Брянская область празднует «День Независимости»
В Брянской области вчера активно отмечался «День Независимости». Раньше это был просто «День города», но с определенного момента его превратили в общерегиональный праздник, сделали обязательным выходным для всех предприятий, госучреждений, школ. Формально, разумеется, это не настоящий «День Независимости», а «День Независимости от Третьего Рейха», т.е. «День освобождения Брянска от немецко-фашистских захватчиков». Однако по духу это именно «День Независимости»: этот праздник никоим образом не является «дублером» 9 мая, как следовало бы ожидать.
Дело в том, что освобождение области послужило прелюдией к восстановлению региона как административного образования. В 1929 году свежеиспеченная Брянская губерния была расформирована и восстановлена как область только в 1944 году. Причем контуры ее новых границ отражали специфику поведения населения во время немецкой оккупации. Местные жители прославились активной жизненной позицией: здесь было необычно много как партизан, так и коллаборационистов, которые ожесточенно воевали между собой вплоть до 1948 года. Всем известна история «Локотской республики» (занимавшей пятую часть области), вооруженного формирования РОНА и «1-й русской гренадерской дивизии СС» (сформированной в основном из уроженцев Брянщины). А с другой стороны - многочисленные партизаны брянских лесов, которые во время войны контролировали большую часть лесных районов области (там продолжали функционировать колхозы, висели красные флаги над сельсоветами, выходили советские газеты и т.п.).
После освобождения было решено, что эту территорию следует выделить из состава областей, в которые она была включена до войны, и управлять ею особым образом. На все партийные и административные должности здесь были поставлены бывшие партизанские командиры. Главпартизан был назначен партийным руководителем региона. Последующая советская (да и постсоветская) номенклатура области - это в основном наследники партизанских командиров. Впрочем, многочисленная «фракция полицаев» после войны тоже никуда не делась. Те, кто не ушел вместе с немцами и РОНА, образовали некое подобие Ку-клукс-клана на разгромленном Юге США и успешно пресекали попытки советских следственных органов их вычислить и осудить. Местное население в деревнях частично было ими запугано, а частично - и само не рвалось их выдавать, поскольку трудоспособных мужчин на Брянщине после войны почти не осталось. Этот «Брянский Ку-клукс-клан», по-видимому, в каком-то формате функционирует и сегодня, - не случайно в регионе необычно мало «трудовых мигрантов», в сравнении с соседними областями (Калужской и др.).
Со временем «партизанская» и «полицайская» элиты области переплелись, породнились между собой браками и стали совместно владеть регионом, терпеливо ожидая момента, когда границы нового «Еврорейха» расширятся до линии максимального продвижения гитлеровских войск в 1942 году. В финальное возвращение немецких хозяев, как можно догадаться, свято верит не только региональная номенклатура, но и местные бизнес-круги. К примеру, одна крупная продовольственная корпорация (по местной мифологии принадлежит родственникам Медведева) развивает свои производственные комплексы и латифундии исключительно в Калининграде и в плодородных регионах вдоль западной границы РФ, которые, по мнению местных аналитиков, «гарантированно отойдут к ЕС, а не к Халифату и Китаю». Остальные регионы РФ корпорация использует исключительно как рынок сбыта.
Тем не менее, несмотря на доминирование коллаборационистской фракции в местной элите, в качестве главного был оставлен партизанский миф, который превратился в настоящий культ. Про партизан поется даже в областном гимне. Однако на уровне законодательства постепенно проводится вполне «полицайская» линия. К примеру, Брянская область - один из немногих регионов РФ, где сокращены или отсутствуют некоторые льготы и пособия в отношении ветеранов ВОв, «детей войны» и других аналогичных категорий граждан. В то же время в области принят закон «О родовых усадьбах», который многие посчитали предвестником реституции земельной собственности, отобранной у владельцев после 1917 (и после 1943) года.
Партизанская идеологема, впрочем, поддерживается не только из соображений маскировки и сиюминутной конъюнктуры - это заготовка на будущее. 17 сентября 1943 года Брянск был освобожден при активном участии партизанских соединений, ударивших по немцам с тыла. Предвижу, что, когда местная элита начнет бороться за суверенитет для последующего вступления в ЕС (самостоятельно или в составе «Еврорегиона Днепр»), мощное развитие партизанщины будет подаваться как одно из оснований для суверенитета («мы практически сами себя освободили, своим оружием»). Партизаны будут рассматриваться не как «сатрапы Сталина», а как «брянские патриоты, сражавшиеся за свободу родного края». Так что выбор 17 сентября в качестве «главного национального праздника области» далеко не случаен: главное его содержание не в том, что «нас, пассивных, освободили, спасибо тебе Москва», а в том, что «мы сами себя освободили, а до этого еще и Москву спасли своими диверсиями на железных дорогах».
Другим основанием для суверенитета (и особенно для дружбы с ЕС) станет, вероятно, Локотская республика, как «пример готовности жителей Брянщины к цивилизованному гражданскому самоуправлению под эгидой Европы». При этом конфликт между коллаборационистами и партизанами будет истолкован как «трагическая судьба людей, желавших в сущности одного и того же - свободы для Брянщины, но вынужденно разделенных между двумя превосходящими силами».
Дело в том, что освобождение области послужило прелюдией к восстановлению региона как административного образования. В 1929 году свежеиспеченная Брянская губерния была расформирована и восстановлена как область только в 1944 году. Причем контуры ее новых границ отражали специфику поведения населения во время немецкой оккупации. Местные жители прославились активной жизненной позицией: здесь было необычно много как партизан, так и коллаборационистов, которые ожесточенно воевали между собой вплоть до 1948 года. Всем известна история «Локотской республики» (занимавшей пятую часть области), вооруженного формирования РОНА и «1-й русской гренадерской дивизии СС» (сформированной в основном из уроженцев Брянщины). А с другой стороны - многочисленные партизаны брянских лесов, которые во время войны контролировали большую часть лесных районов области (там продолжали функционировать колхозы, висели красные флаги над сельсоветами, выходили советские газеты и т.п.).
После освобождения было решено, что эту территорию следует выделить из состава областей, в которые она была включена до войны, и управлять ею особым образом. На все партийные и административные должности здесь были поставлены бывшие партизанские командиры. Главпартизан был назначен партийным руководителем региона. Последующая советская (да и постсоветская) номенклатура области - это в основном наследники партизанских командиров. Впрочем, многочисленная «фракция полицаев» после войны тоже никуда не делась. Те, кто не ушел вместе с немцами и РОНА, образовали некое подобие Ку-клукс-клана на разгромленном Юге США и успешно пресекали попытки советских следственных органов их вычислить и осудить. Местное население в деревнях частично было ими запугано, а частично - и само не рвалось их выдавать, поскольку трудоспособных мужчин на Брянщине после войны почти не осталось. Этот «Брянский Ку-клукс-клан», по-видимому, в каком-то формате функционирует и сегодня, - не случайно в регионе необычно мало «трудовых мигрантов», в сравнении с соседними областями (Калужской и др.).
Со временем «партизанская» и «полицайская» элиты области переплелись, породнились между собой браками и стали совместно владеть регионом, терпеливо ожидая момента, когда границы нового «Еврорейха» расширятся до линии максимального продвижения гитлеровских войск в 1942 году. В финальное возвращение немецких хозяев, как можно догадаться, свято верит не только региональная номенклатура, но и местные бизнес-круги. К примеру, одна крупная продовольственная корпорация (по местной мифологии принадлежит родственникам Медведева) развивает свои производственные комплексы и латифундии исключительно в Калининграде и в плодородных регионах вдоль западной границы РФ, которые, по мнению местных аналитиков, «гарантированно отойдут к ЕС, а не к Халифату и Китаю». Остальные регионы РФ корпорация использует исключительно как рынок сбыта.
Тем не менее, несмотря на доминирование коллаборационистской фракции в местной элите, в качестве главного был оставлен партизанский миф, который превратился в настоящий культ. Про партизан поется даже в областном гимне. Однако на уровне законодательства постепенно проводится вполне «полицайская» линия. К примеру, Брянская область - один из немногих регионов РФ, где сокращены или отсутствуют некоторые льготы и пособия в отношении ветеранов ВОв, «детей войны» и других аналогичных категорий граждан. В то же время в области принят закон «О родовых усадьбах», который многие посчитали предвестником реституции земельной собственности, отобранной у владельцев после 1917 (и после 1943) года.
Партизанская идеологема, впрочем, поддерживается не только из соображений маскировки и сиюминутной конъюнктуры - это заготовка на будущее. 17 сентября 1943 года Брянск был освобожден при активном участии партизанских соединений, ударивших по немцам с тыла. Предвижу, что, когда местная элита начнет бороться за суверенитет для последующего вступления в ЕС (самостоятельно или в составе «Еврорегиона Днепр»), мощное развитие партизанщины будет подаваться как одно из оснований для суверенитета («мы практически сами себя освободили, своим оружием»). Партизаны будут рассматриваться не как «сатрапы Сталина», а как «брянские патриоты, сражавшиеся за свободу родного края». Так что выбор 17 сентября в качестве «главного национального праздника области» далеко не случаен: главное его содержание не в том, что «нас, пассивных, освободили, спасибо тебе Москва», а в том, что «мы сами себя освободили, а до этого еще и Москву спасли своими диверсиями на железных дорогах».
Другим основанием для суверенитета (и особенно для дружбы с ЕС) станет, вероятно, Локотская республика, как «пример готовности жителей Брянщины к цивилизованному гражданскому самоуправлению под эгидой Европы». При этом конфликт между коллаборационистами и партизанами будет истолкован как «трагическая судьба людей, желавших в сущности одного и того же - свободы для Брянщины, но вынужденно разделенных между двумя превосходящими силами».