Кто стоял за восстанием Спартака? (13 из 13, часть II)
ПРИЛОЖЕНИЕ. АНТИЧНЫЕ ПЕРВОИСТОЧНИКИ. ЧАСТЬ II.
Во вторую группу источников входят описания спартаковского восстания, сделанные очевидцами событий либо историками, а также развернутые фрагменты из таких описаний. Помимо Аппиана и Плутарха в «солидную» античную спартаковскую историографию входят Саллюстий, Ливий, Флор и Орозий. Интересные подробности, проливающие свет на некоторые аспекты восстания, можно найти у Цицерона.
Цицерон
Самый первый по времени написания источник о восстании Спартака - обвинительная речь Цицерона «О казнях» на процессе против экс-губернатора Сицилии Гая Верреса, опубликованная в 69 г. до н.э. Последний правил Сицилией как раз во время восстания (73-71 гг.) и, прикрываясь чрезвычайным положением, предавался там рейдерству и репрессиям. Большая часть речи посвящена фактам коррупции и беззакония со стороны администрации Верреса, но есть и несколько фрагментов, актуальных с точки зрения спартаковской историографии.
(начало)***
(I, 1) …Выставляют положение, что благодаря мужеству и исключительной бдительности, проявленными Верресом в смутное и грозное время, провинция Сицилия была сохранена невредимой от посягательств беглых рабов и вообще избавлена от опасностей войны. …
(II, 5) Что ты говоришь? От войны, начатой беглыми рабами, Сицилия была избавлена благодаря твоей доблести? Великая это заслуга и делающая тебе честь речь! Но все-таки - от какой же это войны? Ведь, насколько нам известно, после той войны, которую завершил Маний Аквилий, в Сицилии войны с беглыми рабами не было. - "Но в Италии такая война была". - Знаю, и притом большая и ожесточенная. И ты пытаешься хотя бы часть успехов, достигнутых во время той войны, приписать себе? И ты хочешь разделить славу той победы с Марком Крассом или с Гнеем Помпеем? Да, пожалуй, у тебя хватит наглости даже и на подобное заявление. Видимо, именно ты воспрепятствовал полчищам беглых рабов переправиться из Италии в Сицилию. Где, когда, с какой стороны? Тогда, когда они пытались пристать к берегу - на плотах или на судах? Ведь мы ничего подобного никогда не слыхали, но знаем одно: доблесть и мудрость храбрейшего мужа Марка Красса не позволили беглым рабам переправиться через пролив в Мессану на соединенных ими плотах, причем этой их попытке не пришлось бы препятствовать с таким трудом, если бы в Сицилии предполагали наличие военных сил, способных отразить их вторжение. - (6) "Но в то время как в Италии война происходила близко от Сицилии, все-таки в Сицилии ее не было". - А что в этом удивительного? Когда война происходила в Сицилии, столь же близко от Италии, она даже частично Италии не захватила.
(III) В самом деле, какое значение придаете вы в связи с этим такому близкому расстоянию между Сицилией и Италией? Доступ ли для врагов был, по вашему мнению, легок или же заразительность примера, побуждавшего начать войну, была опасна? Всякий доступ в Сицилию был не только затруднен, но и прегражден для этих людей, не имевших ни одного корабля, так что тем, которые, по твоим словам, находились так близко от Сицилии, достигнуть Океана было легче, чем высадиться у Пелорского мыса. (7) Что касается заразительности восстания рабов, то почему о ней твердишь именно ты, а не все те люди, которые стояли во главе других провинций? Не потому ли, что в Сицилии и ранее происходили восстания беглых рабов? Но именно этому обстоятельству провинция эта и обязана своей безопасностью и в настоящем и в прошлом. Ибо, после того как Маний Аквилий покинул провинцию, согласно распоряжениям и эдиктам всех преторов, ни один раб не имел права носить оружие. …
(IV, 9) Итак, во время претуры Верреса, значит, не было никаких волнений среди рабов в Сицилии, никаких заговоров? Нет, не произошло решительно ничего такого, о чем могли бы узнать сенат и римский народ, ничего, о чем сам Веррес написал бы в Рим. …
(XVI, 39) …разве только ты, быть может, упомянешь о последней вспышке войны беглых рабов в Италии и о беспорядках в Темпсе; как только они произошли, судьба привела тебя туда; для тебя это было бы величайшей удачей, если бы в тебе нашлась хоть капля мужества и стойкости; но ты оказался тем же, кем был всегда. (XVI, 40) Когда к тебе явились жители Валенции, и красноречивый и знатный Марк Марий стал от их имени просить тебя, чтобы ты, облеченный империем и званием претора, взял на себя начальствование и руководство для уничтожения той небольшой шайки, ты от этого уклонился; …(41) …Как вы помните, судьи, уже смеркалось; незадолго до того было получено известие о волнениях в Темпсе; человека, облеченного империем, которого можно было бы туда послать, не находили; тогда кто-то сказал, что невдалеке от Темпсы находится Веррес. Каким всеобщим ропотом встретили это предложение, как открыто первоприсутствующие сенаторы против этого возражали!..
*** (конец)
В целом, из этой речи Цицерона мы узнаем следующее:
1) Ни один отряд Спартака до Сицилии не добрался, поскольку у восставших не было кораблей, а попытка переправиться на плотах была сорвана благодаря усилиям Красса.
2) Никаких волнений среди собственно сицилийских рабов во время восстания Спартака не было. Прежде всего потому, что после двух предыдущих восстаний на Сицилии традиционно поддерживалась особенно строгая система контроля за рабами. Без поддержки спартаковского десанта они здесь ничего сделать не могли.
3) При этом никакой серьезной обороны от возможного десанта в море или на побережье Верресом создано не было, окрестные моря целиком контролировались пиратами. Последние однажды разгромили небольшой и плохо оснащенный флот Верреса и демонстративно заплыли во внутреннюю гавань Сиракуз (об этом подробно рассказывается в опущенной нами части текста).
4) В то же время Веррес жутко лютовал против явных или предполагаемых беженцев из армии Сертория, прибывавших в Сицилию. Малейшего подозрения в этом было достаточно, чтобы конфисковать у купца корабль, а его самого бросить в темницу или вообще казнить. Похоже, что истинной своей задачей Веррес видел оборону остров не от пиратов или Спартака, а от беглых марианцев.
5) Цицерон упоминает об отряде спартаковцев, действовавшем в Бруттии (Темпс) уже после разгрома армии Спартака.
В целом, Цицерон старался доказать, что Веррес сознательно саботировал борьбу с пиратами в окрестностях Сицилии. Цицерон привел многочисленные факты, свидетельствующие о тесном общении Верреса с предводителями пиратов. Тем из них, кто попадал в плен, он помогал избегать правосудия. А одного даже привез в Рим после окончания своих полномочий (очевидно, желая представить кому-то влиятельному в Риме).
Судя по крайней наглости Верреса, проявляемой им не только в Сицилии во время губернаторства, но и потом в Риме во время процесса, он имел очень серьезных покровителей из числа лидеров олигархической клики. Похоже, он представлял в Сицилии интересы тех олигархов, кто имел свою долю в пиратстве. Это объясняет и его безнаказанность (он слишком много знал), и его темные делишки с «Джеками Воробьями», и саботаж борьбы с пиратами.
Парадокс, но этот вывод заставляет нас отвергнуть придирки Цицерона и согласиться с тем, что именно Веррес спас Сицилию от Спартака. Почему пираты отказались перевозить войска Спартака в Сицилию? Очевидно, их и без того устраивала ситуация на острове. Разгоревшееся восстание только помешало бы использовать его как базу и место сбыта награбленной добычи. А вслед за Спартаком к Сицилии наверняка приплыл бы мощный римский флот, и пиратам пришлось бы надолго покинуть ее окрестности.
Добавлю, что Андрей Валентинов в своей книге «Спартак» приводит еще одно высказывание Цицерона о восстании:
«„Не более пятидесяти“, - говоришь ты. Со Спартаком вначале было меньше». Это из личного письма - к другу его Титу Помпонию Аттику. А сообщает он другу Аттику о всяческих безобразиях, что на острове Саламине творятся. Друг его возражает, что беда невелика, негодяев тамошних мало, пятьдесят всего. «Ах, всего пятьдесят?!» - возмущается златоуст. - «А у Спартака!..»
Саллюстий
Единственный римский источник, принадлежащий историку-современнику событий, - отрывок из частично дошедшей до нас «Истории» Гая Саллюстия Криспа (86-35 г. до н.э.). К сожалению, дошедшие до нас фрагменты текста охватывают лишь несколько эпизодов восстания. Судя по сохранившимся отрывкам, рассказ Саллюстия был гораздо обстоятельнее и драматичнее, чем у Плутарха и Аппиана. Будем надеяться, что когда-нибудь археологи откопают эту книгу целиком. Пока же количество отрывочных фрагментов Саллюстия историки пополняют, выуживая явные или предполагаемые цитаты из его книги у других античных авторов. По этой причине в разных русских изданиях Саллюстия текст может серьезно различаться. Ниже я привожу интересующие нас фрагменты по переводу В. С. Соколова (курсивом там отмечены догадки историков). Но на всякий случай фрагменты 96 и 98 дублирую (в скобках) по более близкому к тесту переводу В.О. Горенштейна.
(начало)***
Книга III:
90. «Спартак, вождь гладиаторов, один из тех семидесяти четырех, которые, убежав из школы гладиаторов, как говорит Саллюстий в третьей книге “Историй”, начали тяжелую войну с римским народом». (Взято из Schol. ad Hor. epod., 16, 6.)
91. Сам он, обладающий большой телесной силой и силой духа (ingens ipse virium atque animi).
92*. Подошел к подошве горы (radicem montis accessit).
93*. Если же будет сильное сопротивление, то им лучше погибнуть от меча, чем от голода.
Или так: «Если вы хотите погибнуть лучше от железа, чем от голода…» (По-видимому, из речи Спартака, когда он убеждает соратников сделать вылазку с окруженного римлянами Везувия. - С.К.)
94*. Коссиний случайно находился на ближайшей вилле, на купаниях (Cossinius in proxima villa fonte lavabatur).
Или так: «Коссиний принимал ванну на соседней вилле…» (Эпизод, когда один из преторов спартаковцами чуть не был захвачен в бане. - С.К.)
95. А тогда в особенности, как всегда бывает в момент крайней опасности, каждый стал думать о самом дорогом у себя дома, и все солдаты всех разрядов принялись исполнять свой последний долг.
96. (A, 3) … копья калили на огне, которыми, помимо их внешнего вида, необходимого для войны, (5) можно было причинять врагу вред не хуже, чем железом. А Вариний, пока беглые рабы так действовали, ввиду того, что большая часть солдат хворала от осенней непо(10)годы и что никто, несмотря на суровый приказ, не возвращался под знамена после последнего бегства, да и те, что оставались, позорнейшим (15) образом уклонялись от военной службы, послал своего квестора Гая Торания в Рим, чтобы через него легче получать правдивые сведения, а сам (20) между тем с добровольцами, числом до четырех (B, 1) тысяч, расположился лагерем близко от них и укрепил его валом, рвом и другими крупными сооружениями. Затем беглые рабы, израс(5)ходовав (5) продовольствие, чтобы враги не напали на них с близкого расстояния, когда они собирают добычу, начали по военному обычаю ставить стражу и пикеты и выполнять другую лагерную службу. (10) Во время второй ночной смены все тайком выходят, оставив в лагере трубача, и под видом стражников - для смотрящих издалека - они на колья наса(15)дили перед воротами лагеря свежие трупы и развели частые огни для устрашения солдат Вариния… путь… [не хватает четырех строк, в которых также идет речь о пути рабов]… (C, 3) повернули по бездорожью; а Вариний, спустя много времени после рассвета, (5) не слыша обычной для беглых рабов брани, ни обычного шума и суеты и не видя камней, обычно звучно со всех сторон (10) падавших в его лагерь, послал всадников на выдававшийся вокруг холм разведать про беглых, которые поспешно шли за ним по следам. И хотя думал, что беглые отошли уже далеко (15) он, несмотря на то, что его отряд был хорошо укреплен, опасаясь засады, отступил, чтобы удвоить при помощи новых солдат численность своего отряда. Но в Кумы… [недостает пяти небольших строчек, в которых описывалось, каким образом Вариний восстановил свое войско]… (D, 3) через несколько дней, несоответственно их характеру, у наших (5) начала расти уверенность и развязался язык. Вариний, поддававшись неосторожно этому чувству, вопреки тому, что видел, повел все же к лагерю беглых рабов новых и неиспытанных, и к тому же смущенных гибелью других воинов. Он вел их сдержанным шагом и в молчании и вводил в бой не с таким блеском, как они этого требо(15)вали. А между тем беглые рабы, споря между собой о плане действия, чуть не довели дела до мятежа. Крикс и галлы того же племени, а также германцы, желали идти навстречу (20) и сами хотели начать сражение, наоборот, Спартак… не советовал нападать первыми.
( фрагмент 96 в переводе Горенштейна:
і . .обжигать на огне копья, которыми, хотя они не походили на оружие, пригодное для военных действий, можно было разить врага точно так же, как железными. Вариний, однако, пока беглецы действовали подобным образом, а часть его солдат болела из-за суровой непогоды, после недавнего отступления, хотя строгий приказ распространялся на всех, возвращавшихся в строй, и на тех, кто, к величайшему позору, отказывался от военной службы, не стал посылать в Рим своего квестора Гая Торания, от которого легко могли бы узнать об истинном положении дел; и все-таки тем временем, когда четыре тысячи человек были готовы выполнить его распоряжения, он разбивает неподалеку от врага лагерь и укрепляет его валом, рвом, огромными насыпями.
Когда у беглецов кончилось продовольствие, они, чтобы противник не смог напасть на тех, кто собирает добычу, стали - так, как положено по уставу, - нести ночную вахту, стоять на часах и исполнять прочие подобные обязанности. Во вторую стражу все выходят в полном молчании, оставив трубача в лагере; чтобы создать впечатление, будто все часовые в лагере остаются на своих постах, они поставили у ворот тела недавно погибших, подперев их кольями; кроме того, они развели множество костров, чтобы этим напугать солдат Вариния и заставить отступить. ... против своего желания повернули. Вариний же, когда совсем рассвело, тщетно ожидал, что беглецы начнут обычную перебранку и станут швырять камни в лагерь, а кроме того, возникнет шум, беспорядок и слышны будут громкие возгласы со всех сторон. [Не обнаружив этого], Вариний посылает всадников к ближайшему холму, чтобы отыскать там следы противника. Решив, что беглецы уже далеко, он, опасаясь засады, все же отступает в боевом порядке, рассчитывая, набрав новых солдат, удвоить численность своего войска. Как только в Кумы...
...через несколько дней, вопреки обыкновению, у наших уверенность в себе стала крепнуть, а языки развязываться. Вопреки здравому смыслу Вариний неосмотрительно ведет быстрым шагом к лагерю новых и незнакомых ему беглых солдат, к тому же напуганных чужими неудачами, хранящих молчание и вступающих в сражение вовсе не с тем мужеством, какое от них требовалось. Между тем враги спорили из-за плана дальнейших действий и дело шло к раздору: Крикс и его соплеменники - галлы и германцы - рвались вперед, чтобы самим начать бой, а Спартак отговаривал их от нападения.)
97. (A, 3) Они напали на белланских колонов (colonos), защищавших свои поля.
(В оригинале скорее не «Беллана», а «Абелляна», - С.К.)
98. (A, 3)… старался увести их, ибо опасался, что, если они поспешно не уйдут с ним, куда он их ведет, то, бродя и предавая все грабежу и расхищению, к чему они привыкли за (5) последнее время, они будут отрезаны от пути в Галлию и все уничтожены: прежде всего, мол, следует позаботиться о своем спасении, но оно будет обеспечено не раньше, чем они придут в Галлию, больше им не на что надеяться. Не (10) должно быть у них другой причины бегства, говорили немногие благоразумные, свободные духом и благородные, остальные… и хва(15)лили то, что он предлагал сделать, другие - глупые и беспечные, полагаясь на помощь притекавших со всех сторон рабов, забыли о спасении и о родине; большинство, (20) по рабскому своему сознанию, ни о чем, кроме добычи, не помышляли. После тщетных уговоров он принял… [не хватает почти двух строк] (B, 3)… решение, которое казалось наилучшим из многих. Затем (5) он убеждает выйти на более просторные и обильные скотом поля, где до прибытия Вариния с отдохнувшим войском их число могло бы увеличиться отборными людьми. Удачно найдя подходящего проводника из числа пленных, прячась в Пицентских, а потом в Эбуринских горах, он прибыл к (15) Устьям Луканским (N‹a›ris Lucanas), а затем на рассвете на форум Анния неожиданно для местных жителей. И тотчас же беглые, вопреки запрещению вождя, (20) стали похищать женщин и девушек, а другие… [не хватает двух строк]… (C, 3) зарубали всякого встречного, мучили при сопротивлении и издевались вместе с тем (5) самым безбожным способом, бередя раны, и, наконец, бросали истерзанные тела чуть живыми; другие забрасывали огонь на крыши домов, (10) а много местных рабов, присоединившихся к ним из сочувствия, выдавали припрятанное их господами, да и их самих извлекали из мест, где они укрывались, и не было ничего ни святого, (15) ни недозволенного для гнева варваров и для понятия раба. Спартак, не будучи в силах препятствовать этому, несмотря на то, что многократно (20) обращался к ним с просьбами, решил пресечь это быстротой действий: отправить вестников… [не хватает двух строк]… (D, 3) и ненависти к себе не (5) вызывать… Другие, застигнутые при жестоком избиении противников, получили тяжелое возмездие со стороны врага. Затем, (10) пробыв на том месте тот день и еще следующую ночь, он на рассвете выводит своих людей с удвоенным числом беглых рабов и останавливается на довольно широком поле, где видит колонов, (15) вышедших из жилищ, но тогда на полях был созревший по осени хлеб.
Но жители по бегству в течение всего того дня соседей знали, (20) что беглые направляются к ним и торопились со всеми… своими на соседние горы [или что-либо подобное].
( фрагмент 98 в переводе Горенштейна:
.. .посторонним и ему... чтобы они к тому времени не бродили бесцельно... и затем не были отрезаны в пути и истреблены; одновременно заботу он не... чтобы они поэтому как можно скорее отступили. Воспользоваться именно этим предлогом для отступления ему советовали несколько благоразумных людей, прочие.. .и готовы делать то, что он приказывает, одни - полагаясь безрассудно на прибывающие к ним огромные силы и на свою храбрость, другие - подло забывая о родине, большинство же - из-за того, что, будучи рабами по натуре, хотели лишь пограбить и проявить свою жестокость...
. . .решение. . . казалось наилучшим. Затем он уговаривает их перейти на другие земли, более обширные и более пригодные для скотоводства, где, раньше чем туда придет Вариний, они, пополнив свое войско, увеличат число отборных мужей. Быстро выбрав из пленных подходящего проводника, он через область пицентинцев, а затем эбуринов незаметно подходит к Луканским Нарам, а оттуда на рассвете, тайком от жителей - к Форуму Анния.
Нарушив приказ предводителя, беглецы стали хватать и насиловать девушек и матрон, а другие...
.. .теперь оставшихся, и издевались, в то же время подло нанося раны в спину и подчас бросая истерзанное тело почти бездыханным; другие поджигали дома, а многие местные рабы, естественные союзники беглых, тащили добро, спрятанное их господами, и самих их вытаскивали из потаенных мест; гнев и произвол варваров не знал ничего святого и запретного. Хотя Спартак, бессильный бороться с этим, много раз просил их быстротой своих действий предупредить весть о происшедшем...
.. .и не .. .обратили ненависти против себя. Они были заняты жестокой резней... Не задержавшись там в течение этого дня и следующей ночи, он, когда число беглецов возросло вдвое, выступил на рассвете и разбил лагерь на обширной равнине, где он увидел крестьян - на полях тогда стояли созревшие осенние хлеба. Но жители, еще днем узнавшие от бежавших соседей, что приближаются беглые, поспешили удалиться со всем своим имуществом в ближайшие горы. )
84. Он обращался, как это обычно бывает при несчастных обстоятельствах, к разным решениям, поскольку одни, полагаясь на хорошее знание мест, пытались бежать тайно, врассыпную, тогда как часть пыталась совершить прорыв сплоченным строем.
99. Один, знающий эти места, по имени Публипор, остановился на Луканском поле.
100. Считая, что никакое место не будет для них безопасным, если только они не будут достаточно вооружены.
101*. Пусть отнимают оружие и коней (exuant armis equisque).
102*. Хорошо зная места и умея плести из прутьев сельские корзины, каждый тогда, вследствие недостатка в щитах, готовил себе оружие при помощи этого искусства и сплетал вместо обычных длинных щитов короткие и круглые, применяемые всадниками.
103*. Свежесодранные кожи приставали как бы намазанные клеем.
104*. Открытые части тела германцы прикрывают шкурами (Germani intectum renonibus corpus tegunt).
105*. «Ибо, как говорит Саллюстий в “Историях”, одежды из кож зверей называются шкурами».
106. А в то же самое время Лентул отстоял двойным строем защищенное возвышенное место, пролив много крови своих солдат, после того как из груд убитых начали показываться плащи и стало понятно, что когорты уничтожены.
Книга IV
II. [Окончание войны с рабами]
20. Снова добыв вьючных животных, они продолжают путь к городу.
21. Все, у кого в старом теле был воинственный дух.
22*. Указанных жребием он убивает на месте (sorte ductos fusti necat).
23*. Вся Италия, суживаясь, разделяется затем на два полуострова: Бруттий и Салент.
24*. Равнинная часть Италии с мягкой почвой (Italiae plana ac mollia).
25. Обращенный своим входом к Сицилии, он тянется не более, как на тридцать пять миль.
26*. Известно, что Италия была когда-то соединена с Сицилией, но промежуточное расстояние было или затоплено по причине низкого уровня, или размыто водой вследствие узости перешейка; залив же здесь образовался потому, что на берег Италии, по своей природе более мягкий, отбрасывается морской прибой от твердых и высоких скал Сицилии.
27. Скиллой местные жители называют скалу, вдающуюся в море, издали похожую на прославленный образ. Сказания же придали ему столь чудовищный вид, будто бы это женщина, у пояса которой торчат собачьи головы, потому что волны, сталкивающиеся у этой скалы, издают шум, напоминающий лай собак.
28. Море у Харибды бурливое; оно затягивает невидимым водоворотом случайно занесенные туда корабли, тащит их на протяжении шестидесяти миль к тавроменийским берегам и там выбрасывает из своих глубин их обломки.
29*. «Пелорским назван мыс в Сицилии, согласно Саллюстию, по имени погребенного там кормчего Ганнибала».
30. Бочки, подведенные под бревна, они оплетали лозами или кожаными ремнями (tergis).
31. Сцепившиеся между собой плоты мешали приготовлениям (implicatae rates ministeria prohibebant).
32*. Из-за близости Италии Гай Веррес укрепил берега Сицилии (C. Verres litora Italia propinqua firmavit).
33*. Они были в лесу на горе Силе (in silva Sila fuerint).
34*. Они трудились днем и ночью, торопились (diu noctuque laborare, festinare).
35*. Холодной ночью (frigida nocte).
36. Немноголюдную нашу стоянку и в то время не заботившуюся об оружии.
37. Они начали разделяться во мнениях и перестали совместно совещаться.
38. Благоухание от близлежащих сладчайших источников (sapor iuxta fontis dulcissimos).
39. Он только стал особенно торопиться (avidior modo properandi factus).
40. Когда между тем при неясном освещении две галльские женщины, избегая встреч, стали подниматься на гору для совершения ежемесячного очищения.
41*. Он был убит с ожесточением, но не остался неотмщенным (haud impigere neque inultus occiditur).
(Или так: «Защищаясь с великой отвагой, он пал не неотомщенным…»)
*** (конец)
Что интересного мы узнали из этих фрагментов Саллюстия? Бросается в глаза его желание «отмазать» Спартака от совершающихся злодейств и представить вменяемым и гуманным военачальником. Интересно, что Саллюстий не боится применять термин «отборные мужи» в отношении участников восстания, хотя и указывает на разнородный состав сил восставших, куда входило много всякого отребья. По каким-то причинам Саллюстий, популяр и цезареанец, симпатизировал Спартаку и считал важным уберечь его светлый облик от клеветы. Такое подчеркнуто корректное отношение к Спартаку обычно прослеживается у авторов неримского происхождения (Плутарх, Аппиан).
Заметно также желание «реконструкторов» этого текста «подверстать» его под трогательную гипотезу Плутарха о «мамонтятах, возвращавшихся домой к мамочке». Имейте в виду, что выделенные курсивом слова «Галлия», «в Галлию» (фр. 98 в переводе Соколова), как указание направления движения восставших, «додуманы» современными историками. Если их принимать всерьез, то исключительно как указание на Цизальпинскую Галлию в долине реки Пад, т.е. на крайний Север Италии, до которого Спартак действительно добрался (видимо, с целью расширить ареал восстания).
Ливий
Тит Ливий (59 г. до н.э. - 17 г. н.э.) - римский историк, о котором нам практически ничего не известно, кроме его книги «История Рима от основания города». Главы, содержащие нужный нам эпизод, увы, сохранились только в периохах (кратких аннотациях). Хотя сам Ливий не был современником событий, он мог беседовать с все еще живущими современниками и участниками, читать мемуары.
(начало)***
Периохи книг 93-97
Книга 93 (76-75 гг.).
Митридат, заручившись договором с Серторием, начинает войну против римского народа. Описывается снаряжение царских войск, сухопутных и морских, потеря Вифинии, поражение консула Марка Аврелия Котты при Халкедоне от Митридата, а также действия Помпея и Метелла против Сертория, в которых противники показали себя достойными друг друга воинским искусством. Серторий, отразив их от осажденного Калагурриса, заставил их разделить войска по двум областям: Метелла - в Дальней Испании, а Помпея - в Галлии.
Книга 94 (74 г.).
Консул Луций Лициний Лукулл ведет успешные конные бои против Митридата, предпринимает несколько удачных походов и унимает бунт своих воинов, рвущихся в битву. Дейотар, тетрарх Галлогреции, разбивает полководцев Митридата, действующих во Фригии; кроме того, книга содержит успешные действия Гнея Помпея в Испании против Сертория.
Книга 95 (73 г.).
Проконсул Гай Курион усмиряет во Фракии дарданов. В Капуе семьдесят четыре гладиатора, убежав из школы Лентула, собирают толпу рабов из тюрем и под началом Крикса и Спартака начинают войну; ими разбит легат Клавдий Пульхр и претор Публий Вариний. Проконсул Лукулл при Кизике мечом и голодом уничтожает войско Митридата, а самого царя, вытесненного из Вифинии после многих военных превратностей и кораблекрушений принуждает удалиться в Понт.
Книга 96 (72 г.).
Претор Квинт Аррий разбивает и убивает Крикса с двадцатью тысячами беглых рабов под его началом. Консул Гней Лентул, напротив, терпит поражение от Спартака; консул Луций Геллий и претор Квинт Аррий тоже им разбиты. Серторий убит в застолье Манием Антонием, Марком Перперной и другими заговорщиками; военачальствовал он восемь лет, показал себя отличным полководцем, и, не раз побеждая двух полководцев, Помпея и Метелла, в конце концов был покинут и предан своими же. Начальство над его сторонниками переходит к Марку Перперне, но Гней Помпей его разбивает, захватывает и умерщвляет, возвратив Испанию под римскую власть после почти десятилетней войны. Проконсул Гай Кассий и претор Гней Манлий безуспешно сражаются против Спартака; наконец война эта поручена претору Марку Крассу.
Книга 97 (71-70 гг.).
Претор Марк Красс сперва удачно сражается против части беглых, состоявшей из галлов и германцев, перебив тридцать пять тысяч врагов вместе с вождем их Ганником, а потом наносит поражение и Спартаку, перебив с ним шестьдесят тысяч человек. Претор Марк Антоний вел без всякого успеха войну с критянами и в конце концов погиб. Проконсул Марк Лукулл подчинил фракийцев. Луций Лукулл в Понте одерживает победы над Митридатом, перебив более 60 000 врагов. Марк Красс и Гней Помпей становятся консулами (Помпей - прямо из всаднического сословия, так и не побывав квестором) и восстанавливают трибунскую власть; а претор Луций Аврелий Котта передает суды римским всадникам. Митридат, отчаявшись в успехе, вынужден бежать к Тиграну, армянскому царю.
*** (конец)
Этот краткий отчет о событиях интересен тем, что позволяет увидеть восстание Спартака в контексте других римских дел: война с Митридатом и Серторием, последовавшая за победой Красса либерализация во внутренней политике. Еще одна особенность: у Ливия упоминается имя «Ганника», как одного из предводителей восставших на позднем этапе, которого у других авторов нет (возможно, это «Гай Канниций» Плутарха). Наконец, лавры победителя Крикса Ливий отдает не консулу Геллию (как Плутарх) и не «одному из консулов» (как Аппиан), а претору Аррию.
Флор
По счастью, есть более детальное переложение интересующих нас фрагментов Ливия, которое сделал историк-компилятор Луций Анней Флор (70-140 гг.) в своей работе «Две книги извлечений из Тита Ливия о всех войнах за 700 лет».
(начало)***
Книга II.
III. 20. Можно перенести даже позор войны с рабами. Ведь обделенные судьбою во всем, они все же могут считаться людьми - хотя и второго сорта, но усыновленными благами нашей свободы. (2) Но я не знаю, каким именем назвать войну, которая велась под предводительством Спартака, потому что рабы были воинами, гладиаторы - начальниками. Одни - люди низкого положения, другие - самого подлого, они приумножили своими издевательствами наши бедствия.
(3) Спартак, Крикс, Эномай не более чем с тридцатью людьми той же судьбы вырвались в Капую. Рабы были созваны под знамена, и, после того как к ним присоединилось более десяти тысяч, не удовлетворились тем, что удалось бежать, но пожелали также и места. (4) В качестве первой стоянки их, словно алтарь Венеры, привлекла гора Везувий. Осажденные там Клавдием Глабром, они с помощью виноградных лоз, сплетенных в веревки, опустились через жерло полой горы, и сошли к самой ее подошве. Выйдя незамеченными, они разграбили лагерь ничего не подозревавшего военачальника. Затем пал другой лагерь - Варения, а вслед за ним и лагерь Торана. Разгромив виллы и поселения, они, подобно страшной лавине, опустошили города Нолу, Нуцерию, Фурии и Метапонт.
(6) Когда отряды рабов, постоянно пополняющиеся, превратились в настоящее войско, они изготовила щиты из прутьев и шкур животных, а из железа эргастулов выковали мечи и копья. (7) Чтобы ничем не отличаться от регулярной армии, они из захваченных табунов создали конницу. Отнятые у преторов фасцы они передали своему предводителю. (8) И он не отверг их, этот фракийский воин - пленник, ставший дезертиром, затем разбойником, а затем, благодаря физической силе, - гладиатором. (9) Он совершал погребения своих павших вожаков - с почетом, подобающим полководцам, и приказывал пленным сражаться вокруг погребального костра, как будто хотел искупить позор гладиаторской службы, став устроителем игр.
(10) После того он уже совершал нападения на консульские армии. Он разбил войско Лентула в Апеннинах, у Мутины уничтожил лагерь Гая Кассия. (11) Окрыленный этими победами, он (одного этого достаточно для нашего позора!) помышлял о нападении на Рим. (12) Тогда все силы империи поднялись против мирмиллона, и Лициний Красс спас римскую честь. Разбитые им и обращенные в бегство враги - если не стыдно так их назвать - скрылись на оконечности Италии. (13) Там, запертые в углу Бруттия, они стали готовиться к бегству в Сицилию. И так как не обладали кораблями, пытались, - что бесполезно в этом узком и бурном проливе, - совершить переправу на плотах из бревен и на бочках, связанных виноградными лозами. Позднее они решили пробиться и пали смертью, достойной воинов. Сражались не на жизнь, а на смерть, - чего и следовало ожидать, когда командует гладиатор. Сам Спартак, храбро бившийся в первом ряду, пал как полководец (буквально - «imperator» - С.К.).
***(конец)
Здесь мы находим целый ряд интересных моментов, отличающихся не только от того, что рассказывают Аппиан и Плутарх, но в одном случае - даже от дошедшей до нас периохи Ливия. Во-первых, из гладиаторской школы бежало не 78 или 64, а всего 30 гладиаторов (ближе к мнению Цицерона). Во-вторых, Спартак на пике своих успехов облачился в регалии римского претора («Бойцы-партизаны! Я батька Ковпак, ваш партизанский командир, отныне буду носить форму группенфюрера СС») В-третьих, последняя битва восставших связывается с эпизодом прорыва из Бруттия. По другим источникам из Бруттия они успешно прорвались, а разбиты были уже в следующей битве.
Здесь также проскальзывает замечательная фраза, которая ставит под сомнение попытки считать гладиаторов «рестлингистами», проливавшими на арене не кровь, а томатный кетчуп: «Сражались не на жизнь, а на смерть, - чего и следовало ожидать, когда командует гладиатор». То есть, по представлениям римлянина, заставшего гладиаторские бои уже в довольно гуманизированном формате «Золотого Века», это все же были поединки не на жизнь, а на смерть.
Орозий
Христианский историк Павел Орозий (385-420 гг.) в своей «Истории против язычников» представил обстоятельный рассказ о восстании Спартака, являющийся, разумеется, компиляцией более ранних историков. Возможно, там использованы утерянные фрагменты Саллюстия и Ливия. Привожу этот отрывок в моем собственном любительском переводе с латыни (не нашел перевода на русский язык книги V, где повествуется о Спартаке).
(начало)***
Книга V.
24. В 679 году от основания Города, в консульство Лукулла и Кассия, 74 гладиатора сбежали из лудуса Гнея Лентула в Капуе. Под предводительством галлов Крикса и Эномая, и Спартака, фракийца, беглецы заняли гору Везувий. Оттуда они сделали вылазку и захватили лагерь претора Клодия, который перед этим окружил и осадил их. Заставив Клодия бежать, беглые сосредоточили свое внимание на грабеже. Пройдя через Консенцию и Метапонт, они в короткое время собрали огромные силы. Сообщают, что Крикс собрал армию в 10 тысяч, тогда как Спартак втрое больше. Эномай же был убит в одной из предыдущих стычек. В то время как беглые приводили всех в смятение убийствами, пожарами, грабежами и изнасилованиями, они устроили гладиаторские бои на похоронах захваченной матроны, которая предпочла расстаться с жизнью, сохранив честь. Они сформировали команду гладиаторов из четырехсот пленников. Таким образом, те, кто ранее был участником зрелищ, стали зрителями, поступив скорее как ланисты, чем как вожди армии.
Консулы Геллий и Лентул были посланы с армией для возмездия. Геллий поверг Крикса в битве, хотя тот проявил выдающуюся доблесть. Лентул, однако, был разбит и принужден к бегству Спартаком. Впоследствии консулы соединили силы, но безуспешно, и, претерпев серию поражений, оба ударились в бегство. Затем этот же Спартак убил проконсула Кассия, разгромив его в битве. После этого Город обуял почти такой же ужас, как в те времена, когда у ворот рыскал Ганнибал. Сенат тут же снарядил Красса, дав ему консульские легионы и свежие подкрепления. Красс скоро вовлек беглых в битву, уничтожив 6 тысяч из них, но захватив в плен только девять сотен. Прежде чем выступить непосредственно против Спартака, который расположился лагерем у истока реки Силар, Красс разгромил галльские и германские вспомогательные отряды Спартака и уничтожил 30 тысяч повстанцев вместе с обоими командирами. Наконец, он столкнулся с самим Спартаком. В правильном линейном сражении он уничтожил большую часть сил беглецов и самого Спартака. 60 тысяч, согласно рапорту, были убиты и 6 тысяч взяты в плен, причем были освобождены три тысячи римских пленников. Остальные гладиаторы, которые спаслись из этой битвы и продолжили движение, были постепенно уничтожены множеством военачальников, которые настойчиво их преследовали.
***(конец)
Орозий - единственный из историков, кто сообщает не только о разгроме, но и о смерти проконсула Кассия. Человека совсем не простого, а одного из столпов тогдашней олигархической клики. Если это верно, то гипотезу о том, что восстание было инспирировано самим сенатом, чтобы истребить потенциальных мятежников и получить повод для набора новой армии, можно исключить.
Кроме того, эпизод с гладиаторскими боями, к которым спартаковцы принуждали римских пленников, у Орозия получает колоритную деталь. Якобы, восхищенные гладиаторы провели их на похоронах римской матроны, которая не дала им себя изнасиловать и совершила самоубийство. Надо ли видеть в этом эпизоде элемент воспитания Спартаком своей армии, в духе удержания от насилия и мародерства, а также братания между коренными италиками и иноземными рабами?
Во вторую группу источников входят описания спартаковского восстания, сделанные очевидцами событий либо историками, а также развернутые фрагменты из таких описаний. Помимо Аппиана и Плутарха в «солидную» античную спартаковскую историографию входят Саллюстий, Ливий, Флор и Орозий. Интересные подробности, проливающие свет на некоторые аспекты восстания, можно найти у Цицерона.
Цицерон
Самый первый по времени написания источник о восстании Спартака - обвинительная речь Цицерона «О казнях» на процессе против экс-губернатора Сицилии Гая Верреса, опубликованная в 69 г. до н.э. Последний правил Сицилией как раз во время восстания (73-71 гг.) и, прикрываясь чрезвычайным положением, предавался там рейдерству и репрессиям. Большая часть речи посвящена фактам коррупции и беззакония со стороны администрации Верреса, но есть и несколько фрагментов, актуальных с точки зрения спартаковской историографии.
(начало)***
(I, 1) …Выставляют положение, что благодаря мужеству и исключительной бдительности, проявленными Верресом в смутное и грозное время, провинция Сицилия была сохранена невредимой от посягательств беглых рабов и вообще избавлена от опасностей войны. …
(II, 5) Что ты говоришь? От войны, начатой беглыми рабами, Сицилия была избавлена благодаря твоей доблести? Великая это заслуга и делающая тебе честь речь! Но все-таки - от какой же это войны? Ведь, насколько нам известно, после той войны, которую завершил Маний Аквилий, в Сицилии войны с беглыми рабами не было. - "Но в Италии такая война была". - Знаю, и притом большая и ожесточенная. И ты пытаешься хотя бы часть успехов, достигнутых во время той войны, приписать себе? И ты хочешь разделить славу той победы с Марком Крассом или с Гнеем Помпеем? Да, пожалуй, у тебя хватит наглости даже и на подобное заявление. Видимо, именно ты воспрепятствовал полчищам беглых рабов переправиться из Италии в Сицилию. Где, когда, с какой стороны? Тогда, когда они пытались пристать к берегу - на плотах или на судах? Ведь мы ничего подобного никогда не слыхали, но знаем одно: доблесть и мудрость храбрейшего мужа Марка Красса не позволили беглым рабам переправиться через пролив в Мессану на соединенных ими плотах, причем этой их попытке не пришлось бы препятствовать с таким трудом, если бы в Сицилии предполагали наличие военных сил, способных отразить их вторжение. - (6) "Но в то время как в Италии война происходила близко от Сицилии, все-таки в Сицилии ее не было". - А что в этом удивительного? Когда война происходила в Сицилии, столь же близко от Италии, она даже частично Италии не захватила.
(III) В самом деле, какое значение придаете вы в связи с этим такому близкому расстоянию между Сицилией и Италией? Доступ ли для врагов был, по вашему мнению, легок или же заразительность примера, побуждавшего начать войну, была опасна? Всякий доступ в Сицилию был не только затруднен, но и прегражден для этих людей, не имевших ни одного корабля, так что тем, которые, по твоим словам, находились так близко от Сицилии, достигнуть Океана было легче, чем высадиться у Пелорского мыса. (7) Что касается заразительности восстания рабов, то почему о ней твердишь именно ты, а не все те люди, которые стояли во главе других провинций? Не потому ли, что в Сицилии и ранее происходили восстания беглых рабов? Но именно этому обстоятельству провинция эта и обязана своей безопасностью и в настоящем и в прошлом. Ибо, после того как Маний Аквилий покинул провинцию, согласно распоряжениям и эдиктам всех преторов, ни один раб не имел права носить оружие. …
(IV, 9) Итак, во время претуры Верреса, значит, не было никаких волнений среди рабов в Сицилии, никаких заговоров? Нет, не произошло решительно ничего такого, о чем могли бы узнать сенат и римский народ, ничего, о чем сам Веррес написал бы в Рим. …
(XVI, 39) …разве только ты, быть может, упомянешь о последней вспышке войны беглых рабов в Италии и о беспорядках в Темпсе; как только они произошли, судьба привела тебя туда; для тебя это было бы величайшей удачей, если бы в тебе нашлась хоть капля мужества и стойкости; но ты оказался тем же, кем был всегда. (XVI, 40) Когда к тебе явились жители Валенции, и красноречивый и знатный Марк Марий стал от их имени просить тебя, чтобы ты, облеченный империем и званием претора, взял на себя начальствование и руководство для уничтожения той небольшой шайки, ты от этого уклонился; …(41) …Как вы помните, судьи, уже смеркалось; незадолго до того было получено известие о волнениях в Темпсе; человека, облеченного империем, которого можно было бы туда послать, не находили; тогда кто-то сказал, что невдалеке от Темпсы находится Веррес. Каким всеобщим ропотом встретили это предложение, как открыто первоприсутствующие сенаторы против этого возражали!..
*** (конец)
В целом, из этой речи Цицерона мы узнаем следующее:
1) Ни один отряд Спартака до Сицилии не добрался, поскольку у восставших не было кораблей, а попытка переправиться на плотах была сорвана благодаря усилиям Красса.
2) Никаких волнений среди собственно сицилийских рабов во время восстания Спартака не было. Прежде всего потому, что после двух предыдущих восстаний на Сицилии традиционно поддерживалась особенно строгая система контроля за рабами. Без поддержки спартаковского десанта они здесь ничего сделать не могли.
3) При этом никакой серьезной обороны от возможного десанта в море или на побережье Верресом создано не было, окрестные моря целиком контролировались пиратами. Последние однажды разгромили небольшой и плохо оснащенный флот Верреса и демонстративно заплыли во внутреннюю гавань Сиракуз (об этом подробно рассказывается в опущенной нами части текста).
4) В то же время Веррес жутко лютовал против явных или предполагаемых беженцев из армии Сертория, прибывавших в Сицилию. Малейшего подозрения в этом было достаточно, чтобы конфисковать у купца корабль, а его самого бросить в темницу или вообще казнить. Похоже, что истинной своей задачей Веррес видел оборону остров не от пиратов или Спартака, а от беглых марианцев.
5) Цицерон упоминает об отряде спартаковцев, действовавшем в Бруттии (Темпс) уже после разгрома армии Спартака.
В целом, Цицерон старался доказать, что Веррес сознательно саботировал борьбу с пиратами в окрестностях Сицилии. Цицерон привел многочисленные факты, свидетельствующие о тесном общении Верреса с предводителями пиратов. Тем из них, кто попадал в плен, он помогал избегать правосудия. А одного даже привез в Рим после окончания своих полномочий (очевидно, желая представить кому-то влиятельному в Риме).
Судя по крайней наглости Верреса, проявляемой им не только в Сицилии во время губернаторства, но и потом в Риме во время процесса, он имел очень серьезных покровителей из числа лидеров олигархической клики. Похоже, он представлял в Сицилии интересы тех олигархов, кто имел свою долю в пиратстве. Это объясняет и его безнаказанность (он слишком много знал), и его темные делишки с «Джеками Воробьями», и саботаж борьбы с пиратами.
Парадокс, но этот вывод заставляет нас отвергнуть придирки Цицерона и согласиться с тем, что именно Веррес спас Сицилию от Спартака. Почему пираты отказались перевозить войска Спартака в Сицилию? Очевидно, их и без того устраивала ситуация на острове. Разгоревшееся восстание только помешало бы использовать его как базу и место сбыта награбленной добычи. А вслед за Спартаком к Сицилии наверняка приплыл бы мощный римский флот, и пиратам пришлось бы надолго покинуть ее окрестности.
Добавлю, что Андрей Валентинов в своей книге «Спартак» приводит еще одно высказывание Цицерона о восстании:
«„Не более пятидесяти“, - говоришь ты. Со Спартаком вначале было меньше». Это из личного письма - к другу его Титу Помпонию Аттику. А сообщает он другу Аттику о всяческих безобразиях, что на острове Саламине творятся. Друг его возражает, что беда невелика, негодяев тамошних мало, пятьдесят всего. «Ах, всего пятьдесят?!» - возмущается златоуст. - «А у Спартака!..»
Саллюстий
Единственный римский источник, принадлежащий историку-современнику событий, - отрывок из частично дошедшей до нас «Истории» Гая Саллюстия Криспа (86-35 г. до н.э.). К сожалению, дошедшие до нас фрагменты текста охватывают лишь несколько эпизодов восстания. Судя по сохранившимся отрывкам, рассказ Саллюстия был гораздо обстоятельнее и драматичнее, чем у Плутарха и Аппиана. Будем надеяться, что когда-нибудь археологи откопают эту книгу целиком. Пока же количество отрывочных фрагментов Саллюстия историки пополняют, выуживая явные или предполагаемые цитаты из его книги у других античных авторов. По этой причине в разных русских изданиях Саллюстия текст может серьезно различаться. Ниже я привожу интересующие нас фрагменты по переводу В. С. Соколова (курсивом там отмечены догадки историков). Но на всякий случай фрагменты 96 и 98 дублирую (в скобках) по более близкому к тесту переводу В.О. Горенштейна.
(начало)***
Книга III:
90. «Спартак, вождь гладиаторов, один из тех семидесяти четырех, которые, убежав из школы гладиаторов, как говорит Саллюстий в третьей книге “Историй”, начали тяжелую войну с римским народом». (Взято из Schol. ad Hor. epod., 16, 6.)
91. Сам он, обладающий большой телесной силой и силой духа (ingens ipse virium atque animi).
92*. Подошел к подошве горы (radicem montis accessit).
93*. Если же будет сильное сопротивление, то им лучше погибнуть от меча, чем от голода.
Или так: «Если вы хотите погибнуть лучше от железа, чем от голода…» (По-видимому, из речи Спартака, когда он убеждает соратников сделать вылазку с окруженного римлянами Везувия. - С.К.)
94*. Коссиний случайно находился на ближайшей вилле, на купаниях (Cossinius in proxima villa fonte lavabatur).
Или так: «Коссиний принимал ванну на соседней вилле…» (Эпизод, когда один из преторов спартаковцами чуть не был захвачен в бане. - С.К.)
95. А тогда в особенности, как всегда бывает в момент крайней опасности, каждый стал думать о самом дорогом у себя дома, и все солдаты всех разрядов принялись исполнять свой последний долг.
96. (A, 3) … копья калили на огне, которыми, помимо их внешнего вида, необходимого для войны, (5) можно было причинять врагу вред не хуже, чем железом. А Вариний, пока беглые рабы так действовали, ввиду того, что большая часть солдат хворала от осенней непо(10)годы и что никто, несмотря на суровый приказ, не возвращался под знамена после последнего бегства, да и те, что оставались, позорнейшим (15) образом уклонялись от военной службы, послал своего квестора Гая Торания в Рим, чтобы через него легче получать правдивые сведения, а сам (20) между тем с добровольцами, числом до четырех (B, 1) тысяч, расположился лагерем близко от них и укрепил его валом, рвом и другими крупными сооружениями. Затем беглые рабы, израс(5)ходовав (5) продовольствие, чтобы враги не напали на них с близкого расстояния, когда они собирают добычу, начали по военному обычаю ставить стражу и пикеты и выполнять другую лагерную службу. (10) Во время второй ночной смены все тайком выходят, оставив в лагере трубача, и под видом стражников - для смотрящих издалека - они на колья наса(15)дили перед воротами лагеря свежие трупы и развели частые огни для устрашения солдат Вариния… путь… [не хватает четырех строк, в которых также идет речь о пути рабов]… (C, 3) повернули по бездорожью; а Вариний, спустя много времени после рассвета, (5) не слыша обычной для беглых рабов брани, ни обычного шума и суеты и не видя камней, обычно звучно со всех сторон (10) падавших в его лагерь, послал всадников на выдававшийся вокруг холм разведать про беглых, которые поспешно шли за ним по следам. И хотя думал, что беглые отошли уже далеко (15) он, несмотря на то, что его отряд был хорошо укреплен, опасаясь засады, отступил, чтобы удвоить при помощи новых солдат численность своего отряда. Но в Кумы… [недостает пяти небольших строчек, в которых описывалось, каким образом Вариний восстановил свое войско]… (D, 3) через несколько дней, несоответственно их характеру, у наших (5) начала расти уверенность и развязался язык. Вариний, поддававшись неосторожно этому чувству, вопреки тому, что видел, повел все же к лагерю беглых рабов новых и неиспытанных, и к тому же смущенных гибелью других воинов. Он вел их сдержанным шагом и в молчании и вводил в бой не с таким блеском, как они этого требо(15)вали. А между тем беглые рабы, споря между собой о плане действия, чуть не довели дела до мятежа. Крикс и галлы того же племени, а также германцы, желали идти навстречу (20) и сами хотели начать сражение, наоборот, Спартак… не советовал нападать первыми.
( фрагмент 96 в переводе Горенштейна:
і . .обжигать на огне копья, которыми, хотя они не походили на оружие, пригодное для военных действий, можно было разить врага точно так же, как железными. Вариний, однако, пока беглецы действовали подобным образом, а часть его солдат болела из-за суровой непогоды, после недавнего отступления, хотя строгий приказ распространялся на всех, возвращавшихся в строй, и на тех, кто, к величайшему позору, отказывался от военной службы, не стал посылать в Рим своего квестора Гая Торания, от которого легко могли бы узнать об истинном положении дел; и все-таки тем временем, когда четыре тысячи человек были готовы выполнить его распоряжения, он разбивает неподалеку от врага лагерь и укрепляет его валом, рвом, огромными насыпями.
Когда у беглецов кончилось продовольствие, они, чтобы противник не смог напасть на тех, кто собирает добычу, стали - так, как положено по уставу, - нести ночную вахту, стоять на часах и исполнять прочие подобные обязанности. Во вторую стражу все выходят в полном молчании, оставив трубача в лагере; чтобы создать впечатление, будто все часовые в лагере остаются на своих постах, они поставили у ворот тела недавно погибших, подперев их кольями; кроме того, они развели множество костров, чтобы этим напугать солдат Вариния и заставить отступить. ... против своего желания повернули. Вариний же, когда совсем рассвело, тщетно ожидал, что беглецы начнут обычную перебранку и станут швырять камни в лагерь, а кроме того, возникнет шум, беспорядок и слышны будут громкие возгласы со всех сторон. [Не обнаружив этого], Вариний посылает всадников к ближайшему холму, чтобы отыскать там следы противника. Решив, что беглецы уже далеко, он, опасаясь засады, все же отступает в боевом порядке, рассчитывая, набрав новых солдат, удвоить численность своего войска. Как только в Кумы...
...через несколько дней, вопреки обыкновению, у наших уверенность в себе стала крепнуть, а языки развязываться. Вопреки здравому смыслу Вариний неосмотрительно ведет быстрым шагом к лагерю новых и незнакомых ему беглых солдат, к тому же напуганных чужими неудачами, хранящих молчание и вступающих в сражение вовсе не с тем мужеством, какое от них требовалось. Между тем враги спорили из-за плана дальнейших действий и дело шло к раздору: Крикс и его соплеменники - галлы и германцы - рвались вперед, чтобы самим начать бой, а Спартак отговаривал их от нападения.)
97. (A, 3) Они напали на белланских колонов (colonos), защищавших свои поля.
(В оригинале скорее не «Беллана», а «Абелляна», - С.К.)
98. (A, 3)… старался увести их, ибо опасался, что, если они поспешно не уйдут с ним, куда он их ведет, то, бродя и предавая все грабежу и расхищению, к чему они привыкли за (5) последнее время, они будут отрезаны от пути в Галлию и все уничтожены: прежде всего, мол, следует позаботиться о своем спасении, но оно будет обеспечено не раньше, чем они придут в Галлию, больше им не на что надеяться. Не (10) должно быть у них другой причины бегства, говорили немногие благоразумные, свободные духом и благородные, остальные… и хва(15)лили то, что он предлагал сделать, другие - глупые и беспечные, полагаясь на помощь притекавших со всех сторон рабов, забыли о спасении и о родине; большинство, (20) по рабскому своему сознанию, ни о чем, кроме добычи, не помышляли. После тщетных уговоров он принял… [не хватает почти двух строк] (B, 3)… решение, которое казалось наилучшим из многих. Затем (5) он убеждает выйти на более просторные и обильные скотом поля, где до прибытия Вариния с отдохнувшим войском их число могло бы увеличиться отборными людьми. Удачно найдя подходящего проводника из числа пленных, прячась в Пицентских, а потом в Эбуринских горах, он прибыл к (15) Устьям Луканским (N‹a›ris Lucanas), а затем на рассвете на форум Анния неожиданно для местных жителей. И тотчас же беглые, вопреки запрещению вождя, (20) стали похищать женщин и девушек, а другие… [не хватает двух строк]… (C, 3) зарубали всякого встречного, мучили при сопротивлении и издевались вместе с тем (5) самым безбожным способом, бередя раны, и, наконец, бросали истерзанные тела чуть живыми; другие забрасывали огонь на крыши домов, (10) а много местных рабов, присоединившихся к ним из сочувствия, выдавали припрятанное их господами, да и их самих извлекали из мест, где они укрывались, и не было ничего ни святого, (15) ни недозволенного для гнева варваров и для понятия раба. Спартак, не будучи в силах препятствовать этому, несмотря на то, что многократно (20) обращался к ним с просьбами, решил пресечь это быстротой действий: отправить вестников… [не хватает двух строк]… (D, 3) и ненависти к себе не (5) вызывать… Другие, застигнутые при жестоком избиении противников, получили тяжелое возмездие со стороны врага. Затем, (10) пробыв на том месте тот день и еще следующую ночь, он на рассвете выводит своих людей с удвоенным числом беглых рабов и останавливается на довольно широком поле, где видит колонов, (15) вышедших из жилищ, но тогда на полях был созревший по осени хлеб.
Но жители по бегству в течение всего того дня соседей знали, (20) что беглые направляются к ним и торопились со всеми… своими на соседние горы [или что-либо подобное].
( фрагмент 98 в переводе Горенштейна:
.. .посторонним и ему... чтобы они к тому времени не бродили бесцельно... и затем не были отрезаны в пути и истреблены; одновременно заботу он не... чтобы они поэтому как можно скорее отступили. Воспользоваться именно этим предлогом для отступления ему советовали несколько благоразумных людей, прочие.. .и готовы делать то, что он приказывает, одни - полагаясь безрассудно на прибывающие к ним огромные силы и на свою храбрость, другие - подло забывая о родине, большинство же - из-за того, что, будучи рабами по натуре, хотели лишь пограбить и проявить свою жестокость...
. . .решение. . . казалось наилучшим. Затем он уговаривает их перейти на другие земли, более обширные и более пригодные для скотоводства, где, раньше чем туда придет Вариний, они, пополнив свое войско, увеличат число отборных мужей. Быстро выбрав из пленных подходящего проводника, он через область пицентинцев, а затем эбуринов незаметно подходит к Луканским Нарам, а оттуда на рассвете, тайком от жителей - к Форуму Анния.
Нарушив приказ предводителя, беглецы стали хватать и насиловать девушек и матрон, а другие...
.. .теперь оставшихся, и издевались, в то же время подло нанося раны в спину и подчас бросая истерзанное тело почти бездыханным; другие поджигали дома, а многие местные рабы, естественные союзники беглых, тащили добро, спрятанное их господами, и самих их вытаскивали из потаенных мест; гнев и произвол варваров не знал ничего святого и запретного. Хотя Спартак, бессильный бороться с этим, много раз просил их быстротой своих действий предупредить весть о происшедшем...
.. .и не .. .обратили ненависти против себя. Они были заняты жестокой резней... Не задержавшись там в течение этого дня и следующей ночи, он, когда число беглецов возросло вдвое, выступил на рассвете и разбил лагерь на обширной равнине, где он увидел крестьян - на полях тогда стояли созревшие осенние хлеба. Но жители, еще днем узнавшие от бежавших соседей, что приближаются беглые, поспешили удалиться со всем своим имуществом в ближайшие горы. )
84. Он обращался, как это обычно бывает при несчастных обстоятельствах, к разным решениям, поскольку одни, полагаясь на хорошее знание мест, пытались бежать тайно, врассыпную, тогда как часть пыталась совершить прорыв сплоченным строем.
99. Один, знающий эти места, по имени Публипор, остановился на Луканском поле.
100. Считая, что никакое место не будет для них безопасным, если только они не будут достаточно вооружены.
101*. Пусть отнимают оружие и коней (exuant armis equisque).
102*. Хорошо зная места и умея плести из прутьев сельские корзины, каждый тогда, вследствие недостатка в щитах, готовил себе оружие при помощи этого искусства и сплетал вместо обычных длинных щитов короткие и круглые, применяемые всадниками.
103*. Свежесодранные кожи приставали как бы намазанные клеем.
104*. Открытые части тела германцы прикрывают шкурами (Germani intectum renonibus corpus tegunt).
105*. «Ибо, как говорит Саллюстий в “Историях”, одежды из кож зверей называются шкурами».
106. А в то же самое время Лентул отстоял двойным строем защищенное возвышенное место, пролив много крови своих солдат, после того как из груд убитых начали показываться плащи и стало понятно, что когорты уничтожены.
Книга IV
II. [Окончание войны с рабами]
20. Снова добыв вьючных животных, они продолжают путь к городу.
21. Все, у кого в старом теле был воинственный дух.
22*. Указанных жребием он убивает на месте (sorte ductos fusti necat).
23*. Вся Италия, суживаясь, разделяется затем на два полуострова: Бруттий и Салент.
24*. Равнинная часть Италии с мягкой почвой (Italiae plana ac mollia).
25. Обращенный своим входом к Сицилии, он тянется не более, как на тридцать пять миль.
26*. Известно, что Италия была когда-то соединена с Сицилией, но промежуточное расстояние было или затоплено по причине низкого уровня, или размыто водой вследствие узости перешейка; залив же здесь образовался потому, что на берег Италии, по своей природе более мягкий, отбрасывается морской прибой от твердых и высоких скал Сицилии.
27. Скиллой местные жители называют скалу, вдающуюся в море, издали похожую на прославленный образ. Сказания же придали ему столь чудовищный вид, будто бы это женщина, у пояса которой торчат собачьи головы, потому что волны, сталкивающиеся у этой скалы, издают шум, напоминающий лай собак.
28. Море у Харибды бурливое; оно затягивает невидимым водоворотом случайно занесенные туда корабли, тащит их на протяжении шестидесяти миль к тавроменийским берегам и там выбрасывает из своих глубин их обломки.
29*. «Пелорским назван мыс в Сицилии, согласно Саллюстию, по имени погребенного там кормчего Ганнибала».
30. Бочки, подведенные под бревна, они оплетали лозами или кожаными ремнями (tergis).
31. Сцепившиеся между собой плоты мешали приготовлениям (implicatae rates ministeria prohibebant).
32*. Из-за близости Италии Гай Веррес укрепил берега Сицилии (C. Verres litora Italia propinqua firmavit).
33*. Они были в лесу на горе Силе (in silva Sila fuerint).
34*. Они трудились днем и ночью, торопились (diu noctuque laborare, festinare).
35*. Холодной ночью (frigida nocte).
36. Немноголюдную нашу стоянку и в то время не заботившуюся об оружии.
37. Они начали разделяться во мнениях и перестали совместно совещаться.
38. Благоухание от близлежащих сладчайших источников (sapor iuxta fontis dulcissimos).
39. Он только стал особенно торопиться (avidior modo properandi factus).
40. Когда между тем при неясном освещении две галльские женщины, избегая встреч, стали подниматься на гору для совершения ежемесячного очищения.
41*. Он был убит с ожесточением, но не остался неотмщенным (haud impigere neque inultus occiditur).
(Или так: «Защищаясь с великой отвагой, он пал не неотомщенным…»)
*** (конец)
Что интересного мы узнали из этих фрагментов Саллюстия? Бросается в глаза его желание «отмазать» Спартака от совершающихся злодейств и представить вменяемым и гуманным военачальником. Интересно, что Саллюстий не боится применять термин «отборные мужи» в отношении участников восстания, хотя и указывает на разнородный состав сил восставших, куда входило много всякого отребья. По каким-то причинам Саллюстий, популяр и цезареанец, симпатизировал Спартаку и считал важным уберечь его светлый облик от клеветы. Такое подчеркнуто корректное отношение к Спартаку обычно прослеживается у авторов неримского происхождения (Плутарх, Аппиан).
Заметно также желание «реконструкторов» этого текста «подверстать» его под трогательную гипотезу Плутарха о «мамонтятах, возвращавшихся домой к мамочке». Имейте в виду, что выделенные курсивом слова «Галлия», «в Галлию» (фр. 98 в переводе Соколова), как указание направления движения восставших, «додуманы» современными историками. Если их принимать всерьез, то исключительно как указание на Цизальпинскую Галлию в долине реки Пад, т.е. на крайний Север Италии, до которого Спартак действительно добрался (видимо, с целью расширить ареал восстания).
Ливий
Тит Ливий (59 г. до н.э. - 17 г. н.э.) - римский историк, о котором нам практически ничего не известно, кроме его книги «История Рима от основания города». Главы, содержащие нужный нам эпизод, увы, сохранились только в периохах (кратких аннотациях). Хотя сам Ливий не был современником событий, он мог беседовать с все еще живущими современниками и участниками, читать мемуары.
(начало)***
Периохи книг 93-97
Книга 93 (76-75 гг.).
Митридат, заручившись договором с Серторием, начинает войну против римского народа. Описывается снаряжение царских войск, сухопутных и морских, потеря Вифинии, поражение консула Марка Аврелия Котты при Халкедоне от Митридата, а также действия Помпея и Метелла против Сертория, в которых противники показали себя достойными друг друга воинским искусством. Серторий, отразив их от осажденного Калагурриса, заставил их разделить войска по двум областям: Метелла - в Дальней Испании, а Помпея - в Галлии.
Книга 94 (74 г.).
Консул Луций Лициний Лукулл ведет успешные конные бои против Митридата, предпринимает несколько удачных походов и унимает бунт своих воинов, рвущихся в битву. Дейотар, тетрарх Галлогреции, разбивает полководцев Митридата, действующих во Фригии; кроме того, книга содержит успешные действия Гнея Помпея в Испании против Сертория.
Книга 95 (73 г.).
Проконсул Гай Курион усмиряет во Фракии дарданов. В Капуе семьдесят четыре гладиатора, убежав из школы Лентула, собирают толпу рабов из тюрем и под началом Крикса и Спартака начинают войну; ими разбит легат Клавдий Пульхр и претор Публий Вариний. Проконсул Лукулл при Кизике мечом и голодом уничтожает войско Митридата, а самого царя, вытесненного из Вифинии после многих военных превратностей и кораблекрушений принуждает удалиться в Понт.
Книга 96 (72 г.).
Претор Квинт Аррий разбивает и убивает Крикса с двадцатью тысячами беглых рабов под его началом. Консул Гней Лентул, напротив, терпит поражение от Спартака; консул Луций Геллий и претор Квинт Аррий тоже им разбиты. Серторий убит в застолье Манием Антонием, Марком Перперной и другими заговорщиками; военачальствовал он восемь лет, показал себя отличным полководцем, и, не раз побеждая двух полководцев, Помпея и Метелла, в конце концов был покинут и предан своими же. Начальство над его сторонниками переходит к Марку Перперне, но Гней Помпей его разбивает, захватывает и умерщвляет, возвратив Испанию под римскую власть после почти десятилетней войны. Проконсул Гай Кассий и претор Гней Манлий безуспешно сражаются против Спартака; наконец война эта поручена претору Марку Крассу.
Книга 97 (71-70 гг.).
Претор Марк Красс сперва удачно сражается против части беглых, состоявшей из галлов и германцев, перебив тридцать пять тысяч врагов вместе с вождем их Ганником, а потом наносит поражение и Спартаку, перебив с ним шестьдесят тысяч человек. Претор Марк Антоний вел без всякого успеха войну с критянами и в конце концов погиб. Проконсул Марк Лукулл подчинил фракийцев. Луций Лукулл в Понте одерживает победы над Митридатом, перебив более 60 000 врагов. Марк Красс и Гней Помпей становятся консулами (Помпей - прямо из всаднического сословия, так и не побывав квестором) и восстанавливают трибунскую власть; а претор Луций Аврелий Котта передает суды римским всадникам. Митридат, отчаявшись в успехе, вынужден бежать к Тиграну, армянскому царю.
*** (конец)
Этот краткий отчет о событиях интересен тем, что позволяет увидеть восстание Спартака в контексте других римских дел: война с Митридатом и Серторием, последовавшая за победой Красса либерализация во внутренней политике. Еще одна особенность: у Ливия упоминается имя «Ганника», как одного из предводителей восставших на позднем этапе, которого у других авторов нет (возможно, это «Гай Канниций» Плутарха). Наконец, лавры победителя Крикса Ливий отдает не консулу Геллию (как Плутарх) и не «одному из консулов» (как Аппиан), а претору Аррию.
Флор
По счастью, есть более детальное переложение интересующих нас фрагментов Ливия, которое сделал историк-компилятор Луций Анней Флор (70-140 гг.) в своей работе «Две книги извлечений из Тита Ливия о всех войнах за 700 лет».
(начало)***
Книга II.
III. 20. Можно перенести даже позор войны с рабами. Ведь обделенные судьбою во всем, они все же могут считаться людьми - хотя и второго сорта, но усыновленными благами нашей свободы. (2) Но я не знаю, каким именем назвать войну, которая велась под предводительством Спартака, потому что рабы были воинами, гладиаторы - начальниками. Одни - люди низкого положения, другие - самого подлого, они приумножили своими издевательствами наши бедствия.
(3) Спартак, Крикс, Эномай не более чем с тридцатью людьми той же судьбы вырвались в Капую. Рабы были созваны под знамена, и, после того как к ним присоединилось более десяти тысяч, не удовлетворились тем, что удалось бежать, но пожелали также и места. (4) В качестве первой стоянки их, словно алтарь Венеры, привлекла гора Везувий. Осажденные там Клавдием Глабром, они с помощью виноградных лоз, сплетенных в веревки, опустились через жерло полой горы, и сошли к самой ее подошве. Выйдя незамеченными, они разграбили лагерь ничего не подозревавшего военачальника. Затем пал другой лагерь - Варения, а вслед за ним и лагерь Торана. Разгромив виллы и поселения, они, подобно страшной лавине, опустошили города Нолу, Нуцерию, Фурии и Метапонт.
(6) Когда отряды рабов, постоянно пополняющиеся, превратились в настоящее войско, они изготовила щиты из прутьев и шкур животных, а из железа эргастулов выковали мечи и копья. (7) Чтобы ничем не отличаться от регулярной армии, они из захваченных табунов создали конницу. Отнятые у преторов фасцы они передали своему предводителю. (8) И он не отверг их, этот фракийский воин - пленник, ставший дезертиром, затем разбойником, а затем, благодаря физической силе, - гладиатором. (9) Он совершал погребения своих павших вожаков - с почетом, подобающим полководцам, и приказывал пленным сражаться вокруг погребального костра, как будто хотел искупить позор гладиаторской службы, став устроителем игр.
(10) После того он уже совершал нападения на консульские армии. Он разбил войско Лентула в Апеннинах, у Мутины уничтожил лагерь Гая Кассия. (11) Окрыленный этими победами, он (одного этого достаточно для нашего позора!) помышлял о нападении на Рим. (12) Тогда все силы империи поднялись против мирмиллона, и Лициний Красс спас римскую честь. Разбитые им и обращенные в бегство враги - если не стыдно так их назвать - скрылись на оконечности Италии. (13) Там, запертые в углу Бруттия, они стали готовиться к бегству в Сицилию. И так как не обладали кораблями, пытались, - что бесполезно в этом узком и бурном проливе, - совершить переправу на плотах из бревен и на бочках, связанных виноградными лозами. Позднее они решили пробиться и пали смертью, достойной воинов. Сражались не на жизнь, а на смерть, - чего и следовало ожидать, когда командует гладиатор. Сам Спартак, храбро бившийся в первом ряду, пал как полководец (буквально - «imperator» - С.К.).
***(конец)
Здесь мы находим целый ряд интересных моментов, отличающихся не только от того, что рассказывают Аппиан и Плутарх, но в одном случае - даже от дошедшей до нас периохи Ливия. Во-первых, из гладиаторской школы бежало не 78 или 64, а всего 30 гладиаторов (ближе к мнению Цицерона). Во-вторых, Спартак на пике своих успехов облачился в регалии римского претора («Бойцы-партизаны! Я батька Ковпак, ваш партизанский командир, отныне буду носить форму группенфюрера СС») В-третьих, последняя битва восставших связывается с эпизодом прорыва из Бруттия. По другим источникам из Бруттия они успешно прорвались, а разбиты были уже в следующей битве.
Здесь также проскальзывает замечательная фраза, которая ставит под сомнение попытки считать гладиаторов «рестлингистами», проливавшими на арене не кровь, а томатный кетчуп: «Сражались не на жизнь, а на смерть, - чего и следовало ожидать, когда командует гладиатор». То есть, по представлениям римлянина, заставшего гладиаторские бои уже в довольно гуманизированном формате «Золотого Века», это все же были поединки не на жизнь, а на смерть.
Орозий
Христианский историк Павел Орозий (385-420 гг.) в своей «Истории против язычников» представил обстоятельный рассказ о восстании Спартака, являющийся, разумеется, компиляцией более ранних историков. Возможно, там использованы утерянные фрагменты Саллюстия и Ливия. Привожу этот отрывок в моем собственном любительском переводе с латыни (не нашел перевода на русский язык книги V, где повествуется о Спартаке).
(начало)***
Книга V.
24. В 679 году от основания Города, в консульство Лукулла и Кассия, 74 гладиатора сбежали из лудуса Гнея Лентула в Капуе. Под предводительством галлов Крикса и Эномая, и Спартака, фракийца, беглецы заняли гору Везувий. Оттуда они сделали вылазку и захватили лагерь претора Клодия, который перед этим окружил и осадил их. Заставив Клодия бежать, беглые сосредоточили свое внимание на грабеже. Пройдя через Консенцию и Метапонт, они в короткое время собрали огромные силы. Сообщают, что Крикс собрал армию в 10 тысяч, тогда как Спартак втрое больше. Эномай же был убит в одной из предыдущих стычек. В то время как беглые приводили всех в смятение убийствами, пожарами, грабежами и изнасилованиями, они устроили гладиаторские бои на похоронах захваченной матроны, которая предпочла расстаться с жизнью, сохранив честь. Они сформировали команду гладиаторов из четырехсот пленников. Таким образом, те, кто ранее был участником зрелищ, стали зрителями, поступив скорее как ланисты, чем как вожди армии.
Консулы Геллий и Лентул были посланы с армией для возмездия. Геллий поверг Крикса в битве, хотя тот проявил выдающуюся доблесть. Лентул, однако, был разбит и принужден к бегству Спартаком. Впоследствии консулы соединили силы, но безуспешно, и, претерпев серию поражений, оба ударились в бегство. Затем этот же Спартак убил проконсула Кассия, разгромив его в битве. После этого Город обуял почти такой же ужас, как в те времена, когда у ворот рыскал Ганнибал. Сенат тут же снарядил Красса, дав ему консульские легионы и свежие подкрепления. Красс скоро вовлек беглых в битву, уничтожив 6 тысяч из них, но захватив в плен только девять сотен. Прежде чем выступить непосредственно против Спартака, который расположился лагерем у истока реки Силар, Красс разгромил галльские и германские вспомогательные отряды Спартака и уничтожил 30 тысяч повстанцев вместе с обоими командирами. Наконец, он столкнулся с самим Спартаком. В правильном линейном сражении он уничтожил большую часть сил беглецов и самого Спартака. 60 тысяч, согласно рапорту, были убиты и 6 тысяч взяты в плен, причем были освобождены три тысячи римских пленников. Остальные гладиаторы, которые спаслись из этой битвы и продолжили движение, были постепенно уничтожены множеством военачальников, которые настойчиво их преследовали.
***(конец)
Орозий - единственный из историков, кто сообщает не только о разгроме, но и о смерти проконсула Кассия. Человека совсем не простого, а одного из столпов тогдашней олигархической клики. Если это верно, то гипотезу о том, что восстание было инспирировано самим сенатом, чтобы истребить потенциальных мятежников и получить повод для набора новой армии, можно исключить.
Кроме того, эпизод с гладиаторскими боями, к которым спартаковцы принуждали римских пленников, у Орозия получает колоритную деталь. Якобы, восхищенные гладиаторы провели их на похоронах римской матроны, которая не дала им себя изнасиловать и совершила самоубийство. Надо ли видеть в этом эпизоде элемент воспитания Спартаком своей армии, в духе удержания от насилия и мародерства, а также братания между коренными италиками и иноземными рабами?