены, детей) в безопасную местность.
Удобных вариантов могло быть много. «Паспортно-визовая система» в те времена была неразвита, всегда можно было придумать правдоподобную легенду (подкрепив ее взятками местным властям) и поселиться в одном из бесчисленных эллинистических городков Восточного Средиземноморья. Благо, каждому беженцу (все из тех же награбленных сокровищ) можно было выдать «стартовый капитал» для покупки земельного участка или организации мелкого бизнеса. Другой вариант - высадка на удаленном от Италии пустынном уголке побережья, откуда есть безопасный маршрут на прежнюю родину рабов. Этот вариант был бы особенно удобен для фракийцев.
Наконец, можно было основать собственный город на западном или северном побережье Черного Моря (не обязательно прямо на берегу). Спартак, как фракиец, должен был иметь представление об этом регионе. Предварительно посланные переговорщики могли бы сговориться с вождями местных гетских или скифских племен и, в обмен на награбленное золото, выкупить у них участок для поседения. А далее заработал бы «маршрут свободы», и в новую колонию пачками начали бы прибывать энергичные поселенцы. Укрепившись, они могли бы расширить свою территорию мирно, за счет новых сделок с племенами, или же грубой военной силой.
В принципе, могли быть задействованы сразу все эти варианты, в зависимости от предпочтений самих беженцев. Тем, кому было куда возвращаться, помогли возвратиться. Тем, кто был уверен в своей способности интегрироваться в эллинскую ойкумену, помогли затеряться на ее просторах. А остальные могли попытать счастья, основав новый город за пределами римской сферы влияния. Наконец, для желающих всегда был доступен и самый простой вариант - отправка закаленных бойцов в качестве хорошо оплачиваемых наемников на службу тем царям и народам, которые враждовали с Римом. Митридат, бросивший вызов однополярному миропорядку, в тот момент весьма нуждался в таких «вежливых людях».
Несомненно, такой путь освобождения рабов был бы связан с существенными потерями. Римляне со временем разобрались бы, что имеют у себя под боком целую партизанскую сеть, занимающуюся грабежами и эвакуацией рабов. Стали бы наносить удары, уничтожать целые узлы этой сети. Вероятно, каждому второму беглому рабу, становившемуся членом этой сети, была уготована гибель. Но это все равно менее рискованный вариант, чем тотальное восстание против Рима и эвакуация «всей толпой». Тем более что после выхода из Италии беженцам пришлось бы разделиться на несколько групп, ослабить себя. И этим мелким группам пришлось бы преодолевать на своем пути сопротивление не только римлян и их союзников, но и нейтральных народов, которые вряд ли желали, чтобы через их землю шествовала банда вооруженных людей.
Впрочем, еще не факт, что спартаковцы после похода на Север вернулись обратно в полном составе. Возможно, некоторые отряды сделали попытку выйти из Италии. Источники не дают нам сплошной логистики по отдельным фракциям спартаковского войска. Об отделившихся отрядах мы узнаем, только когда они вступают в сражение с римлянами. Если достаточно сильный фрагмент армии восставших «задержался» в Этрурии, севернее Рима (о чем сообщил разгромивший его Помпей), то нельзя утверждать, что другой такой же отряд, благополучно миновав римские блокпосты, не мог просочиться в Галлию и далее на север.
Нельзя с полной уверенностью отрицать и то, что после разгрома основной армии какие-то отряды спартаковцев могли эвакуироваться морским путем, расплатившись с пиратами. В принципе, «гипотезу эмиграции» может спасти предположение, что большая война была затеяна Спартаком лишь для прикрытия, чтобы облегчить работу «подземной железной дороги». Не случайно, она началась не сразу, а только когда римляне стали всерьез досаждать партизанской сети. Можно предположить, что все это время, параллельно войне с Римом, Спартак вывозил из Италии значительные массы освобождаемых рабов, включая женщин и детей. Основная масса закаленных бойцов была эвакуирована в последний момент, что и привело к ослаблению спартаковской армии и ее неожиданно легкому разгрому Крассом. Как известно, тело самого Спартака так и не было найдено на поле боя. Возможно, он был только ранен, и его тоже смогли эвакуировать.
Немного пофантазируем о том, куда они все могли направиться, и к чему это в итоге могло привести. Источники того времени не сообщают нам ничего об основании «неустановленными лицами» новых городов в близкой к ним части ойкумены. Так что спартаковцам пришлось отправиться либо куда-то за Гибралтар, либо на северное побережье Черного моря. Войдя в устье Днепра и поднявшись на веслах вверх по течению, они могли обосноваться на Хортице, - весьма удобное и достаточно безопасное место для людей, которые еще не наладили взаимоотношений с местными аборигенами. Как показала последующая история Запорожской Сечи, эти места весьма привлекательны для «добрых молодцев», зарабатывающих себе на жизнь ратным ремеслом. Учитывая, что эти неизвестно откуда взявшиеся «молодцы» прибыли сюда под трофейными римскими штандартами красного цвета, и вообще, как бывшие гладиаторы, должны были особо почитать красный цвет Марса, греческое население Причерноморья могло дать им имя «ρουσια», что значит «красные». Потомки спартаковских бойцов, смешавшись с аборигенами этих мест, и дали начало тому таинственному племени «русов» или «росов», о происхождении которого спорят историки. Впоследствии это племя объединило восточных славян в единое мощное государство, первыми же историческими деяниями которого - «по старой памяти» - стали отчаянные походы против Второго Рима.
Такое героическое происхождение позволило бы легко объяснить многие черты русского национального характера, а также аномальный исторический путь Руси-России. С точки зрения исторического легендирования весьма неплохо было бы заменить смутного Рюрика на колоритного Спартака. После присоединения этих мест к России, археологам следовало бы дополнительно покопаться на Большой и Малой Хортицах и найти там парочку глиняных черепков с «правильными» надписями, или трофейные легионные орлы, или, чем черт не шутит, - надгробие Спартака с выбитой на камне «правильной» версией событий.
Если же воздержаться от фантазий, то, пожалуй, придется сделать вывод, что «гипотеза эмиграции» вообще ничего не дает для понимания изучаемых нами событий. В лучшем случае это отражение внутренней агитации в армии Спартака. Возможно, идея «возвращения домой» была «морковкой», чтобы побудить к походу на север наименее решительную часть армии повстанцев. Такой мотив был особенно необходим в ситуации, когда истинные цели этого похода по каким-то причинам не могли быть открыты большинству участников.
Кроме того, планы по «эмиграции» могли быть и чистой дезинформацией со стороны Спартака. Возможно, он надеялся, что если римляне поверят в его скорый уход из Италии в Галлию или Фракию, то не будут спешить с комплектованием очередной карательной армии, и при обратном движении на юг полуострова он застанет их врасплох. Версия о переправе в Сицилию, в принципе, могла бы подействовать на нервы Крассу и заставить того атаковать восставших на невыгодной позиции. Идея о переправе на Балканы через Брундизий могла дезориентировать Красса относительной истинного маршрута спартаковской армии.
Продолжение
******
Примечание: данный текст написан и опубликован в рамках эксперимента, в качестве ответного дара блоггерам. Допускается перепечатка любых его частей на любых площадках для бесплатного доступа, при условии сохранения авторства (Сергей Корнев) и ссылки на блог автора (kornev.livejournal.com).
Предыдущая часть ***** Начало
СПАРТАКОВСКИЙ МАРШРУТ В КОНТЕКСТЕ БОЛЬШОЙ ИГРЫ.
ЧАСТЬ I. ГИПОТЕЗА «ВООРУЖЕННОЙ ЭМИГРАЦИИ»
«То рощица, то поле, то с горки, то на горку.
Ах, нужно каждой мышке попасть в родную норку».
Пришло время объяснить одну из главных загадок Спартака - странный возвратно-поступательный маршрут его армии в недрах римской Италии. За историческое время землю Италии пересекло из конца в конец немало иноземных завоевателей: африканец Ганнибал, украинцы Аларих и Теодорих, византиец Велисарий, француз Карл VIII, корсиканец Наполеон, англичанин Александер. Еще больше знаменитых полководцев прошли этот маршрут лишь частично (Карл Великий и Суворов, к примеру). Но всегда их маршруты и их действия были жестко мотивированы, и у сегодняшних историков особых разночтений не вызывают. Иное дело - Спартак. Объяснение спартаковского маршрута породило целый ряд интересных гипотез.
Из числа древних историков объяснением спартаковских перемещений более всех озаботился регионалист Плутарх, выдвинув трогательную версию о «Возвращении Домой». Согласно этой версии, спартаковский маршрут был мотивирован желанием рабов поскорее вырваться из Италии. По сути это была «вооруженная эмиграция». Спартак решил вывести своих людей через Альпы в Галлию и Фракию, для чего стал прорываться с боями в северную оконечность Италии. Но его разросшееся войско, окрыленное победами, потребовало вместо бегства повернуть на Рим. Бросить дураков и уйти из Италии с разумной частью приверженцев Спартак почему-то не захотел и направился в сторону Рима. Однако Рим к тому времени уже сколотил мощную армию Красса, и тогда Спартак бросился в юго-западную оконечность полуострова, задумав бежать через пролив в Сицилию, при помощи киликийских пиратов. Но, то ли пираты его обманули, то ли Красс предпринял контрмеры, и Спартаку пришлось прорываться на юго-восток, в надежде наскоком захватить крупный порт Брундизий и в нем - какое-то количество кораблей. Из Брундизия он думал отплыть на Балканы. Однако Марк Лукулл успел переправить в Брундизий передовые отряды своей армии, возвращавшейся из Фракии. А северный выход из Италии, между тем, перекрыл Помпей. Узнав об этом, Спартак понял, что попал в западню, и бросился на Красса, дабы погибнуть с честью.
Эта версия имеет слишком много слабых мест. Не случайно, кроме Плутарха о ней никто больше не говорит. У Саллюстия, применительно к ранней фазе восстания, встречается намек о Галлии как цели Спартака, но это, скорее всего, Цизальпийская Галлия (т.е. Северная Италия), куда он действительно пришел. Если за движением восставших на север стоял мотив бегства из Италии, то он был исключительно сильным, - ведь по дороге спартаковцам пришлось сделать невозможное, в честных линейных сражениях разгромив 2 консульские и 1 проконсульскую армии. Странно, что этот мотив вдруг ослабел, когда работа была уже сделана, путь вперед открыт, а путь назад, наоборот, был перекрыт новыми римскими армиями.
Что касается Сицилии, то даже у Плутарха речь шла не о переправе всей армии, которая таким образом оказалась бы в мышеловке, а лишь об отправке небольшого экспедиционного корпуса, достаточного, чтобы поднять очередное восстание местных рабов. Зачем ради этого Спартак много месяцев околачивался в Бруттии со всей своей армией и позволил Крассу там себя запереть, не ясно. И уж полнейший абсурд - переправа из Италии в Грецию на куче-мале торговых судов (которые могли быть захвачены в Брундизии), через моря, контролируемые римским военным флотом (в это время он был как раз восточнее Италии и уже практически освободился, разгромив ВМФ Митридата). Кроме того, внезапный отказ от рейда на Брундизий тоже не вполне понятен: Марк Лукулл еще несколько месяцев оставался на Балканах (что аргументировано показал В.А. Горончаровский в своей книге «Спартаковская война»).
Но самое главное возражение против этой версии - несоразмерность целей и средств. Если Спартак и его коллеги хотели просто эвакуироваться на родину, то зачем было устраивать такую грандиозную войну? Можно было сразу после бегства из Капуи договориться с пиратами, расплатившись с ними сокровищами, награбленными на ближайших виллах. Допустим, Спартак, как великий гуманист, хотел освободить и вернуть на родину как можно больше рабов. Уточним: освободить или убить? Если убить, то его стратегия была правильной: сбивать плохо обученных и плохо вооруженных людей в плотные массы и бросить на римские регулярные части. Для большинства участников восстания оно, собственно, и закончилось смертью: либо на поле боя, либо на кресте. Если же он хотел их освободить, а не убить, то надо было, при опоре на партизанскую тактику, организовать подобие «Подземной железной дороги», созданной героями-аболиционистами в южных штатах США.
Для эвакуации рабов можно было нанимать тех же пиратов, и расплачиваться с ними награбленными ценностями. Представьте себе сеть партизанских отрядов, промышляющих ограблением вилл и больших дорог. Каждый беглый раб, мечтающий о свободе, обязан прослужить в таком отряде, к примеру, полгода. После чего на деньги, «заработанные» им в ходе борьбы, организуется эвакуация его и близких ему людей (жены, детей) в безопасную местность.
Удобных вариантов могло быть много. «Паспортно-визовая система» в те времена была неразвита, всегда можно было придумать правдоподобную легенду (подкрепив ее взятками местным властям) и поселиться в одном из бесчисленных эллинистических городков Восточного Средиземноморья. Благо, каждому беженцу (все из тех же награбленных сокровищ) можно было выдать «стартовый капитал» для покупки земельного участка или организации мелкого бизнеса. Другой вариант - высадка на удаленном от Италии пустынном уголке побережья, откуда есть безопасный маршрут на прежнюю родину рабов. Этот вариант был бы особенно удобен для фракийцев.
Наконец, можно было основать собственный город на западном или северном побережье Черного Моря (не обязательно прямо на берегу). Спартак, как фракиец, должен был иметь представление об этом регионе. Предварительно посланные переговорщики могли бы сговориться с вождями местных гетских или скифских племен и, в обмен на награбленное золото, выкупить у них участок для поседения. А далее заработал бы «маршрут свободы», и в новую колонию пачками начали бы прибывать энергичные поселенцы. Укрепившись, они могли бы расширить свою территорию мирно, за счет новых сделок с племенами, или же грубой военной силой.
В принципе, могли быть задействованы сразу все эти варианты, в зависимости от предпочтений самих беженцев. Тем, кому было куда возвращаться, помогли возвратиться. Тем, кто был уверен в своей способности интегрироваться в эллинскую ойкумену, помогли затеряться на ее просторах. А остальные могли попытать счастья, основав новый город за пределами римской сферы влияния. Наконец, для желающих всегда был доступен и самый простой вариант - отправка закаленных бойцов в качестве хорошо оплачиваемых наемников на службу тем царям и народам, которые враждовали с Римом. Митридат, бросивший вызов однополярному миропорядку, в тот момент весьма нуждался в таких «вежливых людях».
Несомненно, такой путь освобождения рабов был бы связан с существенными потерями. Римляне со временем разобрались бы, что имеют у себя под боком целую партизанскую сеть, занимающуюся грабежами и эвакуацией рабов. Стали бы наносить удары, уничтожать целые узлы этой сети. Вероятно, каждому второму беглому рабу, становившемуся членом этой сети, была уготована гибель. Но это все равно менее рискованный вариант, чем тотальное восстание против Рима и эвакуация «всей толпой». Тем более что после выхода из Италии беженцам пришлось бы разделиться на несколько групп, ослабить себя. И этим мелким группам пришлось бы преодолевать на своем пути сопротивление не только римлян и их союзников, но и нейтральных народов, которые вряд ли желали, чтобы через их землю шествовала банда вооруженных людей.
Впрочем, еще не факт, что спартаковцы после похода на Север вернулись обратно в полном составе. Возможно, некоторые отряды сделали попытку выйти из Италии. Источники не дают нам сплошной логистики по отдельным фракциям спартаковского войска. Об отделившихся отрядах мы узнаем, только когда они вступают в сражение с римлянами. Если достаточно сильный фрагмент армии восставших «задержался» в Этрурии, севернее Рима (о чем сообщил разгромивший его Помпей), то нельзя утверждать, что другой такой же отряд, благополучно миновав римские блокпосты, не мог просочиться в Галлию и далее на север.
Нельзя с полной уверенностью отрицать и то, что после разгрома основной армии какие-то отряды спартаковцев могли эвакуироваться морским путем, расплатившись с пиратами. В принципе, «гипотезу эмиграции» может спасти предположение, что большая война была затеяна Спартаком лишь для прикрытия, чтобы облегчить работу «подземной железной дороги». Не случайно, она началась не сразу, а только когда римляне стали всерьез досаждать партизанской сети. Можно предположить, что все это время, параллельно войне с Римом, Спартак вывозил из Италии значительные массы освобождаемых рабов, включая женщин и детей. Основная масса закаленных бойцов была эвакуирована в последний момент, что и привело к ослаблению спартаковской армии и ее неожиданно легкому разгрому Крассом. Как известно, тело самого Спартака так и не было найдено на поле боя. Возможно, он был только ранен, и его тоже смогли эвакуировать.
Немного пофантазируем о том, куда они все могли направиться, и к чему это в итоге могло привести. Источники того времени не сообщают нам ничего об основании «неустановленными лицами» новых городов в близкой к ним части ойкумены. Так что спартаковцам пришлось отправиться либо куда-то за Гибралтар, либо на северное побережье Черного моря. Войдя в устье Днепра и поднявшись на веслах вверх по течению, они могли обосноваться на Хортице, - весьма удобное и достаточно безопасное место для людей, которые еще не наладили взаимоотношений с местными аборигенами. Как показала последующая история Запорожской Сечи, эти места весьма привлекательны для «добрых молодцев», зарабатывающих себе на жизнь ратным ремеслом. Учитывая, что эти неизвестно откуда взявшиеся «молодцы» прибыли сюда под трофейными римскими штандартами красного цвета, и вообще, как бывшие гладиаторы, должны были особо почитать красный цвет Марса, греческое население Причерноморья могло дать им имя «ρουσια», что значит «красные». Потомки спартаковских бойцов, смешавшись с аборигенами этих мест, и дали начало тому таинственному племени «русов» или «росов», о происхождении которого спорят историки. Впоследствии это племя объединило восточных славян в единое мощное государство, первыми же историческими деяниями которого - «по старой памяти» - стали отчаянные походы против Второго Рима.
Такое героическое происхождение позволило бы легко объяснить многие черты русского национального характера, а также аномальный исторический путь Руси-России. С точки зрения исторического легендирования весьма неплохо было бы заменить смутного Рюрика на колоритного Спартака. После присоединения этих мест к России, археологам следовало бы дополнительно покопаться на Большой и Малой Хортицах и найти там парочку глиняных черепков с «правильными» надписями, или трофейные легионные орлы, или, чем черт не шутит, - надгробие Спартака с выбитой на камне «правильной» версией событий.
Если же воздержаться от фантазий, то, пожалуй, придется сделать вывод, что «гипотеза эмиграции» вообще ничего не дает для понимания изучаемых нами событий. В лучшем случае это отражение внутренней агитации в армии Спартака. Возможно, идея «возвращения домой» была «морковкой», чтобы побудить к походу на север наименее решительную часть армии повстанцев. Такой мотив был особенно необходим в ситуации, когда истинные цели этого похода по каким-то причинам не могли быть открыты большинству участников.
Кроме того, планы по «эмиграции» могли быть и чистой дезинформацией со стороны Спартака. Возможно, он надеялся, что если римляне поверят в его скорый уход из Италии в Галлию или Фракию, то не будут спешить с комплектованием очередной карательной армии, и при обратном движении на юг полуострова он застанет их врасплох. Версия о переправе в Сицилию, в принципе, могла бы подействовать на нервы Крассу и заставить того атаковать восставших на невыгодной позиции. Идея о переправе на Балканы через Брундизий могла дезориентировать Красса относительной истинного маршрута спартаковской армии.
Продолжение
******
Примечание: данный текст написан и опубликован в рамках эксперимента, в качестве ответного дара блоггерам. Допускается перепечатка любых его частей на любых площадках для бесплатного доступа, при условии сохранения авторства (Сергей Корнев) и ссылки на блог автора (kornev.livejournal.com).